16
Я моментально заливаюсь краской.
Это что, так заметно? У меня грудь небольшая, я думала, что можно и так до дома добраться... Хотя рубашка светлая, она ведь наверняка просвечивает.
Я тут же скрещиваю руки, пытаясь прикрыться, но усмешка Никитина говорит о том, что у меня это не особо хорошо получается.
- Пойду возьму другую рубашку, - с трудом выдавливаю я из себя. - Более темную, чтобы не просвечивала.
- Не надо, Петренко. - Никитин ловит меня за талию и притягивает к себе. - Оставь так, хочу на тебя посмотреть. Считай это моим желанием.
- А с чего ты решил, что я должна выполнять твои желания? - фыркаю я, пытаясь сохранять спокойствие, но это очень сложно, когда со спины к тебе прижимается горячая твердая грудь и когда мужской дразнящий запах наполняет ноздри и дурманит, словно наркотик.
- Ну я ведь тебя спас, - низко тянет он, и его теплое дыхание скользит по моей шее, отзываясь мурашками по всему телу. - Что бы ты делала, Петренко, если бы меня не было?
- Если бы тебя не было, я бы вообще не оказалась в такой ситуации, и моя жизнь была бы гораздо спокойнее,
- бормочу я, пока мое непослушное сердце ускоряет свой ритм. - Артём, отпусти меня, пожалуйста! Я возьму другую рубашку. Потемнее.
- А мне эта нравится, - нагло заявляет он. - Берем ее.
- И эту юбку, - со вздохом говорю я, сдаваясь.
- Окей. Только она слишком длинная. Скрывает твои красивые ножки. Не хочешь что-то покороче взять?
- Кажется, совсем недавно ты говорил, что у меня ужасная фигура, - напоминаю я, едва справившись с растерянностью от такого внезапного комплимента. - Говорил, что я худая и плоская.
- Это не отменяет того, что у тебя охренительные ножки, - шепчет мне на ухо Никитин. - И задница классная.
Его бессовестные ладони сползают на мои ягодицы, и я, вспыхнув, отталкиваю его.
- Совсем обнаглел?
- Ещё нет, - весело скалится Никитин. - Поверь, Петренко, когда я совсем обнаглею, ты это точно заметишь.
Я не знаю, смеяться мне или плакать от его самоуверенности. Как у Никитина получается быть таким невозможным?! У него разгон от чуткости и внимательности до непробиваемой наглости происходит буквально за секунды!
С ним вообще нельзя расслабиться!
«А ведь тебе это нравится, - шепчет мой внутренний голос. - Правда, Ира?»
Но я делаю вид, что его не слышу.
Все ещё ухмыляющийся Никитин оплачивает мои покупки - юбку и белую рубашку, а потом мы вместе идём в машину. В руках я неловко комкаю его футболку, в которой я была до этого.
- Я постираю и отдам ее тебе, ладно? - спрашиваю я.
- Оставь себе, - небрежно бросает Никитин и открывает передо мной дверь переднего сиденья. - Ты в этой футболке смотришься лучше, чем я.
- Не говори ерунды! Где я её буду носить?
- Дома? - предполагает он, а потом в голубых глазах вдруг вспыхивает что-то жадное и порочное. - Или можешь еще спать в ней. Голой.
- Никитин! - вскрикиваю я и толкаю его руками в грудь. - Перестань!
- Не собираюсь.
- Артём...
Он вдруг замирает. Взгляд небесных глаз прожигает меня насквозь.
- Когда ты так меня зовёшь... - хрипло начинает он и замолкает.
- То что? - спрашиваю я, когда пауза затягивается.
- Ничего, - мотает он головой и ослепительно улыбается. - Садись в машину, Петренко.
Я сажусь, и новая юбка сразу же ползет выше, оголяя колени. Я тут же вспоминаю, что вообще-то на мне с утра ещё были колготки, но я их не купила. Забыла.
Никитин садится на место водителя, и его взгляд мгновенно прилипает к моим ногам.
Я вспыхиваю и тут же тяну юбку вниз, а он вздыхает и цокает языком.
- Вот ты жадная, Петренко. Жалко тебе, что ли? Ну ладно, я тогда на другое посмотрю.
И переводит нахальный взгляд в район моей груди, где белая блузка так предательски просвечивает.
- На дорогу смотри! - не выдерживаю я. - А то в аварию попадём.
- А ты любишь покомандовать, да? - хмыкает он, но заводит машину и действительно смотрит на дорогу.
Только иногда его ладонь сползает с руля вниз и как бы случайно задевает мою коленку.
Я от этого каждый раз вздрагиваю, точно от удара током, и пытаюсь стукнуть Никитина по наглой руке, но он всегда со смехом ее убирает.
До моего двора мы добираемся быстро.
Даже слишком быстро, и от этого я чувствую какое-то смутное сожаление. Несмотря на весь ужас пережитого, вот это катание с Никитиным на машине и наш неожиданно откровенный разговор - это было что-то особенное. Что-то, принадлежащее только нам двоим. И мне как будто немного грустно от того, что это сейчас закончится и уже больше никогда не повторится.
- Спасибо, - говорю я. - Футболку могу принести в школу. Ты пойдёшь туда завтра?
- Когда твоя мать уходит на ночную смену? - не отвечая на мой вопрос, спрашивает Никитин.
- В семь, - удивлённо отвечаю я, не понимая, зачем ему нужна эта информация.
- Окей, тогда заеду за тобой в восемь.
- Зачем?
- Покатаемся.
- Зачем?! - немного истерично повторяю я.
Никитин вздыхает, а потом наклоняется ко мне и неожиданно ласково касается подушечками пальцев моих губ.
- Ну мы с тобой вроде как мутим, Петренко. Ты разве еще не заметила?
Что?!
Он шутит, да?
Я шокированно смотрю на него и с ужасом понимаю: нет, кажется, не шутит. Его рука с моих губ соскальзывает на плечо, поглаживает меня, а сам Никитин довольно скалится, видимо, ожидая, что я сейчас буду с ума сходить от счастья.
Но он ошибается.
Очень сильно ошибается.
Я сбрасываю его руку и говорю всего одно слово.
- Нет.
- Нет, не заметила, что мы мутим? - ухмыляется Никитин. - Я так и понял. Слишком мало опыта, Петренко, да? Ничего, это поправимо. Научу. Ты вроде способная. Целуешься уже гораздо лучше, чем в первый раз.
Он снова тянется ко мне, но я так резко отодвигаюсь, что едва не бьюсь затылком о стекло машины.
- Нет! - выпаливаю я. - Мы не мутим и не встречаемся. Между нами ничего нет, Никитин. Ты, кажется, что-то перепутал.
Усмешка сползает с его губ, темные брови хмурятся, черты лица становятся резкими и напряженными, и... черт, он так выглядит еще красивее.
Это несправедливо, что Никитин так хорош!
Было бы проще, если бы он был страшным или хотя бы обычным.
- Между нами ничего нет, говоришь, - медленно повторяет он, глядя на меня непроницаемыми голубыми глазами.
- Ничего нет.
- Ладно. Значит, будет.
- Не будет.
- Причина? - резко спрашивает он.
- Ты мне не нравишься.
Я вру всего в одном слове - в этой крохотной частичке «не».
Потому что Артём Никитин - этот наглый, упертый хам, этот зазвездившийся футболист - мне нравится. К сожалению. Я ничего не могу с собой поделать.
Никитин вызывающе красив, и трудно не заметить, как часто колотится мое сердце, когда он меня касается.
А еще мне нравятся его прямота, его трудолюбие, его взрослость и даже его отбитое чувство юмора, потому что, оказывается, он умеет меня рассмешить.
А еще он спас меня. Вытащил из той жуткой раздевал-ки и теперь возится со мной. Если даже раньше я его ненавидела, то сейчас не смогла бы. Не после того, как Никитин избил всех моих обидчиков, а потом нес меня на руках в машину, укутав в свою куртку.
Кто бы устоял?
Но именно поэтому у нас с Никитиным ничего не будет. Никогда. Я и так оказалась к этой звезде ближе, чем СТОИЛО.
Почему он хочет со мной... продолжения? Я его заинтересовала? Понравилась ему?
Хотелось бы, но я себя оцениваю объективно, поэтому вряд ли. Скорее всего просто под руку попалась и показалась интересным трофеем. Вдруг у него еще не было отличниц? Или вдруг в него мокрыми тряпками раньше никто не швырялся?
Наверное, когда тебя все хотят, это надоедает. Хочется разнообразия.
Вот только Никитин поиграет со мной и уедет обратно в свою звездную жизнь. У него ведь все несерьёзно, а девочки для него просто как развлечение. Надоели Вики, Марины, Оли - теперь хочет со мной поразвлекаться.
А я так не хочу.
Я не игрушка.
- Не нравлюсь, значит? - прищуривается Никитин. - Ври больше, Петренко. Ты меня постоянно глазами облизываешь. И что-то ты не особо сопротивлялась, когда я тебя целовал. Понравилось же?
Пожимаю плечами, стараясь казаться равнодушной.
- Мне не с чем сравнивать, у меня это первый раз было. Может, когда сравню, смогу сказать: понравилось или нет. А пока...
- Это типа ты мне намекаешь, что хочешь с кем-то другим пососаться? - резко перебивает он. - Охренеть. И с кем же, Петренко? С теми, кто у тебя шмотки в мусорку выкинул и ржал над тем, что ты там голая стоишь?
Горло перехватывает от мерзких воспоминаний, и я мотаю головой.
- Нет, - выдавливаю я с трудом. - Ты все не так понял.
- Ну так объясни мне, тупому, - бросает Никитин, не скрывая своего раздражения.
- А что тут объяснять? Я не хочу с тобой ничего...личного. Вот и все.
- Хочешь, - уверенно ухмыляется он. - Не могу понять, Петренко, кому ты врешь: мне или себе. Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Я же не слепой.
- Не слепой, зато глухой, - огрызаюсь я, потому что у меня уже кончаются силы выдерживать этот разговор. - Я же тебе сказала: нет. А ты как будто не слышишь. Все. Хватит. Спасибо тебе огромное за помощь, но мне пора.
Я дергаю ручку машины, но она не открывается.
Замечательно.
- Выпусти меня, - требую я.
- Мы не договорили, - лениво возражает он.
- Мне домой надо!
- Надо, значит, пойдешь, - соглашается Никитин. - Обязательно пойдешь. Когда мы закончим разговор.
- Артём, пожалуйста, открой машину, - прошу я, но он не поддается, только задумчиво разглядывает меня своими черными глазами.
- Почему ты такая упрямая, Петренко?
- А ты?
- Вот видишь, как мы похожи, - ухмыляется он. - Только ты рвешься на части, чтобы пятерки получить, а я чтобы гол забить. В этом я лучший. И если я хочу победить, Петренко, меня ничего не остановит.
- А я тут при...
Я не успеваю договорить, потому что Никитин резко притягивает меня к себе и затыкает поцелуем. Прижимает свои губы к моим и так нагло проникает языком в мой рот, что я от неожиданности подчиняюсь. И вот этой секундной заминки хватает для того, чтобы меня накрыло его запахом, его животным магнетизмом, и мое тело послушно прильнуло к нему.
Почему я так на него реагирую?
Это просто нечестно. Нечестно, нечестно, нечестно....
Собираюсь с силами и отталкиваю Никитина от себя.
Он поддается. Вижу его довольную ухмылку и практически ненавижу его в этот момент.
- Убедилась? - почти нежно спрашивает он.
- В чем? - хрипло отвечаю я. - В том, что ты меня в который раз насильно целуешь? Да, убедилась. В том, что мне такое не надо? Тоже убедилась. Я тебя хоть раз поцеловала сама? Тогда почему ты решил, что я этого хочу?
Никитин хмурится, вся насмешливость с него слетает, как шелуха. Кажется, я смогла наконец задеть его.
- Разблокируй двери, - тихо говорю я.
Он с каменным выражением лица нажимает какую-то кнопку. Я дергаю за ручку - дверь поддается. Открываю ее, чувствуя неприятную горечь внутри.
Никитин мне правда сегодня очень помог, мы могли бы с ним расстаться как друзья.
Вот зачем он устроил это сейчас?! Взял и все испортил.
- Еще раз спасибо, - тихо говорю я, обернувшись к нему. - Если больше не увидимся, то хорошей тебе карьеры, голов и все такое.
- Увидимся, - обрывает меня Никитин . А потом негромко добавляет: - Я не умею проигрывать, Петренко.
- Придется научиться, - вздыхаю я. А он снова ухмыляется.
- - Может быть. Но не в этот раз!