Глава 17. Тени сомнения. Разбитое зеркало
Рев моторов постепенно стих, уступив место звенящей тишине. Вера вышла из самолета, неуверенно опираясь на руку Зои. Ноги её дрожали, в голове стоял гул, но она была дома. Дома! Эта мысль, словно яркая звезда, светила в ее измученной душе, давая силы идти дальше.
– Вера! – кто-то крепко обнял ее, и она узнала голос капитана Екатерины. – Боже мой, Вера, мы уже не надеялись… Жива!
Вера в ответ обняла капитана, чувствуя, как по ее щекам вновь бегут слезы. Но на этот раз это были слезы радости, облегчения, благодарности. Она дома. Она среди своих.
– Идем, Вера, тебе нужно отдохнуть, – капитан Екатерина осторожно отстранила ее от себя. – Зоя, проводи ее в комнату, пусть переоденется и придет в себя. А потом я хочу все знать в подробностях.
Зоя подхватила Веру под руку и повела в сторону казарм. Вера шла, не поднимая ног, словно во сне. Все вокруг казалось нереальным – и лица подруг, спешащих к ним навстречу, и знакомые очертания аэродрома, и даже ночное небо, теперь такое мирное и спокойное, без отблесков огня и грохота взрывов.
Пока Вера приводила себя в порядок, переодеваясь в чистую форму, Зоя вкратце рассказала капитану Екатерине о том, что с ними произошло. О том, как они нашли Веру, о пытке, которой ее подвергал Карл, о ночном побеге и о том, как Вера спасла жизнь своему мучителю.
– Я не понимаю, – капитан Екатерина ходила взад-вперед по своей комнате, нервно заложив руки за спину. – Зачем он это сделал? Зачем попытался покончить с собой?
– Не знаю, – пожала плечами Зоя. – Когда мы подлетели, он уже стоял с пистолетом у виска. Вера что-то кричала ему на немецком, но я не расслышала.
– Странно все это, – капитан Екатерина остановилась у окна, глядя на ночной аэродром. – Слишком много неясного. Зачем он так цепляется за эту девушку? Что между ними произошло там, в плену?
В комнату вошла Маша. Ее лицо было хмурым, а в глазах читалось беспокойство.
– Можно вас на минуту, товарищ капитан? – тихо спросила она.
– Конечно, Маша, – капитан Екатерина жестом пригласила ее сесть. – Что случилось?
– Я за Верой наблюдала, – начала Маша, не решаясь поднять глаза. – Она… она странно себя ведет.
– В смысле? – нахмурилась капитан Екатерина.
– Ну… – Маша замялась, подбирая слова. – Она молчит все время. И… она была в шинели этого… немецкого офицера. Он ей ее отдал.
– И что тебя так насторожило? – капитан Екатерина пока не видела в этом ничего криминального. – Мало ли, что там в плену могло произойти? Может, он решил пожалеть ее, согреть…
– А еще… – Маша перебила ее, и в ее голосе послышались нотки отчаяния. – Она ведь в него стреляла. И не убила. Только ранила. А он ведь мог ее убить! Сам! Он же пистолет к виску приставлял! А Вера… Вера у нас лучший стрелок! Она не могла промахнуться!
Капитан Екатерина замолчала, обдумывая ее слова. В них была своя, пусть и страшная, логика. Неужели Маша права? Неужели Вера…
Нет, это невозможно. Вера не может быть предательницей. Она же "Ночная Ведьма"! Она же одна из них!
– Я поговорю с ней, – сказала она наконец, и ее голос не выдавал волнения, охватившего ее душу. – А пока… пока наблюдай за ней, Маша. Но осторожно. И никому ни слова. Понятно?
– Так точно, товарищ капитан, – Маша встала и вышла, тихо притворив за собой дверь.
Капитан Екатерина осталась одна, погрузившись в тяжелые раздумья. Она верила Вере. Верила в ее честь, в ее преданность. Но теперь… теперь в ее душе поселился червь сомнения. И избавиться от него будет не так-то просто.
Вера сидела на краю койки, уставившись в одну точку. Комната вокруг казалась ей чужой и неуютной, а тепло печки не согревало заледеневшее сердце. Она была дома, среди своих, но ощущение одиночества и страха не покидало ее ни на минуту.
Раздался тихий стук в дверь, и на пороге появилась Вика. Ее лицо, обычно лучезарное и озорное, сейчас было напряженным и встревоженным. Она тихо прикрыла за собой дверь и подошла к Вере, присаживаясь рядом на койку.
– Верочка, что с тобой? – она обняла подругу за плечи, заглядывая ей в глаза. – Ты как будто не здесь. Совсем одна.
Вера вздрогнула от неожиданного прикосновения. Она почувствовала, как глаза ее наполняются слезами, но тут же отвернулась, пряча лицо в ладонях.
– Все хорошо, – пробормотала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Просто устала.
– Не ври мне, – Вика нежно отвела ее руки от лица. – Я все знаю. Слышала, как Маша с капитаном разговаривала.
Вера замерла, словно ее застали врасплох. Значит, сомнения уже закрались в души ее подруг. И теперь ей придется защищаться не только от врагов, но и от тех, кто всегда был рядом.
– Что ты такое говоришь? – с вызовом спросила она, хотя в ее голосе звучала неуверенность.
– Вера, ну что ты как маленькая, – Вика вздохнула, качая головой. – Мы же видим, что с тобой что-то не так. Ты молчишь все время, на вопросы не отвечаешь… Да и эта шинель… немецкая шинель… Зачем ты ее надела?
Вера вскочила с койки и начала беспокойно ходить по комнате. Она не знала, что ответить. Как объяснить им, что с ней произошло там, в плену? Как рассказать о боли, о страхе, о том странном, непонятном чувстве, которое она испытывала к Карлу?
– Вика, я… – начала было она, но тут же осеклась, не зная, как продолжить.
– Что, Вера? – Вика встала и подошла к ней, заглядывая в глаза. – Неужели… неужели он тебе понравился? Этот немецкий офицер?
Вера отшатнулась, словно от удара.
– Ты что не сешь! – воскликнула она, и ее голос задрожал от гнева и обиды. – Как ты можешь такое говорить?! Я была в плену! Меня пытали!
– А я была здесь, – тихо произнесла Вика, и ее глаза вдруг стали грустными и серьезными. – И тоже пережила немало. Но знаешь, Вера, иногда враг может быть ближе и понятнее, чем друг. Иногда он может подарить тепло и защиту, которых ты не находишь рядом с собой. Я вижу, что ты смотришь на меня, как на сумасшедшую, но… но мне кажется, что я тебя понимаю. Понимаешь?
Вера молчала, опустив глаза. Слова Вики, словно осколки разбитого зеркала, резали ее душу, отражая те мысли и чувства, которые она тщетно пыталась в себе подавить. Неужели Вика права? Неужели она…