XI
Утро в их комнате было словно нежный акварельный этюд - мягкий свет рассвета проникал сквозь тонкие шторы, играя золотистыми бликами на белоснежных простынях. Воздух был наполнен легкой прохладой и тихим дыханием просыпающегося города за окном. В этом уединённом мире их двоих время словно замедлялось, даря мгновения полного покоя и уюта.
Килиан лежал на спине, глаза полузакрыты, а я, улыбаясь, осторожно подкралась к нему, словно боясь нарушить волшебство утра. Его теплые руки нежно обвили меня, и я почувствовала, как каждая клеточка моего тела оживает от его прикосновений. Его губы касались моей кожи с таким трепетом, что сердце застучало быстрее, а весь мир сузился до этого тихого танца между нами.
Мы не спешили, позволяя себе наслаждаться каждым вздохом, каждым шепотом. Его голос звучал нежно и ласково, словно музыка, убаюкивающая, а мои глаза светились счастьем и спокойствием. Это было утро без слов - разговор, который велся взглядом и прикосновениями, наполненный обещаниями и теплом.
Солнечные лучи играли на его волосах, а я прижалась к нему, чувствуя, как наши души переплетаются в этой безмятежной утренней тишине. Это было начало нового дня - лёгкого, полного надежды и любви, которое мы проживали вместе, в объятиях друг друга.
Я приподнялась на локте, глядя на Килиана с легкой улыбкой, которая играла на губах, словно маленький секрет. Голос мой был мягким, чуть взволнованным:
- Мне пора... сегодня у меня съёмка.
Он прищурился, будто пытаясь убедиться, что услышал правильно, и сразу же его глаза наполнились игривым огнём. Медленно, словно выстраивая каждое движение, он потянул меня обратно на подушки и тихо прошептал:
- Не слишком быстро убегать, ладно? Я ведь только начал наслаждаться этим утром.
Я засмеялась, сердце забилось чуть быстрее от его близости, и, слегка отталкивая его руку, отвечала:
- Обещаю, что не забуду о тебе. Но мне действительно нужно идти.
Он нахмурился, словно готовился к лёгкой борьбе, но в его взгляде была нежность, которая согревала до глубины души. Мы остались ещё на мгновение, наслаждаясь покоем и тишиной, которая окутывала нас словно теплое одеяло.
Я подумала о том, как странно и прекрасно - с кем-то так просто быть собой, даже когда время зовёт в свои заботы. В голове мелькала мысль, что эти моменты - самые настоящие, самые ценные.
- Ты будешь скучать? - спросил он, играя пальцами у моего виска.
- Очень, - ответила я, улыбаясь в ответ, - но это только добавляет сладости нашей встрече.
Мы ещё немного дурачились, теряясь в легкой игре взглядов и прикосновений, а потом я наконец поднялась, собираясь на день. Это утро, наполненное нежностью и лёгкой игрой, стало моим маленьким тайным счастьем.
____________
Я вернулась в гостиную, собрала свои вещи: аккуратно сложила платье в сумку, убрала косметику в косметичку, проверила телефон. Съёмка. В голове мелькнули заметки, сценарий, вопросы... Я будто переключалась в другую себя - ту, что уверенно стоит перед камерой, знает, что сказать, и не позволяет чувствам брать вверх.
Перед выходом я ещё раз заглянула в спальню. Он спал. Свет мягко падал на его лицо, прядь волос упала на лоб. Я улыбнулась - искренне, тепло.
- До скорого, Кики... - прошептала я, почти не дыша.
Я не стала будить его. Просто надела очки, кроссовки, накинула пиджак и закрыла за собой дверь. Снаружи уже ждал водитель. Машина тронулась плавно, а я смотрела в окно, наблюдая, как улицы проносятся мимо. В груди осталась странная смесь: лёгкость, как после чего-то правильного, и лёгкая щемящая тоска, будто я оставила что-то тёплое и нужное позади.
Но впереди - день. Работа. Камеры. Съёмка. И однажды вечером, возможно... я снова постучу в ту же дверь.
______
Я вернулась домой под утреннее солнце, которое уже щедро золотило улицы. В воздухе витала лёгкость и свежесть начала дня - словно он подбадривал меня. Сняв каблуки, я поставила сумку у входа и сразу направилась в спальню. Переодеться - первое, что захотелось. Тепло его постели ещё оставалось на коже, но теперь было время вновь стать собой.
Я выбрала удобный спортивный комплект, собрала волосы в небрежный пучок, схватила коврик для занятий и уже через несколько минут была в такси, едущем к студии пилатеса. Музыка в машине звучала едва слышно, а я смотрела в окно, вдыхая предвкушение движения, свободы, воздуха в лёгких.
Тренировка прошла как будто на одном дыхании - плавные, точные движения, тишина в зале, только дыхание и спокойный голос инструктора. Мышцы отзывались приятной усталостью, разум - тишиной, которой так не хватало среди этого водоворота эмоций и событий. После финального расслабления я лежала на коврике с закрытыми глазами, и в груди было ощущение чистоты, как будто вымыла изнутри.
Я вернулась домой с мокрыми волосами, ещё ощущая себя в этой лёгкости. Душ. Скользкая, горячая вода. Я закрыла глаза и позволила каплям стекать по телу, смывая пот, напряжение, мысли. Остаться - только ощущениями.
В комнате я открыла шкаф. Сегодня мне хотелось быть чуть небрежной, но при этом - уверенной. Я выбрала голубые джинсы с высокой талией, простую белую футболку, слегка приталенную, каблуки - черные, лаконичные, - и ту самую сумочку, которую Килиан однажды назвал «маленькой, но с характером». Волосы я оставила распущенными - мягкие волны спадали на плечи. Несколько штрихов в макияже: ровный тон, немного румян, лёгкий блеск на губах. Всё. Я была готова.
Сев в машину, я смотрела в окно. Мимо проплывали улицы, фасады, прохожие. А в голове - плавно начали всплывать вопросы. Не те, что я обычно задавала другим. А те, что сегодня могли задать мне. Кто я вне камеры? Какой была моя жизнь до этого? И... что теперь происходит с моим сердцем?
Да, я знала - будут личные темы. Будут слова, которые могут тронуть глубоко. Но я была готова. Может, впервые в жизни по-настоящему. Готова сказать, что я не просто журналист. Что у меня есть чувства, страхи, упрямства, нежности и вечера, когда я молча смотрю в потолок, боясь признаться себе, что люблю.
Место съёмки уже приближалось. Сердце забилось немного быстрее. Я вдохнула глубже, расправила плечи. Сегодня я - Адель. Без маски, без камерного равнодушия. Просто женщина, которая решилась быть настоящей.
Я приехала чуть раньше, чем ожидалось. Дом, где должна была проходить съёмка, стоял в пригороде, утопая в зелени и ласковом солнечном свете. Широкие окна отражали небо, а за домом раскинулся уютный двор с аккуратной лужайкой, плетёной мебелью и разложенной на столе аппаратурой - камеры, микрофоны, провода, будто тонкие жилки, тянулись между предметами. Всё выглядело одновременно профессионально и по-домашнему.
Съёмка должна была проходить на улице. Лёгкий ветерок шевелил листья и мои волосы, когда я зашла в дом. Я прошла мимо кухни, где пахло свежей выпечкой и кофе. Атмосфера казалась неожиданно спокойной, как будто этот день не сулил ничего сложного - только искренность.
Я заметила её сразу - Камилла. Та самая девушка, которая тогда сказала, что восхищается мной. Сегодня её образ был другим: деловой, сосредоточенный, но с той же живой искрой в глазах. Мы подошли друг к другу и обнялись по-женски тепло, коротко, но искренне.
- Готова? - с улыбкой спросила она.
Я кивнула, хотя внутри чувствовала лёгкую дрожь. Быть по ту сторону камеры - это всегда странное ощущение, как если бы ты стояла на сцене, где тебя видят совсем иначе, чем ты себя ощущаешь. Я вздохнула, мы вышли на задний двор. Камеры стояли уже включённые. Лёгкие пледы, чашки с мятным чаем, диванчики - всё выглядело как живая беседа, а не интервью.
- Итак, - начала Камилла мягко, с тем самым голосом, который успокаивает.
- Как ты решила начать свой блог?
Я поправила волосы и чуть улыбнулась:
- Это было немного случайно. Сначала я просто вела заметки. Маленькие размышления, какие-то наблюдения - больше для себя. Потом поняла, что мне не хватает разговора. И блог стал способом говорить с миром. Не громко, а по-настоящему.
Она кивнула, давая пространство продолжить. Второй вопрос:
- Почему ты выбрала именно это направление?
- Я всегда любила наблюдать за тем, как люди чувствуют. Не что они делают, а что в этот момент внутри. Поэтому и аналитика, и репортажи - всё это про чувства. Я никогда не искала сенсаций. Мне интереснее было понять, как человек проживает что-то.
Неловкость начала исчезать. Я чувствовала, как тело расслабляется, как голос звучит мягче.
- Нравится ли тебе работа в Испании?
- Да, - я улыбнулась. - Она другая. Люди более открытые, солнечные. И работа становится не просто работой, а частью ритма. Здесь легче быть женщиной в медиа. Возможно, потому что сама страна дышит культурой.
- А хотела бы ты переехать сюда?
- Иногда я ловлю себя на этом. На мысли, что я уже здесь, наполовину. Моя одежда, моё утро, даже кофе - всё уже немного испанское. Но пока... - я пожала плечами. - Пока не решила. Есть дом там, где есть любовь.
И тут пришёл вопрос, который я ждала, но от которого чуть сжалось сердце.
- Почему вы с Килианом Мбаппе скрывали отношения? Это была твоя инициатива или его?
Я отвела взгляд на секунду, посмотрела в сад, где ветер игрался с занавеской.
- Это было обоюдно. Мы оба знали, что отношения в публичном пространстве - как стеклянный дом. Всё видно. Всё уязвимо. Мы хотели защитить то, что строили. Сначала... это было просто наше. Только наше. И мы хотели, чтобы это немного пожило в тишине.
- Как это - быть девушкой звезды футбола?
Я усмехнулась.
- Как будто ты в сериале, но сценарий никто не пишет. Иногда - феерия, огни, овации. А иногда - он просто человек, уставший, молчаливый, нежный. Быть рядом с ним - это про принятие, а не про титулы. Он - мой, не потому что его знают миллионы, а потому что я знаю его настоящего.
Последний вопрос был почти тёплым:
- Что вас радует, когда у вас грустное настроение?
Я задумалась. Перед глазами пронеслись утренние моменты, его
шепот, кофе на краю постели, пилатес под любимую музыку.
- Маленькие вещи, - прошептала я. - Когда он просто касается моей руки. Или когда я смотрю в окно и солнце скользит по стенам. Когда я читаю старое письмо. Или смеюсь над глупым видео. Радость не в чём-то большом. Она - в дыхании.
Камилла сделала короткую паузу, как бы взвешивая следующий вопрос. Её глаза оставались доброжелательными, но теперь в них появилась журналистская острота - та самая грань, когда разговор переходит от светлого к более хрупкому.
- Ты часто анализируешь футбольные матчи, - начала она, аккуратно, словно идя по льду. - Но некоторые зрители заметили, что в нескольких выпусках ты была довольно сдержанной в оценках игры Килиана. Кто-то даже сказал - критичной. Почему так?
Я вздохнула. Это был тот вопрос, который я ждала - и которого боялась. Не из-за того, что мне нечего сказать, а потому что внутри меня всё ещё жила тревога: как бы это ни выглядело иначе, чем есть на самом деле.
- Наверное, потому что я слишком честная, - я провела пальцем по чашке с остывшим чаем. - Или, скорее... слишком профессиональная. Когда ты работаешь аналитиком - ты должна быть объективной. Независимо от того, кого любишь. Я не могла себе позволить сделать вид, что не вижу слабых моментов. Это была моя работа. И я уважала её.
Я помолчала, вспоминая, как стирала куски фраз, смягчала формулировки, и всё равно знала: кто-то услышит в моих словах «холод», кто-то - «предательство». Особенно он.
- Были моменты, когда мне казалось: он обиделся. И я это чувствовала. Мы не говорили об этом прямо, - я тихо усмехнулась. - Но я знала. И он знал. Зато потом... мы начали слушать друг друга иначе. Не как журналист и игрок. А как два человека, которым небезразлично мнение другого.
Камилла посмотрела внимательно:
- А не было страха, что он перестанет тебе доверять?
Я кивнула.
- Был. Я боялась быть непонятой. Боялась, что однажды он посмотрит выпуск и подумает: «Зачем ты это сказала?». Но с другой стороны... если бы я не была собой - он бы не полюбил меня, правда?
Я выдохнула, чувствуя, как напряжение медленно уходит, как солнце касается плеч сквозь кружево теней от деревьев. Это был честный момент. Один из тех, когда ты раздеваешься перед камерой не телом - душой.
Камилла улыбнулась тепло:
- Думаю, ты сейчас сказала гораздо больше, чем любые новости о вас вместе.
И мне стало легче.
Конец съёмки наступил мягко, как завершение приятного сна. Солнце уже клонялось к горизонту, окрашивая небо в теплые оттенки меда и пудрового розового. Последний вопрос был задан, камера медленно опустилась, а звукорежиссёр показал «окей». Всё вокруг наполнилось лёгкой тишиной, как будто даже листья на деревьях затаили дыхание, чтобы не спугнуть эту уязвимую искренность, которая ещё витала в воздухе после финальных слов.
Я встала со скамьи, стряхнув с джинсов пылинки, поправила белую футболку и провела пальцами по волосам. Камилла подошла ко мне с камерной улыбкой - уставшей, но счастливой.
- Адель, ты невероятная. Спасибо, что открылась так... тонко, без позы. Это было очень красиво.
- Спасибо тебе, - я улыбнулась в ответ, легко. - Если честно, я немного волновалась. Но ты умеешь слушать. И это чувствуется.
Мы обменялись объятиями - мягкими, как прикосновение подруг, чьё знакомство только начинается, но уже оставляет тепло.
Камилла вздохнула и потянулась, словно сбрасывая напряжение съёмочного дня.
- Я ужасно голодна. Не хочешь поехать куда-нибудь перекусить? Без камер, света и микрофонов. Просто ты и я. Женская болтовня.
Я рассмеялась:
- Только если это будет где-то с вином и едой, которая не выглядит как арт-объект.
- У меня есть одно местечко в голове. Тихий ресторанчик у моря, - она подмигнула. - Они там делают безумную пасту с трюфелями.
- Убедила, - сказала я и почувствовала, как внутри распускается лёгкое, солнечное чувство. - Дай мне пару минут - я быстро сложу вещи.
Пока я собирала косметичку и укладывала технику в сумку, в голове еще звучали отголоски вопросов, эмоций, но они уже не тревожили - скорее, согревали. День был важный. Я прошла его честно. С открытым лицом и сердцем.
Мы вышли из большого дома вместе. Съёмочная площадка медленно замирала - техника сворачивалась, команда прощалась, кто-то зевал, кто-то уже думал о выходных. А мы с Камиллой сели в её маленький автомобиль и выехали на дорогу, ведущую к морю.
Ветер играл с моими волосами, в окне проносились пальмы и розоватые дома. Внутри было удивительное чувство покоя - тот редкий момент, когда ты ничего не доказываешь, не боишься, не маскируешься. Ты просто едешь вперёд, зная, что всё - только начинается.
Машина мягко тронулась с места, и Камилла ловко вырулила на прибрежную дорогу. За окнами медленно проплывали испанские улочки, залитые тёплым закатным светом. Всё вокруг казалось размытым, будто акварель на тонкой бумаге: розоватые фасады домов, старые балконы, увитые зеленью, вывески уютных кафе, в которых уже собирались первые вечерние гости.
Салон машины наполнялся лёгкой музыкой - Камилла включила что-то французское, не слишком громкое, - мелодии будто рассыпались по ветру, смешиваясь с ароматом её духов и солоноватым запахом моря, что уже был совсем близко.
Я сидела на пассажирском сиденье, подперев подбородок рукой, смотрела в окно и ощущала, как внутри всё потихоньку выравнивается. После насыщенного дня, полного эмоций и разговоров, эта простая поездка казалась почти интимной. Не от близости - от доверия. Две женщины, две истории, два взгляда, и между ними - спокойствие.
- Ты держалась круто, - сказала Камилла, бросив на меня короткий взгляд. - Не каждый выдерживает личные вопросы под камерой.
- Я просто решила быть честной. Даже если это покажет меня неидеальной, - ответила я, откидывая голову на подголовник. - Наверное, я устала прятаться. За объективом. За скепсисом.
- Это чувствовалось, - мягко сказала она. - Ты была настоящей. И люди это увидят.
Мы немного замолчали. Камилла свернула в сторону, и машина медленно поехала вдоль набережной. Впереди уже виднелся ресторан: белый фасад с коваными фонарями, вывеска в виде морской раковины, и столики прямо на улице, под зонтиками, увитыми огоньками. Атмосфера была как из старого фильма - между Италией и югом Франции.
- Добро пожаловать, - Камилла улыбнулась. - Здесь не пафосно, но очень вкусно.
Когда она заглушила двигатель, тишина вокруг показалась особенно уютной. Я вышла из машины, каблуки тихо простучали по каменной дорожке, и морской воздух коснулся лица. Было что-то чарующее в этом моменте - будто я не просто вышла поужинать, а вошла в новую главу.
Мы направились к столику у самой кромки террасы. За спиной - живой шелест ресторана, впереди - бирюзовое море, которое лениво встречалось с небом. Я почувствовала, как живот приятно сжался от предвкушения - еды, вина, разговора и этого странного ощущения свободы, которое не покидало меня весь вечер.
Мы сидели за уютным столиком на террасе ресторана с видом на побережье. Волны мягко накатывались на берег, и где-то вдалеке звучала лёгкая джазовая мелодия, едва уловимая, но создающая нужное настроение. Камилла держала бокал вина, глаза её сияли - она выглядела счастливой, как ребёнок, которому доверили важную взрослую тайну.
- Я так мечтаю побывать в Италии, - сказала она, отставив меню. - Вся моя лента в соцсетях - сплошные фото озера Комо, улочек Флоренции и лимонных рощ в Амальфи.
Я приподняла бровь и улыбнулась: - А ты знаешь, что я родом из Италии?
- Правда?! - глаза её округлились. - Я подозревала, по акценту, по... как ты двигаешься, говоришь. Всё в тебе - Италия.
- Спасибо, - я мягко усмехнулась. - Я из Милана. И да, Тоскана, Рим, Болонья - всё это часть меня. Иногда скучаю по запаху лаванды в июле и по рынкам с утренними фруктами. Хотя... в Мадриде тоже есть свой шарм.
Камилла подперла щёку рукой: - А тебе нравится жить в Испании?
- Да. Очень. Хотя сначала было сложно. Чужой язык, менталитет. Но потом я нашла свою рутину. Людей. А теперь вот - он.
Я опустила глаза в бокал. Тёплая волна нахлынула от простой мысли о Килиане.
И словно по волшебству - телефон на столе завибрировал.
«Кики 💙: Где ты?»
Я сдержала улыбку и быстро напечатала:
«Обедаю с одной журналисткой. А ты уже закончил тренировку?»
- Кто это? - кокетливо спросила Камилла, приподняв бровь.
- Мой футболист. Интересуется, где я, - засмеялась я.
Ответ пришёл тут же:
«Да, всё закончил. Соскучился. Можно к вам?»
Я взглянула на Камиллу: - Он хочет присоединиться. Не против?
- Не против?! Да я в восторге! - Камилла засияла. - Хочу увидеть, как ты смотришь на него вживую, не через объектив.
Я тут же написала:
«Приезжай. Мы у моря, столик у террасы. Камилла тебя ждёт с нетерпением 😉»
Я отложила телефон и сделала глоток вина. Камилла наклонилась ко мне: - Он счастливый человек, Адель. Ты особенная. Это видно.
- А ты - первая, кому я позволяю быть рядом в такие моменты. Это тоже кое-что значит, - произнесла я тихо.
Над нами слегка шуршал тент, ветер уносил аромат моря и вина. Было удивительно спокойно, будто мир замедлился, позволив нам просто быть - настоящими, живыми, уязвимыми. Вдалеке, в конце улицы, показалась знакомая машина.
Килиан уже ехал.
Я заметила его издалека.
Сквозь лёгкую мареву полуденного солнца Килиан вышел из машины. Белая футболка, спортивные тёмные штаны, чёрные очки. Он шёл уверенно, с тем спокойствием, которое появляется только у человека, знающего, куда он идёт - и к кому. Его глаза сразу нашли меня. И, кажется, он слегка улыбнулся ещё до того, как я помахала ему рукой.
Камилла сразу выпрямилась, привела в порядок волосы и уселась ровнее, будто кто-то включил невидимую камеру.
- Он идёт, - сказала я, как будто нужно было это проговаривать вслух, чтобы поверить.
Когда Килиан подошёл, он снял очки, обнял меня за плечи и, почти шепотом, сказал:
- Привет, моя любимая.
Я рассмеялась - тихо, искренне, как от щекотки на душе.
- Камилла, познакомься - Килиан. Килиан, Камилла - та самая журналистка, из-за которой ты начал подозревать, что меня хочет весь медиарынок, - поддразнила я, глядя на него из-под ресниц.
- Приятно познакомиться, Камилла, - сказал он вежливо, но с тем лёгким лукавством, которое делает простое приветствие теплее. - Спасибо, что вытащили Адель пообедать, а то иногда мне кажется, что она забывает, как выглядит солнце вне офиса.
- А мне казалось, она забывает, как выглядит выходной, - подыграла Камилла, смеясь.
Мы заказали ему кофе и десерт, официант быстро принёс всё нужное, и мы продолжили беседу.
Килиан сел рядом со мной, колено к колену, и по привычке положил руку на спинку моего стула. Не с собственничеством, а как будто невидимой нитью обозначал: "Я рядом".
- Мы вот говорили об Италии, - подхватила Камилла. - Я ей призналась, что мечтаю туда поехать. А она... родом из Милана! Представляешь?
- Я больше не удивляюсь, - ответил он с лёгкой улыбкой. - В ней всё итальянское. Особенно упрямство.
- И особенно вкус, - добавила я, подмигнув.
- Кстати, - Килиан отпил кофе и посмотрел на меня с ленивым интересом, - ты сегодня слишком красивая, чтобы это было просто для интервью. Признайся, ты знала, что я приду?
- Не обольщайся, Мбаппе, - отозвалась я, едва сдерживая смех. - Это всего лишь джинсы и футболка.
- Это искусство в джинсах, - пробормотал он, будто только для себя.
Камилла наблюдала за нами с лёгкой полуулыбкой, не вмешиваясь - будто наблюдая за спектаклем, где герои давно репетировали чувства за кулисами.
Было тепло. Мягкий ветер трепал волосы, солнце ложилось золотыми бликами на стол. Мы разговаривали ни о чём и обо всём сразу. Смеялись, спорили, дразнили друг друга. За этим столом никто не был журналистом, футбольной звездой или аналитиком. Мы просто были. Люди, которым хорошо рядом.
- Знаешь, - Камилла наконец встала, - я сегодня не только интервью взяла. Я увидела кое-что более важное: как двое людей не нуждаются в словах, чтобы понимать друг друга.
Она кивнула нам с теплотой в глазах и пошла за кофе.
Я осталась с Килианом наедине. Он посмотрел на меня, как будто видел впервые, потом потянулся и тихо поцеловал меня в висок.
- Адель... мне нравится смотреть, как ты смеёшься. Особенно не из-за меня.
- Сегодня ты мне не нужен для этого, - поддразнила я.
- А я всё равно рядом, даже когда не нужен, - прошептал он, и я сдалась. На секунду. Просто положив руку на его.
И этот полдень стал для нас ещё одной маленькой историей, которую мы не забудем.
Камилла посмотрела на часы, вздохнула и с лёгкой неохотой произнесла:
- Мне пора.Редактор будет ждать материалы, а я, как всегда, отложу всё на вечер. Спасибо вам обоим... за еду, разговор и эту тёплую химию между вами, - она улыбнулась, встала и обняла меня, - Адель, ты чудесная. Надеюсь, мы ещё пересечёмся.
- Обязательно, - я ответила с искренним теплом.
Мы с Килианом проводили её до выхода. Она махнула рукой на прощание и скрылась за углом, а мы остались вдвоём перед рестораном, в ленивом послеполуденном солнце, которое уже начинало ложиться длинными тенями по тротуару.
- Ну что, мадемуазель Италия, - начал Килиан, засунув руки в карманы, - может, немного пройдёмся? Пока Париж не начал засыпать.
- А Париж вообще когда-нибудь засыпает? - усмехнулась я, глядя, как он щурится на свет.
- Только если ты закрываешь глаза, - ответил он, подмигнув.
Мы пошли вдоль набережной - медленно, без цели. Просто гуляли, слушая город, людей, ветер и собственное молчание. Он держал меня за руку. Его ладонь была тёплой, крепкой. Иногда он слегка сжимал мои пальцы, будто проверяя: "Ты точно здесь?"
- Я скучал по такому, - сказал он вдруг.
- По чему?
- По... обычному. Когда ты просто идёшь с кем-то, и никуда не нужно спешить. Когда никто не фотографирует, не выкрикивает имя, не требует внимания.
Я посмотрела на него. В этот момент он не был звездой футбола, чемпионом, символом. Он был просто... мужчиной рядом. Уставшим, живым, настоящим.
- А я скучала по тебе, вот такому, - сказала я, и он остановился.
Мы посмотрели друг на друга, как будто мир замер.
- Знаешь, - начал он, улыбаясь уголком губ, - когда ты в платье - ты как сцена. Но вот сейчас... ты - как дом. Такой, в который хочется вернуться.
Я смутилась. Настолько, что пришлось отвернуться к реке, чтобы он не заметил, как я покраснела. Но он всё понял. Подошёл ближе, обнял сзади и положил подбородок на моё плечо.
- Не убегай, - прошептал он, - я же только нашёл.
Мы стояли так, глядя на воду, которая медленно уносила золотые отблески дня. И в эту минуту Париж казался не таким уж шумным. Он просто дышал вместе с нами.
И я знала - этот день мы оба запомним. Не из-за интервью, не из-за еды, не из-за шуток и даже не из-за объятий.
А потому что он был... настоящим.
- Пойдём домой? - спросил он наконец.
- Только если ты будешь готовить ужин, - фыркнула я.
- Ты только не пожалей, - рассмеялся Килиан и повёл меня прочь от реки, туда, где город уже зажигал фонари, будто встречал нас с новым светом.
Вечер уже опускался мягким покрывалом, когда мы с Килианом вышли из ресторана и сели в машину, направляясь к его дому. Город медленно погружался в тишину, лишь редкие огни освещали улицы, а воздух был свежим и прохладным. Я чувствовала лёгкую усталость после долгого дня, но сердце билось быстрее - рядом был он, и это всё преображало.
Когда мы приехали, дом был погружён в полумрак, и казалось, что весь мир замер в ожидании. Но я вдруг ощутила непреодолимое желание окунуться в воду, ощутить прохладу, смыть с себя весь напряжённый день. Килиан посмотрел на меня с удивлением и улыбкой, словно угадывая мои мысли.
«Пойдём купаться?» - спросила я игриво, и он кивнул.
Мы вышли во двор, где тёплая вода бассейна тихо мерцала в свете фонарей. Воздух был наполнен ночной прохладой, смешанной с ароматом жасмина и влажной зелени. Конечно, вот продолжение от лица Адель - с атмосферой, чувствами и деталями, погружённое в это тихое, водяное волшебство:
Вода казалась шелком, обвивающим кожу - теплая, гладкая, ласковая. Я плыла медленно, будто сквозь сон. Волосы тянулись за мной по поверхности, как водоросли, а звёзды сверху отражались в чёрном зеркале бассейна, превращая всё в бескрайнюю галактику. Мир сужался до дыхания, до лёгкого плеска рядом, до ощущения Килиана где-то совсем близко.
Он подплыл ко мне, и я почувствовала, как вода легонько сдвинулась, как будто и она знала - мы рядом. Я улыбнулась ему, расплывчато, по-ночному, и медленно перевернулась на спину, позволяя телу полностью расслабиться. Глаза смотрели в небо. Оно было глубоким, синим, с лёгким налётом влажности, звезды дрожали, как капли света.
- Ты выглядишь, как русалка, - сказал он, и я услышала в его голосе странную мягкость.
Я нырнула, смеясь, и вынырнула прямо за его спиной, закидывая руки на его плечи. Его кожа была тёплая, живая. Он не вздрогнул, только резко повернулся, улыбаясь, как мальчишка.
- Я просто проверяю твою реакцию, - прошептала я на ухо.
- Моя реакция - ты, - ответил он так серьёзно, что я засмеялась снова, уже мягче.
Мы плавали вдвоём, как дети, как любовники, как будто не было ни камеры, ни славы, ни этого всего блеска снаружи. Только мы. Я заплыла к бортику и оперлась на него локтями, чувствуя, как вода стекает по спине. Влажные волосы прилипли к щекам, и я просто прикрыла глаза. Дышала глубоко.
Килиан подошёл сзади, его ладонь легла на мою спину, пальцы осторожно скользнули по позвоночнику. Медленно. Почти медитативно.
- Я бы оставил весь мир здесь, - тихо сказал он.
Я открыла глаза и посмотрела на отражения звёзд в воде.
- Мы любим именно потому, что всё это временно. В этом и красота, - прошептала я, больше себе.
Потом была игра - он подныривал под меня, поднимал, а я визжала от смеха. Это был такой редкий, чистый момент. Без поз. Без напряжения. Просто свобода.
Иногда мы замирали в воде - мои руки на его плечах, его лоб уткнулся в мой. Поцелуи в воде всегда особенные. Глубокие. Тёплые. Бесшумные.
Когда ночь опустилась совсем, и воздух стал пахнуть влагой, мы просто лежали на спинах, держась за руки, и смотрели вверх. Я чувствовала, как его пальцы слегка играют с моими. В этой тишине я поняла - иногда счастье звучит тишиной. Иногда оно пахнет хлоркой, влажной кожей и ночным ветром.
После купания мы шагнули в мягкий полумрак дома - тишина окутала нас, как плед. Капли воды ещё блестели на плечах, волосы прилипали к коже, а воздух казался особенно тёплым после прохладной воды. Я натянула мягкий халат, Килиан - толстовку и спортивные штаны. На губах у нас ещё играли остатки беззаботного смеха, будто мы были подростками, ускользнувшими от реальности.
На кухне он поставил чайник. Металл зашипел, задышал паром.
- Мяту? Или жасмин? - спросил он, роясь в ящике с коробками.
- Смешай оба. Сегодня можно чуть-чуть странного, - улыбнулась я, стягивая волосы в небрежный пучок.
Он фыркнул:
- Ты - и странное? Нет, ты сегодня как апельсин в солнечном сиропе. Слишком хороша, чтобы быть настоящей.
Я рассмеялась, прислонившись к дверному косяку. Его слова были теплее чая, который он аккуратно наливал в две большие кружки.
Мы устроились на диване. Я завернулась в плед, Килиан уселся рядом, положив руку за моей спиной, не прижимая - просто был рядом. Его колено почти касалось моего бедра. С кухни доносился тонкий запах чая, а в окнах отражались ночные огни города, будто маленькие островки спокойствия.
- Ты знаешь, - сказала я, глядя в чашку, - иногда мне кажется, что всё это... сон. Я, Мадрид, ты, вечер, тепло. Как будто я всё ещё сижу в поезде из Рима, с наушниками в ушах, и только думаю, кем бы могла стать.
Килиан улыбнулся, взял мою руку и переплёл наши пальцы.
- Это не сон, Адель. Это только начало.
Мы сидели так, близко, без лишних слов. Чай медленно остывал, а мы говорили: о детстве, о мечтах, о том, где бы хотели встретить старость. Он рассказывал о своих поездках в Африку, о бабушке, которая учила его скромности. Я говорила о тоске по Италии, о запахе мокрой земли после дождя во Флоренции.
Иногда мы просто молчали, и в этом молчании было больше, чем в сотне фраз.
- Мне с тобой легко, - прошептал он, прижимаясь лбом к моему виску.
- И мне, - ответила я, позволив себе остаться. Здесь. Сейчас.
Плед сполз с плеч, его рука обвила меня крепче. В комнате было только дыхание, чай, и два сердца, которые всё чаще начинали стучать в один такт.
Килиан не спешил отпускать мою руку. Наши пальцы переплетались будто давно - будто ещё до того, как мы узнали друг друга. Я смотрела на него из-под ресниц, а он - на меня, с той же нежностью, с которой только что нёс чашки с чаем, будто бы в этом доме я - всё хрупкое и важное.
Он чуть подтянул меня к себе. Я не сопротивлялась - улеглась к нему на грудь, головой касаясь его шеи. Его кожа была тёплой, пахла чем-то почти неуловимым - солью с его бассейна, мятой из чая и чем-то очень его.
- Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, - пробормотал он, проводя ладонью по моей спине.
- Тогда пусть просто перетечёт в ночь, - ответила я, закрывая глаза.
Мы так и остались, почти не двигаясь, в тишине, в которой не было неловкости. Только дыхание. Только редкий шум машин за окном. Только он и я - в какой-то особенной, выдохнутой близости, которая не требовала страсти, только присутствия.
Спустя какое-то время он поднялся, взял мою руку и повёл наверх. Не сказав ни слова. Не спрашивая.
Я шагала за ним, босиком, чувствуя, как пол прохладен под ногами, а тёплая ладонь Килиана держит меня так, будто знает: я останусь.
В спальне было темно, только у изножья кровати мягко светился приглушённый ночник. Он откинул покрывало, я скользнула под простыни, и он - рядом.
Без спешки он обнял меня, мы легли лицом друг к другу, наши ноги переплелись под одеялом, как корни деревьев. Он смотрел на меня близко, медленно.
- Ты такая настоящая, - выдохнул он.
- Я просто устала прятаться, - ответила я, - рядом с тобой не хочется.
Его пальцы скользнули по моему лицу, по щеке, по губам - не требовательно, а будто чтобы убедиться, что я здесь. Я коснулась его запястья, потом прижалась лбом к его лбу. Мы лежали так, вплетаясь друг в друга дыханием и тихими прикосновениями.
- Доброй ночи, Адель, - прошептал он.
- До утра, Килиан, - ответила я.
И мы уснули, не разрывая объятия, в доме, где ночь вдруг стала самой тёплой частью дня.