Глава 9
День стоял солнечный, дом наполнял запах ванили и свежего хлеба. Мама Сонхуна, держа в руках тонкую папку, мягко улыбнулась тебе:
— Милая, будь добра, отвези эти документы в офис Сонхуна. Всё равно он там до позднего вечера.
— Конечно, тётя, — ответила ты, стараясь звучать ровно.
По дороге сунула в сумку коробочку с пирожными, которые испекла утром. «Пусть хоть перекусит», — мелькнула мысль.
Водитель мягко затормозил у стеклянного фасада компании. Ты поднялась по ступеням, прижимая к груди папку и коробочку. Сердце билось чуть быстрее: впервые ты входила сюда не как тень за мужем, а сама.
И вдруг, через широкое панорамное окно, ты увидела его — Сонхун сидел за столом, листал бумаги, взгляд строгий, собранный. А рядом, почти наклонившись к нему, стояла девушка с длинными каштановыми волосами. Та самая с фотографии. Её руки едва касались края стола, словно она искала повод приблизиться ещё.
Улыбка с твоего лица мгновенно исчезла. Внутри всё сжалось. Ты глубоко вдохнула, подняла голову и вошла, стараясь, чтобы шаги звучали уверенно.
— Передайте господину Паку, что это от его матери, — тихо сказала ты секретарше, оставляя папку и аккуратно поставив рядом коробочку. — И... вот, к чаю.
Не задерживаясь, ты развернулась и вышла, пока дрогнувшее дыхание не выдало тебя.
⸻
В кабинете Сонхун, даже не подняв глаз, бросил на стол пачку бумаг:
— Здесь ошибка. Джи-ён, так быть не должно. Исправь.
— Сонхун, — девушка с мягкой улыбкой села напротив, — пожалуйста, поговори со мной. Мы ведь можем...
— Нам не о чем говорить, — его голос стал ледяным. — И для тебя я — господин Пак.
Она нервно хохотнула, но не отступила, пальцы почти коснулись его локтя. В этот момент дверь приоткрылась, секретарша заглянула внутрь:
— Господин, вам только что оставили документы... ваша жена.
Сонхун резко поднял голову:
— Она была здесь?
— Да, но уже уехала. Оставила и папку, и... сладости для вас.
Джи-ён скривила губы в улыбке, бросив короткое:
— Жена, значит... мило. — И вышла, покачивая бёдрами.
Сонхун молча провёл ладонью по лицу, открыл коробочку с пирожными, вдыхая сладкий аромат. Сердце будто на секунду пропустило удар.
_______
Когда дверь офиса закрылась за твоей спиной, ты ещё пару секунд стояла на лестнице, пытаясь восстановить дыхание. Водитель уже ждал, и ты молча села в машину, сжав пальцами подол платья.
Как только автомобиль тронулся, в глазах защипало. Слёзы катились тихо, без всхлипов, просто стекали по щекам.
Через стекло скользили огни улиц, а внутри только один вопрос бился эхом:
«Зачем ты туда ходила? Ради него?»
Ты видела — за стеклом офиса он был сосредоточен, хмур, а девушка с фотографии стояла рядом, почти вплотную, словно имела на это право. «Он ведь даже не заметил меня... наверное, проводит с ней куда больше времени, чем с женой», — пронеслось в голове.
В памяти всплыли его слова: «Я не рад этому браку. У нас только контракт. Не строй из себя недотрогу, ты не в моём вкусе».
Ты сжала ладони, вытирая солёные дорожки. Всё же правда — никакого права на него у тебя нет. Всё, что вас связывает, — подпись на бумаге и чужие амбиции.
Держись подальше, сказала ты себе. Не жди, не надейся. Это его жизнь — и ты в ней лишь временно.
Машина свернула к особняку. Лицо стало холодным, почти безучастным.
⸻
В это время Сонхун, оставшись в кабинете один, разглядывал коробочку с пирожными. Он открыл крышку, провёл пальцем по краю, потом глубоко вздохнул и сел в кресло.
— Зачем ты приходила... — выдохнул он вполголоса, глядя на стеклянную дверь, за которой тебя уже не было.
Сладкий запах вдруг стал напоминанием о твоём молчании и упрямом тепле, которое он так старательно отталкивал.
Вечером в доме стояла тишина.
Ты, вернувшись, ни слова никому не сказала — только аккуратно сняла платок, закрылась в комнате и долго мыла руки, будто смывала с себя липкий осадок от увиденного. Когда пришло время ужина, ты вышла, но сидела за столом молча, отвечая на вопросы односложными фразами. Твои глаза были спокойны, но взгляд будто прошёл сквозь Сонхуна, как сквозь стену.
Сонхун отметил это сразу. Обычно ты хоть немного оживлялась при разговоре с его мамой или бабушкой, а сегодня — словно выключили звук. Он сдержал желание спросить — не его дело, и всё же внутри зародилось странное беспокойство.
На следующее утро за завтраком ты улыбнулась его маме и бабушке, но улыбка была слишком натянутой, будто выученной. С ним же ты даже не обменялась взглядом.
— Всё в порядке? — коротко бросил он, когда вы остались наедине.
— Конечно, — ответила ты и тут же повернулась к окну.
Вечером та же история: ты пришла, убрала за столом, пожелала всем спокойной ночи и исчезла в своей комнате, оставив после себя странную пустоту.
Сонхун хмурился всё чаще. Он чувствовал перемену — ледяную, отстранённую.
Внутренний голос нашёптывал: Она что-то знает... или от чего-то устала.
На третий день он не выдержал и позвал помощника:
— Ты узнал? почему она ездила в больницу? Поскорее найди всё, что связано с её визитом. Но аккуратно, без шума.
Помощник кивнул и ушёл. Сонхун остался стоять у окна, сжимая в руках свой телефон. В груди будто что-то ныло:
Почему она закрывается? Я ведь даже не кричал...
А ты в своей комнате тихо сидела читая книгу.
Держи дистанцию, — повторила ты себе. — Не проси внимания. Не жди тепла. Просто живи в этой тишине.