Глава 10
Дисклеймер
В данной главе присутствует описание ПТСР (Посттравматическое стрессовое расстройство), агрессии, навязчивых мыслей, проблемы со сном, тревоги и физического насилия.
Плейлист
*После исправления в прошлую главу добавлен плейлист*
(Напоминаю о существовании плейлиста в Spotify. Ссылка в описании профиля)
A Time to Wait - Alicks
distorted memories - oneheart, reidenshi
Dreaming Piano - Sleeping Sounds
All This Time - From Somewhere Quite, Adam Dodson
Cut The Cord - Shinedown
*Мирелла*
5 октября, 2046 г. Бари, Италия.
Лежа на больничной койке, я медленно открыла глаза, оглядывая незнакомую комнату. Голова еще кружилась, а тело слегка онемело. Я не могла сразу вспомнить, что произошло или где вообще нахожусь. А когда попыталась приподнять голову, то слишком сильный дискомфорт в области живота заставил меня лечь обратно на подушку.
Папа покачал головой, наклоняясь ко мне.
- Лежи, - приказал он. - Не пытайся встать. Сейчас позову врача, - его лицо было неподвижно как лед, но глаза наполнены тревогой.
Я глубоко вздохнула и не могла вспомнить, как я выбралась из того места. Все силы уходили на то, чтобы безболезненно дышать.
- С чем у меня теперь есть проблемы?
- У вас показатели еще слабые и восстанавливаться будете долго, - врач замялся и нервно сглотнул, посмотрев на моего отца. Естественно папа сказал не говорить про последствия моих избиений.
- С каким диагнозом я поступила в больницу? И что пришлось делать? Мне нужна правда, - я попыталась снова сесть, но быстро подбежала медсестра и попросила не вставать. Когда папа кивнул врачу, то тот подробно объяснил ситуацию.
- Вы поступили с признаками внутрибрюшного кровотечения. Предварительный диагноз после проведенного осмотра и пункции брюшной через задний свод влагалища: «Апоплексия левого яичника, смешанная форма». Во время лапаротомии в брюшной полости обнаружена жидкая кровь со сгустками до 900 мл, разрыв правого яичника около 0,5 мм. Проведена резекция одного яичника, санация брюшной полости и послойное ушивание раны наглухо. Мы ещё будем наблюдать за вами, через время понадобится вторая операция.
- Это же никак не повлияет на фертильность? - я почувствовала, как моё сердце забилось безумно сильно. Я не была готова принять своё бесплодие.
- Вам предстоит долгое восстановление и мы сможем сказать точно только после второй операции, - врач опустил голову, я просто кивнула ему и посмотрела на папу. Он выглядел очень уставшим и будто постарел на лет десять. Я видела, что отец чувствовал себя виноватым в случившемся. Когда врач и медсестра ушли из палаты, он сел возле меня и поцеловал в лоб.
- Ты и представить себе не можешь, как я испугался, что потеряю тебя, - от его слов у меня появился ком в горле и начали накатывать слёзы. Пока я была в плену, а потом и в отключке, мои родители думали только обо мне. Нестор и Энрика не смогли нормально отпраздновать свой второй день свадьбы с родными. А теперь, я еще и начала новую волну войны.
***
Когда я приехала домой спустя три недели в больнице, почувствовала себя отвратительно. Каждая мамина заботливая улыбка, каждый взгляд братьев, всё казалось только ещё более неприятным. После всего случившегося, все родственники смотрели на меня с сочувствием. Теперь, будучи в комфорте родного дома, я чувствовала себя некомфортно.
Я не хотела такое жалкое отношение.
Как мне теперь жить с ощущением, что все смотрят на меня с жалостью?
***
Горячая вода стекала по моему телу, смывая грязь и боль последних дней. Я потерла себя мочалкой с жесткой стороны, стараясь отмыть все следы похищения: прикосновение незнакомцев, запахи вони их тела и машин, а также собственный запах страха и слез, пропитавший всю. Вскоре кожа покраснела, а на щеках запрыгали слёзы.
Я терла себя всё сильнее, но кожа только краснела и болела больше, а мысли возвращались не к безопасности и спокойной мирной жизни, а к ужасу пережитому в последнее время.
Я внимательно рассматривала своё отражение в зеркале, висящим прямо над раковиной. Теперь моё тело покрывали тонкие багровые полосы от горячего металла, который к моей коже прикладывали похитители. Каждая полоса была как ещё один булыжник в тяжёлой ране, от которой уже невозможно избавится.
***
Единственная, кто понимал моё состояние - это бабушка. В ней не было и следа жалости, только обычное внимание. Она, похоже, чувствовала, что я больше всего нуждалась в понимании и принятии, нежели в сочувствии. Когда я была у нее в квартире около двух дней и помогала с salsa di pomodoro, то почувствовала, что отвлеклась от всех событий. Это был единственный комфортный момент за весь последний месяц.
Мой последний учебный год в школе начался без меня. Я решила, что посижу на домашнем обучении, как минимум полгода. Но понимая, что не хочу пропускать i cento giorni вместе со своим классом, решила, что выйду ко второму семестру.
***
Я подскочила с кровати от собственного крика. Скатившись вниз на холодной пол, свернулась в клубок. Моё сердце колотилось в груди, как барабан. В комнате было темно, но образы из сна все еще были со мной - яркие, невообразимые и пугающие. Ко мне в комнату забежал сонный Неро с ножом. Его спальня находилась рядом с моим крылом и скорее всего я его разбудила. Он уселся около меня на пол, отбросил оружие в сторону и подхватил меня к себе в объятья.
- Всё будет хорошо, Мири, мы справимся со всем... - Неро гладил меня по голове, укачивая в своих руках. Я вцепилась в шею руками и прижалась к обнаженной груди. Почувствовав родной запах, положила свою голову на его плечо и сама не заметила, как заснула.
Уже проснувшись утром, почувствовала, как всё моё тело болело. А мой брат всё также держал меня на своих коленях в объятьях. Всю ночь он охранял мой сон.
***
Я забыла, когда последний раз была в ресторане или в кондитерской. Моя работа закончилась неосознанно для себя самой.
Родители наняли мне психолога с которым я должна прийти в норму. Но каждый сеанс с ним не помогал, а вызывал только новые приступы агрессии. Мне казалось, что он вторгается в мое личное пространство и заставляет меня рассказывать о себе то, чем я не хотела делиться. Несмотря на то, что сессии проходили относительно спокойно, ощущение того, что меня внимательно изучают, все еще оставалось, вызывая во мне нарастающий гнев.
***
Я сажусь в кресло напротив терапевта, крепко вцепившись руками в подлокотники. Мои мысли путаются, проносясь в голове, как торнадо по пустынному городу. Я знаю, что не должна так злиться, но ярость таится где-то под поверхностью, ожидая малейшего толчка, который приведет ее в действие. Психотерапевт пытается достучаться до меня, заставить меня открыться. Но слова, которые слетают с моих губ, резкие и горькие, наполненные гневом и разочарованием. Я чувствую, как во мне поднимается желчь, и я не могу это остановить.
Снова сорвавшись на него, вылетаю из его клиники и еду к бабушке. Единственное место, где я сейчас чувствую себя хорошо. Она ничего не спрашивает, мы говорим на отречённые темы и меня всё устраивает.
Меня начал раздражать мой телохранитель Франциско и я сказала отцу, чтобы теперь меня возил только Неро. Брат был не против, так как тоже всегда старался помочь мне. Понимая головой, что веду себя эгоистично, продолжала отталкивать всех от себя, чтобы пережить всё одной. Это был мой механизм защиты и никакой психолог мне не помогал.
Я ещё больше была помешена на своём здоровье, когда после очередного похода к врачу, мне сказали, что нужна еще одна операция. Отсутствие нормального менструального цикла было явным признаком проблем. Это указывало на то, что мой организм находился в состоянии сильного стресса и гормонального дисбаланса. Редеющие волосы и резкая потеря веса также были физическими признаками проблем. Моё тело посылало отчаянный сигнал о том, что мне нужна помощь.
Я справлюсь сама. И мне никто не нужен, чтобы я пришла к старой версии себя.
***
Зима в Италии, словно нежная ласка, заключает землю в свои прохладные объятия. Туман окутывает холмы, в то время как на сельскую местность опустилась тишина, нарушаемая только отдаленным звоном колокола, отбивающего время. Снег легким слоем лежит на земле, нетронутый и чистый, покрывая пейзаж сверкающей белизной. Дни становятся короче, ночной воздух пронизывает мороз, а вдалеке в сгущающейся темноте тепло горят огни домов.
Сегодня к нам приезжает Нест с его женой и мы решили провести семейный ужин. Они решили некоторое время пожить в собственной квартире, чтобы провести время только вдвоём.
Я большую часть времени занята подготовкой к экзаменам и с головой ушла в медицину. Отец даже предложил мне неофициально работать ассистентом в больнице нашего клана, чтобы я могла больше узнать про всю интересующую меня информацию. Дома всё также не хотела находиться дольше, чем на ночь. Мне было сложно привыкнуть к поведению моей семьи. Любая форма жалости была напоминанием о моей беспомощности и уязвимости. Я не хотела, чтобы кто-то снова смотрел на меня такими печальными взглядами. Не хотела быть слабой, жалкой жертвой, с которой нужно обращаться как с нежным цветком.
Семейный ужин. Попытка снова сделать все "нормальным". Я подняла глаза от тарелки и поймала на себе пристальные взгляды членов своей семьи, чувствовала, что они следят за каждым моим движением, словно ожидая, что в какой-то момент сломаюсь.
За всё это время я пыталась делать вид будто ничего не произошло, по крайней мере в глазах других. На мне была футболка, с короткими рукавами. Виднелись шрамы, полученные в результате похищения. Они были рубцовые, потому что пока я лежала в подвале, мне занесли инфекцию. После были воспаленные пузыри из-за чего я мучительно долго могла спать только на спине. Я до сих пор не принимала своё тело, но понимала, что нужно менять своё отношение. Но, мама задала вопрос, единственный вопрос, от которого у меня закипела кровь.
- Ты обработала раны? А то будет еще хуже.
Слова повисли в воздухе, как облако дыма, загрязняя и без того напряженную атмосферу. Я так крепко сжала вилку, что побелели костяшки пальцев.
- Почему просто нельзя продолжить ужин, как будто нет никаких шрамов. Для чего нужно каждый раз повторять мне это, - я процедила это сквозь стиснутые зубы.
- Farfallina, твоя мама просто волнуется за тебя, - отец попытался успокоить меня, но держал своё лицо таким же непробиваемым. Братья и Энрика сидели молчали, но все понимали, что это точка кипения.
Я просто бросила свою вилку на стол с такой силой, что она отлетела в другую сторону. Отодвинув стул, просто ушла наверх, пожелав всем хорошего ужина.
Единственный вариант, перестать сталкиваться с этим, крутился в голове уже месяц. Но произнести его своей семье было сложно.
***
Мы с бабушкой весь день провели, работая в своем саду, пропалывая сорняки и сажая семена. Солнце только начинало садиться, заливая сад теплым золотистым светом. Работая, мы потеряли счет времени за разговорами. Внезапно тишину вечера нарушил шум; звуки спора людей становились все ближе и ближе.
Я увидела отца, идущего прямо ко мне, и моих братьев, которые выглядели недовольными и пытались, что-то объяснить ему. В их руках были ножи, а на теле висела кобура с оружием.
- Farfallina, мы нашли их. Если ты готова встретиться с этим лицом к лицу, то мы выезжаем прямо сейчас, - папино лицо было серьёзным.
В тот день, когда меня нашли и спасли, многие виновники сбежали. И тот главный, имя которого я не знаю, в том числе. Каждая ночь у меня была кошмаром с ним в главной роли. Я сняла перчатки и положила около бабушки. Розаллия не препятствовала моему уходу, но и не одобряла.
***
Я на мгновение остановилась, оценивая открывшуюся передо мной картину. В подвале было темно, воздух был тяжелым и густым от сырости. Витал запах плесени, смешанный с запахом немытых тел и застоявшегося алкоголя. В центре комнаты, освещенной единственной мерцающей лампочкой, сидели мои мучители, каждый из которых был связан, как жертва. Их лица были в синяках и опухли, а глаза расширены от ужаса.
Я чувствовала, как внутри закипает гнев, когда смотрела на мужчин, причинивших мне столько боли. Они были связаны толстой веревкой, настолько толстой, что едва могли пошевелиться. Веревка врезалась им в кожу, оставляя красные следы. Их ноги и руки были привязаны к стульям, а рты заткнуты кляпами.
- Если ты не готова, тебе не обязательно смотреть на это, - Неро следил за моим состоянием больше остальных. Я слабо улыбнулась ему и качнула головой в сторону.
- Мне нужно это увидеть.
Он неодобрительно посмотрел, но промолчал. Это был первый раз, когда я стояла в пыточной. Первый раз, когда собиралась увидеть моих родных в их жестокости.
Пугало ли меня это? Нет.
Папа наклонился вперед к ним с ухмылкой на лице. Он взял со стола блестящий нож и слегка повертел его в руке. Двое других мужчин двинулись вперед, схватили пленника за плечи и заставили его сесть прямо. Они схватили его за голову и запрокинули ее назад так, чтобы он смотрел прямо на стоящего перед ним человека.
А потом я мало что помню. Ко мне подходили и проверяли моё состояние Нест и Неро, но каждый раз кровь на их теле увеличивалась. Отец кидал на меня взгляды издалека, но продолжал свои действия.
- Мири, ты хочешь что-то сказать ему напоследок? - Нестор повернул голову Карло ко мне, имя которого я узнала за это время, и я прищурилась. Мне на ум приходили всякие мысли, но каждая из них была жёстче другой.
- Я хочу сделать это сама, - головы всех в комнате повернулись ко мне. Мои братья замерли в ужасе от моих слов, но не сделали ничего, чтобы меня отговорить.
Папа подошёл ближе ко мне и посмотрел прямо в глаза.
- Мирелла, ты уверенна в этом? Кровь на своих руках никогда не стереть, - я ухмыльнулась его словам и поняла, что меня это не пугает.
Я подошла к столу с оружием и взяла топор. Первая же мысль в моей голове: эта казнь считалась благородной.
- К твоему сожалению, я неопытна в причинении вреда другим. Но постараюсь сделать это быстро. Правда, у меня с прицелом проблемы, - потом белая пелена перед глазами и я уже потеряла себя.
Зрелище было ужасающим. Удары сыпались градом, словно жуткая симфония, каждый следующий был более жестоким, чем предыдущий. Потребовалось десять жестоких ударов по голове и шее, чтобы покончить с ним, и в результате получилась жуткая картина - его лицо и плечи превратились в сплошное месиво из плоти и крови.
Неро оттянул меня от этого тела и забрал оружие. Развернув в сторону выхода, я просто волокла свои ноги за ним. Я была вся в крови, мокрая от пота и руки слегка подрагивали от возбуждения.
В машине на обратном пути мы ехали в тишине. Происходящее не дошло до меня в полной мере и поэтому я была почти спокойна. А вот мои братья и отец точно понимали, что происходит. Все семнадцать лет моей жизни меня держали подальше от их дел, запрещали вступать в клан и не позволяли видеть ужасы нашего мира.
Но сегодня всё изменилось для всех четверых. Я убила человека.
Уже подъехав к дому, никто из нас не выходил из машины. Тишина меня убивала, но смотреть в глаза своей семье... я не была готова.
- Не говорите об этом маме, бабушке и Энрике, пожалуйста, - вышла на улицу и оставила их троих.
Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как ослабевает напряжение в груди, и позволила воздуху свободно проходить через легкие. Небо над головой было идеального голубого оттенка, и я не смогла сдержать ухмылку, почувствовав, как тяжесть мира свалилась с моих плеч.
- Ora sarà diverso.
Сноски
Salsa di pomodoro - Томатный домашний соус в банках.
I cento giorni - дословно переводится «100 дней». В италии нет выпускного в общем понимании этого смысла, но ученики устраивают неофициальный день празднования. Он проходит за 100 дней до выпускных экзаменов.
Farfallina - дочь.
Ora sarà diverso - Теперь всё будет по-другому.
Буду благодарна за ваши реакции!