Война Богов

С утра в городе было очень возбуждённо. В преддверии какого-то события повисает необычайное напряжение в воздухе. Люди ощущают его, вдыхают и мучаются в нетерпении. В лавках и магазинчиках работники выпрашивают небольшой перерыв или пытаются придумать, как пофилонить. Другие думают как будут выглядеть в этот день, ищут самые показательные наряды, для того чтобы другие считали их состоятельными. Были и скептики, кто не признавал ничего особенного в этом дне и наоборот критиковали его. Не упускали шанса обсудить или поспорить с кем-то, что не видят необычности в этом дне и нужно быть проще.
А ещё был Карен, который только недавно прибыл в столицу и совершенно ничего не знал и не подозревал. Он ощущал только тягость и необходимость уничтожить понятие "день Сурка" из своей жизни. Карен считал подлостью то, на что он тратит свою молодость. В пантеоне ещё никуда не шло, по крайней мере он учился и занимался тем, что ему нравилось в самом лучшем месте на всём белом свете. А здесь, в этом казалось бы в элитном городе, было не так, как привык юноша. Странные люди, странное поведение, странные правила и строения. Не было структуры, не было чего-то точного и понятного. Всё вокруг как будто было хаосом, который живёт на улицах и растёт, неумолимо движется. И не понятно, что произойдёт в следующий момент. Неприличная скованность обременяло тело, не было чётких рамок и правил в поведении других.
Может Карен был потерян в новой среде, может ему не нравилось его положение, а может ему просто надоело здесь. Да и вообще, как-то за последнюю неделю все как-то быстро поменялось. Резко и очень серьёзно, безвозвратно.
Юноша по чему-то скучал, тосковал, а по чему он так и не понял или не хотел понимать. В свою сумку он старался лишний раз не то чтобы заглядывать, даже не смотреть на неё. Но иногда, задумавшись, глазные яблоки сами останавливались на этом предмете. Карен злился, он не понимал за что, но неприятное чувство касалось серединки души, задевало, отчего становилось горько. Руки сжимались в бессилии.
Карен ненавидел и работу, которую он делает, ненавидел и когда он не делал эту работу. Всё существование было противным и тяжёлым. Наконец, юноша понял, что не знает, чего он хочет, к чему стремится. Он не понимал, что делать дальше. Не ощущал тяги. Эта мысль преследовала его иногда и в пантеоне, но там она глушилась некоторой безмятежностью. Она заключалась в окружающих людях, в обстановке, в чём-то ещё.. Таком близком и ни на что не похожем.

Уродливая, потёртая книга покоилась на руках Карена. Он только что вышел из лавки очень старой и очень противной старушки, которая без конца как-то навязчиво и недовольно кряхтела на всех и на всё. Юноша чувствовал, как от её медлительности и её высокомерия поднималось в груди такое неприятное, жгучее нечто. Карен уже успел испугаться, как быстро желчь окружающих скапливается в нём и очень желает выплеснуться наружу. Его начинало раздражать абсолютно всё.
Но сейчас юноша нашёл силы пересилить себя и взять книгу, которую эта старушка задолжала библиотеке, не растоптать её или того хуже кинуть в окно этой высокомерной бабульке. Какая-то необъяснимая боль преследовала его голову и появлялась агрессия.
"Противный город и люди здесь противные." - заключил Карен и взглянул на небо. Кто-то из соседнего дома открыл окно, и голуби, сидящие на крыше и на отливах окон, вспорхнули стаей. Звук хлопающих крыльев бальзамом на душу отозвался в голове юноши. Вольные городские птицы летели высоко над крышами зданий, рассекая и кружа в бескрайнем пространстве, которое не сковывали границы улиц. Юноша выдохнул, он засмотрелся на птиц, ему надо было идти обратно в пыльную библиотеку. Перед тем, как завернуть за угол, Карен снова остановился и застыл, увидя двух голубей, которые в свою очередь сидели на выступе здания и тоже смотрели одним боком на юношу. Один из голубей клюнул другого и они вместе поднялись в воздух и опустились на пустую кирпичную дорогу. Там голубь поменьше клевал какие-то крошки, а другой голубь побольше не сводил свой глаз с Карена. Юноша передернулся, помахал головой в стороны и быстрым шагом ушёл.
Этот молодой человек мог перегнать своим шагом бег гнедой лошади. Настолько он старался быстро прийти в душную для него библиотеку.
И как же неожиданно из-за инерции Карен не успел обойти человека и случайно его задел плечом. Он поспешил извинится, но его остановили, взяв его за ремешок рабочей сумки, которую ему дал для переноски книг библиотекарь.
-Эй, ты можешь смотреть куда идёшь?-его держал достаточно рослый, но очень молодой человек.
-Простите, мне нужно спешить - сказал с неохотой Карен, дёрнув на себя ремешок.
-Ну да ладно тебе - заговорил товарищ сбитого - он, наверное, спешит на площадь.
-А что на площади? - заинтересовался Карен.
Оба человека очень странно посмотрели на юношу. Один сщурился и помотал головой, отгоняя что-то от себя.
-С луны свалился? - недовольно спросил рослый.
"Не с луны, с пантеона, но знать тебе это не обязательно" - подумал ехидно Карен.
-Ну - товарищ слегка покрутил рукой - конец святой недели... На площади обычно парад... Ну, там королевская семья ещё... Ну, это.
-Тебе бы избавиться от своего "Ну"!
-Да чтож я сделаю! Паразит на язык залез и не хочет слезть.
Оба человека стали говорить о своём и Карен нашёл это отличной возможностью по-быстрому свалить.
Юноша, пока шёл, решил действительно заглянуть на площадь. Она была прямо рядом с библиотекой, а значит Карен преспокойно сможет дойти с небольшими потерями времени. Если что, можно сказать старуха его задержала. Юноша улыбнулся своему хитрому плану и тут же ужаснулся. Теперь, прямо как наставник, он ищет способы улизнуть от работы. Карен позлился на себя, но это состояние продлилось недолго.
В центре столицы собралось действительно много людей. Словно в муравейнике они стояли роем, иногда двигаясь и толкая друг друга.
Вдруг заиграли уличные музыканты. Это были люди разной масти, разного материального положения. Кто играл на расстроеном инструменте и дрянно, а кто на очень изящном  и очень хорошо. Музыка лилась отовсюду, мелодии смешивались в общий гул и звучало всё, пусть и торжественно, но Карен не находил в этом хаосе что-либо красивого.
На свободную территорию выбежала какая-то девочка лет десяти. В простеньком платьице, она начала плясать, маленькие ножки отскакивали в такт общей музыки. Пару мужчин увидели её и начали хлопать маленькой танцорке. Она в свою очередь стала танцевать ещё яростнее и старательнее.
Пара молодого парня и девушки вышли к ней и подключились к танцу. Они взяли друг друга за руки и кружились.
Так мало-помалу почти весь народ разделился на танцующих и смотрящих. Карен смотрел на счастливые лица людей и ловил панику. Хаос мешался с общим настроением праздного счастья, что расходилось для парня резким резонансом. Он наблюдал и не понимал, что чувствовать. Вроде всем так весело и задорно, что хотелось улыбнуться всем им. Но в голове появился блок страха, который говорил:
"Это так странно, все люди такие странные, почему они так не сходятся с тем, что я видел раньше в городе?"
А что он видел в городе? Юноша задумался, а может, все эти счастливые лица действительно здесь были? Просто они умело скрывались. А сейчас они отплясывают на площади под дрянную музыку.
А что есть душа людей, чем она отличается от других, с кем жил бок о бок Карен?
Юноша вспомнил слова Сикгариба о том, что люди на земле добрее, открытее. А что он имел ввиду? Голова слегка заболела. Что же он имел ввиду?
Всплыл фрагмент прошлого, когда юноша стоял у леса. Прямо позади него был лагерь, место эвакуации. Но что было в этих людях? Они всегда были рядом с ним, тогда почему после смерти самого близкого человека, эти лица потеряли человечность, потеряли значимость, будто до этого они были, а после исчезли, стали незнакомыми и холодными. Мир посерел и перестал быть тёплым и родным. Юноша потерял что-то важное.
Даже сейчас, в толпе счастливых людей, Карен не мог быть счастлив, он не чувствовал, что является частью чего-то, словно потерянный кусочек, пришитый и явно не вписывающийся сюда.
Лишний, неправильный.
Юноша был одинок в толпе. Он не чувствовал ничего. Всё смешалось в общем ужасном и скрипучем гуле, который язвил уши и дезориентировал. Карен потерялся, люди стали до ужаса похожи друг на друга. Улыбки счастья превращались в злобные ухмылки. Глаза скрылись за пеленой, а музыка нагнетала.
Земля быстро терялась из под ног. Юноша почувствовал тошноту.
Всё неправильно, все они неправильные. Серость, повсюду серое нечто, поедающее воздух в лёгких. Тело горело в жару и в тоже время содрогалось от холода. Ужас проникал в кожу рук, отчего они сильно зудели. Гомон бил в уши и перебивал голос разума.

Карена толкнули в плечо. Все повернулись в сторону главной дороги. От этого в пространстве стало посвободнее и дышать стало легче. Чувство потерянности и паники прошли, однако неприятный осадок уходить не хотел. Противная музыка смолкла и затрубили королевские трубы. Юноша вздохнул, мысли перестали теряться в потоке подсознания и он вернулся в реальность.
"Что у этих людей опять случилось?"
Конница с красивыми лошадями в разноцветных латах выступала впереди всех. На крайних первых двух скакунах сидели люди с трубами и знаменами. А далее следовали танцоры и симпатичные танцовщицы в разнообразных нарядах разных народов. Прямо за ними шли музыканты с лютнями и другими лёгкими музыкальными инструментами. Наибольший интерес представляли актёры в одеждах из животных, они рычали и кричали прямо как звери. А движения имитировали змей, львов и других экзотичных представителей фауны. Они веселили и даже слегка пугали своим странным поведением.
Юноша услышал интересный разговор двух дам впереди, он всё ещё из-за спин смотрел на эту буфонаду, но грел уши в другом месте.
Когда по площади стали идти огромные слоны с длинными ушами, эти женщины обсуждали, откуда королевская кровь могла достать магических существ.
Сначала Карен удивился, он не понял о чём они, но сразу за слонами сидели на повозках в цепях огромные ящеры с горящими глазами, а вместо слюны вытекала кислота. Они громко и очень угрожающе издавали потусторонние звуки.
Дамы продолжали:
-Многие охотники на подобных тварей с радостью продают живых в зоопарк для королей.
-Я слышала, они обитают далеко в землях демонов, неужели обычные люди могли пробраться туда и выбраться живыми?
-О, сколько в этом мире такого, дорогая, что нам не под силу понять. А что-то скрывается от глаз.
На золотой карете, высотой несколько футов, увешанной шелками и драгоценностями, ехала королевская семья. Но из окна кареты выглядывали только молодые особы. Например невероятно улыбчивая и любопытная молодая девушка с высокой причёской из бледно-жёлтых волос. Она смотрела в разные стороны и рассматривала в толпе людей. Рядом пристоилась её маленькая копия - девчушка лет пяти, которая уплетала огромную плюшку с огромным количеством сахарной пудры. С полными щёчками, девчушка выглянула в окошко и тут же спряталась с выражением лица то ли страха, то ли отвращения. Окно было достаточно высоко для неё, потому она сидела на коленях другого представителя семьи. Он тоже появился в окне на секунду. Молодой человек держал девчушку на коленях, пока она пачкала пальцы об жирную булочку. Сам человек не горел желанием смотреть в окно.
Но эти люди были слишком молоды, юноша сделал вывод, что это новое поколение королевской крови, а старшее так и скрылось за узором штор кареты.
-А ты слышала, в город приехали небожители.
Женщины снова стали болтать, но на этот раз Карен навострил уши сильнее.
-Как так? Их давно не было.
-Да, так и есть, но совсем недавно у ворот видели одного, в город заходил.
Холодный пот выступил на лице у юноши.
-И что же? В замок пошёл?
-Представь, нет, он испарился. Никто его не видел потом. Королевской семье доложили, но явиться представитель богов не решился.
-Неужели что-то случилось?
-Ох, да сказки это, не думай. Наверное бред говорят, и не было никого. Да только призадумалась свита королевская и ближайщие советники семьи. Не к добру говорят. Искать будут.
-А я от мужа слышала, он же у меня на высокой должности там, что хотят построить храм на территории замка, чтоб большой и красивый был. И людям туда ходить можно будет, только высокопоставленным. Чтобы Всевышнему почести давать и пожервования всякие. Только боюсь налоги повысят ради получения средств.
-Да ты что! А зачем им этот храм, если денег нет?
-Деньги есть, да нужно, чтоб каждый вложился в почитание бога, иначе храм не такой великий будет. А так столько людей в него вложится. Всевышний у нас любвеобильный, он внимание любит, так зато урожай нам пошлёт такой же хороший, а может лучше, да и погода всегда будет ясная и хорошая. Детки рождаться будут здоровыми и деньги в карман капать.

Карен отошёл от толпы и направился сразу в библиотеку. Расклад его совершенно не устраивал. Прошло чуть меньше недели, а люди до сих пор не знают, что Всевышний умер. Так мало того, многие пытаются навариться на образе Святого. Потому что половина этих денег уйдёт явно не в храм, а все эти пожертвования пустая чушь. В пантеоны не завозят подношений. Да и впринципе все эти храмы и фиямбы никак не соприкасаются с богами. Всё это личные прихоти людей.
Но основное, о чём нужно позаботиться юноше, это как можно быстрее исчезнуть из города. Потому что его планируют искать, нефакт, что найдут, но всё же. Опасность возникала не маленькая. Вопрос куда пока стоял не остро.
Когда юноша попал в библиотеку, музыка перестала сюда доставать. Была гробовая тишина. И ничей крик не встретил у самой двери.
"Старик ушёл?"
Карен расценил это как отличную возможность уйти незамеченным.
Юноша влетел в каморку и забрал сумку. Она стала тяжелее из-за книги с историческими данными о богах Земли Солнца. Карен планировал вычерпать ещё что-нибудь интересное, но позже. Больше в комнате ничего его не было. Потому что юноша не особо много имел вещей.
Через чёрный выход библиотеки он попал в подворотню и быстрым шагом приближался к воротам. Юноша укутался в свой плащ и остановился прямо сбоку от выхода. Он расценил охрану и осмотрелся. Если охрана та же, что и была до этого, то его могут узнать.
"Но людей через ворота много проходит, они не могли меня запомнить. Хотя я один небожитель зашедший сюда.. Мда... Чёрт, вот надоумило меня забыть снять эту железку. Теперь проблемы."
Карен посмотрел на шаткие кирпичи стены.
"А может их выковырять? Ну да, конечно, с копьем еле как справляюсь, а кирпичи я руками голыми вытащу. "
Отойдя от ворот вдоль стен, юноша инстенсивно думал, разглядывая кирпичики.
Все они были в трещинах и заросшие редкими и сухими веточками. Совершенно некрасиво вблизи. Но вот, почти в двадцати метрах от выхода, некоторые из кирпичей показались ему странными, Карен коснулся их и понял, что держатся именно эти на соплях.
Поддев пальцами один, он потянул на себя. Выдвинулся не только кирпич, но и целый блок, куда прекрасно помещался человек. Теперь эта дыра выглядела как выход.
Юноша задумался, скорее всего этот проход пользуется популярностью у воришек и мошенников с контрабандой. Он поёжился от мысли, что сам похож на одного из них, раз пользуется им, но делать нечего.
Карен с лёгкостью прошёл и задвинул за собой проход. Получилось криво. По-другому никак.
Небольшой кусочек земли, обросший травой. На длинном шесте, вбитым в почву, до другого шеста была протянута верёвка. Через неё отправляли товар, но сейчас убрать конструкцию эти преступники не додумались.
"Или это я пришёл прям в разгар их вылазки? Надо срочно перебраться на другой берег."
Он глянул на сумку. Она была хорошей - в пантеоне абы что не дают. Ремешок был достаточно прочным, но выдержит ли он Карена? Вопрос интересный. Юноша улыбнулся своему отстуствию чувства самосохранения, так как авантюры подобного типа вполне в духе беспризорника. Да и выбора большого действий не было. Доплыть не получится, там высокий берег. А другого не дано.
Карен отстегнул ремень сумки и закрепил на верёвку. Он дёрнул сумку и попытался чуть на ней повисеть. Пусть она слегка скрипела под весом парня, Карен обмозговал и решил, что выдержит.
Он разбежался и повис на сумке. Ремешок покатился по верёвке вниз к берегу. Юноша успел только испугаться как быстро он летел над рвом. Но момент как он чуть не столкнулся лбом об шест запомнил хорошо. На счастье Карена он успел отпустить сумку и не врезаться в шест. На его неудачу юноша шлёпнулся лицом вниз в землю. От выброса адреналина он не сразу понял, что произошло. Пару минут Карен втыкал лёжа в траву. Потом тяжко вздохнул и медленно опёрся руками, чтобы подняться.
Дальше план был выйти из зоны столицы и идти вдоль дороги, авось кто подберёт. Такая перспектива была не очень, однако в ситуации юноши это был вполне себе рабочий вариант.
"Книги ворую, пробираюсь в столицу незаконно, скрываюсь и использую тайные ходы. Поздравляю, Сикгариб, ты вырастил потенциального преступника!"

Галактион уже некторое время стоял в недоумении, разглядывая приказ. И смотрел на него и так и сяк, но брови с каждой секундой поднимались на несколько миллиметров вверх.
Но стоял он на перекрёстке коридоров пантеона Войны не просто так. У него был хитроумный план. Галактион собирался поймать выходящую из конференцзала Игнис. Она торчала там целыми днями и что делала - для капитана третьего батальона было загадкой.
И вот, Игнис наконец решила выйти из своего укрытия. Она шла прямо в руки Галактиону, отвертеться ей не удастся.
Капитан третьего батальона преградил путь своим телом и облокотился плечом на стену. Он скрестил руки и посмотрел прямо в глаза Игнис.
-Это что? - он потряс в руке листок с приказом.
Она сщурилась и ответила пронзительным взглядом на него в ответ.
-Откуда я могу знать? Лист.
-Лист он и в Орене лист! Но тут написано, что приказ оформляла ты.
-Аа - она протянула - ты про этот приказ. А что непонятного? - грозно спросила она.
-А, собственно, зачем мне писать доступную мне информацию о... Кхм... Бывшем коллеге.
-К чему эти сложности? О Сикгарибе надо, так пожелала богиня Войны. Ты хочешь нарушить ЕЁ приказ?
-Нет! - запаниковал небожитель - Вовсе нет! Просто... Зачем? Он же умер, мы не собираемся ведь покойному кости перемывать?
-Я не знаю. - повторила она - Просто напиши.
Галактион выглядел слегка расстроеным и он вновь глянул на приказ.
-Ой, только не говори, что ты переживаешь из-за смерти этого идиота. - вздохнула Игнис.
-Не хорошо говорить плохо о мёртвом, это раз, во-вторых, он был нашим коллегой... Как-то жалко его.
-Тебе жалко свою шкуру, потому что теперь ты перебираешь отчёты и переписываешь их заместо капитана восьмого батальона.
-Нет! Ну, то есть это, конечно, неприятно... Но я не об этом!
-Галактион - Игнис положила руку на своё бедро - Мы пришли на службу богам не чтобы жалеть всех вокруг и переживать обо всём, у нас есть задача и мы должны её выполнять. Все небожители от чего-то отказываются. И первое в этом списке, от лишних эмоций.
-Кто бы говорил - буркнул Галактион - Сама-то проехалась лицом одного небожителя об стену.
-Это всё что ты хотел от меня узнать? - грозно спросила Игнис.
После недолгой паузы Галактион утвердительно кивнул.
Небожительница продолжила свой путь, слегка задев плечом Галактиона. Он постоял в коридоре ещё чуть-чуть.
Ему было слегка грустно, потому что без до смеха злобного и беснующегося коллеги было действительно скучно. В обществе капитанов вообще стало невероятно серьёзно. Даже в стульях никто не застревает и никто не рыдает над отчётами. Галактион приобрёл то выражение лица, при котором обычно люди серым днём идут по улице, подписывают в одиночестве документы или стоят на невероятно скучной и невероятно важной экскурсии. Решив побыстрее закончить с этой заботой, капитан неслышным, но темперированным шагом передвигался по коридорам. И никак не ожидал, что другой небожитель решит тоже таким шагом пойти навстречу ему. И как назло они столкнулись на повороте.
Галактион в силу своей хорошей физической слаженности не упал, а вот девушка, шедшая из противоположной стороны упала. Заодно уронив все вещи, которые несла. Девушка без лишних звуков от стыда ситуации поднялась, захватив в охапку бумаги и книги. Она быстро обогнула стоящего ступором Галактиона и исчезла за поворотом.
Капитан третьего батальона проводил девушку взглядом. Её одежда была явно не из пантеона Войны. Крой одежды на два плеча и длинным подолом был характерен для пантеона Знаний.
В пантеоне Епистимеи всегда собирались очень талантливые, но слишком закрытые небожители. Учитывая, что пантеон Знаний не так давно пал, девушке будет совсем некуда идти после дел здесь.
Но с другой стороны, если небожитель Знаний оказался неведомым образом не в пантеоне Знаний, значит эта девушка была подослана специально сюда, но уже после падения пантеона. Тогда небожительница исполняет поручения Епистимеи, но зачем богине Знаний неожиданно понадобилось запустить сюда своих людей?
А откуда эти люди делись? Ведь пантеон Знаний..
Мурашки пробежались по коже Галактиона. Но это было что-то на подсознательном уровне. И ему единственному было известно, почему.
Капитану третьего батальона выделили совсем крохотное помещение. Тут, за столом, он разбирал все записи от небожителей из пантеона Всевышнего. Но сейчас было пусто, потому что Галактион, не покладая рук, всю ночь заполнял расписки. Кропотливая работа утомляла.
Капитан достал лист и обмакнул перо в чернила. Сначала написал стандартные слова откуда, от кого и зачем. Но когда дело дошло до самого заполнения, он остановился. Чистые строки оставались нетронутыми минуту, две, пять, десять.
Галактион смотрел куда-то вдаль. Было темно, и светила только одна свечка. Маленькие отблески сияли в глазах капитана. Смотря на стену он видел совершенно другое.
Сначала из капитанов умер Рушан - капитан четвертого батальона, после погиб смертью смелых и глупых Сикгариб - капитан восьмого батальона. Капитанов всё меньше, однако что до этого, что сейчас, мало кто вспоминает умерших или скорбят.
"Если я умру, всем тоже будет плевать?"
Люди без прошлого - здесь оно не важно.
Люди без будущего - здесь ты часть системы, которую заменят.
Небожители - пленники себя, они самостоятельно нацепили на себя оковы ответственности. Люди мертвы тут. Их души проданы за забытие и покой от внешнего мира. Так ли это? Совершенно так.
Умирают люди неизбежно. Однако, что после них? После ничего.. Пустота.
На Небесах не остаётся праха. Земля помнит всё - воздух помнит ничего.
"А может это и к лучшему"- решил было Галактион- "Может и хорошо, что после таких как мы ничего не останется".
Он начал выводить буквы тёмными чернилами. И заполнять отчёт.

Почему такая романтичная и живая душа вынуждена убивать себя здесь? О чём он порой думает, оставаясь один? По чему так страдает?
Судьба распорядилась так, что порой рождаются люди с тонкой и ранимой натурой.
Они сильно переживают разлуки и боль. Они готовы умереть от любой ошибки. Они саморазрушаются от одной мысли, промелькнувшей в голове.
Когда-то один романтик, сидящий сейчас за столом и пишущий ответ на приказ, был безумно и безответно влюблён.
Она была умна, красива... Но также ничего особенного в ней не было, а он видел. Смотрел и находил что-то такое, что понимал, казалось, только он.
Такой как он был готов ради неё и на край света. И он пошёл.
Только она не любила, она не могла любить. Она была жестока и амбициозна. Беспощадно она шла вперёд к цели и совсем не замечала человека рядом. Она не любила, она любила другое, она любила себя. Видела только его - успех.
Её миниатюрная фигура заставляла тосковать романтичного человека. Даже если он весь изведётся - она не посмотрит. Тогда в чём смысл?
Он пытался отпустить, но не мог. Он любил сильно, безотказно. Его любовь была разрушением. Его любовь была страданием. Кровью.
Но настал момент, и она исчезла из его жизни.
Платье на оба плеча с длинным подолом исчезло за воротами холодного дворца.
Как тоскует душа по теплоте, как тоскует она по любви.
Душа тлеет и медленно умирает в холоде и голоде.
"А может и хорошо, что после нас ничего не будет... Может людям так легче будет, может не родятся такие как мы. Холодные, голодные, мертвые. Больше никто страдать не будет после, как мы".