Там, где течёт ручей
Союз и Рейх стояли в темноте его штаба, их губы еще пекли от поцелуя. За окнами свистели порывы зимнего ветра, а внутри горела совсем другая буря.
- Что ты сейчас чувствуешь? - тихо спросил Рейх, не отводя взгляда. Его голос был мягким, но в нем звучало что-то тревожное.
Союз молчал. Ему было трудно найти слова, которые могли бы описать весь тот хаос, что кипел в нем. Вместо этого он сделал шаг к Рейху, положив руку ему на плечо.
- Это больше, чем я могу понять, - признался он.
Рейх поднял руку, осторожно коснувшись его лица, будто боялся, что этот момент может исчезнуть.
- Тогда не пытайся понять, - сказал он, и его голос теперь звучал почти умоляюще.
Их движения были нерешительными, но искренними. Союз снова наклонился к нему, его рука скольщнула вниз к его ладони, и между ними наступила тишина, в которой не было войны, не было фронтов, не было никаких имен. Только они.
- Ты всегда такой уверенный, - прошептал Союз, пытаясь сохранить контроль над собой.
- Лишь когда дело касается тебя, - ответил Рейх.
Эти слова заставили Союза отпустить последние барьеры. Он притянул Рейха ближе, обняв его, и на какую-то минуту все остальное потеряло значение.
Рейх был тем, кто сделал первый шаг дальше, провел руками по плечам Союза, тем самым стягивая его пиджак. Его прикосновение было осторожным, но твердым. Союз не отступил, позволяя себе быть уязвимым - впервые за долгое время.
- Ты знаешь, - сказал Рейх тихо, - в любое другое время это было бы невозможно.
Союз кивнул, проведя рукой по линии его челюсти.
- Но сейчас - это единственное, что имеет значение.
Когда ночь обняла их своим покровом, в мире остались только они - две души, которые смогли найти друг друга даже в самые темные времена.
Их тела свиоись в горячем, но нежном танце; тишина вокруг них больше не была холодной. Впервые за долгое время они чувствовали, что могут быть собой - без масок, без войны, без страха.
Стол скрипунл под их весом, стопка листов слетела с поверхности, падая им в ноги, рука Союза скользнула вверх по бедру Рейха.