Глава 8
Вечеринка осталась позади — музыка стихла, огни казались далеким эхом. Дом встретил вас тишиной. Сонхун, едва сняв пиджак, коротко бросил «спокойной ночи» и ушёл к себе.
Наутро ты долго смотрела в зеркало, собираясь с мыслями. Решение пришло само: нужно увидеть маму. Ты надела простое платье, накинула кардиган и, убедившись, что Сонхун нет дома, вышла.
— Дорогая, куда-то спешишь? — спросила с лёгкой улыбкой мать Сонхуна, появившись в коридоре.
Ты мягко улыбнулась в ответ:
— По магазинам, тётя. Нужно кое-что купить.
— Хорошо, — женщина кивнула, не задавая лишних вопросов.
Такси увезло тебя к больнице. Белые стены, запах антисептика — всё казалось вечным. Ты сидела возле маминой кровати, глядя на неподвижные веки. Пальцы осторожно сжимали её ладонь.
— Мам, ты ведь проснёшься... правда? — шёпот дрогнул.
Врач, проверив показатели, тихо сказал:
— Мы делаем всё возможное. Остаётся только верить в чудеса.
Вечером, уставшая, с красными глазами, ты вернулась домой. В столовой уже накрывали на ужин; семья Пак приветливо встретила тебя, не подозревая, где ты была.
А днём Сонхуну в офис позвонил его человек:
— Она выехала из дома. Сейчас в больнице...
Сонхун сжал телефон. «Больница? Зачем?» — пронеслось у него в голове.
Позже он вернулся домой почти одновременно с тобой. Быстро переодевшись, собираясь к ужину, он уже держа руку на дверной ручке, неожиданно свернул к твоей комнате.
— Можно? — раздался стук.
Ты вскочила, вытерла слёзы, пригладила волосы и открыла дверь.
— Да, в чём дело?
Он вошёл, закрыл за собой дверь. Взгляд скользнул по твоему бледному лицу.
— Ты болеешь? Вид у тебя... неважный.
— Нет, просто устала, — тихо ответила ты.
Он подошёл ближе, прищурился:
— Устала... ходить по магазинам?
Ты вздрогнула, отвернулась:
— Да, выматывает это всё. Давай пойдём ужинать.
Когда ты попыталась пройти мимо, его ладонь мягко, но уверенно сомкнулась на твоём запястье.
— Т/И, — голос стал ниже, — ты же не была сегодня в магазинах. Деньги, что я оставил, всё ещё в конверте. Да и пакетов никаких нет. Что ты скрываешь?
Ты замялась, сердце гулко билось.
— У меня... свои дела. Я не обязана тебе всё рассказывать. Это моя личная жизнь.
Ты сделала шаг, но он крепче удержал твою руку:
— Делай что хочешь, но врать мне и моей семье — не стоит. С этого момента ты под присмотром моих людей.
— Зачем? — сорвалось у тебя.
— Ты моя жена, — спокойно, но твёрдо сказал он. — Об этом знает вся страна. Я обязан держать всё под контролем. Без моего разрешения — ни шага из дома.
Ты замерла, не успев ответить. Сонхун уже открыл дверь и вышел, оставив тебя среди звенящей тишины, не понимающую, что только что произошло.
_____
Прошли сутки после вашего разговора, но тревога в доме не улеглась. Сонхун, заметив твою странную замкнутость, вызвал помощника в кабинет.
— Проследи, почему она ездила в больницу, — сказал он коротко, листая бумаги, но взгляд выдавал настороженность. — И с сегодняшнего дня без моего разрешения пусть из дома ни шагу.
Так и случилось: такси больше не подъезжали к воротам, двери охраны стали непривычно «тяжёлыми». Ты пыталась не показывать досады, но вечерами глаза невольно стекленели. Иногда ночью ты рыдала тихо, уткнувшись в подушку.
Однажды Сонхун зашёл в спальню, чтобы взять документы. Лунный свет ложился на твои плечи, тихие всхлипы почти не слышались. Он остановился у двери, сжал пальцы.
— Ты в порядке? — прозвучало непривычно мягко.
Ты, даже не обернувшись, натянула одеяло, притворившись спящей. Он ещё пару секунд стоял, потом тихо закрыл дверь. Позднее, лёжа в своей комнате, долго смотрел в потолок, прокручивая твой образ и глухое «почему».
⸻
На следующий день ты решила навести порядок в гардеробной. Коробка с бумагами и альбомами соскользнула с верхней полки, фотографии рассыпались по ковру. Собирая их, ты замерла: на одном снимке Сонхун стоял, обняв незнакомую девушку. Он улыбался открыто, тепло — так, как на тебя никогда не смотрел.
В груди что-то сжалось. «Вот почему он холоден? У него есть та, кому принадлежит эта улыбка...» — промелькнула мысль. Ты аккуратно сложила снимки обратно, закрыла коробку и поставила её на место, словно ничего не случилось.
Но с того дня лицо девушки из фотографии не выходило из головы. За ужином, за утренним чаем, в саду — перед глазами вставала та счастливая улыбка, которой тебе, кажется, никогда не увидеть.