Когда звезды обещают проснуться

Её глаза. Кажется, я утопал в них значительно интенсивнее, чем так могло произойти в той же воде, только если бы не умел плавать. Они были черными, как беззвездная ночь, как немые кошмары и очередная попытка изменить жизнь в лучшую сторону. Я смотрел в эти чёрные глаза и не мог перестать любоваться: в них была глубина, яма забвения, в которую я падал, стоило мне только еще раз устремить свой взгляд не на внешность ее лица или стройные части тела, а на самое что ни на есть черное, что только когда-либо могло присутствовать в светлой ее душе.

Ее глаза... Когда я смотрел в них, мир внутри меня переворачивался с ног на голову, сердце начинало стучать так быстро, что я, плененный ее восторженными фразами, не обращал и малейшего внимания на резкие жесты, скомканные слова и присущий страх. Я не мог перестать смотреть в них, как и не мог заставить себя в них смотреть.

Казалось, что я не смогу выбраться со дна ее очертаний. Казалось, что мир мой, стоило мне только попытаться возненавидеть собственное желание быть рядом с ней, лишь восторженно пел при любой возможности касаться нежных ее оков, кошмары которым послужили ее оковами ночи. С каждой встречей такой сильнее влюблялся, уже и не в силах даже пытаться скрывать, что намерения мои совестливы.

Мне нравилось в ней совершенно всё. Начиная от чудаковатых ямочках на щеках, заканчивая пустыми, я точно знал, что это была темная бездна, глазами, насквозь которыми будто бы смотрела она в меня. Она была очаровательной, такой же очаровательной, какими были для нее звёзды.

Я долго не мог понять, почему она так не любит ночь. Предпринимал тысячи попыток выяснить, чем же луна не угодила на мрачном небе. Но никогда не получал никакого разумного ответа, сколько б не было желания получить этого ответа или возможности поговорить с ней.

Она часто молчала в звонкие и яркие моменты попыток узнать истину, но никогда еще, сколько бы сил не прикладывая я, никогда не подпускала меня к себе ближе, так и не позволяя стать для нее кем-то больше, чем просто очередным знакомым.

Сколько бы не старался, мысли ее всегда проходили по схожему сценарию, каким и было небо в беззвездную ночь: сначала поднимала она голову выше, даже не важно, потолок ли там или очередное небо, после на секунду закрывала глаза, по всей видимости и снова вспоминая очертания снов. Тело ее невольно дергалось, когда она, гонимая ветром и чужими печалями, заставляла себя, ради меня по всей видимости, снова окунаться в темный кошмар небытия собственных грез. Я же ощущал на себе легкую панику вздрогнутого тела и пугался, как в первый раз. Она же делала глубокий вдох и опять, сколько имела шансов бороться со страхом, говорила примерно схожие фразы, растягивая слова и всегда ударяясь о каждый слог:

- И при свете луны... - Говорила она. - всё так же мрачно, как и при ее тьме.

Погода с каждым днем улучшалась. На дворе уже бывала стабильная температура местного воздуха, а листья поспешно вылазили из деревянных оков почек, были которых в плену. Ночи также становились яснее, а я, отдавая отчет своим действиям, наконец прояснял звезды и для себя.

Так постоянно думал о луне на необъятных просторах неба. Долго не мог объяснить сам себе совершенный смысл сказанной ею фразы, постоянно пытаясь перефразировать предложения для собственного восприятия. "И при свете луны всё так же мрачно..." - Думал я. Но каждый раз ответа так и не находил, только если очередную причину снова отдаться думам или тем же переживаниям, впадал в которые постоянно, стоило только найти возможность непонятности дней.

Со временем начал воспринимать свет луны, как нечто заколдованное и тусклое, ничем не отличающееся от тех же фальшивых звезд, которые некогда улетали наверх. Теперь луна не казалась мне спутником ночи или хотя бы поводом волкам раздать голоса, теперь она стала для меня такой же неприметной, какой и бывало солнце, стоило мне только заговорить о нем.

Луна ничем не отличалась от тусклого неба, поскольку сама никогда не несла в себе никакого смысла или приоритета, она могла запросто слиться со мглой свода небес, совершенно и не стараясь как-либо конкурировать с наступающей темнотой, которая точно, только дай повода, забирала любую надежду на свет. Луна была просто очередным существом, неспособным бороться с постоянной бездной безоблачной ночи, именно поэтому и при ее свете все равно оставалось ощущение пустоты, поскольку луна была на небе постоянно. Она стала неотъемлемой частью небосвода, который попросту заставил ее быть с ним. Луна, я был уверен в этом, больше всех на планете боялась убийственной ночи. Она была слабее звезд, поскольку даже не пыталась бороться со страхом, с настоящим кошмаром тьмы. Луна была заперта в клетке большого неба, она не осмеливалась даже думать о свободе и о счастье, которое может быть где-то там, где она разрешит пролить свой свет и приобрести надежду. Луна была тускла, так же, как и блеклые потухшие мечты, которые никогда не разгорятся ярче и никогда не освободят место для новых дум. Душа моя была такой же Луной. Поэтому и звать ее начинал я также.

Мы же встречались с любовью моей, моей Луной, значительно чаще, сколько искал я возможности и времени, и сколько такого имела она. И постепенно ночные гуляния наши осветились небесным солнцем дневных часов.

Я мечтал узнать о Луне значительно больше, чем знал и до этого.

Поначалу раскрываться бывало ей сложно, она практически не поддерживала беседу, зачастую объясняясь тем, что не в настроении или что просто не знает, что сказать. На любые мои фразы же у нее была странная реакция искреннего удивления от моего желания реализации и желания жить, ради будущего жития которого некогда и осмелился переехать в этот город. Хотя по сути своей я сделал это скорее из-за страха остаться в дыре прошлого.

Говорила Луна нередко, что родом отсюда, что никогда, сколько бы не желала и не могла, сил и воли иметь не имела, чтобы перебраться в другую часть города или другую страну. Но в то же время желания огромного, да и стремления, без пункта на удивление, и не бывало, разве что иногда возникала некоторая потребность приобрести загородный домик где-нибудь недалеко от красивых пейзажей, где некогда и жила она в своем детстве.

Оказалось, что с родители своими особо и не общается. Не находит то ни времени, то ни сил, то ни силы воли снова встретиться с ними из-за каких-либо личных неприятных моментов, узнать о которых мне так и не удалось.

Недоверчивость ее и некоторая скованность частенько меня пугали который раз, и снова в такие моменты начинал я прокручивать в голове, что что-то не так со мной, раз не раскрывается этот нежный цветок под лучами забвенного солнца в виде меня. Хотя и понимал - этот цветочек скорее всего просто боялся обжечься, не имея возможности быть уверенным в том, что лучи тепла мои не обожгут.

Но я, и в который раз очередного дневного гуляния, старался отбрасывать подобные мысли сразу же, поскольку наверняка был уверен, что были они несущественными и бессмысленными - никак не решали проблем. Поэтому просто ждал. Так же ждал, как ждет луна (или Луна?), чтобы снова стать рабом ночного молчания.

Чем больше проходило дней, тем больше мы говорили о ночи. И, я, пожалуй, был настоящим вахлаком, раз полагал, что речи о тьме были повседневной рутиной, совершенно и не соображая, что были они неотъемлемой частью дней.

Прикоснуться к Луне с каждой минутой желание только росло, но я, в меру воспитанный собственными мыслями и некоторой осторожностью к даме сердца, позволить себе подобного рода наглость не мог, хотя плод запретный казался сладок. Держался же на издыхании, только чтобы не умереть от недостатка кислорода без ее любви. Тем временем дни и ночи сменялись привычными циклами сказочных дней. Наступала пора экзаменов.

Времени на дневные гуляния и ночные омерзительные мне подработки становилось всё меньше. Хоть я и не был заядлым ботаником или самым главным умником на районе или хотя бы в той же душной неуютной общаге, всё равно приходилось преследовать какие-то цели на благо общества или только себя. Хотя в последнее время на меня и навалилось множество обязанностей и новых идей (хотя бы та же бедность от резкости принятия решений о всё тех же фонарях), забывать об учебе не думал, поскольку поступал в этот город только ради получения знаний. Да и старания мои, я так глупо пытался надеяться, обязательно окупятся в будущем. И хоть как-то успокоят ненавидящих меня родителей.

Если с подработками я мог что-то решить, то решить того же с девушкой моих ночных мечт бывало сложновато - попросту не знал, каким именно образом в таком случае встречаться с ней, потому что, точно знал, она не любила ночи. А значит и вечерние гуляния отпадали сразу.

Долго не мог придумать и одной идеи, как же совмещать столь огромное количество дел и мероприятий, которые сваливались на меня постоянно, возможно, в некоторой степени даже просто боялся, что, немного отдалившись от Луны, более никогда не увижу ее свет. Казалось, что я поступаю неправильно по отношению к человеку, который будто бы делал мне одолжение.

Но однажды все же собрался с силами и предпринял попытку успокоить внутреннее эго.

- Слушай, - Начал я издалека, словно бы готовил речь на выборы президента. До сих пор не понимал, почему страх так рос. - боюсь, что не получится разговаривать столь часто, как делаем мы сейчас.

Она удивленно повернула на меня голову. Во взгляде не читалось никакой паники или боли, отвращения или прочего неприятного чувства, которого я так сильно боялся. Казалось, что Луна моя давным давно в курсе любых планов моих и событий жизни, она словно знала обо мне совершенно все, даже то, что рассказывать я не осмеливался. В глазах ее черных было лишь легкое любопытство и, возможно, что-то вроде осторожности сказанных слов.

- Почему же? Что-то случилось? Ты передумал насчет чего? - Говорила она.

Я почему-то таинственно мялся, говорить ей о том, что на стороне у меня есть и что-то помимо мечтаний о ней - становилось сложно. Хотя и страх мой был очевиден - я был невероятно сильно испуган, что такими темпами потеряю даже луну в неистовом мраке жизни.

- Просто начинаются экзамены, - Задыхался я, прокашлялся. - а мне не мешало бы подготовиться, должен быть уверенным в том, что сдам на хорошую оценку.

- Хорошую оценку?

Она ввела меня своим вопросом в жесточайший ступор. Два слова, которые, как и всегда, предательски вбивались в мое сознание, заставили кровь внутри трепетать, а руки, которые никогда не были горячее звезд, снижать температуру от резкого наступившего страха и подступающей паники.

- Ну да... - Продолжал судорожно чего-то смущаться. Не ожидал, что ее любопытство так сильно меня раскроит. - От среднего балла диплома зависит многое для моего будущего. - Выдержал паузу, поглядывая на ее реакцию. - Чем балл выше, тем больше вероятность того, что я смогу отправиться на стажировку за рубежом. Ну, по крайней мере, я думаю об этом, в этом году не решился, а уж потом... - Посмотрел на нее. - Это моя мечта с самого детства - отправиться за границу, а потом рассказывать внукам в старости какой же я был молодец. - Язвил и пытался отшучиваться я.

Луна же моя так не улыбалась. Глаза ее снова коварно опустились в пол и я понял, что что-то произошло. Остановился, чтобы внимательнее рассмотреть ее потухшие очи.

- Я... сказал что-то не то? - Продолжал расстягивать странные фразы.

Она быстро прошлась рукавом куртки по носу, после немного протерла глаза. Слезы, я был уверен, так и мечтали навернуться с глаз, вот только что именно послужило таким для них раздражающим фактором - оставалось пока неизвестно.

- Нет, что ты. Всё в порядке. - Снова привычка ставить это дурацкое ударение. Я же не хотел успокаиваться и делать вид, будто бы всё хорошо. - Мечты говоришь... - Продолжала она после некоторых пауз. - Они как страхи. - Окутывала молчанием. - Кто-то борется с ними. А кто-то боится. - Коварными глазами снова смотрела она на меня. - Я рада, что ты выбрал первый вариант.

Луна одарила меня печальной улыбкой, которая и мое забвенное и плененное сердце заставила вздрогнуть. Я, казалось, был будто бы далек от истины, когда она лежала-то прямо передо мной.

- А ты ни о чем не мечтаешь? - Прервался я, в попытках выяснить причины теперешней думы с ее стороны.

- Мечтаю? - Снова мучительные паузы необъяснимости. - Мечта - это ведь признак свободы. Когда мечтаешь, делаешь что-то для этого, идешь вперед. - Просила будто меня молчать, но я не сдавался.

- А ты не свободна?

Она улыбнулась.

- Посмотри на небо. Какой же бывает тусклой на нем луна.