VI
Тем же вечером, уже обойдя оставшиеся комнаты (спальни, спальни,ещё раз спальни, а остальные оказались закрытыми), я вновь пришла вниз. Если кто-то скажет, что у меня множество способов сбежать,то я вам отвечу: нет. Думаете, я не пыталась разбить окна? Об одно из них я сломала стул. Дверь на веранду была заперта. Это существо не может держать меня здесь вечно, тем более он не хочет ничего со мной делать. Рано или поздно ему надоест, а пока я буду коротать время, пытаясь заставить его явиться и поговорить со мной. Как? Вот прямо сейчас я беру сигарету, и сразу же чувствую холодок.
-Почему ты не можешь прийти, когда я просто прошу об этом? - спокойно спрашиваю я.
-Ты не пыталась сегодня звать меня, - ответил хриплый голос.
-То есть завтра ты придёшь, если я попрошу?
-Я приду в любое время, но запах сигарет и алкоголя мне не нравится, особенно от девушки.
Я, смотря на красивейший узорчатый ковёр, потянулась к столу и положила сигарету. После подняла взгляд и стала искать источник тихого приятного голоса. Но не находила.
-Я хочу увидеть тебя, - дрожащим голосом сказала я. Мне так страшно и одновременно спокойно. Я сыта, ем то, что захочу. Я могу спать до обеда и не спать ночью, принимать душ в любое время, не ходить в школу, но есть одно маленькое "но"... Я нахожусь в доме фантома, который не может даже назвать причину моего присутствия здесь.
Передо мной вновь появилась высокая фигура в шортах и белой футболке, через которую проглядывали татуировки, распростертые до самых кистей. Я поджала колени к груди, обняв ноги, и кивнула на место рядом со мной. Парень, не разрывая зрительного контакта, медленно сел.
-Как ты это делаешь? - тихо спросила.
-Что?
-То исчезаешь, то появляешься.
Гарри потянулся к моему плечу и дотронулся до него ледяным пальцем.
-Что ты чувствуешь?
-Касание, - помедлив, ответила я.
-Точно так же я могу контролировать ощущение пустоты. Мне подвластно это чувство точно так же, как тебе осязание, обоняние и прочие. Захотел - пропал. Но при этом я вижу и слышу тебя.
-О черт, ты точно так же можешь наблюдать за мной, когда я в туалете? - я приподняла бровь и выдавала странную ухмылку, а в ответ услышала еле уловимый смешок.
-Могу, но не буду. Я знаю, что такое мораль.
-Тогда почему ты меня здесь держишь?
Кудрявый парень украдкой осмотрел комнату и тяжело вздохнул, а следом начал изучать моё лицо. Мне стало неловко, но делала я то же самое.
-Тебе здесь плохо?
-Я не знаю, - честно ответила я, - у меня есть все условия для выживания, но представь, что тебя запирают в какой-то глуши, ты видишь странные вещи, которые другие люди ежедневно опровергают, не можешь почитать, послушать музыку, пообщаться, в конце концов, с друзьями, при этом гадаешь: а правда ли то, что ты видишь, слышишь? Быть может я просто сошла с ума от одиночества, а может я и не приходила в этот чёртов дом, а слегла в психушку и сейчас бьюсь в конвульсиях на кровати, будучи привязанной. Понимаешь, насколько это ужасно? - из меня выливается некое подобие нервного смеха, а голос все повышается.
-А знаешь ли, насколько... - начал парень, но резко остановился, - в чем заключаются плохие отношения с твоими родителями?
-Это долгая история. Тебе не будет интересно.
-Если я спрашиваю, то я уже заинтересовался.
-Хорошо. Я жила до девяти лет у бабушки, все было прекрасно. В какой-то момент мать поссорилась с ней, будучи в нетрезвом состоянии (а это ей присуще и по сей день), и забрала меня к себе.Мне было тринадцать, когда моя мать родила сестру от отчима. Тогда я еще была свободной, если это можно так назвать. Ездила к обеим бабушкам на каникулы, гуляла с друзьями. Прошло лето, началась школа, а вместе с ней и ад. Бессонные ночи, когда я сама вставала к малышке, отпросы со школы, ограничение во времени, запреты на прогулки, все чаще мать стала меня бить. Когда сестре было полтора, родился брат. На этом этапе все стало еще хуже. Мама чаще орёт, пьёт, таскает меня за волосы, обзывает, я стала спать по ночам с братом на кухонном полу, потому что у нас всего одна комната на пять человек. На эту вечеринку я сбежала в надежде, что вернусь до рассвета, но что-то пошло не так. За мной даже не попытались вернуться, Гарри, - его имя я произнесла шёпотом, а из глаз полились слезы, - Мне так надоело плакать каждый день. У меня хотя бы были друзья, которые поддерживали в трудные минуты, а сейчас нет ничего, даже музыки, которая могла бы отвлечь от этой ситуации. А самое неприятное в том, что я избавилась от всех тяжестей - матери, детей, к которым у меня за три года выработалась неприязнь, подготовки к экзаменам, но на душе у меня все равно неимоверный груз. Почему? Я не знаю.
Гарри долго смотрел на меня, а я пыталась успокоить свои слезы, вытирая лицо руками. Не знаю, сколько прошло времени, но молчание длилось довольно долго.
-Я хотел сделать больно твоим родителям. Хотел, чтобы они ощутили боль потери, но, кажется, должен задать вопрос, действительно ли они это ощущают.
-О да, да! - и вновь голос срывается на крик, - Кто же теперь будет помогать с детьми? На ком она будет срывать злость? Отчиму вообще все равно. За свои семнадцать лет мы с ним перекинулись максимум десятью словами. Мне неприятно, что они не волнуются. Внутри была какая-то надежда на то, что меня любят, но она оказалась пустой. В последние месяцы я очень часто жаловалась так называемым друзьям, показывала ссадины и синяки. Они не были моими друзьями. Я жалкая. У меня нет друзей, я ищу поддержки у тебя, у призрака. До сих пор не могу поверить, что это правда.
-Это правда, Венера. Так бывает и я такой не один. Многие семьи живут в домах с призраками, даже не подозревая. Я здесь, рядом с тобой. Поверишь ли ты, что полвека мне самому было не с кем поговорить. Я привык к одиночеству, но теперь я надеюсь на то, что мы друг друга спасем. Твоя история ужасна, ты не заслужила такой жизни. Я не из тех, кто говорит, что родители - святое. Они ничем не отличаются от обычных людей. Бывают хорошими и плохими. А вот мать твоя - сука, - на этом моменте из меня вырвался смешок, а за моим я услышала и тихий смех кудрявого мальчика.
-Почему ты называешь меня Венерой?
-Венера - прототип Афродиты, богини красоты, любви, вечной весны и жизни.
-Ого... Если бы я умела краснеть, то уже была бы помидором.
-Габриэлла, послушай, - всю жизнь я ненавидела, когда меня называли полным именем, но сейчас оно звучит совершенно иначе, - я действительно хотел сделать плохо твоим родителям, но сейчас я понимаю, что ни ты, ни они, ни кто-то другой не причастны к моим проблемам и обидам. Если ты действительно хочешь вернуться, то я отпущу тебя. Но подумай хорошо: готова ли ты променять спокойствие, свободное время, тишину, любую еду, общение с другом, а я действительно хочу им быть для тебя, на то, что было в твоей жизни ранее?
-Ты хочешь быть моим другом? - я не обратила внимания на остальные слова, мне были важны лишь эти. Человек не может вечно жить в одиночестве. Готова ли я вернуться к предателям, крикам, побоям? Нет. Но и такой образ жизни не совсем (совсем не) нормальный. Между тем я уловила немой кивок парня, - у меня есть время подумать?
-Конечно. Но у меня небольшая просьба. Через несколько дней должна приехать Джемма. Ты можешь остаться до того, как она уедет? - в ответ я промолвила тихое "угу" и решила спросить, сколько времени, - Уже поздно, пора спать. Спокойной ночи. Не стесняйся звать меня, я приду в любое время, но помни про мои слова в начале разговора.
-Почему ты не можешь приходить сам, без моих просьб?
-Могу, но не хочу нарушать твой покой. Сладких снов.
После этого мой собеседник исчез. Признаюсь, за этим очень интересно наблюдать. Все его тело начинает сливаться с воздухом, а последнее, что я вижу - глаза. Такие зелёные, глубокие, искренние и полные печали.