Глава 3.
Несколько дней подряд Мария бесцельно бродила по пустынным землям. По дороге ей не встречалось ничего полезного - лишь пережитки бессмысленной войны и боли, которая впиталась в каждый сантиметр сырой земли.
Голова часто болела, а ноги нередко подкашивались из-за наступившего голода. Первое время Мария долго шагала в сторону лагеря, пытаясь наконец разобраться, что же произошло на самом деле. Где-то в глубине души она строила догадки о внезапной гибели всего человечества, но верить в подобные вещи не хотелось - слишком уж печальный конец...и не самое счастливое новое начало.
Сначала ничего не предвещало беды. Погода была прекрасной, даже учитывая факт того, что воздух до сих пор был наполнен порохом и пылью. Мария достаточно много времени проводила на полях битвы, так что никакой дым или смог не могли ее напугать. Она вообще позабыла, что такое страх, потому что не было времени его бояться.
Нахлебавшись воды из фляжки, Мария тут же принялась приводить себя в порядок, пыталась хоть как-то облегчить ношу и угомонить зуд, возникающий по всему периметру кожи. Неприятные ощущения и желание расчесать конечности до крови возникали из-за грязной, сырой и кислотной почвы, которая кусками отрывалась от ее уставшего тела. Но сил обращать на все это внимания находила Мария только до первого дождя.
Мария неспешно, сколько было силы, передвигала ногами. Она понимала, что на поле битвы, пропахшем гнилою плотью, точно не было ничего ценного, ради чего она и могла продолжать жить. Да и голод, который пульсирующими волнами отдавался в каждый сантиметр ее тела, становился столь удручающим, что надо было что-то решать. Именно поэтому и было принято решение вернуться поскорее в лагерь и понять, что произошло. И где все.
На горизонте уже виднелся чей-то привал. Увиденные псевдостроения, среди нескончаемого тумана или дурной отрезвляющей пыли, были для Марии сейчас единственным спасением, мечтать о котором она могла. Именно поэтому, особо и не раздумывая, она сделала шаг. Но вот, сколько бы не было желание что-то менять, огромная капля с алого неба свалилась прямо перед ее носом. Девушка подняла голову, посмотрела наверх. Одноминутно небо окрасилось в пасмурные оттенки, нарисовывая на просторах петли туч. А вот и еще одна наглая капля тут же задела щеку, раздражая Марию до крайней степени негодования. Девушка опустила голову, пытаясь отряхнуться от надоедливой влаги.
Стоило ей только отвлечься на маленькую неприятность, как тут же с неба штилем капли образовали непроходимые шторы дождя, начался агрессивный ливень, ударяющийся о волосы горячими прикосновениями. Мария тут же поняла, в чем дело - с кровавого неба нахлынул кислотный дождь, прожигающий тонкую кожу!
Мария повела глазами кругом, пытаясь найти хоть что-то, похожее на укрытие. Еще недавние капли, которые она смела смахивать с поверхности кожи, были настолько жгучими, что хотелось поскорее окунуться в колодец со льдом. Пока периметр местности накрывал штиль неприглядного дождя, Мария глазами выискивала хоть что-то, что помогло бы ей спастись от ядовитого ливня, но ничего, как назло, не было близко! Девушка тут же побежала вперед, постоянно падая и пачкая руки в окровавленной грязи. Руки безумно болели, а кислота медленно разъедала кожу и вызывала неприятные жжения. Рывками Мария устремлялась дальше, отталкиваясь руками от гнусной земли. Сил уже не было, даже адреналин, так привычно любивший насытить кровь, был не в состоянии помочь Марии бежать до укрытия. С каждой секундой капли становились только агрессивнее - бой с ними, казалось, заранее был проигран.
В уши тут же ударила молниеносная симфония ливня, даже собственного крика в этой дыре слышно и не было. Девушка бежала, схватившись руками за голову. Сердце залила невероятная паника, даже смерть не была так страшна, как внезапно нахлынувший дождь. Ядовитые капли прожигали кожу, оставляя наинеприятнейшие следы. Еле держа себя в руках, Мария прищуривала испуганные глаза, не желая остаться без зрения. Каждый шаг давался ей с невероятным трудом, но она продолжала пытаться бежать, только чтобы не умереть настолько глупо, как было возможно.
Она прикрывала намокшие волосы металлической флягой. Ладони продолжало дико щипать, а кровь, успевая перемешиваться с кислотными каплями, быстрым шагом стекала по ее локтям. Сердце хотело выпрыгнуть из груди, но времени на это не было - на кону в очередной раз стояло самое дорогое, что Мария имела сейчас - жизнь.
Марию нашли среди коробок на следующий день. Она лежала, свернувшись клубочком, полностью отдавшись снам. Обнаружили ее мужчины из города. Они были гражданами Фалсума, страны дикости и невероятной жестокости, беспощадно проливавшей кровь любого, кто попадется им на пути.
После смерти правителя Фалсума (по некоторым легендам конечно же Верум был виноватым во всем), власть попала в руки эгоцентричного жлоба, того самого обиженного сына правителя перед алтарем. Именно он и прекратил холодную войну, начиная жестокие кровопролития. Новый правитель в невероятной степени был зол на весь женский род после столь предательского предательства в свадебный день, считая каждую, даже маленькую и неприметную девочку, виновной во всех человеческих бедах. От этого появился и новый указ жителям Фалсума - сдавать женщин и детей в лабораторию для продолжения рода и перевоспитания. Но обо всем еще предстояло узнать.
Мужчины тут же перенесли несчастное хрупкое дитя в укрытие, оказали помощь, привели в сознание. Девочка сильно боялась, не верила в доброту и бескорыстность каждого человека, особенно зная о тех страшных деяниях, которые приписывались людям данной страны. Сама Мария была из Верума, что даже зачастую и не понимала языка, на котором мужчины пытались с ней говорить. Да и боль и муки от гибели родителей не давали жить спокойно. Мария хоть и был готова к возможности чьей-нибудь смерти, но еще понятия не имела, что настолько быстро наступает подобный момент.
Спасителями оказались такие же беженцы, скрывающиеся в бункерах и подвалах своих домов. Они прекрасно знали об указе сдавать детей в столицу для "изучения" и "спасения", именно поэтому и бежали, не в силах расставаться с родными детьми.
Как только они услышали крики сверху, тут же поняли, что военные начали прочищать область их нахождения, каждая секунда была дорогой, что несчастные беженцы тут же завели детей поглубже в подземные помещения, только чтобы была хоть малейшая возможность спасти их. Теперь было не важно, чьей стране принадлежать и на чьей быть стороне. Люди бежали подальше от мучений для их детей - это был единственный смысл жизни.
Семья Марии, так удачно и неудачно одновременно решившая бежать, неплохо подсобила беженцам - всё внимание было сконцентрировано на бойкой даме, так что, после выстрелов, военные предпочли уехать как можно дальше, только чтобы после не отчитываться перед начальством, что была убита женщина, имеющая возможность рожать.
И только тогда мужчины-беженцы осмелились выйти наружу и разведать обстановку. Если бы не слезы Марии, оставляющие волнистые отпечатки на коробке, ее бы и не нашли. Так смерть влюбленной пары смогла спасти жизни десяткам людей. Лишь этой мыслью Мария успокаивала себя до стечения прожитых дней.
Спустя несколько недель, после того, как Марию нашли за коробками, беженцы наконец решились окончательно покинуть страну. Прямо над их головами начинала проваливаться земля, да и взрывы и грохоты боев неподалеку заставляли решаться на это скорее. Марии на тот момент только-только успело исполниться 11 лет.
Группа размеренным шагом волокла за собой невинных детишек, испуганных, маленьких и таких беззащитных. Главной задачей родителей сейчас, и, пожалуй, смыслом жизни, было довести ребятишек в безопасное место, даже ценой собственной жизни.
Они шагали по дебрям непроходимого леса, оставляя за собой шлейф нескончаемой боли и наплаканных страданий. Взрослые шли впереди, чтобы в случае чего защитить тела ребятишек, дети же медленно шагали сзади, оступаясь и падая на каждой кочке. Они точно не были готовы к побегу из собственной страны.
Долго длилось их путешествие, много дней, ночей, страданий и нехватки пищи. Но желание стать свободным было куда важней. Да и Мария со временем привыкла к новой семье, понимая, что теперь они стали для нее опорой.
Вдруг, в очередной из походных дней, ведомый человек - взрослый мужчина, взявший на себя ответственность быть командующим, - внезапно остановился, приказывая жестами присесть и молчать. Все затаили дыхание. Было непонятно, почему главнокомандующий внезапно решился на подобный жест, однако даже до маленькой Марии доходило, что впереди, скорее всего, военные. Которые обязательно их украдут. Так сидели беженцы минут 10, пока разговоры, с каждой минутой становившееся спереди только громче, не смолкли. И наконец пока не появилась возможность идти дальше и скорей. Мария ловила себя на мысли дежавю.
Вот командир опять привстал, осматриваясь в округе. Ему было необычайно страшно, он знал, что взял на себя большую ответственность, да и что ресурсы уже заканчиваются и надо двигаться скорее, знал, что дети сзади, которые даже и жизни нормальной никогда не видали, точно не заслуживали сидеть в этих кустах и страдать так, как страдать обожали все. Его сердце уже давным-давно было пропитано горечью жалости, что он уже совершенно не соображал, куда смел идти. Буквально несколько шагов и они перейдут границу. А в Перемешанных странах и нет никаких законов о несчастье детей!
Так, убедившись, что всё хорошо, он снова махнул людям рукой - пора продолжать путь. Теперь и эта область, казалось, была во власти деспота, так что любая минута, секунда, да даже любой миг был ценнее любой осторожности. Надо было скорее бежать.
Стоило главнокомандующему только сделать шаг, как внезапно в глазах людей потемнело, все повалились на землю, сдавливая тела друг друга. Сознание маленькой Марии тут же спуталось - она не понимала совершенно ничего. Хотелось, чтобы было страшно или хотя бы больно, но она ничего не чувствовала. Совершенно ничего. Сознание ее хаотично вырисовывало какие-то объекты, несуразными волнами чувствовала она некоторые конечности тела, пока люди кучей повалились назад от ударной волны. В ушах дико звенело. Было страшно. Неужели и за ней пришла смерть?
Еще один шаг и Мария наконец сможет залезть под железный колпак. Ливень продолжал агрессивно выгонять ее из мира живых, и хоть боль была адской и невыносимой, Мария держалась. Из последних сил, но держалась - любая смерть была для нее мечтой, но не такая глупая и бессмысленная.
Вот, доблестный рывок, и девушка оказалась под металлическим каркасом палаты лагеря. Капли продолжали неистово ударяться о рукава, прожигая руки сквозь мокрую куртку, но уже становилось легче. Мария притягивала пяточки к телу, как можно сильнее опираясь на металлическую балку. Поворачивалась из стороны в сторону, в попытках ускользнуть от маневренных капель, что удавалось с каждым разом всё лучше и быстрей. Так Мария долгое время сидела под балками, пока дождь наконец не стих.
От бессилия она до сих пор не до конца осознавала, что же произошло. Единственная мысль, которая мучила ее сознание - это понимание того, что все предрешено. Кажется, самое страшное, что только когда-либо могло случиться в жизни человечества случилось и вправду. Марии было страшно. Она не знала, как ей поступать, не знала, куда идти. Голод сводил с ума, с каждой минутой она скорее переставала чувствовать свои конечности, обращать внимание на проливные дожди и странные запахи, которые никак не выветривались из атмосферы. Сейчас Мария была жива. И собирала самые последние силы, которые только имела, чтобы снова пытаться жить.
Как только последняя капля упала с неба, девушка взглянула наверх. Небо медленно меняло оттенок, что кровавые волны на высоте, которые уже не казались такими кровавыми, становились скорее огненными или оранжевыми. Казалось, что и небо постепенно отходит от недавнего потрясения законченной войны.
Мария вышла из-под сооружения и осмотрелась. Кожу мимолетно продолжало щипать, когда тело прикасалось к сырой одежке, однако подошва ботинок сейчас была немного важней. Ее разъело, на сколько имелось возможностей. Пелена дождя в то время наконец прошла, так что можно было лучше разглядеть место, в которое Мария попала. Это был вражеский лагерь - каким именно образом девушке удалось оказаться в нем - не знал никто.
Мария осмотрительно шагала по развалинам и прочему мусору, продуктам войны. Сейчас ей в срочном порядке было необходимо найти сменную одежду, обувь, а еще важнее, какое-нибудь пропитание. Она не знала сколько времени прошло, она не знала, сколько времени еще сможет продержаться. И не была уверена в том, что дождь вновь не пойдет. И что обувь ее проживет еще хоть немного. Повсюду лежали странные окровавленные предметы, где-то что-то похожее на кости, где-то на пережитки душевной тоски. Но смотреть на это желания не было точно.
Мария зашла в одно из подземных помещений, сооруженных прямо на поле битвы. В голову лезли мысли о том, что это былые вражеские окопы, возможно, пути отступления. А может быть и давно запланированные вражеские ходы, которые и могли бы помочь солдатам Верума наконец одержать победу в жестокой войне, если бы не внезапная ядерная атака. В нос сразу же ударился неприятный запах войны и протухшего мяса - чувствовать это было ужаснее пытки. Девушка тут же прикрыла нос какими-то тряпками и направилась вглубь.
Там, среди развалин и песка, к ее счастью, обнаружила подсобное помещение - в нем некогда хранилась питательная продукция. Помещение выглядело ужасно: не смотря на то, что и эта местность была достаточно глубоко под землей, даже здесь чувствовались последствия ударной волны: повсюду валялся мусор, какие-то банки, техника оставляла желать лучшего, как и тела людей, находившееся под обломками. Мария тут же принялась перебирать лопнутые, грязные, страшные, вздутые банки в поисках хоть чего-то, похожего на еду. Ей уже было тяжело дышать от бессилия, но она изо всех сил старалась направить имеющуюся энергию, только чтобы дать своему телу хоть еще часик пожить. Так, среди сотен консерв, удалось обнаружить лишь три более-менее целые банки без червей и тараканов.Однако Мария не будет так рада этой находке, когда поймет, что надо было брать все, что было возможности.
Девушка уселась поудобнее, больше не в силах сдерживать голод. Она накинулась на банку, будто бы не ела целую вечность, царапая ладони о потрепанные края железки. Ладони сразу же окрашивали грязные участки кожи в коричневый цвет от ран, однако пища сейчас была значительнее важнее той же гигиены, речи о которой точно идти не могло. Мария жадно глотала содержимое, вылизывая каждый уголочек консервы. Настолько вкусно, как ей было сейчас, казалось, не было никогда.
Хоть и руки были грязными, по ногам в пыли и мраке уже ползали прочие жуки, это не останавливало ее действительно наслаждаться пищей, которая была так нужна.
Когда трапеза была окончена, Мария вновь осмотрелась, пытаясь понять, где она вообще. И, конечно же, найти хоть какую-то пищу на будущее. Такими темпами нашла неподалеку странный мешочек, сложила в него оставшиеся банки, фляжку, прочие полезные вещи, которые смогла найти среди хлама (бинты, пластыри, какие-то лекарства), и отправилась дальше.
В глубине сознания уже приходило понимание того, что произошло на самом деле. Война длилась вот уже более семи лет, и сейчас, когда правитель обезумел, не ведал, как и дальше пытаться спасать то, чего больше нет, не понимал и половины того, что ему говорили - оставалось лишь одно оружие, способное покончить с войной и выйти победителем. Марию и ее соотечественников не раз предупреждали о возможности ядерного взрыва, таким способом мотивировали: "если будете хорошо сражаться - враги не будут убивать людей" - именно так говорил сержант. Но, являлось ли его высказывание истинным или ложным - решать было далеко не обычным смертным.
Мария поняла, что что-то произошло. Она не знала, куда ей податься, что делать теперь. Жизнь потеряла смысл, поскольку сейчас становилось непонятно, а будет ли этот смысл вообще когда-нибудь и хоть где. Она сидела на сыром полу, пытаясь отдышаться от усталости и осознания того, что она одна. Теперь оставалась единственная надежда понять, что произошло на самом деле - отправиться в Дэспон, в столицу Фалсума, которая столь долгое время армия пыталась завоевать. Это был последний объект страны, который Мария так отчаянно пыталась защитить последние месяцы жизни.