Глава 5. Возвращение света
Неделя прошла. Для Сохен это было время мучительных раздумий. Она бродила по окраинам ада, где жар был слабее, а тьма — гуще. Она пыталась понять: зачем она здесь? Стоит ли хранить того, кто сам обижает, кто не ценит её свет? Или её миссия выше личной обиды?
Каждый вечер она поднимала глаза к невидимому небу и молилась. Но небеса молчали. Ни ответа, ни совета. Только её собственное сердце говорило: вернуться или уйти навсегда.
И всё же однажды утром она встала и пошла обратно. Не потому, что простила. А потому, что внутри знала: её место рядом с ним. Хоть он и демон. Хоть это и невыносимо.
Хенджин же всё это время жил, словно в пустоте. Его ярость не приносила облегчения, наказания не гасили боль. Он снова и снова видел в памяти её глаза — обиженные, холодные, пустые. Он вспоминал её смех, её крылья, её шутки.
И когда на седьмой день он вышел на тот самый уступ, где они тренировались, он почти не верил своим глазам.
Она стояла там. Сложенные крылья, усталый взгляд, но всё же — свет вокруг неё был тем самым, которого ему так не хватало.
На мгновение он замер. Потом шагнул вперёд.
— Сохен...
Её лицо оставалось холодным.
— Я вернулась, потому что моя миссия не окончена. Но не думай, что я забыла твои слова.
Он хотел что-то ответить, но не сдержался. В одно мгновение оказался рядом, схватил её в объятия и прижал к себе так сильно, будто боялся, что она снова исчезнет.
— Больше никогда не уходи, ангелок, — прошептал он хрипло, прямо в её волосы. — Никогда.
Сохен застыла. Она не ожидала этого. Объятия демона, властителя ада, всегда казались ей чем-то невозможным. Но в его голосе не было привычного сарказма, ни гордости, ни злобы. Только отчаяние.
Её сердце дрогнуло. Она подняла руки и несмело коснулась его спины, где под кожей дрожали линии пламени.
— Ты ранишь меня словами, — сказала она тихо. — А потом держишь так, будто я — твой единственный свет.
Он отстранился лишь на мгновение, заглянув ей в глаза.
— Потому что так и есть.
Эти слова не стерли её обиду, но пробили стену между ними.
Демоны, наблюдавшие издалека, ахнули: их владыка никогда и никого не обнимал. Но никто не посмел вмешаться.
Сохен сделала шаг назад.
— Если хочешь, чтобы я осталась, — сказала она твёрдо, — больше не смей бросать в меня слова, которые рвут душу. Я не твоя игрушка.
— Я знаю, — кивнул он. — Я сказал то, чего не должен был. И неделю жил в аду даже для себя.
Она нахмурилась.
— Ты и есть ад.
— А без тебя — пустой ад, — ответил он.
Они долго молчали. Только река лавы внизу шумела.
Хенджин подошёл ближе, уже спокойнее.
— Я не прошу прощения. Демоны не умеют этого. Но я могу пообещать: больше не отпущу тебя.
— А если я сама решу уйти? — спросила она.
Он усмехнулся, но без злости.
— Тогда я найду тебя. Хоть в небесах, хоть в бездне.
Тренировки возобновились. Но теперь в них было что-то новое. Его удары стали менее беспощадными, её свет — твёрже. Они всё ещё спорили, всё ещё подшучивали друг над другом, но между ними появилось доверие, которого не было раньше.
— Ты стал мягче, — поддразнила она его после одной из схваток.
— Это обман, — отозвался он. — Я всё ещё могу сжечь весь твой свет.
— Но не хочешь, — улыбнулась она.
Он хмыкнул, но не опроверг.
Иногда он ловил себя на том, что просто смотрит на неё. Как она поправляет волосы, как её крылья отражают отблески лавы, как она улыбается, когда думает, что он не видит.
Иногда она замечала его тень рядом, даже когда он не делал ни звука. И чувствовала, что его присутствие перестало давить. Оно стало привычным, почти родным.
Однажды ночью, когда они сидели у реки, он сказал:
— Ты ушла, и я снова стал собой. Жестоким. Безжалостным. Но это оказалось хуже всего.
— Потому что ты уже не можешь быть прежним, — ответила она спокойно.
— Потому что ты забрала часть меня, — признался он.
Её дыхание сбилось. Эти слова были слишком близки к тому, чего она боялась.
— Не говори так, — прошептала она. — Я не должна быть твоей частью. Я должна хранить тебя, не больше.
— Но ты стала больше, ангелок, — он коснулся её щеки, но не решился прижать ладонь. — Намного больше.
Она смотрела на него долго. Её сердце металось между долгом и чувствами, между небесами и адом. Но в этот миг она поняла: где-то глубоко внутри она больше не может лгать самой себе.
Он нужен ей не меньше, чем она ему.
И всё же она сказала вслух только одно:
— Посмотрим, сможешь ли ты сдержать своё слово.
Хенджин улыбнулся. Настоящей, редкой улыбкой, в которой было и облегчение, и обещание.
— Сдержу. Ради тебя — сдержу.
Так Сохен вернулась. Но их связь уже не была прежней. Теперь это был не просто союз света и тьмы. Это было что-то иное. Опасное. Настоящее.
И оба знали: впереди их ждут испытания. Но в этот момент — в его объятиях и в её тихой улыбке — они впервые почувствовали, что не одни.