18.0
Ночь в Джидде наступила резко — за окном всё еще горели огни, но в номере царила полутень. Льюис вышел из душа в полотенце, волосы влажные, пахло его любимым кремом для тела и каким-то свежим деревом. Я лежала на кровати, прокручивая в голове всё, что произошло за день — и как странно спокойно я себя чувствовала рядом с ним.
— Ты чего так задумалась? — он подошёл ко мне, откинув полотенце на кресло, оставаясь в одних тёмных спортивных шортах.
— Думаю, стоит ли выкладывать фото, где видны твои руки. Это может разрушить твой имидж таинственного одиночки, — усмехнулась я, провела пальцами по его запястью, когда он сел рядом.
— Пусть знают, что у меня лучшая девушка, — спокойно сказал он и склонился ближе. — Хотя... даже так они не поймут, насколько ты особенная.
Я чуть рассмеялась:
— Ты это говоришь, потому что в Джидде жарко?
— Нет, потому что рядом с тобой горячо, — прошептал он, касаясь моих губ.
Он притянул меня к себе, пальцы легко скользнули по моей спине. Мой халат оказался ненадёжной преградой — спустя пару секунд он чуть раздвинул его, целуя кожу у ключицы. Я закрыла глаза, чувствуя, как между нами нарастает напряжение, сладкое, тягучее, почти невыносимое.
— Не перегреемся? — тихо спросила я, цепляясь за его плечи.
Он лишь усмехнулся и опустил нас обратно на подушки, притянув меня ближе, оставляя поцелуи на шее и плечах. Всё остальное потеряло значение.
~
Утро началось ярко — солнце уже безжалостно било в окна, и я, щурясь, села на кровати. Льюис стоял у зеркала, поправляя очки. Он выглядел... слишком хорошо. Будто собирался не на трассу, а на премьеру фильма.
Белая легкая рубашка с коротким рукавом, такие же светлые свободные брюки, дорогие часы и белые очки, которые идеально подчеркивали его загар и серьёзное выражение лица. Он поймал мой взгляд в зеркале и, не оборачиваясь, произнёс:
— Что, выгляжу слишком хорошо для обычного утра?
— Нет, ты выглядишь так, как будто собираешься поразить весь паддок... Хотя подожди — ты всегда это делаешь, — улыбнулась я, потянувшись.
Я быстро собралась: белое короткое платье, волосы уложены легко, чуть волной. Минималистичные украшения, те, что он мне когда-то подарил, и небольшой каблук. Глядя в зеркало, я чуть прикусила губу: ну вроде бы... вполне в образе "девушки чемпиона".
— Готова? — Льюис подошел ко мне, взгляд скользнул по моим ногам, а затем он наклонился, легко поцеловал в висок. — Идеальна.
Он взял ключи от номера, я взяла маленькую сумочку, и мы направились к выходу. Было ощущение, что мы выходим не просто в город, а на настоящую сцену. А в каком-то смысле... именно так всё и было.
Паддок жил своей привычной, бурлящей жизнью: механики, журналисты, фанаты за ограждениями, камеры повсюду. Я шла рядом с Льюисом, но немного позади — не потому что так нужно, а просто чтобы не мешать его пространству. Он кивнул нескольким знакомым лицам, пара механиков из его команды поприветствовали меня — кажется, они уже к моему присутствию привыкли.
До первой практики оставалось пару часов. В бокс я вошла чуть позже, аккуратно и без лишнего шума. Один из ребят из команды, с доброй улыбкой, протянул мне наушники.
— От Льюиса, — сказал он коротко, и подмигнул.
Наушники были удобные и лёгкие. Я надела их, и почти сразу услышала голоса инженеров, шум данных, переговоры. Всё это звучало для меня почти как другой язык — но именно это и было частью мира Льюиса.
В 16:30 началась первая практика. Он уже был в машине, полностью сосредоточен, в своей зоне. Я стояла в углу бокса, рядом с экраном, на котором отображались телеметрия и трасса. Каждый раз, когда его болид проносился мимо главной прямой, моё сердце замирало. Не от страха — от гордости. Он был в своей стихии.
Один из инженеров подошёл ко мне:
— Ты хорошо держишься. Обычно у новеньких паника и сто вопросов.
Я усмехнулась:
— Я привыкла к Льюису. После этого вряд ли что-то может напугать.
Он рассмеялся. А я снова перевела взгляд на экран. И даже через экран, через шум и напряжение паддока — я чувствовала его рядом.
Практика закончилась ровно в 17:30. Я сняла наушники, и буквально через несколько минут Льюис появился в боксе. Он снял шлем, и я сразу заметила — несмотря на жару и давление, он выглядел спокойно. Даже слишком спокойно, будто всё прошло именно так, как он и планировал.
Он подошёл ко мне и, не обращая внимания на окружающих, легко коснулся рукой моей талии.
— Ну что, как тебе? — спросил он, откинув со лба прядь влажных от пота волос.
— Честно? Вау. — Я усмехнулась. — Ты не просто едешь, ты будто танцуешь на трассе.
— Танец — это потом, — пробормотал он и прижался губами к моему виску.
Он протянул мне руку, и я, не задумываясь, вложила свою в его. Мы прошли мимо механиков и экранов, через шум, адреналин и запах шин, как будто через свой маленький мир, в котором были только мы двое.
Спустя несколько часов
Я посмотрела на часы — было без пятнадцати восемь. Уже начинало темнеть, и в окне отражались золотые отблески заката над Джиддой. Внизу шумел паддок, а я стояла перед зеркалом, поправляя волосы.
Из ванной вышел Льюис — уже в форме, в расстёгнутом комбинезоне и с мокрыми косичками. Он шёл, просматривая что-то на телефоне, но, проходя мимо, всё равно мягко коснулся моей талии.
— Готова на вторую часть шоу? — спросил он, мельком посмотрев на меня.
— Всегда. — Я подмигнула. — Удиви меня ещё раз.
Он усмехнулся, накинул шлем на руку и кивнул в сторону двери:
— Погнали.
На трассе всё было по-другому — темнее, прохладнее, но всё равно жарко. Фонари освещали пит-лейн, экраны светились цифрами и графиками, а я снова была в боксе, в наушниках, с видом на его машину. Через несколько минут он выехал.
Я сидела, не сводя глаз с монитора, где по трекеру Льюис уже был на быстром круге. Всё происходило в реальном времени: скорость, сектора, телеметрия. Но я видела больше — я чувствовала, как он летит по трассе, будто дышит ей.
Он закончил серию кругов, и когда его машина въехала обратно, я невольно задержала дыхание. Он снял перчатки, шлем, и через пару секунд снова оказался рядом. Взгляд у него был сосредоточенным, но, как только он увидел меня, в уголках его губ появилась тёплая улыбка.
— Вторая практика — done. Осталась одна ночь... — Он склонился ближе. — А потом — квалификация. Надеюсь, ты останешься на удачу.
~
Отель. Огромные стеклянные двери бесшумно закрылись за нашими спинами, отрезав нас от гудящего паддока и жары Саудовской ночи. Мы поднялись наверх, в номер, и я сразу почувствовала, как приятно прохладно внутри. Сняв каблуки, я прошла к окну и села прямо на край кровати, глядя на огни города.
Льюис подошёл сзади, всё ещё в расстёгнутом комбинезоне, и положил руки мне на плечи.
— Ты выглядишь усталой. — Его голос звучал мягко, почти шепотом.
— Немного. Но это такая приятная усталость. — Я накрыла его ладонь своей. — Мне всё ещё не верится, что я сижу здесь, рядом с тобой. В Джидде. Во всём этом.
Он сел рядом, его тело всё ещё хранило тепло трека. Я повернулась к нему, и наши взгляды встретились — без слов, без лишнего.
— Ты знаешь... — Льюис провёл пальцем по моей щеке. — После каждой гонки мне хочется одного — прийти домой. И чтобы ты была там.
Я чуть смутилась, но ничего не сказала — просто мягко улыбнулась.
Он наклонился, наши лбы соприкоснулись. На мгновение всё будто замерло: не было ни моторов, ни шума, ни Джидды за окном. Только мы. Его руки обняли меня, он медленно притянул меня к себе, и мы просто остались так — в полной тишине, в этом уютном пузыре, где не существовало больше ничего, кроме нас двоих.
— Сегодня ты не сбежишь в ванную с кремами, правда? — прошептал он, чуть насмешливо.
Я усмехнулась:
— Зависит... от того, чем ты меня заменишь
Мы лежали на кровати, укрытые лёгким пледом, каждый уткнувшись в телефон. Льюис листал какие-то сообщения, а я просто бездумно скроллила ленту, пока не замерла.
— Эм... — вырвалось у меня, и я чуть приподнялась, глядя на экран.
На одном из фан-аккаунтов Формулы-1 появилось фото — сделанное явно с расстояния, возможно, даже с телеобъектива. Я была в боксах, в наушниках, волосы собраны, взгляд сосредоточенный — смотрела на экран с телеметрией. И под снимком было написано:
"Elara – new face in the paddock. Student. Model"
Я тут же повернула экран к Льюису.
— Ты это видел?
Он оторвался от своего телефона, взглянул на фото и усмехнулся:
— Ну... ты и правда выглядела как из рекламы. Я бы сам подписал: "Модель, только не трогайте — она моя." 😏
Я рассмеялась и всё-таки ткнула пальцем в надпись:
— Но я же сидела просто в боксах! И никакой я не "модель"... ну, почти.
— Почти? — он приподнял бровь.
— Ну ладно, фотосессия... пара съёмок... — я пожала плечами. — Но я же не думала, что кто-то из гонок это подхватит.
— Добро пожаловать в мою жизнь, Эл. Здесь подхватывают всё. Особенно, когда рядом такая, как ты.
Я только вздохнула, спрятавшись под пледом с головой.
— Окей... теперь мне страшно открывать соцсети.
Он подвинулся ближе, заглянул под плед и улыбнулся:
— Тогда прячься за меня. Я прикрою. Даже от фан-аккаунтов.
— А ты никогда не думал распустить свои косички? — спросила я вдруг, уложив телефон рядом и посмотрев на него в упор.
— Что? — он удивился и приподнял бровь.
— Ну, просто... интересно, как ты выглядишь с распущенными. Наверняка как герой из фильма.
Я медленно протянула руку, кончиками пальцев едва коснувшись одной из тугих кос. Он тут же поймал мою руку и с лёгким предупреждающим взглядом убрал её от волос.
— Не надо, Элара, — сказал он спокойно, но с таким тоном, в котором звучало: «сейчас не время».
— Почему? — я прошептала, чуть улыбаясь и уже не отводя глаз.
Он не ответил — просто молча смотрел. А я снова двинулась рукой, на этот раз осторожно коснувшись его шеи, затем снова прядей. Его взгляд стал глубже, ниже опустился тон. На лице появилось напряжение, но не от злости.
Вдруг он резко склонился надо мной, уложив меня на спину, не давая больше ни слова.
— Упрямая, да? — тихо выдохнул он, его голос звучал прямо у моего уха.
— Смотря с кем, — выдохнула я, чувствуя, как сердце бьётся слишком быстро.
Он не сводил глаз с моих, руки по бокам, дыхание горячее. И в этот момент между нами уже не было дистанции. Только жар, только напряжение, только близость, которая говорила громче любых слов.
~
Я проснулась от мягкого солнечного света, который пробивался сквозь тонкие шторы. В комнате было тихо, только слышно, как кондиционер еле слышно шумит где-то в углу. Я лежала, уткнувшись щекой в подушку, а его рука всё ещё была на моей талии — сильная, тёплая, будто он даже во сне не хотел отпускать.
Я осторожно повернулась, чтобы посмотреть на него. Льюис спал крепко, глубоко, дыхание ровное. Его лицо было спокойным, без напряжения, которое иногда появлялось, когда он думал о гонках или чём-то важном. Я позволила себе пару лишних секунд просто полюбоваться им — не как чемпионом, не как человеком, за которым следят миллионы, а просто... как своим.
Аккуратно, чтобы не разбудить, я выбралась из-под его руки, взяла свой телефон с тумбочки и тихонько прошла в ванную. День только начинался, и впереди была третья практика. А пока... я хотела просто насладиться этим утром, этим моментом, и им.
После душа я вернулась в комнату, вытирая волосы полотенцем. Льюис всё ещё спал, но уже не так глубоко — он немного пошевелился, лицо чуть нахмурилось, словно он чувствовал, что меня нет рядом. Я подошла ближе, присела на край кровати и тихо провела пальцами по его плечу.
— Уже утро, чемпион, — шепнула я с лёгкой улыбкой.
Он медленно открыл глаза и посмотрел на меня так, будто не сразу понял, где находится. Потом его губы тронула лёгкая ухмылка.
— Ты всегда такая красивая с утра? — голос хриплый, сонный, но с тем самым оттенком нежности, который появлялся только когда мы были наедине.
— Я всегда такая, — с усмешкой ответила я, поднимаясь и направляясь к чемодану. — Сегодня ещё третья практика, и ты должен блистать. Так что вставай, Хэмилтон, и докажи, что номер один ты не только в моём номере.
— Ага... — он зевнул и потянулся. — Ты точно не хочешь бросить колледж и просто быть моей музой на всех гран-при?
Я обернулась через плечо:
— Только если ты будешь каждое утро подавать мне кофе в постель. И... может, немного расплетать свои косички.
Он рассмеялся и наконец поднялся, подходя ко мне и обнимая за талию:
— Договорились. Но только если ты будешь носить мои рубашки. Всегда.
— Только если они белые и пахнут тобой, — прошептала я, глядя ему в глаза.
Это утро снова стало нашим маленьким миром — до суеты, до шума, до ревущих моторов и вспышек камер. Только мы.
Я стояла у чемодана, выбирая, какие украшения взять с собой на паддок. Льюис ходил по номеру, слегка раздражённый и, как всегда, в поисках чего-то.
— Элара, ты не могла бы погладить мне вот эту? — он протянул белую футболку, мельком посмотрев на меня с видом «ну, это же мелочь».
Я медленно подняла бровь, посмотрела на него, потом на футболку.
— Серьёзно?.. Подожди-ка.
Я взяла телефон, быстро нашла нужное видео и, не говоря ни слова, нажала «плей». На экране — сам Льюис, сияющий, в каком-то интервью говорит:
— «Я обожаю гладить. Это так расслабляет. Я прямо одержим! Я даже глажу чужие вещи иногда, просто потому что люблю процесс!»
Он уставился в экран, потом перевёл взгляд на меня.
— Ты серьёзно сейчас?..
— Очень. Вот и живи теперь со своей же цитатой, сэр «глажу чужие вещи».
Он закрыл лицо рукой и застонал:
— Ненавижу, когда ты используешь мои же слова против меня...
Я пошла к кофемашине:
— У тебя будет ровно 10 минут. Если футболка не будет идеальной — я ставлю это видео на репит и включаю всем в боксах.
— Ты дьявол, — пробурчал он, уже доставая утюг.
— Нет. Я просто внимательная девушка, — сказала я, прихлёбывая кофе. — И с хорошей памятью.
Когда я вернулась из ванной, он как раз заканчивал гладить футболку — с идеальными складками, всё по линеечке.
— Ну, теперь ты счастлив? — усмехнулась я, бросив взгляд на аккуратно развешанную вещь.
Льюис повернулся ко мне с таким выражением лица, будто выиграл гонку:
— Готово. Идеально. Не зря я одержим, да?
— Не спорю, — кивнула я, подходя ближе и поправляя ему ворот. — Хотя я думала, ты попросишь меня и обувь начистить.
Он хмыкнул:
— С таким отношением ты точно не пройдёшь проверку моего персонала.
— Хорошо, мистер гонщик, давай проверим, кто из нас быстрее соберётся.
Я рванула к своему чемодану, а он сразу бросился к своему. Минут через десять, когда я уже стояла полностью готовая, Льюис только заканчивал надевать часы.
— Вот и кто тут чемпион?
Он медленно поднял взгляд:
— У тебя не было выбора. Ты знала, что я всё равно буду ждать, пока ты крутишь локоны.
Я подошла, слегка ударила его по плечу и, прижавшись ближе, прошептала:
— Ну, зато теперь ты с девушкой, которая может выиграть даже гонку за феном.
Он засмеялся и, обняв меня, произнёс:
— Вот теперь я готов. Погнали.
Мы вышли из номера, а за окном, будто специально, засверкало жаркое солнце Джидды.
Паддок был шумным, наполненным вспышками камер, голосами механиков и лёгким напряжением перед вторым днём гонок. Я шла рядом с Льюисом — чуть позади, чтобы не мешать, но достаточно близко, чтобы он мог протянуть руку и чуть дотронуться до моей, если захочет.
На мне было короткое светлое платье и лёгкая куртка — ветер с трассы гулял между постройками. Аккредитация висела на шее, а волосы я собрала в лёгкий хвост. От жары это было спасением.
Льюис резко остановился и повернулся ко мне:
— Элара, ты помнишь, куда идти, да? В бокс к 13:30. Наушники тебе дадут.
— Да, поняла. И да, я не потеряюсь, — усмехнулась я. — Ты на трассе, я — рядом с мониторами. Всё как надо.
Он посмотрел на меня, чуть улыбнувшись, потом огляделся — камерами и правда пестрил каждый метр.
— И постарайся не отвлекать пилотов своим видом, ладно? — прошептал он мне почти на ухо, наклоняясь.
— Это угроза или комплимент? — приподняла бровь я.
— Это факт, — бросил он и скрылся за дверью бокса.
Я осталась снаружи, немного перегретая и его словами, и солнцем. Но через пару минут подошёл один из его ассистентов и проводил меня внутрь. Там уже стоял знакомый техник с наушниками:
— Модель вернулась, — подмигнул он, передавая мне оборудование.
Я уселась на своё место — всё как в первый день. Но теперь я ловила себя на том, что постоянно смотрю не только на трассу, а и на те моменты, когда он проезжает мимо бокса — сжимая руль, сосредоточенный, но такой родной.
3-я практика шла размеренно. В наушниках гудел голос инженера, на экране — данные с болида. Я как будто уже втянулась в эту атмосферу — всё становилось знакомым, даже приятным. Но в какой-то момент что-то нарушило этот ритм.
Где-то сбоку послышался лёгкий, но уверенный топот. Он был слишком шумным, чтобы быть шагами человека, и слишком ритмичным, чтобы это была просто вибрация. Я повернулась на звук — и замерла.
Передо мной, прямо посреди бокса, стоял... Роско.
— Что?.. — выдохнула я с улыбкой.
Он уставился на меня, словно узнал, а потом неторопливо подошёл ближе, виляя хвостом. Я сняла наушники, положила их на колени и нагнулась, чтобы погладить его.
— Привет, мистер звезда, — прошептала я.
Роско обнюхал мои колени, потом неожиданно ткнулся мордой в мою сумку — видимо, надеясь найти там что-то вкусное. Пара механиков обернулись, усмехнулись и продолжили работать, будто ничего странного не происходит.
— Он сбежал снова? — спросил кто-то в рацию.
В этот момент в боксы вошёл Льюис. Он остановился, увидев сцену: я сижу, а его пёс буквально лёг мне на ноги.
— Роско, серьёзно? — он покачал головой, а потом, хмыкнув, добавил: — Кажется, ты официально одобрен нашим семейным экспертом.
Я посмотрела на Льюиса, поглаживая пса:
— Ну, значит, это почти как печать качества, да?
Он усмехнулся и, глядя прямо на меня, сказал:
— Больше, чем ты думаешь.
До квалификации оставалось ещё два часа. Мы с Льюисом остались в боксах — на улице стояла настоящая саудовская жара, и даже тень в паддоке не спасала. Здесь, под кондиционерами, было хоть как-то дышать.
Я сидела на удобном кресле у монитора, прокручивая фото, которые сделала утром. Рядом на полу устроился Роско, но, как оказалось, он надолго там оставаться не планировал. Через минуту он поднялся, посмотрел на меня своими карими глазами... и запрыгнул прямо ко мне на колени.
— Ох, Роско... — простонала я с полуулыбкой, — ты вообще знаешь, сколько ты весишь?
Он удобно устроился, положив свою морду на мою руку. Я машинально провела ладонью по его шерсти, чувствуя, как под тяжестью собаки мои ноги начинают неметь. Льюис повернулся ко мне с соседнего кресла, усмехнулся:
— Он 25 килограмм, если что.
— Серьёзно? Я чувствую все 40, — буркнула я, пытаясь сдвинуться, но Роско и не думал двигаться.
— Ты теперь его любимая подушка. Терпи, — Льюис потянулся и кинул мне бутылку с водой. — Гидратация поможет выжить.
Я рассмеялась, укладывая голову на спинку кресла.
— Ну ладно. Роско, раз уж ты на мне лежишь, ты обязан болеть за Льюиса, ясно?
Собака лишь глубже вздохнула, не двигаясь. Льюис посмотрел на нас с лёгкой, тёплой улыбкой и пробормотал:
— Знаешь, вы вдвоём выглядите как дома.