Глава 14.
Мария смотрела на Эдана с полным недоумением. Неужели он вправду прямо сейчас хотел, чтобы она касалась его? Она долго не могла принять никакого решения, пока молодой человек только дольше держал руку прямо напротив ее физиономии. Что было в его голове? Эдан действительно предполагал, будто сейчас подобного рода деяния будут уместны?
Ливень постепенно успокаивался, а Март, наблюдающий за неуклюжестью хозяйки со стороны, снова успевал складывать морду на лапы и сочувствовать отсутствию у молодых людей мозгов. Март до последнего не понимал, куда же попал. После навострил уши, будто начал различать какие-то голоса. Но тут Эдан не выдержал и рассмеялся, перебивая подозрения чуткой собаки. На лице Марии же негодования стало видно только отчетливее. Скандал выходил за рамки дозволенного.
- Не поняла. - говорила Мария на полной серьезности. Возникало чувство, что Эдан специально желал вывести ее из себя.
Эдан тем временем хватался за живот, пытаясь остановить наступившую истерику. Ему было необычайно смешно из-за ситуации и происходящих кругом бед и дел. Кажется, его психика уже просто не выдерживала накала страстей, которые здесь творились. Март же в этой суматохе только пытался понять, что же за странные звуки слышатся ему с улицы.
- Нет, нет, ничего. - открывал Эдан глаза, наконец разрешая себе остановить прерывистый смех. - Просто ты так забавно на все реагируешь. Ты такая серьезная всегда!
Мария уже не могла даже делать вид, будто бы ей не обидно.
- Это адекватно? - уже более строго грозилась она. - Я на полной серьезности с тобой пытаюсь говорить, а ты снова смеешься. - ударялась о камни его души, как волны иногда успевали биться о скалы. - Мне это неприятно.
Эдан только успевал вытирать очередные радостные слезы уставшей рукой. Глаза начинало щипать из-за грязи велосипедных шин.
- Ладно, ладно, ты права! Прости, погорячился. - и снова ударялся в безумный пляс. Может быть, думала Мария, это так запах резины на него влиял? Март тем временем ослабевал источения спокойствия или счастья. На улице было подозрительно все. - Фух... Ладно... Все, спокойно. - выдыхал Эдан. - Мария, не мне рассказывать о прошлом, которое хочется забыть. - говорил Эдан уже более рассудительно. - Просто суть в том, что... Я не знаю, я хочу тебе помочь. У тебя уникальные способности! - успевал размахиваться руками. - Но у меня такое ощущение, что ты сама безумно боишься ими пользоваться.
Девушка молчала. Эдан был совершенно прав. Мария была в ужасе от одной мысли того, что она умеет читать чужие воспоминания. Но, пожалуй, намного большего страха у нее вызывала возможность, что кто-то точно также сможет увидеть ее. А Мария не была готова делиться с кем-то своим столь излюбленным, измученным на воспоминания, прошлым.
Теперь Марию тоже можно было назвать санитаром. Она помогала медбратьям лечить людей: приносила бинты, насколько хватало ресурсов обрабатывала медицинские приспособления антисептическими веществами. Укладывала больных спать, меняла и ставила капельницы. А также выполняла любую остальную не самую эстетичную работу, которую прикажут сделать ей - убирала за кем-нибудь, стирала что-нибудь, где-то мыла полы. Труд Марии был полезным в подобном обществе, часто ускорял процесс и обеспечивал хоть какой-то комфорт пострадавшим. Правда только, как и в случае с пабом, никто даже не думал этого замечать.
Маленькому человеку, каким была и она, было опасно находиться в бесконечном потоке раненых людей, ранеными у которых стало не только тело, но и душа. Снова появлялась та же проблема с ума сошедших: самовлюбленные, жалкие, злобные люди желали всеми силами причинить ей боль. Очень часто люди то и дело приставали к милой Марии, облапывали в разных местах, но, самое главное, на этом не останавливались. Они словно желали большего - им не хватало только смотреть на беззащитного ребенка, по сути, на единственную ЖЕНЩИНУ среди этих страдающих солдат. Она ведь была здесь одна, так доступна, так беззащитна. Несчастным людишкам нужно было только куда-то слить очередной накопившейся негатив. Они ведь не желали маленькой девочке зла, нет, вовсе нет! Они ведь просто хотели играться с ней, они всего лишь хотели расслабить измученные души свои, которые только сильнее становились такими по причине неопределенности жизни, когда солдаты понимали, что Мария-то здесь. Жива. В то время, когда снова их матери, сестры, жены, даже те же маленькие братишки, где-то там, далеко. В лабораториях и прочих местах, откуда все пленные эти больше никогда не вернуться к обычной жизни. А Мария эта... Эта странная девчонка, она здесь. Почему она была здесь? И за что именно ей досталось подобного рода счастье? Разве это Мария заслужила его, а не близкие раненых людей? Девочка снова становилась красным флагом для разъяренных быков. Вот только возникал вопрос, чем же именно маленькое дитя так сильно всех привлекало? Или, как другие бы хотели сказать, провоцировала? Мария же продолжала сжиматься с каждым днем только сильнее, потому что теперь не было человека, который бы ее защитил. У нее больше не было Алеса или папы.
Молодой медбрат, который некогда нашел маленькую Марию на улице, сам не обладал достаточно сильно выраженной эмпатией. Иногда он думал о том, что люди эти, которых он так старательно лечил, и вправду могут причинить бедной Марии вред, вот только какой-либо пользы из послушной девчонки не находил. Он прекрасно осознавал, что рано или поздно какой-то такой поворот событий, когда (а не если) Мария обессиленная будет лежать на полу и страдать от физической и/или душевной боли, может иметь плачевные последствия, а этого он не хотел больше всего на свете. Думал, а что если Мария и вправду дочь влиятельных людей? Если ее изнасилуют или убьют - ни о каком вознаграждении можно будет и не мечтать! Поэтому медбрат и сам продолжал только воздерживаться ради "благих целей". Он решил, что понизить градус в патриархальном обществе можно будет, уничтожив причину накала страстей. Именно поэтому теперь Марию звали Марий (для избежания путаницы, если медбрат случайно обовориться и скажет не то имя). Шелковистые волосы, так излюбленные заплетаться в косу, были тут же срезаны, метку аиста на шейном позвонке теперь закрывали платки или шарф, как менялась и одежда определения гендера. Теперь Мария для всех была мальчиком.
Конечно девочку не совсем устраивал такой расклад дел, но она прекрасно была проинформирована о том, что разъяренные быки могут сделать с ней, только дала бы она хоть малейший повод. Именно поэтому новоиспеченный Марий послушно одевался в мужские одеяния, только чтобы отбросить от себя взгляды ненасытных гостей госпиталя. Так тайну о перевоплощении знали только некоторые постоянные медики и военные. Жизнь становилась немножечко безопаснее, но что-то снова шло не по плану каких-то людей.
Мария продолжала смотреть на Эдана, как на идиота. Его лицо, которое снова громче грома в ночи, утопало в собственном смехе сочиненных вещей, пока девушка ловила себя на очередной мысли, что беседовать с ним и далее - более, чем бессмысленно.
Да и Март начинал вести себя достаточно странно - воздух того и гляди наполнялся его напряжением. До собачьих ушей доходил настоящий рев. Дождь наконец-то закончился, открывая ворота города для голодных и диких волков.
Атмосфера тут же наполнилась невыносимо сильным напряжением, Мария и Эдан начали переглядываться, поспешно переводя взгляд на скулящую собаку на входе. Чувство это так сильно давило на мозг, что ребята и сами, не в способности контролировать нахлынувшие эмоции, начинали паниковать, совершенно позабыв о недавней ссоре: ладони Марии одноминутно стали потными, конечности заледенели, а дыхание, и так неспокойное из-за поспешной радиации, стало еще быстрее. Было очень страшно и не по себе.
Лай волков тем временем становился только отчетливее. Теперь его слышали определенно все. Так и казалось, что волки точно знали, куда они шли, запах гостей города был для них путеводной линией, на встречу к добыче по которой шагали они без перебоев. По воплям и странным выкрикам, которые они успели доносить, сложно было наверняка сказать сколько именно волков движется навстречу. Однако можно было точно сказать, что они вовсе и не думали отступить. Теперь нет. Воинственный лай тем временем только успевал отражаться от панелей домов, что возникало полное ощущение, будто товарищи оказались в ловушке. Выход из маленького магазинчика был только один. А значит и бежать из него шансов становилось все меньше.
Эдан принялся искать среди бесконечного хлама и металлолома хоть какие-то подходящие железки, чтобы в случае чего начинать отбиваться от стаи волков. У него не было оружия с собой, да и его привычка вечно погружаться обнаженным в неистовое пламя, совершенно не подразумевала наличие ружья и мозгов. Поэтому теперь он с трудом успевал понимать, что нужна была хоть какая-то пародия на защиту.
В его голове теплилась идея сделать из металлических стержней что-то вроде забора, через который волки наверняка не пройдут. Но время, которое было ограничено многими рамками, например, все тем же умеренным шагом навстречу волков, не располагало достаточными ресурсами, чтобы идея была реализована. Как-либо ограждать себя от разъяренных волков, к сожалению вселенских дел, было некогда. Да и шума бы это создало столько, что времени до знаменательной встречи стало бы меньше в разы. Именно поэтому он успевал лишь перебиваться импровизированным оружием. Однако и полной уверенности в том, что он сможет как-то этим себе помочь - не было уж точно.
Мария не отставала, поспешно выгружая из сумки массивный автомат. Март только сильнее поджимал хвост и желал спрятаться за спинами хозяев. Да и его страх чересчур сильно давил на головы присутствующих здесь существ. Казалось, будто бы они были заперты в комнате без окон, надежды на спасения из которой уж точно нет.
Мария тряслась от ужаса. Эдан не мог этого не заметить.
- Значит так. - он рассуждал, пытаясь откупиться от наступающей истерии. - Видишь туман? - подбородком указывал наверх. - Оттянем время, газ опустится, и я их подожгу. - принялся снимать одежду. Мария тут же остановила его.
- Не снимай. - сказала она. - Лучше пусть одежда сгорит, чем они тебя заживо сожрут. Так хоть какая-то будет защита.
Эдан в ответ лишь кивал. Ему не так часто приходилось находиться в столь напряженных ситуациях, так что он лишь послушно слушал знающую Марию.
- Ладно. - говорил он, поспешно залезая в рюкзак в поисках зажигалки. - Тогда сидим тихо.
Мария качала головой.
- Я этот рев узнаю откуда угодно. - пугалась она, вспоминая нелюбимое прошлое недавних дней. - Они наш запах за километр чуют. Они только за нами сюда и идут. - смотрела на Эдана. - Нам уже никакая тишина не поможет. - сглатывала ком в горле. - В любом случае придется защищаться.
Эдан беспрекословно слушался. Казалось, что он совершенно не боится смерти, ему снова хотелось что-нибудь говорить.
- Так часто имела дело с волками? - то ли от напряжения, то ли от страха, не замолкал он.
- Хотя лучше все-таки помолчи! - говорила Мария уже на эмоциях, чуть ли не перебивая Эдана. Она-то знала, как сильно боится собак, да и атмосфера вокруг была столь угнетающей, что не заорать уже было просто нельзя. Эдан только успевал крепче сжимать оружие в руках. Сейчас и вправду было не время.
Все вокруг замолчало. Мария понимала, что больше не надо открывать рот, как это же начал понимать Эдан. Всем было очень и очень страшно находиться здесь.
Эдан медленно, сколько было тишины, крепче сжимал металлическую балку в своей руке, пока в другой пытался только бы не выронить зажигалку. Он готовился обороняться. Лай волков тем временем только усиливался, из маленькой щели, которая еще успевала вырисовываться среди мусора, который перекрыл дорогу в магазинчик, можно было разглядеть, как несколько крупных особей метались между обломками в поисках людей. Даже слепому в такой момент было очевидно, что именно ищут они. Или, вернее, кого. Запахи Марии-то эти волки помнили уже долго. И также долго она вела их за собой из леса в город. Мария уже начинала задыхаться от страха и боли. Она сняла предохранитель с оружия.
Стоило ей только сделать это, как тут же волк, вынюхивающий что-то в магазинчике напротив, повернул голову на образовавшийся звук. Звук этот был незатейливым, глухим, длился считанные миллисекунды. Однако разъяренному волку, который уже давным-давно принюхивался к бедной Марии, все желая отведать этого вкусного человечка, звук этот был так знаком. И вовсе не казался тихим.
Мария смотрела на волка с замиранием сердца. По ту сторону улицы стоял голодный, дикий, исхудавший зверь, вместо глазниц у которого были лишь дыры. Алая кровь продолжала сочится из его глаз, пока он так весело почесывал лапой себе за ушком. Мария узнала этого волка. Потому что именно она днями ранее лишила его драгоценных глаз. Теперь становилось понятно только одно - волки пришли сюда мстить. Хоть зверь этот и был слепой, по всей видимости, другие органы чувств обострились. И теперь единственное, что его интересовало так же, как когда-то интересовало сотни других людей - это она. Мария.
Март только сильнее нагнетал обстановку своими запахами, да и проклятый ветер, который так неожиданно быстро начал разносить его ароматы по атмосфере, наконец доходили и до них. До волков.
Мария сжала оружие в руках сильней. Патронов было не так много, чтобы разбрасываться ими во все стороны, особенно после не самых удачных встреч с этой стаей на прошлой неделе, но иного способа сейчас спасти себя девушка не видела. Она знала, что никто не поможет ей себя спасти.
Эдан также крепче сжимал металлическую балку, приготовившись атаковать. Туман тем временем медленно окутывал город. Эдан ловил себя на мысли, что избавиться от волков быстрым способом получится не так уж и быстро. Волки же только успевали подходить ближе. Сердце любого человека здесь замерло.