Девушка на фронте

За час до предполагаемого времени атаки мы уже были в окопах. Хороший нам совет дали командиры, ничего не скажешь. «Выспитесь». Я, если честно, спала сегодня ночью очень плохо. Было одновременно и волнительно, и страшно. Не хотелось бы умереть в первые минуты настоящего боя.

Вокруг шла подготовка, подносили снаряды, кто-то переделывал места те, в которых находился под себя, я тоже немного переделала свое укрытие так, чтобы удобно было класть винтовку и голову мою не было видно. Рядом со мной смеялись Михалюк и неизвестный мне рядовой из другого взвода. Йоси рядом не было, его с собой позвал Кощей Бессмертный, чему я была отчасти рада, а с другой стороны, сильно волновалась.

Ко мне подошел Лис, подозвал Чернова. К мне подбежал молодой красноармеец, всего метра полтора ростом.

- Звали, товарищ майор? – говорил он со странным акцентом, будто подпрыгивая на некоторых слогах.

— Значит, так, - обратился Лис к нам, хотя его, вроде бы слышали все, кто находился рядом. – Увидите командира – бейте. Положил командира – считай положил половину отряда. Патроны беречь.

Майор достал флягу и протянул ее рядовому Чернову. Он взял ее, отхлебнул и закашлялся. Ушел на свою позицию. Александр Сергеевич предложил флягу мне, но я, поняв, что там спирт, молча покачала головой.

- Удачи, Вороненок, - майор улыбнулся, но глаза оставались серьезными.

- Спасибо.

Лис ушел, а я еще раз протерла прицел на своей винтовке. Тут внезапно откуда-то раздался крик: «Внимание, небо!» Я бросила короткий взгляд наверх и увидела, что к нам приближались немецкие бомбардировщики. Нас ни раз учили, как нужно себя вести при воздушных атаках, если ты в окопе. Поэтому я, максимально сгруппировавшись, прижалась к стенке окопа. Также я постаралась максимально укрыть чувствительный к ударам прицел винтовки Мосина.

Немцы начали сброс бомб, и вокруг начался настоящий ад, в который я, будучи комсомолкой не верила, но если он и существует, то его я сейчас наблюдала во плоти. Слышался свист от падающих бомб, гремели взрывы, летела земля. У многих началась паника, один парень, находившийся неподалеку от меня, выскочил из окопа и куда-то побежал. Запахло гарью, едкий дым проникал в нос, мешая дышать. Казалось, это никогда не кончится.

Внезапно снаряд, сброшенный самолетом, разорвался совсем рядом с тем местом, где пряталась я, подняв в воздух большой столп земли. Каким чудом меня не присыпало – не знаю. Но пропали все звуки, на несколько секунд я потеряла всякую ориентацию в пространстве. Сердце колотилось где-то в горле, воздуха не хватало.

Звуки вернулись также резко, как пропали. Я почувствовала, как рядом со мной что-то упало. Поглядела вниз. Мамочки, это же оторванная человеческая рука. К горлу подкатила тошнота, я с трудом сглотнула, но именно увиденное помогло мне собраться с мыслями. Я повернулась, положила винтовку в максимально удобное и устойчивое положение. Прильнула к прицелу.

Мне было отчетливо видно, что к нам приближается довольно большой отряд немцев. Считать их не было времени, но человек шестьдесят, не меньше. Повсюду звучали выстрелы: автоматные очереди со стороны немцев практически не прекращались, наши тоже отвечали выстрелами. Краем глаза я заметила, как сраженный очередью упал Эдуард Романюк, один из моего отделения, занимавший позицию справа от меня. Я поймала в прицел одного из стрелявший немцев, плавно нажала на курок. Очередь оборвалась, фашист повалился наземь.

В голове эхом раздался голос Лиса: «Положил командира, считай положил половину отряда». Я внимательно, как учил майор оглядела отряд слева направо, потом справа налево. И, кажется, нашла нужную цель. Фашист средних лет что-то кричал, обращаясь к кому-то слева от себя. Командир? Или нет?

- Братцы, за мной! – внезапно закричал Михалюк, выскакивая из окопа. В туже секунду в него прилетело сразу несколько пуль. Кровь брызнула во все стороны, попав в том числе мне на лицо. Крик парня оборвался на середине, следующую фразу он так и не успел закончить. Еще живой, он, неловко покачнувшись, упал обратно в окоп, оказавшись прямо за мной. Его рот открывался и закрывался, чем-то напомнив мне рыбу, которую выкинули из реки на берег. Гады! Тот, кого я посчитала за командира упал, сраженный моим выстрелом.

Автоматная очередь ударила совсем рядом со мной, попав в землю, однако заставив меня пригнуться. Следующие пару минут распрямиться мне не давали. Это означало, что скорее всего я попала в цель. Коротко окинув взглядом окоп, я приняла решение уйти направо, сменить позицию.

Это было правильным решением. Стреляла я метко и до того, пока немцы поняли, что происходит, успела убить семерых, промахнувшись лишь один раз и то только потому, что по мне опять открыли огонь. Совсем рядом разорвалась граната, один из осколков царапнул меня по щеке, но кажется не пробил кожу. На секунду остановившись, перевела дыхание, выглянула, выстрелила, но промахнулась, потому что немцы, сообразив, где мое новое местоположение, опять открыли огонь по мне и ближайшим позициям. Перевела дыхание, одновременно высматривая новое место.

В этот раз самым выгодным решением мне показалось уйти налево. Только я хотела это сделать, как увидела фигуру немца прямо надо мной. Судя по тому, что я не заметила его раньше, он каким-то чудом успел прорваться максимально близко к нашим окопам. Меня, прижавшуюся к стенке прямо под ним, он пока не заметил. Это был мой шанс. Выхватила пистолет, выстрелила. Немец, коротко вскрикнув, свалился вниз. Ждать было некогда.

- Шукшин, там мертвый немец, смени позицию, смени оружие, - велела я, проходя мимо него к своему новому месту для стрельбы. – Орлов, прикрой его.

- Есть, - отозвался Орлов.

Заняв позицию, продолжила вести огонь по фашистам. Казалось, что их количество не уменьшается, а лишь возрастает. Подсчета своим убитым я не вела. Просто стреляла. Чувства и эмоции будто бы исчезли, ушли на задний план. Я просто делала свою работу.

Все закончилось внезапно. Противников не осталось как-то резко. Патрон практически тоже. Еще некоторое время я внимательно изучала ландшафт, по которому каких-то десять минут назад шли немцы в прицел снайперской винтовки. Никого. Ни единой живой души. Только трупы. И фашистские, и наши.

Я медленно опустилась на корточки, прижимая к себе свою винтовку. Адреналин схлынул как-то внезапно. Каким-то краешком сознания, который все еще мог думать, отметила, что я в итоге опять вернулась на свою первую позицию. Передо мной лежал мертвый Сережа Михалюк. Было несколько дико осознавать, что еще вчера веселый и смешливый деревенский парень, развлекающий нас в походе во время привалов и сильно скрасивший те дни, когда Йося был под арестом после драки, уже никогда не вернется домой. Йося.... А жив ли он?

На меня напало какое-то странное оцепенение. Сознание будто бы пыталось защититься от всего пережитого, так что, когда ко мне подошел Лис, я не сразу обратила на это внимание.

- Ранена? – спросил он. – Откуда кровь?

Я, не в силах ответить, молча покачала головой, показав взглядом на Михалюка. Майор внимательно осмотрел парня, потом протянул мне флягу.

- Умойся, - велел. – Тут обычная вода.

Пока я умывалась, он забрал остатки патрону парня, нож и винтовку. Меня не торопил, видимо понимая, что я сейчас чувствую. Когда я закончила, произнес:

- Первые разы всегда тяжело, затем привыкаешь. Я наблюдал за тобой. Стрелять надо аккуратнее, но это придет с опытом. Про командира сообразила верно. Он тебе зачтется, как убитый по заданию.

- Спасибо, - прошептала, все еще не в силах говорить в полный голос. Лис кивнул, собираясь уйти. – Товарищ майор!

- Что?

- Дима.... Старший сержант Давыдов. Он жив?

- Да, жив, - майор ушел, а я осталась на месте и занялась винтовкой. Нужно максимально ее привести в порядок. Никогда не знаешь, через какое время начнется следующая атака.

Но больше сегодня атак не последовало. Время близилось уже к вечеру, когда мы вернулись в город. Несколько зданий были задействованы под солдатские и офицерские кухни. Есть мне не хотелось, но я буквально заставила себя это сделать. Потом пошли к дому, в котором остановились вчера. Хотелось спать, но старшина Журавлев построил нас перед домом для поверки. После приказа построиться многие смотрели на него как на врага народа, но построились. На поверке я узнала, что наш взвод сегодня потерял пятерых человек, включая Михалюка. Кощей выглядел очень подавленным.

Поставив двоих бойцов для охраны, он велел нам разойтись. Мы с Йосей молча прошли в каморку. По пути я заметила, что левую руку он держит как-то странно, но решила подождать, попозже спрошу.

- Ира, поможешь мне с рукой? – сразу перешел к делу Дима, стоило мне закрыть дверь. – Я перевязал, но немного криво, нужно переделать повязку.

- Конечно, - я достала бинт и нож. Потратив немного спирта из фляги старшего сержанта на нож, разрезала повязку. На руке у парня красовалась небольшая ножевая рана. Кровь уже не шла, но каждое движение скорее всего было неприятным.

- Что произошло? – спросила я, занимаясь обработкой раны. Друг морщился, но терпел.

- Немец в окоп прорвался, пошел в штыковую, - Йося смотрел куда-то в стену, будто избегая встречаться со мной взглядом. – В любом случае, он уже мертв.

- Прости.

- Не бери в голову, - покачал головой старший сержант. – С тобой все в порядке?

- Да. Один раз взрывом оглушило, но быстро прошло, и осколок по щеке царапнул, но кожу не пробил. Михалюка жалко.

- А что с ним? Я видел, что его не было на поверке, но понадеялся, что он в госпитале.

- Умер, - тихо ответила я, присаживаясь на свое подобие кровати. – Убили из автомата на моих глазах.

- Ох, - Йося присел рядом. Левой рукой он старался особо не шевелить. – Мне очень жаль парня, хорошим был.

Я опустила голову. Странное было состояние. Мне вроде и хотелось плакать, но я не могла. Горло сдавило, стало трудно дышать, но глаза оставались сухими. На плечах я почувствовала тяжесть и, поглядев краем глаза, поняла, что это старший сержант приобнял меня за плечи. Раньше подобное для меня казалось чем-то личным, даже интимным. Сейчас этого ощущения не было, просто стало спокойно, а тело немного расслабилось. Я прижалась к парню чуть теснее, некоторое время мы сидели в тишине. Разговаривать не было ни сил, ни желания.

- Ладно, - наконец выдохнул Йося, вставая и ложась на свою кровать. – Пора спать. Отбой, сержант Ковальчук.

- Есть, - отозвалась я и тоже легла спать.