Глава 13
Я проснулась от сильной тряски, только, к моему удивлению, не дорожной. Крепкие руки придерживали меня за плечи и трепали из стороны в сторону, и мне было понятно, что данный жест требует от меня какой-то реакции, только вот зачем? Настойчивые движения учащались с каждой секундой, и в какой-то момент переросли во что-то очень неприятно, причиняющие не только дискомфорт, но ещё и боль.
— Хансен, черт бы тебя побрал, почему ты спишь так крепко? — поняла, что пора открывать глаза и подавать голос, только вот не получалось от слова совсем. Мои веки были тяжёлые, как пятикилограммовые гантели для слабых рук в спортзале, а речь выливалась из уст легким хрипом, но уж точно не осознанными фразами. — Надеюсь, что ты не умираешь...
Последняя реплика моего, вроде как, спасителя начала выводить меня из состояния непонятной скованности, и я резко открыла глаза, схватившись за горло, которое невероятно болело, словно по нему изнутри проводили наждачной бумагой или влили щелочь. Пыталась дышать — не получалось, всё внутри, все органы будто бы свернулись в маленький, ни на что неспособный, клубочек.
— Ви, спокойно, пытайся дышать равномерно и тихо, не глотай воздух так сильно, только хуже сделаешь, — Натаниэль, весь во своей красе, с красными от мороза щеками и носом, все еще удерживал меня за плечи, опускал и поднимал в нужный такт моего дыхания. Каждое его слово сопровождалось невероятной обеспокоенностью в тёмных глубоких глазах и паром изо рта.
Я слушала его, следовала советам, и с огромным трудом мне удалось нормализовать дыхание и взять контроль над своим продрогшим телом. Парень обеспокоено следил за мной, не решаясь что-то спрашивать. Второе утро — одна и та же картина перед моими глазами: юноша, который пытается вытащить меня изо сна. Были ли мои ощущения сном? Быть может, сонный паралич? Что за дикость вторую ночь подряд вытворяет мой разум?
Уайт взял меня за руку, пытаясь помочь подняться, но как только его горячая ладонь коснулась моей, я завизжала от боли и холода. Только в этот момент, взглянув на свою багровую руку, я поняла, что лежу в огромной куче снега, который завалил меня с двух сторон, подобно валикам, которые обычно подкатывают больным в стационарах, чтобы те удобно лежали.
— Черт, Вибек, ты совсем замёрзла, — парень в ужасе смотрел на меня, а я на него: его красивое лицо свело в непонятной гримасе ужаса и отчаяния. — У тебя гипотермия. Говори со мной, чтобы не отключаться! Живо!
— Где... мы? — каждый вдох приносил мне одновременно тягость и облегчение. Второе, как я поняла, из-за того, что мой организм начинал функционировать.
— В вагоне.
— Почему тут... столько... снега? — все было покрыто толстым слоем, похожим на сахарную пудру, в котором я и сама лежала, наверно, приличное количество времени, если мои ладони успели настолько замерзнуть. Хотя при такой температуре хватило бы и сорока минут, чтобы привести организм в такое состояние. Все вокруг замёрзло, и даже стены покрылись легким слоем льда.
— Видишь, сейчас выползло солнце, — и вправду, было светло, только тепла уже совсем не чувствовалось. — Оно гаснет, причём очень быстро. Мы приехали к бункеру около часа назад, нас разбудил мужчина, вроде второй машинист, и попросил ребят помочь отнести Каллисту в медпункт уже под землей, только вот ты никак не просыпалась, и я пытался разбудить тебя тридцать минут.
— Ты остался из-за ... меня? — было неприятно двигать глазами — всё та же тяжесть.
— У тебя ресницы в ледышках, Хансен!—Откинула голову назад, треснувшись о стену. Что, черт возьми, произошло за ночь, что у меня очи чуть не слиплись. — Погрей их руками, потри чуть-чуть, чтобы не выпали. Их и так не густо.
Я послушалась его совета, и второй раз после пробуждения, он оказался очень полезным. Лёд и снежинки начали потихоньку таят, как бы парадоксально это не звучало, в холодных ладонях. Он натянул на меня перчатки из плотной шерсти и обмотал шарфом, после того, как мне стало более менее легко двигать веками. Его действиям сопротивляться не хотелось, и даже не от отсутствия физических сил, а потому что, находившись совсем одной в заснеженном вагоне, ты всей душой хочешь верить, что за тобой вернуться, и не дадут замерзнуть насмерть, к чему мое тело уже было близко. И он был рядом. Не Арон Райс, мой лучший друг, который ушёл помогать девушке. Почему не Натаниэль, а он?
— Если ты сейчас так странно тупишь взгляд, как парнокопытное с травкой во рту, из-за своего дружка, то знай, что он не собирался тебя бросать тут, — он фальшиво натянул улыбку, оголив белоснежные зубы, словно из рекламы зубной пасты для вампиров, ведь клыки у него были просто острейшие. — Это распоряжение не наше, а управляющих, так что поэтому я здесь, а он где-то там. С Каллистой.
Он произнес имя девушки с неким вызовом, желая проверить мою реакцию, и, огромному сожалению, мой ответ ему показался особенным, наполненным злостью и ревность, хотя я просто пыталась встать на затёкшие ноги и выбраться из этого ледяного вагона.
— Спасибо за информацию, Натаниэль.
— Всё-таки ревнуешь? — я недовольно закатила глаза, ведь испытывать это чувство к девушке, нуждающейся в помощи, находящейся при смерти как-то не очень. Неужели, он не думает об этом.
Делать новые шаги было тяжело, но теперь у меня получалось довольно неплохо, и былая тяжесть, сковавшая мое тело, почти что покинула меня. Парень был прав: мой организм под властью удивительно губительного процесса — гипотермии, а это начало, что нужно как можно скорее дойти до тепла. Не знаю, где мы были, но вокруг ни одной постройки, но очень много людей, десятки тысяч человек, может и больше. Все они спешили с маленькими чемоданами встать в нужную очередь.
— Я тут услышал кое-что интересное, может тебе тоже понравится информация, — не дожидаясь моего согласия, он продолжил. — Во-первых, твои родители уже прибыли, и, вроде как, уже ждут тебя...
— Ты серьёзно? Скажи, что это правда! — счастье мгновенно окутало меня. Что может быть лучше, чем семья?
— Да, серьезно, только не перебивай меня, Вибек, — сделав акцент на моем имени, он продолжил. — Я успел забежать во внутрь, перед тем как вернутся за тобой, если честно, наверно из-за моей оплошности ты и чуть не замёрзла, но я занёс Кактуса в твою комнату.
Я и сама только сейчас поняла, что моего кота не было рядом, от чего начала мучать совесть и страх за жизнь животного.
— Мы соседи, все те, кто ехал в поезде, и там на наших комнатах таблички с именами, только вот не хочешь рассказать мне, почему Арон резко превратился в Алису? Или это какая-то ошибка?