Любовное преступление

Сейчас почти всё время Дилан чувствовал себя так, словно в тумане. Он точно не помнил, как ещё вчера поднялся с ног через десяток минут размышлений на коленях. Как побрел в свой кабинет собирать вещи. В голове крутилась сотня мыслей, которые продолжались и сейчас. Он не мог вспомнить, как добрался домой. Пожалуй, не стоило садиться в таком состоянии в машину и водить её, но парня это откровенно не волновало в тот момент уж точно. Да и сейчас тоже.

Он словно в забвении добрался до постели и еле как уснул ближе к пяти утра. И сейчас он только-только встал, а в голове уже была каша. Явно сильно разболелась голова, и состояние было подвешенным. Пока парень искренне старался попросту прийти в себя за чашкой чая, мысли давили на него. Всё началось с Алекса, чье имя перестало быть триггерным в одно мгновение. От него лишь становилось мерзко до глубины души. Неужели тот, к кому он пытал настолько трепетные чувства, на деле оказался насильником? Это было отвратительно. Если бы он узнал об этом раньше, то, пожалуй, сам бы застрелил его без сожаления об их общении.

Лололошка требует принятия и оправдания. Дилан же чертов идиот, который идеализировал его, а после сорвался из-за того, что не умеет слушать и слышать. И именно это было мерзким. Не то, что Лололошка убил насильника. А то, что Дилан не умеет слышать, хотя всё время так кичился этим. В идеализации его он совсем забыл про то, что Лололошка также является человеком со своими секретами и страхами. Дилану же сотни раз говорили о том, что он ненавидит, когда его принятием и терпением пользуются. А Лололошка же терпел. Он вытерпел абсолютно всё, что было до угрозы, даже ни пискнув об этом, парень делал то, что ненавидел, лишь бы не ссорится с Диланом. Вполне понятно то, что он сорвался на него. Он делал всё идеально, лишь бы показаться хорошим другом. И чем ему отплатил парень? Ненавистью? Неприязнью? Агрессией? Какой же он глупый в этом ситуации.

Но самое главное это то, что сейчас чувствует Дилан. Нет, это не раздражение от того, что его ткнули носом в неудачу. Это не нежелание извинятся, как это бывает обычно. Он чувствует вину. Всепоглощающую вину, которая заполонила его рассудок полностью. У Дилана такое глупое рекурсивное состояние, что он постоянно прокручивает одни и те же мысли.

И сейчас невозможно думать ни о чем другом. В настоящий момент парень ещё и умудрился встать ни свет ни заря. Так обычно начинается бессонница на нервной почве. И он сидел у окна, как и обычно, но его полностью переполняли эмоции и он не был в состоянии думать о чем-то другом. Дилан очень редко курил именно в своем доме, но за минут пятнадцать он успел выкурить две штуки. И парень уже чувствовал неприятное послевкусие.

Также присутствовали постоянные мысли о том, заговорит ли с ним Лололошка, увидит ли он его сегодня в офисе вообще? Будут ли они курить вместе? В голове столько вопросов и вариантов развития ситуации, что от этого трещала голова. И какого черта он так за это переживает? Даже в ссорах с Ричардом он был спокоен, рассудителен и не особо эмоционален. Спокойный анализ ситуации решал проблему. В случае с Лололошкой хочется куда-то выместить эмоции, ведь Дилан злился. Пострелять что ли? Но новых дел не прибавилось. И самое страшное было то, что он жутко злился на себя. Ни на этого парня, ни на ситуацию, на себя.

И сейчас думалось также о том, как начинает своё утро Лололошка? Оно было таким же, как и все обычные? Или он уже собирал вещи, дабы уехать отсюда подальше. Дилан не знал и это жутко пугало его. До работы ещё минут тридцать, а ехать десять. Лучше прийти позже, дабы не пересекаться с ним. Не хочется говорить именно сейчас. Может, чуть позже. И для себя парень решил: если он придет на крышу, то Дилан извинится, если не придет, то его пригласят на завтра, если он не согласится вообще ни на что, то парень попросту извинится в любой удобный момент и отстанет от Лололошки.

Он же в настоящий момент чесал за ухом у кошки. У него также не сильно выдалось утро. Лололошка винил себя в том, что не сдержался и не принял всё спокойно. Ему необходимо помочь Дилану. Он буквально разочаровался в своей прошлой любви. А Лололошка был уверен, что его он любил. Просто не признавал этого. Это даже видно по его рассказу. Тоска и не озвученные чувства. Это отчетливо там читается, пусть и Дилан его подавно отпустил.

В такой ситуации он, естественно, будет эмоционален, раз узнал такую новость. Ведь Дилан сумел доверится Лололошке, а тут сразу же такое. Парень думал, что единственный момент, где он не ошибся это решение о том, что надо сразу же рассказать всё и не томить. Ибо Лололошка осознавал, что если задержит с рассказом информации, то в пух и прах разрушит доверие Дилана. Он вправе знать всё.

На душе было какое-то до жути неприятное чувство, словно сейчас расплачешься, а слезы все никак не пойдут. Словно появилось что-то такое нелепое, что раздулось в огромную ссору.

Утро парня было пропитано виной от начала до конца, он тоже собирался, как обычно, насыпал корма в миску, надел ту же уже старенькую голубоватую кофту на себя, но всё же все его действия были пропитаны виной и тоской. Но он определился с тем, что вечером запоздно зайдет к Дилану, выждав минут десять после девяти. А сейчас он пойдет вовремя, возможно, подвернется вариант встретить его и поговорить до рабочего дня.

Но вариант не подвернулся. Лололошка только зашел в офис, как его утащили в карты, ведь их босс ещё не пришел и можно отлынивать и поиграть. А парня пригласили, потому что он был практически душой компании. На обедах постоянно выслушивал какие-то бредни. Ингода на дню болтал с кем-то. Да только имен половины сотрудников он откровенно не помнил. В основном он молчал, находясь в своих мыслях. Не хочется быть козлом отпущения, которого все возненавидят только потому, что он не поговорил с кем-то.

И через две игры всё тихонько разошлись, ведь кто-то там увидел, как вдали машина Дилана подъезжала. Было бы странно остаться Лололошке и ждать его, поэтому парень ушел в свой кабинет и принялся за работу. Возможно, он так отвлечет себя. Как минимум, на это была надежда, причем яркая надежда.

Дилана же встретил лишь Ричард, который сейчас наливает свою любимую газировку у холодильника. Парень не старался строить ему благоприятное выражение лица, от чего Ричард напугался, что тот заболел, ведь был бледнее, чем обычно

­­— ­Ты чего такой. — Парень делает паузу, а после поднимает одну бровь, придумывая слово для того, чтобы описать состояние Дилана. — Мертвый.

Он и, правда, выглядел неважно. Бледноватое лицо с пусть и свойственными ему, но чересчур большими кругами под глазами. Чуть растрепанные волосы и словно уставший взгляд. Последний раз Ричард видел его таким после смерти того, чье имя не принято упоминать. Он прикусил губу и чуть заволновался, ведь Дилан не слова ни о чем произошедшем не сказал.

— Не выспался сегодня. — Дилан пытается отмахнуться и пройти в сторону коридора, ведущего в его кабинет, но Ричард его останавливает на месте и перегораживает проход.

— Врать мне — затея глупая, я знаю, когда что-то случилось, и когда ты просто не выспался, потому что задротил в свои проекты или игры. Когда ты не выспался, ты просто вялый и не особо в состоянии разговаривать и функционировать, но сейчас что-то случилось. Я вижу, Дилан. — Ричард выставляет руки в боки, а сам наблюдает за парнем.

Его же взгляд прикован к двери Лололошки, которая сейчас полностью закрыта. Естественно, Ричард замечает этот взгляд, но старается открыто улыбаться и не подавать виду, что до чего-то он додумался. Со стороны Дилана было глупо делать вид, что всё в порядке. Естественно, он волнуется о состоянии его друга и замечает, что не всё хорошо!

— Всё в норме, не беспокойся, Ричи. — Дилан от слова совсем не хочет, чтобы его сейчас допытывали. Почти резко он переводит взгляд с двери на стоящего и немного раздраженного парня. Такой пустой взгляд, словно он смотрит в душу.

— Как мы заговорили. Ричи, пф. Мы оба знаем, что что-то случилось, только я не в курсах, что именно.

Дилан лишь устало вздыхает, а сам чуть отпихивает парня. Ричард чуть ниже его и немного слабее по телосложению, поэтому парень делает это без труда и нагрузки. А после он, даже не оборачиваясь, проходит в сторону кабинета, оставляя парня позади себя.

Он вскидывает бровями в полном возмущении, это где было видано такое, чтобы его отпихивали? Пока что парень решает, стоит первым делом пожаловаться Шэрон, которая в подобных ситуациях восхитительно вытягивает из парня информацию или идти к Лололошке, который определенно знает в разы больше.

Почему-то чуйка подсказывала, что всё это связанно с парнем. Вчера Дилан говорил и нем и собирался, как бы рассказать о том, что Лололошка теперь его друг. Сейчас он в упор смотрел на его дверь, ожидая того, чтобы она открылась. Ещё можно приплести то, что обычно парень выглядит именно так, когда на нем висит жутчайшая вина. Ричард пару раз видел, насколько сильно иногда он может себя винить. И теперь оставалось угадать какая ситуация. И насколько сильно он накосячил и накосячил ли вообще. Ричард за него переживает, друг как-никак.

Да и Лололошке может быть не очень хорошо, даже, несмотря на то, что с утра он улыбался. Этот парень вообще никому про свои переживания не говорит, ни одного срыва, ни одной отрицательной эмоции. У него имидж идеальный. Поэтому парень тоже может вполне спокойно скрывать то, что у него на душе. И Ричард за него тоже переживает. В последнее время он начал к нему привязываться. Неплохой паренек, иногда интересные истории рассказывает про знакомства где-то вдалеке. И слушает тирады парня про жизнь. Может, они и станут друзьями. Но кто его знает?

Пока Ричард сидел в размышлениях, он успел съесть губу. Ужасная привычка Дилана передалась ему фантомно через лет пять их дружбы. Да уж. Парень сейчас стоял, оперившись об стенку. А после чуть встряхнул головой и резво, но тихо зашел в кабинет Лололошки.

— Привет. — Ричард начинает первым этот диалог, подводить он не будет, времени на это нет.

— Привет? Что-то случилось? — Лололошка выглядит улыбчивым со стороны, но у него словно потух взгляд. Обычно, утрами он в хорошем расположении духа, не сонный, а сейчас читаются круги под глазами. Нет, он в этом точно причастен.

— Это я должен спрашивать.

— В смысле? Ты о чем? — Парень старается сделать из себя на вид обычного и спокойного сотрудника, который просто выполняет свои дела и будто его сейчас не пожирают тревожные мысли о случившемся.

— Что у вас с Диланом такого случилось? Оба ходите, словно мертвые. — Ричард не стесняется и говорит всё в лоб. Ибо допытывать Лололошку три года он не желает. — Ладно, ты-то хоть пытаешься сделать вид, что у тебя всё в порядке. Хотя видно, что это не так. Он же пришел как живой труп и мне ни словечка. Я-то знаю, что он должен был пойти с тобой поговорить, и в полдевятого с ним было всё превосходно. И то, как Дилан пялился на твою дверь меня тоже пугает. — С лица Лололошки сразу же пропадает улыбка после слов о состоянии Дилана. Да уж. Это странно, ведь он по логике вещей должен был винить Лололошку в том, что он сорвался. И понимать, что его принять можно и нужно. Нет, парень точно с ним поговорит вечером. Сейчас он просто не сможет и слова промолвить в разговоре с Диланом, нужно время.

— Я не имею никакого права рассказывать то, что случилось вчера. Это во всем касается его и наших с ним отношений. Спроси у Дилана, если что я даю ему позволение рассказать обо всем. К тебе я пытаю доверие. — Он не смотрел на Ричарда. Совсем не смотрел. Лололошка напрямую отправлял его к Дилану, дабы он с ним поговорил, ведь знал, что зачастую парень не осознает своих эмоций или подавляет их. Ричард же знает, как действовать и как помочь в такой ситуации. Лололошка справится и сам. Всё же виноват в этом он.

— Приятно конечно. — Он даже удивился. Парень понимал, что это самое доверие не полное уж точно, Лололошка дал позволение только на ту информацию, которая фигурировала во вчерашней ситуации и это важно. Но хоть что-то! Всё же частые диалоги с ним же постепенно дают плоды. Это может реально через время до дружбы дойти. А Ричард и не против. Лололошка, пожалуй, пока что единственный тут, кто не агрессивен и спокойно всегда болтает. А такое Ричарду нравится. — Спасибо, хорошо, подойду.

Он же задумался на пару секунд. Пару выражений Ричарда ему не понравились совсем. Всё же беспокойство за своего в первую очередь друга он испытывал вполне себе. Ричард уже развернулся и собирался открыть дверь, но его окрикнули.

— А что значит «как живой труп»?

— Дилан не эмоционален особо. И редко какие-то ситуации оставляют на нем сильный след. В последний раз такое было... — Ричард начинает свой рассказ. Правда, он не припоминал парня в таком плачевном состоянии. Его редко что трогает, впрочем. Ну, по наблюдениям Ричарда, который общается с ним почти каждодневно и видит его всегда, это так. Дилан спокоен и ему плевать почти на всё происходящее в его жизни. Да только эту его идиллию за всю жизнь разрушали только два человека и это Лололошка с...

— С Алексом. — Парень, даже не медля и секунды, сразу же выкидывает имя того, кого звать не принято совсем. Ричард же хмурится, ой и как давно он его не слышал. Алекс всегда для них был просто «он». Не более. Просто он. И это так глупо.

— Чего? Ты откуда знаешь.

— Спроси у Дилана.

— Что-то меня это пугает. — Парень хмыкает, а сам закусывает губу. Если это связано с ним, то ситуация приобретает более ужасный окрас в своем проявлении. И становится даже немного страшно от того, что вообще могло произойти. — Ладно, да, с ним, после его смерти надо было видеть Дилана. Сейчас он то ли в таком же состоянии, то ли хуже. Может, и чуть легче, но я всей сути не знаю. Меня пугает как его близкого друга то, что он, скорее всего, ничерта не спал, ведь такие под глазники надо видеть, а обычно у него они не такие яркие и всё такое. А ещё обычно он не растрепанный и не умерший. Я как в его глаза гляну, так на дрожь пробивает. Брр. Не видел такой вины в нем ещё. Я же могу буквально считывать по его взгляду, что он сейчас чувствует. Я знаю этого дурака десять лет и видел его во всех состояниях. И то, что сейчас — кромешный ужас. — Парень слушает это внимательно, и он зависает, глядя на Ричарда, который рассказывает всё с таким спокойствием, что становится страшно. Ему он верил и понимал, что Лололошке просто так врать не собираются. И от этого становилось не по себе. Пожалуй, в данный момент усилилась вина. И ещё он задумался, что нужно было бы найти подтверждения вообще всему, что он сказал вчера. А то вдруг парень не уверен в нем и не доверяет настолько. Может, у него такое состояние от того, что Дилан думает, будто ему соврали? Для него доверятся страшно, а если он думает, что его доверие подвели? Поэтому он и находится в таком состоянии. Нет, надо найти ту флешку и те сохраненные ранее данные, дабы скинуть всё на отдельный носитель и показать ему. Слова про то, что Ричард видел вину в глазах, он пропустил и придумал сам для себя объяснение состоянию Дилана. — Лололошка? — Ричард же заметил, как парень сейчас погрузился в раздумья и не собирался из них выходить, по-видимому.

— Да, прости, задумался. Поговори с ним, а то я не в состоянии. — Лололошка лишь откинулся дежурной фразой и высказал искреннюю просьбу, на выполнение которой он явно надеялся.

— И вот надо же заботиться о дураках. И ты себя не добивай так, у тебя всё по глазам видно. Твоя улыбка на меня не действует, уж поверь.

— Я постараюсь. — Лололошка врал. Открыто врал.

— Молодца, пойду со вторым разбираться.

На данный момент Ричард ушел и подумывал, брать ли с собой Шэрон и Карла, но почему-то казалось, что Дилан видеть их не захочет. Как не крути, Ричард на данный момент ему как брат, часть семьи. И парень знал, что его видеть захотят. А вот насчет остальных двоих, он был неуверен.

Он тоже относился к Дилану, словно парень его старший брат. Ричард уж совсем не знал, откуда такое появилось, но это отношение было, и оно было видно отчетливо в их дружбе. У обоих не было ни сестер, ни братьев, в отличие от Карла и Шэрон. У одной была маленькая сестричка, с разницей в десять лет, которая сейчас заканчивала школу. У Карла же были и сестра, и брат, и оба младшие. Иногда всё трое возились с мелкими Карла, потому что его мама уезжала на какие-то конференции. Ричард отчетливо помнил, как Дилан это ненавидел. И оставался там исключительно ради парня, чему тот был искренне благодарен.

А Ричард с Диланом пустили друг друга в свои семьи. Родители Ричарда определенно определяли парня, словно он их сын. Чего не скажешь о взаимоотношениях Ричарда с достаточно сухими родителями Дилана. Но его это совсем не волновало.

И всё же эта семейная любовь? Братская любовь? Да как её можно назвать? В общем, для Ричарда название этому неважно совсем. Она играла очень сильную роль в их взаимоотношениях. Только поэтому они знали друг друга от корки до корки, они были рады видеть друг дружку даже в самых отвратительных состояниях. Да они, впрочем, и видели. Ричард был всё время рядом с Диланом, когда тот переживал его смерть. То есть Алекса. Парень вправе называть его имя? Ричард не был в этом уверен.

Дилан же в свою очередь был рядом с парнем при его расставаниях, пусть и его поддержка звучала больше в контексте отказа от такого глупого явления как влюбленность, но он был рядом в такой момент. Дилан был рядом и тогда, когда парень переживал смерть его любимой собаки. Да он всегда был рядом в нужный момент! Ричард никогда не видел в нем сухости. Ну, не считая первого полгода общения, после парень стал открытым, веселым и даже по-своему поддерживающим. И это было приятно. А уже братские отношения у них завязались через пару лет. Они как некровные родственники, ха.

Что-то Ричарду слишком вспоминалось их совместное прошлое. Пусть и помнить об этом было приятно, но надо идти помогать одному дураку, который открыто отрицает все свои эмоции, а также полностью отказывается от поддержки. Но Ричард был уверен, что разговор с ним же Дилан обязан перенести, ведь если он сейчас не включится, будет хуже. И потом его уже будет не вытащить из ужасного состояния, было, проходили уже.

Парень всё время размышлений стоял напротив двери Лололошки. А как только вышел из потока мыслей, он сразу же побрел к Дилану. Они говорили об Алексе, дело пахло жареным. Всё, что с ним связано для парня легким не станет никогда. Ричард всё же жутко уверен, что он ему не то, что другом был, Дилан чувствовал к Алексу что-то любовное? Или начало влюбленности точно было. Ибо объяснить другим термином эти переглядывания, редкие «нечаянные» прикосновения со стороны Дилана, рассказы о нем, было невозможно.

Но сейчас размышления насчет Алекса, Ричард пресек, ибо нужно было поговорить с одним дураком. Он все же давно определился с тем, что тогда чувствовал Дилан и поэтому тема не требует новых мыслей. Так что, парень три раза стучит в дверь, а после заглядывает. И перед ним неподалеку сидит Дилан, делающий что-то в ноутбуке. Видно взял новый заказ, дабы отвлечься. И в этом Ричард оказался прав. Парень старался себя хоть как-то отвлечь от этой гнусной всепоглощающей вины.

И тут Ричард поймал на себе уставший взгляд в очках. Что-то давно он его в них не видел. Но это не суть важно. Дилан ничего не сказал, лишь за дужку снял очки, а сам, положив руки в карманы свободных штанов, побрел в сторону дивана. Сегодня он даже одеждой выделился. Обычно, парень всё носил брюки на ремне и какой-то облагающий верх, иногда футболку, но она была редкостью. Сегодня же он залез в толстовку и большие штаны, почему-то Ричард знал, что это не из-за начинающихся холодов.

Парень сразу понял, что его здесь ждали, поскольку через пару секунд Дилан уже присел на диван и стал явно ожидать парня у себя на месте, Ричард же понял всё сразу же. И спустя десяток секунд уже сидел рядом с Диланом.

— Начнешь или мне надо? — Парень первый спросил. Ричард заметил, что у него даже голос словно умирающий. Да уж, видеть настолько потрепанного Дилана было больно. В нем словно всё кричало о том, что парень винит себя в чем-то и сейчас ему нужна помощь.

— Ходил к Лололошке, он сказал, что ты можешь рассказать про ситуацию мне. И ещё я понял, что она связана с ним. — Ричард не собирался утруждать Дилана началом диалога. Он знает, насколько сильно ему трудно начинать говорить. Но продолжать дискуссии и резко оканчивать их он умеет восхитительно.

— С Алексом. — Парень уточняет имя. То, что его всегда называли местоимениями, как бы показывало значимость смерти Алекса для Дилана. Это никто не обсуждал, но все приняли и просто перестали называть его по имени. Когда парень первым назвал его так, Ричард сразу понял, что-то поменялось.

— Ладно, с Алексом. — Он немного выдыхает и вскидывает бровями, а сам оборачивается на сидящего Дилана. Его локти поставлены на колени, одной рукой он закрывает себе рот, а сам тяжело дышит. — И меня это пугает. — Оба сразу поняли, что речь про какие-то изменения в ситуации с ним. С Алексом. Ричард испуган такими резкими изменениями. — Что вчера случилось? Ты вечером был воодушевлен, а сейчас я вижу твоё умирающее состояние. — Тяжело сейчас обоим. На душе так точно. Ричард пытается аккуратно подвести к сути дела, не выводя Дилана на эмоции.

— Я и сделал то, что хотел. Только последствия оставили желать лучшего.

— Не томи, ты знаешь, что я не фанат загадок.

— Лололошка убил его тогда, пять лет назад. Он был педофилом, представь?

— Чего? — Дилан разгибается и с мертвым взглядом посматривает на ошарашенного Ричарда. Нет, уж, этого он не ожидал.

— Да. Теперь понял, какого черта он получил имя? — Он как будто язвит. Дилан явно зол, но уже пережил первые эмоции, да и все притуплено только от того, что прошло лет пять.

— Понял. — Парень сглатывает, а сам немного хлопает глазами, давая себе время на осознание того, что случилось. Пару минут проходят в молчанке. Дилан открыто погружается в размышления, а Ричарду требуется какое-то время на принятие. После прошедших двух минут, он возвращается к Дилану, выводя его из пучины размышлений. — А что с вами двумя? Вы как будто умерли после этого разговора. Причем оба. Лололошка тоже сидел так, словно его вчера перестреляли, и он резко ожил. Твоё состояние я даже не знаю чем описать. Я ещё не видел того, чтобы тебе было настолько плохо.

— Ты же понял, что я посчитал его другом?

— Давно понял.

— Я сделал больно близкому человеку практически осознанно впервые в жизни. Ты знаешь, как я к такому отношусь. Причем задел не немного, а достаточно сильно. И делал ему больно на протяжении всего нашего непродолжительного общения.

— Объясни поподробней. — Ричард был осведомлен о том, насколько сильно Дилан в душе боялся по-настоящему обидеть того, кто ему дорог. Ему было плевать на знакомых и незнакомцев, но на семью и друзей — нет. Пусть парень этого и не признавал большинство количество времени. Он никогда в жизни осознанно не трогал триггеры других, не делал то, что совсем не нравилось его близким. Парень даже удивился тому, что Дилан вообще смог такое пропустить в чью-то сторону.

— Я, не дослушав, накинулся на него. — Парень обхватывает руками голову, а сам прикрывает глаза и массирует виски. Невозможно говорить об этом. Дилан же всё знал. Ему все говорилось и не раз. А он пропустил это мимо ушей, даже когда принял то, что считает Лололошку другом, какой же он идиот. — В общем, после того, как он рассказал о том, что убил Алекса, я буквально разок вмазал ему и свалил его. А Лололошка и не подумал о сопротивлении в мою сторону. Он пару раз просил меня остановиться, а я его перебивал. Даже не думал дослушать. Я не подумал о том, что он не убивает просто так и Лололошка раз сто мне об этом говорил. И даже когда я замахнулся на него, а до этого дав возможность объяснится, он немного на нервах сказал правду, а после ещё и спихнул меня аккуратно, может, сделал это подсознательно, не знаю. Но сделал так, чтобы я травмы не получил. Да ты представь, что он успевает даже подсознательно проявлять какую-никакую заботу даже в тот момент, когда его хотят избить. После он сказал о том, что ему надоело терпеть. — Парень все говорит и говорит, ни на секунду не останавливаясь. Слова вылетают сами по себе, а Ричард выступает в роли слушателя. Дилан даже почти не дышит, он словно снова в подвешенном состоянии. Как будто между тем, чтобы свалится в пучину истерики и тем, чтобы остаться спокойным. — Знаешь, я задумался о том, что иногда веду себя как-то не так. Не как принято. Я вспоминаю моменты, как я, наплевав на твое, и Лололошкино время, скидывал на вас работу. Помню то, как иногда говорил грубые вещи и тебе, и ему. Я на постоянной основе грубый со своими друзьями. Я не понимаю, почему меня это стало волновать. Это странно и несуразно. Всю жизнь мне было плевать на то, как отношусь к людям. Но Лололошка... Он что-то меняет, я не понимаю что именно. — У Дилана было такое странное ощущение, словно его мышление корректируют. Не специально совсем, случайно, но он слишком много стал думать о чувствах других людей. За короткое время стал до глубины души чувствителен к тем, кому доверяет. Да, ему всё также было плевать на незнакомых ему людей, но его же отношение к близким стало волновать парня в пару раз сильнее. — Иногда у меня настроение меняется слишком быстро, я бывает, слишком агрессивен к близким мне людям и вообще не умею показывать то, что они мне дороги. Я не знаю, как это делать. Ричард, я странный.

— Не узнаю старого пофигистичного Дилана, но такой ты мне нравишься даже больше. Дилан, а кто не странный? Я по-своему странный, Лололошка, Шэрон, Карл, мы все со своими странностями. — Ричард говорит так, словно успокаивает его. Дилан ещё давно подметил, что у того убаюкивающий голос и не сильно грубый, особенно, когда тот спокоен и говорит тихо. — Дилан, мы все делаем ошибки, и это нормально. Но ты впервые за свои двадцать семь лет понял проблему, решение не за горами. Лололошка не тот человек, который не захочет говорить или не захочет прощать чисто из вредности. Если ты полностью объяснишь ему, что вывело тебя на такие эмоции, то всё будет хорошо. — Он умеет подбирать слова в нужный момент, умет убеждать в том, что не всё так плохо, при этом, не отрицая реальность. Ричард не отказался от мнения, что Дилан агрессивен, но в тот же момент напомнил ему о том, что на этом мир не кончается и парень двигается в нужном направлении. И он чертовски хорошо умеет успокаивать Дилана в нужный момент, ведь знает его от и до.

— А если я не смогу адекватно объяснить, Ричард, я не умею говорить напрямую, да и сам мало что понимаю. — Дилан поднимается и поворачивается на него. Он понимает то, что объяснять что-то — не его преимущество.

— Лололошка поймет, даже если ты будешь молчать.

Дилан умолкает, а сам поджимает губы и пристально смотрит в глаза Ричарда. Он чертовски убедителен. И это просто невозможно выдерживать. Невозможно убеждать себя в том, что ничего не получится, когда на тебя с улыбкой смотрят хитрые глаза, понимающие всё и мыслящие адекватно. Дилан всё же сдается, вина немного уходит, но всё равно сидит в нем. Но сейчас тревожность спала, и стало легче. Как будто когда он высказал всё, с души слетел какой-то уж слишком тяжкий камень.

— Давай без своего вот этого?

— Без чего?

— Смазливо-милых фразочек.

— Ты дурак.

— А ты ещё хуже.

Дилан аккуратно, но резко укладывает голову на плечо Ричарда. Сейчас он чувствует себя удивительно спокойно, пусть и чувство вины до сих пор давит. Парень прикрывает глаза и сквозь закрытые веки просачивается совсем маленькая слезинка. Такая, что заметить её даже Дилану будет сложно.

— Ого, ты сам решил проявить какую-то тактильность, удивлен. — Он, конечно, не ожидал чего-то такого резкого. Но был не против. Дилан очень редко выкидывает что-то подобное. Редко, но метко. И почему-то всегда приятно, что он доверяет настолько, чтобы класть свою голову на плечо.

— С близкими это не так противно. Спасибо, что пришел, я ждал.

— Учишься говорить что-то милое?

— Да.

— Горжусь.

— Спасибо, что рядом всё время. И знаешь, когда надо подойти. — Ричард прикусил губу, вот умеет же он когда-то говорить что-то настолько душевное, что пробивает тебя на смущение, и на радость, и на благодарность, да на всё вместе.

— Твои эти редкие душевные фразы трогают до глубины души, знал?

— Отстань, я тренируюсь.

— Ещё что-то говорит про то, что не умеет высказывать свои чувства, пф.

Дилан ударил Ричарда в бок, слабо так, но чтобы тот замолчал. Парень на это лишь улыбнулся. Ему лучше, значит, уже и не надо так беспокоиться. Но при этом торопиться работать, он не собирался, нужно было побыть с Диланом, просто быть рядом, как это умел делать Ричард. Молчаливая поддержка. Именно то, в чем так нуждался парень.

И сейчас было так спокойно, словно ты в семейном кругу, где тебя примут и поймут даже со всем отвратительным, что ты мог, когда-либо, сделать. Слышались лишь только утихомиренные вздохи обоих парней. Они смотрели прямо на окно, которое было пред ними. А там дома, тоже высотки, как и эта. Людей не видно, совсем, это было странно, но умиротворяющее.

Но не прошло и десяти минут, как Дилан поднимает голову и встает, а после смотрит на Ричарда и кивает тому в сторону двери. Хватит на него сегодня милостей с ним. Парень лишь вздыхает и плетется в сторону двери, ему надо работать. Всё что он мог сделать для помощи двум дуракам, он сделал. Осталось только рассказать Карлу и Шэрон про Алекса, может, чуть пожаловаться им, но это парень решит потом. И ещё Ричарду надо позвонить родителям с отчетом о том, что у него все отлично и у него полные штаны счастья, ибо мама начала жутко переживать за него.

Дилан же вернулся за стол, а сам выдохнул. Да, пусть ему и стало легче, но ему не хорошо совсем. Вытерпеть целый день с навязчивыми мыслями о том, как правильней будет все сказать просто невозможно. Но ему надо работать. Заказ не ждет, возможно, получится нормально отвлечься от всего этого, ибо он устал.

У парня даже почти получилось. Нет, это было не как обычно. Время не летело с несоизмеримой скоростью. Оно тянулось, с ужасным осадком из кишащих, словно черви, мыслей в голове. Дилан был в состоянии работать, но ни на что остальное он не обращал внимание. К нему никто не заходил, словно все чуяли то, что он жутко не в настроении. И эта вина... Вина, которая торжествовала с огромной силой. К ней Дилан не привык, он прочти никогда не винил себя вообще ни в чем. Да, признавал, что иногда поступки были не верными, но вина была редко. Очень редко. А сейчас она напала с двойной силой, и он на постоянной основе стал прокручивать моменты с близкими ему людьми. Это было странно. Будто парень не должен быть таким, каким был во всех ситуациях, но он был. И совсем не знал, как это изменить. И надо ли вообще это менять.

Дилан даже заметил, как его руки трясет, даже грудь болит. Или что это? Сердце? На него будто что-то давило из вне, что он убрать никак не мог. Парень окончательно искусал все губы и докурил пачку сигарет, которая была рассчитана на неделю. Он оставил лишь одну для крыши и самого себя. Свой ритуал он нарушать не планировал. Даже если там не будет Лололошки.

И как только на часах стукнуло девять, парень почти сразу вскочил с места и захватил уже приготовленные сигареты и зажигалку. Во рту уже был отвратительный привкус сигарет, который оставался там, когда он курил больше трех раз за день, но парню было плевать. Просто плевать. Пожалуй, ничего его не остановит, чтобы в эту ночь выкурить ещё штуки три.

Он осторожно выглядывает из-за двери, но не видит Лололошку. После чего Дилан уходит прочь от коридора и него. Парень даже не знает, тут ли он вообще, поскольку дверь закрыта. Он проходит на крышу и зажигает свою последнюю сигарету, которую планирует растянуть надолго.

Дилан ставит руку на локоть и подпирает тем самым свою голову. Как же он устал от мыслей. Невозможно выдерживать эти тревожные раздумья дольше дня. А что будет завтра? А что будет, если Лололошка уже ушел? Миллион этих «а что?». И они паразитируют в голове, не хотят оттуда выходить. Дилан вроде старается держаться и воспринимать всё в более легком контексте, но даже так мысли не уходят. Они как будто за день подкрепились на подкорке сознания и не выгнать их оттуда ни метлами, ни стрелами с огнем. Как жучки какие-то. Мерзость.

Но в один момент сбоку он слышит уверенные шорохи и шажки. Так ходил исключительно Лололошка. Ричард бы не сунулся сюда, ведь не любит курево, остальные давно уехали, это был он. Парень не обернулся, а лишь умолк, ожидая того, что ему вмажут или скажут, что на настоящий момент сваливают прочь от него и больше не хотят видеть. Скажут, что возненавидели. Или что-то ещё наподобие такого. Но реальность другая. И эти тревожные мысли никак не соответствуют ей.

— Осталась для меня сигарета? — Его голос даже сейчас спокойный и красивый. Он не злится, не ругается, не кричит, Лололошка говорит спокойно. И сейчас вроде бы так комфортно, а вроде и на душе кошки скребутся.

— Я выкурил остаток пачки, осталась одна и она в моих руках, если ты не против взять её, то дерзай.

Лололошка лишь усмехается, и Дилан это слышит. Странно всё как-то. Парень протягивает руку с сигаретой, а он лишь её забирает к себе и делает достаточно сильную затяжку. Лололошка очень старательно пытается сделать вид того, что он совсем не переживает и что его в последние часы очень уверенно не поедала вина.

— Остаток пачки это сколько?

— Девять вместе с этой.

— Пора тебе избавляться от зависимости.

— Легко сказать.

Пауза. Напряженная, неприятная, колкая словно шипы. Как будто это напряжение не где-то внутри, а уже снаружи. Дилан совсем не понимает, что сейчас происходит. В его голову их встреча выглядела как-то по-другому. Но уж точно не так чтобы он курил его сигарету и стоял, смотрел вдаль. Это глупо как будто. Неужели продолжительные переживания были чем-то очень глупым?

— Прости. — Он начинает. Извинения искренние, не автоматические. Лололошка извинялся за проявление собственных эмоций. Он знал, что негативные эмоции люди не сильно лелеют.

— Это я должен извинятся.

— Нет, не стоит, я всё пони...

— Нет, не понимаешь. Не должен понимать и терпеть. — Лололошка на секунду замирает, неужели Дилан не будет его винить? Чего? Он ожидал другого.

— Но...

— Ты сорвался на меня, что логично и ты не должен просить прощения у меня. — Дилан сжимает кулак, а сам чувствует боль от неподстриженных ногтей и это его успокаивает. Не стоит быть настолько эмоциональным, это не пойдет ему на пользу. Не хочется устраивать истерик перед Лололошкой. — Я же идиот, который зачастую неправильно ведет себя и неправильно выражает чувства. И я делал тебе больно на протяжении всего нашего достаточно короткого общения. Вчера я сорвался из-за эмоций, но это не оправдывает того, что я идиот.

— Перестань говорить о себе так, словно ты главное зло везде. Не перебивай, прошу. — Он замолкает, отдавая слово Лололошке, ведь сам парень уже выговорил то, что копилось. В лицо резко поддувает холодный ветер, сдувающий дым от сигареты в сторону Дилана, он же хватается за него как за спасательный круг, который может угомонить бурю размышлений и эмоций. — Дилан, я же вижу, что и как ты чувствуешь. Нельзя неправильно выражать свои эмоции, ты делаешь это как можешь, моя задача понять их. И я понимаю. Вчера мы оба сделали глупость на эмоциях. А ещё кому-то надо поменьше курить, девять сигарет в день это слишком много.

— Я сделал глупость на эмоциях. Ты — нет. Почему ты не собираешься винить меня? Я же часто грубил, игнорировал, скидывал какие-то дела на тебя.

— Потому что не хочу, знаю обоснование всего, что ты сказал, поэтому и не виню. Не отрицаю, что периодами бывает неприятно, но я чуть потерпел, чтобы сейчас стоять с тобой здесь.

— Я тебя не заслуживаю.

— Не правда.

Дилан прикрывает рукой свой рот. Он действительно не заслуживает такого отношения к себе. Он агрессивен, глуп и несуразен. А Лололошка. Сравнение с ангелом будет глупым? Его доброе отношение к людям, принятие. Нет, он словно нереален. И как он вообще обратил хоть какое-то внимание на Дилана и при этом был готов терпеть даже очевидно грубые слова в свою сторону.

Парень вдруг замечает какое-то странное и жутко неприятное жжение в глазах. Так, словно через пару минут заплачешь. От чего он резко сглатывает и чуть щиплет себя за щеку, лишь бы по-настоящему не устроить истерику прямо тут. Ему нельзя. И почему он хотя бы начал задумываться над тем, что Дилан вообще может реветь хоть когда-то. Нет, это бред.

— Возьми. — Лололошка вытаскивает Дилана из этого отвратительного ощущения. В губах он задерживает сигарету, а сам рыщет по карманам флешку, на которую перекинул всю информацию, как и планировал. Сам лишь протягивает по перила её в сторону Дилана, он лишь бросает на неё взгляд, а после переводит его сразу же в сторону улиц и самого города.

— Что на ней?

— Подтверждение моих слов про Алекса.

— Я тебе и без того верю, идиот. Выкинь её.

Лололошка лишь вздыхает и пальцами захватывает флешку с двух сторон и об угол перила ломает её, а после скидывает весь мусор вниз. И вдруг он полностью осознает, насколько ему доверяют, что даже не хотят проверять такую достаточно важную информацию. И приятно, что в нем уверены. Всё же он окончательно убеждается в том, что мысли сегодня утром были нелепыми.

— Дилан.

— Да?

— Ты когда замахнулся на меня, сказал, что у меня красивое лицо, это правда? — На лице Лололошки постепенно разрастается улыбка, которую он очень пытается поддавить, но выходит у него плохо. Дилан лишь оборачивается в его сторону, чуть приоткрывает рот, а сам хлопает глазами. Он же сказал, не подумав. Ну и на эмоциях. Это же было просто так? Какое оправдание можно придумать?

— Я такого не говорил.

— А вот тут уже врешь.

— Я не мог такого сказать.

— Мог и ещё как сказал.

— Отстань, не говорил.

— Нет! Говорил.

— Даже если говорил, я не соврал.

— Ты серьезно сейчас признал, что говорил, что у меня красивое лицо и, впрочем, признал, что моё лицо красивое.

— Помолчи, а. — Дилан, словно обиженно отворачивается, а с лица Лололошки не слезает яркая ухмылка. Оба знают, что он это сказал и напыщенные споры ни к чему. Парню сложно признается напрямую, что да, он считает, что Лололошка очень красив сам по себе. Ему же выпала возможность подтрунивать Дилана при любом удобном случае.

— Иногда ты слишком глупый.

— Я этого не отрицаю, а ты иногда слишком внимательный к словам. Всё, никаких лиц. Отдай сигарету.

— Нет уж, теперь она моя.

— Ты решил в месть поиздеваться надо мной?

— Да.

Дилан разочарованно выдыхает и укладывает голову на сложенные руки, а сам прикрывает глаза. Сейчас о себе четко напомнили часы без сна. Он сонный и, пожалуй, завалится в кровать, как только придет. Но! Желание поговорить об одной теме появилось в сонном бреду, но оно появилось, и от него Дилан не мог избавиться. Ладно, но даже не старался этого сделать.

— Знаешь, меня впервые за долгое время так съела тревожность. Я не мог думать и говорить. Если бы не пришедший Ричард я накрутил бы себя в разы сильнее. — Дилан развивал сумасшедший поток своих же мыслей, которые иногда посещали его. Но сейчас в сонном бреду у него развязался язык. — Ты точно не моя галлюцинация? Если всё на самом деле происходит так, то я не могу поверить, насколько ты восхитителен. Я не верю в то, что ты общаешься со мной. Тебя все любят в офисе. У тебя на выбор огромное количество людей, с которыми можно общаться. Но ты все равно стоишь сейчас здесь. Ты все равно идешь до последнего и не теряешь надежд на нормальное общение со мной. Ты всё равно готов принимать и терпеть всё, лишь бы общаться со мной. Почему именно я? Зачем тебе это?

Всё же Ричард был прав в намеках о том, что иногда парень умеет выражать людям свои чувства, но делает это он с нужными людьми и в нужное время.

— Потому что ты живой. Не боишься идти против систем общества. — Лололошка лишь наблюдал за чужой макушкой. У Дилана темные волосы, которые на данный момент даже нормально расчесаны не были и где-то виднелись запутанные клочки. Так и хотелось взять расческу и хорошенько вычесать всё, а после заплести уже достаточно длинные волосы, за которыми Дилан, похоже, не собирался следить. — Обычно, я завязываю общение с кем-то чисто для дальнейшей моей выгоды или помощи. Но это знакомые. Друзья отличаются. Ответ, что я просто хочу с тобой болтать, пойдет? — Лололошка отвечал легко, не думая совсем, но говорил правду и только её. Парень и сам достаточно устал для долгих дискуссий и размышлений. Может, в обычное время он бы дал более развернутый ответ, но сейчас не был готов к долгим размышлениям насчет того, почему он так открывается именно Дилану. Да и он сам не думал, почему, просто захотел в какой-то момент, поскольку ему он приглянулся. Не было никакого подтекста.

— Ты словно нереальный. Как мираж. — Дилан лишь тихонько бормочет себе фразы под нос, а Лололошка разбирает их в полной тишине.

— Я настоящий.

— Не поверю в это до конца своих дней.

И они умолкли. Все так легко решилось. Не надо было ничего надумывать обоим, не стоило никому себя винить. Ведь оба парня понимают ситуацию и источник той или иной эмоции. Для Дилана всё это имело большее значение, чем для Лололошки. Он смог увидеть некоторые проблемы в его взаимоотношения с другими людьми, узнал правду о том, кем ранее дорожил и теперь Алекс его полностью не трогал. Он смог сам понять, что умеет чувствовать что-то кроме наплевательского отношения ко всему и агрессии. Он имеет и другие эмоции, которые в нем вызвал Лололошка.

Парень же просто увидел то, насколько Дилан может меняться, Лололошка стал чуть более уверен в нем, а также из его внимания не ускользнул факт того, что теперь ему всецело доверяют, и это было по истине приятно. Особенно, когда ему доверился именно Дилан. С ним всё как будто по-другому ощущается. Более чувственно, что ли?