Глава 9
Доминик
Срань господня.
Я не хочу двигаться. Бля, я просто хочу остаться вот так - с членом внутри идеальной задницы Рафаэля. Кажется, я никогда в жизни так не кончал. И никогда не чувствовал себя так хорошо.
Рафаэль тоже не шевелится и не извивается. Он просто лежит и тихо дышит подо мной. Когда я приподнимаюсь и начинаю выходить из него, он недовольно ворчит, будто не хочет, чтобы я покидал его тело. Проклятье, это так приятно.
Я смотрю, как мой полуопавший член выскальзывает из него рядом с тонкой веревочкой его стрингов. Смотрю, как сперма вытекает из его подрагивающей дырки. Он издает какой-то жалобный звук, и в ответ я почему-то успокаивающе глажу его спину рукой.
- Я скоро снова вернусь в тебя.
Он вздыхает так, будто именно это ему и нужно было услышать.
Слежу, как сперма стекает по внутренней стороне его бедра, и любуюсь, как металлическое кольцо растягивает мошонку и оттягивает яйца. Почти нежно ласкаю его растраханную дырку, чтобы еще больше спермы вытекло наружу.
Часть меня хочет оставить его в таком положении, и просто сидеть и смотреть. Пусть знает, что я владею и управляю им. Но в то же время мне хочется видеть его лицо и член.
Я отстёгиваю его лодыжки и колени, потом подставляю ладонь под основание члена. Я знаю, что он всё ещё полутвердый, потому что до сих пор погружен в мастурбатор.
- Вынимай, — хрипло говорю я ему.
Удовлетворенно стону, чувствуя, как его член скользит по моей руке, и как его сперма выливается из гильзы прямо мне в руку. Ткань его стрингов по-прежнему сдвинута в сторону. Я не знаю, почему это так безумно возбуждает – но факт есть факт.
Тело Рафаэля подергивается от касаний моих рук, сигнализируя, что сейчас любое прикосновение к его гиперчувствительному члену – это слишком. Ничего страшного, потерпит, он в состоянии с этим справиться.
Когда я пытаюсь отстегнуть его запястья, он не смотрит на меня. Щека прижата к мягкой обивке, а лицо отвернуто в противоположную от меня сторону. Во мне вспыхивает странное желание погладить его волосы, но я не поддаюсь такой глупости. Просто расстегиваю ремни, оставляю его там и, не оборачиваясь, отхожу к бару за своим стаканом. Мне нужна пауза от зрелища, прежде чем снова на него смотреть.
Слышу, как он встает. Все еще стоя к нему спиной, беру его стакан и протягиваю назад. Он подходит, чтобы взять его из моей руки.
- Ты мог пострадать той ночью, — говорю я. — Когда был в таком состоянии под кайфом.
- А ты пострадал прошлой ночью.
- Хм?
- Думал я не замечу твою руку?
Я бросаю взгляд на свои сбитые и распухшие костяшки пальцев.
- Хм.
- Это и было твоё второе свидание?
Я смотрю на него. Он смотрит на меня.
- Ты всегда такой ревнивый? — спрашиваю я.
- Только, если это касается того, что мне действительно важно.
Я хмурюсь.
- А с чего бы я вдруг стал для тебя важным?
- Я хочу тебя. Ты мне нужен.
Я знаю, что он говорит про секс, но всё равно - это слова проникают под кожу и непонятно скребут и тревожат меня.
- Ты хотел её трахнуть? — не успокаивается Рафаэль.
- Смотрю, ты никак не можешь это отпустить, да?
- Не могу.
- Нет, я не хотел её трахать.
- И твоё второе свидание было не свиданием.
Несмотря на мое «послесексовое» спокойствие и расслабление, его слова начинают раздражать меня.
- Что ты пытаешься доказать, Рафаэль?
- Что ты хочешь меня.
- Ты настолько не уверен в себе? — говорю я с намеренной жестокой прямотой, но он отвечает спокойно и честно.
- Да. Мне нужно, чтобы ты меня хотел.
Я отпиваю бурбон.
- По-моему, и так очевидно, что я тебя хочу, так что перестань об этом говорить, как надоедливая сучка.
- Ладно — отвечает он, и улыбка играет на его губах. Не насмешливая, не дразнящая, а довольная. Черт возьми, какой же он красивый.
Я решаю еще раз обойти игровую комнату. Если честно, до сих пор не могу прийти в себя от того, какими играми он занимается сам с собой. Я не строю иллюзий - я знаю - он перетрахал куда больше мужчин, чем я. У него была свобода, которой не было у меня. Единственный источник знаний, помогающий мне понять, как использовать половину всего этого оборудования — это порно.
Но секс с самим собой... Это интересно.
Хотел бы я посмотреть на него за этим занятием. Когда-нибудь я заставлю его показать мне. Но не сегодня. Сегодня мне нужно быть внутри него.
Стояк уже практически вернулся, и я просто хочу трахаться. И это желание - необъяснимое, яростное, животное — просто раздирает меня изнутри. И всё же я оглядываюсь по сторонам и рассматриваю варианты. На стойке висят качели – мне нравится. Скамья для порки и андреевский крест тоже будоражат фантазию.
Но я уже привязывал его сегодня. Теперь я хочу видеть, как он будет двигаться. И пока я размышляю, Рафаэль стоит на том же месте, где я вручил ему стакан, медленно пьёт и наблюдает за мной.
И выглядит при этом совершенно пошло и развратно: лицо в синяках, вновь призывно стоящий кверху член, болтающиеся на бедрах стринги, яйца, оттянутые вниз кольцом-растяжкой, влажные следы на бедрах от стекающей спермы.
Я любуюсь его роскошным телом. Стройным, мускулистым, пропорциональным. А лицо… Блядь, какое же у него лицо. На Острове его хотели абсолютно все. «Ангел» – так его называли ублюдки.
Но сейчас в нем не осталось ничего ангельского.
Он псих. Убийца. Развратная шлюха.
Но, если бы я смог кого-то полюбить — это был бы он.
В углу комнаты стоит полукруг из обычных диванчиков, но я прохожу мимо и удобно располагаюсь в одном из красных тантрических кресел. Оно изогнуто в форме двойной волны, одна волна низкая и вторая - высокая. Я сажусь в изгиб, откидываюсь спиной на высокую волну и начинаю дрочить, глядя на Рафаэля.
Он опускает глаза, прикусывает губу. И когда тянется рукой к своему члену - я мотаю головой. Он послушно опускает руку, но в его глазах – тревога. Он до жути боится запретов и отказов в разрядке.
Я обязательно использую это против него, но только когда мне будет нужно. А сейчас маню его пальцем к себе. Он подходит.
- Сними стринги.
Он подчиняется – спускает с бедер тонкие веревочки и выходит из них.
- Сядь верхом на низкую волну, — продолжаю приказывать. - Я хочу на тебя посмотреть. Устройся так, чтобы можно было откинуться назад. Мне нужно полюбоваться на твои растянутые яйца.
- Тебе нравится, как они сейчас выглядят? — спрашивает он, усаживаясь чуть ниже гребня низкой волны, широко расставляя ноги. Его член и мошонка выставлены напоказ.
- Определённо. - я поглаживаю себя еще несколько раз. - Тебе понравилось кончать с этим грузом на яйцах?
- Да, но больше всего мне понравилось, когда ты был у меня в жопе.
Иногда он так шокирующе честен, что ухитряется смутить своей прямотой.
- Тогда иди сюда.
Он сползает по волне вниз ко мне, а я держу член наготове. Когда головка упирается в его дырку, он вздыхает с облегчением. Медленно опускается на меня сверху. Он уже хорошо растянут, готов и открыт для меня. Насаживается легко, но не торопится, будто хочет почувствовать каждый дюйм. А значит, этот медленный, горячий, наползающий обхват чувствую и я.
Когда его задница упирается в мой таз, он вздрагивает. В руке он всё ещё держит стакан с бурбоном. Он делает глоток, а я начинаю трогать и изучать его пальцами. Я никогда раньше не делал этого. На самом деле, когда я трахал его на диване два дня назад, это вообще был мой первый секс лицом к лицу.
Не считая Острова, конечно.
Я глажу нежную, упругую кожу его мошонки, восхищаясь тем, насколько налиты яйца под широким металлическим кольцом. Смотрю, как сокращаются мышцы пресса, и нетерпеливо дергается его член. На головке выступает капля смазки. Я снимаю ее большим пальцем – и подношу к губам.
- Ммм, — одобрительно мычу.
Он, наконец, отставляет стакан в сторону и начинает двигаться. Насаживается на меня, поднимается, снова садится. Я сам пригласил его. В этой позе значительно меньше контроля, больше непринужденности. Но, чтобы кончить, мне нужно будет жёстче, а пока я хочу просто смотреть, как он трудится на моём члене.
Это красиво. Мой твёрдый ствол стоит неподвижно, появляясь и исчезая, пока он двигается. Его оттянутые яйца и высоко торчащий влажный член с выразительными венами и налитой темной головкой качаются в такт движениям.
Я не трогаю его. Просто смотрю, потягиваю бурбон и жду, когда ему станет мало и он захочет большего. Я знаю, что так и будет. Я видел его игрушки, его секс-машины. От одних прыжков на члене он не кончит. Но сейчас он наслаждается.
Когда я замечаю первые искры нетерпения на его лице, я лишь склоняю голову с любопытством. Слежу, как раздражение нарастает. Как переходит в злость. Интересно, что он будет делать?
Он делает бросок к моему горлу. Почти хочется позволить, просто чтобы почувствовать, каково это, но не могу. Мое тело реагирует мгновенно, выворачиваясь из-под него. Член выскальзывает из его задницы. Я хватаю Рафаэля за запястья, он сопротивляется, не в полную силу, как мог бы, но достаточно, чтобы мне пришлось обхватить его рукой за шею, прижать, встать сзади и вдавить его лицом в высокий изгиб кресла – и в этот же миг снова вонзиться в него.
Его пальцы бледнеют, когда он судорожно царапает кожу кресла. Он не может дышать. А мне плевать, потому что я слишком разъярен.
- Этого ты хотел? — рычу я, вколачиваясь в него с яростью. – А?
Я резко дергаю его вверх, выгибая спину. И теперь каждый толчок попадает точно в простату. Он кричит, но звук из сдавленного горла выходит искаженный и хриплый.
Я снова и снова вбиваюсь в его простату, пока сперма не вырывается из его члена. Он даже не коснулся себя, а струя бьет из него, как гейзер.
Его задница сжимается на моем члене, но я не кончаю. Я продолжаю двигаться, вытрахивая из него остатки оргазма. Потом резко выхожу и отталкиваю его. Рафаэль падает на высокий изгиб кресла, а я отхожу от него в бешенстве, с пульсирующим каменным стояком.
Из стойки с игрушками я хватаю кнут и возвращаюсь. Я бью его по ягодицам один, два, три раза. То, как он кричит и как извивается его тело – успокаивает меня.
Бью по бедрам. По спине. Хлещу по дырке и промежности. И когда он снова становится твердым, я стаскиваю его с кресла. Разворачиваю, чтобы он встал спиной ко мне, с силой давлю на голову, заставляя прогнуться, а затем вцепляюсь в бедра и возвращаюсь в его податливое нутро.
Он стонет, и его внезапная покорность бесит меня. Я хватаю его за волосы и рывком вздергиваю вверх. Обхватываю его торс другой рукой и продолжаю долбить изо всех сил. Каждый толчок снова бьет по его простате, и он опять сильно сжимается на мне.
- Только попробуй кончить, шлюха, — предупреждаю я, отпускаю волосы, чтобы дотянуться рукой до головки его члена и защипнуть ее.
Он кричит, судорожно выгибаясь, когда я останавливаю и удерживаю пальцами его оргазм и продолжаю толкаться в него.
-Надо было надеть на тебя грёбаную клетку, — рычу я. – Запереть этот нетерпеливый член.
- Хммм, — стонет он, и я не знаю, согласие это, протест или он уже вообще не осознает ничего, кроме моего тела в себе.
Моя поясница напрягается, яйца поджимаются, но я продолжаю стискивать его головку. Даже когда я срываюсь, и мой оргазм взрывается в нём внутри – я не отпускаю.
Я вдавливаюсь в него всем телом так, что между нами вообще не остается свободного пространства, отпускаю головку, обхватываю и сжимаю его ствол, чувствуя его пульсацию. Рафаэль кончает с криком, и его оргазм будто сталкивается с моим, они словно бьются друг о друга и эхом отдаются в нас, пока мы оба корчимся, содрогаемся и дрожим.
Его судороги перерастают в крупную дрожь, и когда я выхожу из него, проливая сперму на бёдра, он вырывается и издает стон, который мне не нравится. Я гоню от себя мысль, что это очень похоже на жалобный всхлип. Он весь будто съеживается, уходя внутрь себя от реальности.
Он «закончился». Вот что это значит. Он же сам сказал мне, что я пойму, когда увижу.
- Рафаэль...
- Нет стоп-слова… чтобы вернуться обратно.
- Что?
Он отшатывается и отходит от меня. Мне это не нравится. Я не позволю.
Он ускоряется, будто уже знает, что я собираюсь сделать, и, да, черт возьми, я это делаю. Я бросаюсь за ним и ловлю его середине комнаты.
- Не надо. Пожалуйста, Доминик. Я закончился, меня больше нет.
- Я знаю, что ты закончился.
- Просто уйди и оставь...
- Заткнись, Рафаэль.
Я тащу его к кровати, на которой только натянутая на резинках черная простыня. Не думаю, что ему нравится то, что я делаю, но он не сопротивляется, когда я укладываю его на постель. На полу рядом вижу темно-фиолетовый бархатный плед, разворачиваю его и накрываю Рафаэля. Он перекатывается на бок и неподвижно лежит, повернувшись спиной ко мне.
Я оставляю его и иду в бар за полотенцем. Я никогда ни о ком не заботился после секса. Даже о нём - в прошлый раз я просто ушел. Но сейчас всё как-то иначе. Я сам какой-то другой. Мне хочется это сделать. Сам не знаю почему. Просто знаю одно: мне не нравится, как он пытается отстраниться от меня. Он не имеет на это права. Не после того, как я вот так его оттрахал.
Я открываю кран, жду, пока вода станет теплой. Смачиваю полотенце и возвращаюсь в кровать. Забираюсь на матрас, стягиваю с него плед. Он протестующе мычит, но я игнорирую этот звук и вытираю сперму, вытекающую из его растраханной дырки. Ему будет больно. А я радуюсь этому. Я хочу, чтобы ему было больно от меня. Но еще - хочу, чтобы он был чистый.
Пытаюсь подтянуть его ногу к себе, хочу развернуть его на спину, чтобы снять кольцо с яиц. Он сопротивляется, рычит, как дикое сумасшедшее животное.
Хватит.
Я придвигаюсь к нему ближе и хватаю его за челюсть, крепко сжимая и заставляя повернуться ко мне. Он смотрит на меня в упор светло-серые глазами, полными ярости.
- Прекрати, — говорю я твёрдо. – Это я. С тобой все в порядке. И ты позволишь мне это сделать, как и позволял всё раньше.
Его брови хмуро сдвигаются, он продолжает молча смотреть на меня. А я просто удерживаю его взгляд, пока его злость не угасает, открывая скрываемую под ней правду. Он чувствует себя до ужаса уязвимым. Я не причинил ему боль во время жесткого траха, но могу причинить сейчас.
И вдруг понимаю: я не хочу.
Когда я вижу по его глазам, что он сдается, я отпускаю его челюсть и снова тяну за ногу, на этот раз нежнее и мягче Он позволяет мне перевернуть его на спину. Он лежит смирно, затаив дыхание, когда я начинаю возиться с кольцом. Открываю зажим и снимаю его.
На члене есть остатки спермы. Я аккуратно вытираю их, потом откидываю плед подальше, чтобы протереть живот и грудь. Когда заканчиваю, укутываю его обратно и позволяю перекатиться на бок.
Возвращаюсь к бару, ополаскиваю полотенце и вытираюсь сам. Рассматриваю беспорядок в игровой комнате. Уборка получается не идеальной, но я хотя бы убираю самые очевидные следы.
Я смотрю на свою одежду. На лифт.
Смотрю на кровать. На неподвижное тело Рафаэля под пледом.
На самом деле я даже не принимаю никакого решения. Ноги сами несут меня к кровати.
Забираюсь под плед, прижимаюсь сзади к напряженному, почти каменному телу Рафаэля. Обнимаю его и притягиваю к себе поближе. И когда я прижимаюсь лицом к его затылку, он расслабляется. И тихо вздыхает, когда я глажу большим пальцем его горло.
- Просто спи, — шепчу я, и он засыпает.