Глава 4. Неделя без света
Их связь уже казалась чем-то незыблемым. Каждый день они тренировались, спорили, смеялись. Демоны привыкли видеть ангела рядом с их повелителем и больше не осмеливались задавать вопросов. Даже сам ад будто привык к её присутствию: там, где она проходила, жар становился мягче, и крики душ звучали не так отчаянно.
Но привычка — коварна. Иногда именно в ней прячется начало конца.
Всё началось с пустяка.
Хенджин проводил совет в своём зале. Демоны спорили о том, как усмирить один из мятежных кругов ада. Сохен стояла рядом, её крылья мягко светились, а голос звучал ровно и спокойно:
— Может, стоит попытаться не только страхом? — предложила она. — Иногда слово способно сильнее удержать порядок, чем плеть.
Зал замер. Демоны переглянулись: ангел вмешивается в их дела?
Хенджин медленно поднял голову. Его глаза горели тёмным пламенем.
— Ты учишь меня править моим адом?
— Я лишь говорю, что у тебя есть выбор, — мягко ответила она.
Эта фраза ударила в его гордость, как нож. Его гнев вспыхнул мгновенно.
— У меня нет выбора! — рявкнул он так, что стены задрожали. — Я — владыка ада! Здесь действует только моя воля!
Сохен не отступила.
— А если твоя воля разрушает всё вокруг?
Эти слова стали последней каплей.
Он шагнул к ней, глаза пылали, губы искривились в злой усмешке.
— Ты думаешь, ты особенная? Думаешь, твой свет изменил меня? Нет, ангел. Ты — всего лишь игрушка небес, брошенная сюда, чтобы следить за мной. Хранительница? Жалкая сторожиха!
В зале повисла тишина. Даже пламя будто замерло.
Сохен побледнела. Она не ответила. Только её крылья дрогнули, словно их коснулся холод. В глазах её не было слёз — только пустота.
Она развернулась и ушла, не сказав ни слова.
Демоны ждали, что он позовёт её обратно, но Хенджин молчал. В груди его бушевал огонь, но в нём не было привычной силы. Это был огонь злости на самого себя.
Однако гордость не позволила ему признать это сразу.
— Пусть идёт, — бросил он, усаживаясь на трон. — Я не нуждаюсь в ангеле.
Но слова звучали фальшиво даже для него самого.
Первый день прошёл в гневе. Он метался по залам, наказывал демонов за малейшую ошибку. Его огонь стал ярче, чем когда-либо, и ад дрожал от его ярости.
На второй день пришла тишина. Трон казался холодным, залы — пустыми. Он поймал себя на том, что ждёт знакомого мягкого света, привычного голоса рядом. Но его не было.
— Глупо, — сказал он сам себе. — Мне не нужен её свет.
Но внутри что-то ныло, как старый шрам.
На третий день он забыл, что значит сдерживаться. Его гнев обрушился на целый круг ада: реки лавы поднялись, стены рушились, души вопили громче обычного. Демоны с ужасом шептались: их владыка вновь стал прежним.
— Милосердие? — усмехнулся он, когда один из советников осмелился заговорить. — Я забыл, что это значит.
И в этом смехе не было радости.
Каждую ночь он вспоминал её. Её смех, её свет, даже её упрямство. Но гордость мешала признать, что он скучает.
— Она вернётся, — убеждал он себя. — Она обязана. Она хранитель.
Но дни шли. Четвёртый, пятый, шестой. Её не было.
Ад вновь стал прежним: тёмным, жестоким, безжалостным. Но именно это теперь мучило его.
На седьмой день он сидел на уступе, где они обычно тренировались. Меч пламени лежал рядом, но он даже не прикасался к нему.
— Почему ты ушла? — прошептал он в пустоту. — Разве я сказал что-то новое? Разве ты не знала, кто я есть?
Ответа не было. Только гул лавы внизу.
И в этот миг он понял: её свет не просто скрашивал его дни. Он изменил саму ткань ада. Без неё всё снова стало тем, чем было всегда. Но теперь ему этого было мало.
Он скучал. Так сильно, что сам себе казался слабым. И это было хуже любого поражения.
Демоны видели, что их повелитель меняется. Он снова был безжалостным, но в его глазах появилось что-то новое — пустота.
— Повелитель, — однажды осмелился спросить один из них, — ангел... она не вернётся?
Хенджин поднял взгляд, полный мрака.
— Если она не вернётся, я сам приведу её обратно, — сказал он.
Но в глубине души он знал: он не властен над её выбором. И впервые за века он чувствовал бессилие.
Эта неделя стала для него адом внутри ада. Он мог сжечь целые легионы демонов, но не мог заглушить тоску.
И тогда он понял: Сохен ушла не потому, что была слабой. Она ушла потому, что он сам оказался слабее, чем думал.
Неделя закончилась, но свет всё ещё не вернулся.
И Хенджин впервые за века произнёс слова, которых сам боялся:
— Я скучаю.
Они прозвучали, как приговор.
---------
немножко маленькая глава, но думаю вам понравится!!
FetelB