Глава 10
Снег холодом щиплет лицо и шею, морозит пальцы. Я отфыркиваюсь, протираю глаза и обнаруживаю себя в самом центре сугроба. А прямо надо мной навис Чонгук. Его ладони вцепились в снег у моей головы, мужские колени упираются в землю с двух сторон от моих бёдер. Я словно в клетке из его рук и ног, отрезана от мира.
Волк так близко, что моё сердце делает кульбит, в груди разливается тепло. Тело охватывает трепет, будто каждая клеточка против моей воли тянется навстречу истинному.
В сумерках глаза оборотня светятся, как подсвеченные луной изумруды. Белые хлопья запутались в растрёпанных волосах, на острых скулах лихорадочный румянец, а во взгляде выражение растерянности, которое стремительно перерастает в голод.
Чонгук наклоняется и совсем по-звериному ведёт носом, а я вздрагиваю и словно выныриваю из тумана. Толкаю оборотня в крепкую грудь.
– Встаньте! – испуганно шиплю.
Волк моргает, а потом расплывается в коварной ухмылке.
– Но вы же сами завалили меня в снег, – сладко сообщает он.
– Неправда! – возмущаюсь я.
– Ещё и локтями чуть рёбра не отбили. Кидаться на мужчин с намерением убить – ваше хобби?
– Я вовсе не... Вы меня схватили!
– Схватил, чтобы вы не свернули себе шею, принцесса.
– У меня всё было под контролем.
– Напомню: Вы упали с дерева.
– Это было... "контролируемое падение", – бормочу, ёрзая в снегу.
– А, ну раз так, – зубасто ухмыляется оборотень.
Его голодный взгляд блуждает по моему лицу, зависает на губах, соскальзывает на шею, скользит к ложбинке груди. У меня сбивается дыхание, щёки предательски опаляет смущением. Я скрещиваю руки, чем вызываю ещё одну усмешку.
– Встаньте! – повторяю я и добавляю сквозь стиснутые зубы: – Пожалуйста.
Оборотень улыбается уголками губ, а потом одним слитным движением поднимается на ноги. Протягивает руку. Я хмурюсь, но Чонгук без всяких разрешений сам перехватывает мою ладонь. Приходится принять помощь, хоть лицом я всячески показываю, что думаю о его манерах.
Я отряхиваюсь и поправляю перчатки, а в голове беспокойно мечутся мысли. Мне совершенно не нравится собственная реакция на этого волка. Рядом с ним я будто разум теряю, стоит ему оказаться слишком близко и все здравые мысли исчезают, передавая управление дурному инстинкту.
"Куда, блин, делась птица! – думаю я, вглядываясь в серое небо. – Вернётся ли?! Почему Чонгук здесь? Проклятье! Он догадался, что без магии я птицу не привлеку? Или видел волшебные семена?! Без доказательств его обвинения ничего не значат! Надо просто всё отрицать до последнего, тем более птица улетела".
Будто прочитав мои мысли, Чонгук спрашивает:
– Так, что вы делали на дереве?
– Извините уж, но это не ваше дело.
– Вы жульничали, Дженни, – с улыбкой говорит Чонгук, но в его глазах калёная сталь.
У меня сердце стынет от страха, я с трудом сохраняю маску спокойствия.
– Не понимаю, о чём вы, – вздёргиваю подбородок, отчаянно блефую. – Всё было честно!
Чонгук недобро хмыкает, бросает взгляд на дерево, а затем наклоняется и поднимает со снега крохотное светящееся зёрнышко. У меня леденеет нутро.
"Он меня сдаст!" – в панике шепчутся мысли.
– Вы следили за мной! – обвинительно говорю я. Голос дрожит.
Оборотень крутит в пальцах доказательство моего обмана.
– Не совсем за вами, – медленно говорит он.
– Тогда за кем?
– За вашим женихом-магом.
– За Хосоком? – удивляюсь я.
– Именно. Заметил, что он спустился с балкона и двинулся в парк. Притом использовал магию для отведения глаз.
– И вы пошли за ним?
– Да.
– Зачем?
– Из-за любопытства, конечно, – Чонгук вскидывает взгляд. Я ни капельки оборотню не верю. Чувствую, что бесстрастность – напускная, а за ней притаился хищник, гипнотизирующий добычу.
– Что же случилось дальше?
– Ваш жених шёл за вами по пятам, но потом, совершенно случайно, потерял вас из виду.
Я щурюсь, подозревая, кто устроил это "случайно". Неужели Чонгук как-то отвлёк внимание Хосока? Принц использовал магию? Но зачем? Хотел меня защитить, или у него свой интерес?
В голову неожиданно приходит, что если бы маг меня нашёл, простым испугом я бы не отделалась. Однако благодарить Чонгука не спешу, ведь ещё неизвестно, что нужно волку. Но, если бы он собирался сдать меня комиссии, то не стал бы вести разговоров, верно? Значит, надежда есть.
– И вы пошли за мной? – уточняю я
– Да.
– Тоже из любопытства?
– Отбор ужасно скучный, – говорит Чонгук. – А вы весьма занимательная, Дженни. Начиная с нашей встречи на кухне и заканчивая вашим нападением на конкурентку. С чего вы взяли, что она отравила вино? И как сумели подготовиться к первому этапу отбора?
– У девушек свои секреты, – губы дрожат, когда я улыбаюсь. – Лучше скажите, как вы намерены поступить дальше?
– Пока не знаю, – холодно ухмыляется волк. – Зависит от вас.
– Намерены меня шантажировать? Это бесчестно!
Его глаза темнеют, он делает шаг навстречу. Я отступаю и упираюсь спиной в дерево. Чонгук ставит руку на ствол, смотрит сверху вниз своими пугающими глазами, в них мелькает зверь – огромный волк с серебристой шерстью. Мне хочется вжать голову в плечи.
Чонгук – высокий и сильный, у него широкие плечи, железные мышцы и аура хищника. Я чувствую себя как никогда маленькой и слабой. Кролики умеют лишь убегать, но по несчастью, нас с этим волком сковала нерушимая цепь. Она крепче страха, сильнее разума.
– Не усложняйте себе жизнь, Дженни, – хрипло говорит Чонгук. – Сделаете, что скажу, а я притворюсь, будто ничего не видел, – он касается моей щеки, почти нежно смахивает снежинку, стирает мокрый след от снега.
Эти прикосновения будто удар по струнам сердца. Вокруг зима, но меня бросает в жар, в висках пульсирует. Я судорожно выдыхаю застрявший в лёгких воздух, он рассеивается паром.
Мысли блуждают, мир стягивается до единой точки, едва заметно пощипывает запястье, то самое место, где выжжена метка.
– И что вы хотите? – шепчу, а сама почему-то смотрю на яркие мужские губы. Не слишком пухлые, не слишком тонкие...
– Хочу... – повторяют эти мужские губы, а в голосе хриплые нотки.
– Да... – я вскидываю затуманенный взгляд и встречаюсь с такими же туманными глазами.
– Хочу вас...
– Меня?
– ...спросить, – выдыхает Чонгук.
– О чём? – шепчу я.
Но Чонгук не отвечает, лишь тяжело вдыхает и выдыхает воздух. Его глаза сверкают, я вижу в них себя – растрёпанную, краснощёкую, с приоткрытыми губами.
Во рту пересыхает, время словно замедляет ход, здравые мысли давно утонули в омуте чужих глаз. Нервы натягиваются до предела, а я всё смотрю-смотрю-смотрю...Обвожу взглядом тёмные брови, упрямые скулы, выступающий кадык.
Замечаю тонкий шрам на впалом виске и ещё один, куда страшнее, на мужской шее. Он рваными зигзагами уходит за воротник. Невыносимо хочется проследить за ним подушечками пальцев.
Моя рука сама тянется вперёд, а в следующий миг я касаюсь чужой шеи. Кожа оборотня горячая, как раскалённый песок.
Кадык Чонгука дёргается под моими пальцами, его рука собственническим жестом ложится на мою спину, притягивает, прижимает к себе.
Между нами не остаётся пространства. Мы оба дышим слишком часто, нам не хватает воздуха. Жар закручивается в животе, опускается ниже. Мой зверь прорывается к коже, будто хочет всё видеть своими глазами.
Я зарываюсь пальцами в волосы оборотня. Они мягкие, пахнут дымом и сладко-терпкой морозной клюквой. Чонгук всюду, он жадно гладит мою спину, его дыхание касается местечка за ухом, а следом я чувствую чужие горячие губы...
Оборотень с рыком жарко целует мою шею, прикусывает кожу, свободной рукой зарывается в волосы на моём затылке, приятно стягивает пряди в кулак.
Из моего горла вырывается полустон-полувсхлип... и от этого странного звука я неожиданно прихожу в себя.
Меня словно пронзает разряд тока.
"О боги, что сейчас происходит!" – вспыхивает в мыслях. Паника захлёстывает.
"Проклятье!"
– Остановитесь! – требую я, сгорая от стыда и неловкости. Мне хочется провалиться сквозь землю от ужаса! Как я допустила! Как до этого дошло!
Чонгук тут же отстраняется, пробует заглянуть мне в глаза, но я прячу лицо в ладонях. Так стыдно мне не было никогда в этой жизни!
– Дженни, – обеспокоенно шепчет оборотень. – Вам плохо?
– Да! – задушено говорю я.
– Как много вы пили? – он трогает мой лоб. – Кожа слишком горячая... Или это нормальная температура для грызунов?
– ...грызунов? Кролики – не грызуны! – выпаливаю я, отталкивая чужую руку. – И... и что вы опять на меня навалились! Не смейте... не смейте никогда ко мне прикасаться! Даже не приближайтесь! Я вам запрещаю, понятно!
"Проклятая метка!"
– Ого, – Чонгук поднимает ладони вверх и отходит на пару шагов. – Разве это не вы меня сейчас так мастерски соблазняли?
– Что?! В каком месте?!
– Вы, принцесса, первая принялись наглаживать мне шею, – Чонгук ухмыляется во все свои волчьи клыки.
У меня из ушей разве что пар не идёт от стыда. Я уже трижды прокляла ненавистную метку.
– Наглаживать? Не-ет! Я хотела вас придушить!
– Значит, можно считать это покушением на жизнь?
– Да! – шиплю я.
– Покушение прошло неудачно, – издевается волк. – Ещё раз пробовать будете?
– Ни за что, – сержусь. – Лучше попросту буду держаться от вас подальше!
– Подальше вам стоит держаться от вина.
– И от него тоже, – бормочу. А сама принюхиваюсь. От меня и правда немного пахнет вином... должно быть, пролила на себя несколько капель, когда забирала бокал у Миры. Но так даже лучше! Пусть волк считает, что меня от алкоголя повело.
Моё платье в беспорядке, волосы растрепались. Я недовольно приглаживаю их ладонями, поправляю складки подола. Я горю от ушей до кончиков пят.
– А я-то думал, это ваш план, – хмыкает Чонгук, наблюдая за мной. – Соблазнить, чтобы я не рассказал о вашей хитрости с ивари.
– Да какая мне разница! Птица всё равно улетела.
– Вернётся, – уверенно заявляет Чонгук.
Я вскидываю взгляд.
– С чего вдруг?
– Вернётся, если я помогу, – коварно добавляет принц.
"В гробу я твою помощь видала!" – хочется крикнуть мне, но это уж слишком неприлично для принцессы, поэтому я лишь бормочу:
– Вы совершенно невозможны.
– Сочту за комплимент.
– Не стоит.
– Вы зря на меня злитесь, Дженни. Любой на моём месте решил бы, что вы не против сделать общение ближе.
– Ничего такого я не хотела. Тем более вас же не интересуют травоядные, так чего вы целоваться стали, – по-детски огрызаюсь я.
– Целоваться? – насмешливо вскидывает брови Чонгук. – Не помню, чтобы мы до такого доходили. Или это приглашение?
Я возмущённо фыркаю и скрещиваю руки на груди.
Чонгук пожимает плечами и переводит взгляд на дерево возле озера. Заглядывает под крону, а потом зачем-то обходит дерево кругом. Ищет ивари? Так её там нет!
Небо уже порядком потемнело, между серых туч проглядывается поднимающийся диск луны. До полуночи ещё осталось часа три-четыре. Первая волна чувств схлынула, и я наконец-то могу здраво мыслить. Нет сомнений, что на меня снова воздействовала метка. С каждым разом её влияние всё сложнее преодолеть.
Стоит Чонгуку оказаться близко, как разум засыпает. Что я сделаю в следующий раз? Накинусь с поцелуями? Ох... не хочется проверять! А что там с самой меткой? Что, если она уже стала зависимой? У меня и так проблем по горло, чтобы ещё и с истинностью бороться.
"Может, показать Чонгуку запястье и не мучиться? – шепчет в голове предательский голосок. – Может, он станет мне хорошим помощником? Вместе было бы проще предотвратить смерть Лисы..."
Ага! Занозой в пятке – вот кем он станет! Ещё неизвестно как отреагирует с его нелюбовью к кроликам. Может, нос скривит, или, наоборот, его задерёт. Рассказать про будущее я не смогу, а на отборе истинным парам делать нечего. Он меня попросту увезёт, а дальше всё случится по накатанной. Лиса умрёт, Аштария погибнет... но я, быть может, останусь в живых. И никогда не смогу себя простить.
Лучше придерживаться плана. Любыми способами пройти первый этап и поговорить, наконец, с Лисой!
Но Чонгук видел, как я жульничала... Что он хочет от меня за молчание? Даже представить не могу... Власти у меня нет. Деньгами я не располагаю, как и стратегическими знаниями. Проклятье! Хоть я и вернулась в прошлое, но слишком многого не знаю! Ну почему в прошлой жизни я слушала сестёр вполуха!
Я украдкой слежу за оборотнем. Если откинуть эмоции, то приходится признать, истинный у меня красивый. Движется с грацией зверя, а если улыбнётся нормально, без ухмылки, то все девушки на отборе упадут к его ногам, тут и сомневаться не приходится... Вот только они понятия не имеют, какой у этого волка отвратительный характер. И никаких манер!
– Удивительно, – говорит объект моих дум. – Сейчас зима, кругом снег, но все деревья в саду зелёные, а люди не замерзают даже с открытыми спинами.
Я зябко веду плечами.
– Да, это действует магия родового замка, – говорю, искоса наблюдая за Чонгуком. Я больше не намерена позволять ему подходить слишком близко. – Вы скажете, наконец, что вам нужно за молчание?
– А что в замке Аштарии такого магического? – спрашивает Чонгук, игнорируя мой вопрос. Он облокачивается спиной на дерево, между нами три шага.
– Никогда не интересовалась, – бормочу.
– Я слышал, есть некий артефакт. Алтарь для кровавых жертв, – его голос становится вкрадчивым, а взгляд внимательным.
– Есть какой-то алтарь, но я про него ничего не знаю.
Мне не нравятся эти вопросы. Я ёжусь от промозглого ветра, что дует с озера. Невольно тянусь коснуться шеи, того самого места, где были мужские губы, но вовремя себя останавливаю.
– Но это ведь реликвия вашей семьи, – продолжает допрашивать оборотень, – источник огромной силы.
– Так говорят.
– Кто им управляет?
– Может быть, отец. Я не в курсе. Почему вы спрашиваете?
Лицо оборотня становится серьёзным, взгляд тяжелеет.
– Хочу, чтобы вы провели меня к нему, – говорит оборотень таким тоном, словно просит прогуляться с ним до конюшни.
Меня же пробирает нервная дрожь. Так вот чего желает этот оборотень: Увидеть алтарь. Прикоснуться к древней реликвии нашего рода. Но зачем?
Я вдруг явственно вспоминаю слова Хосока в тот жуткий день... он говорил, что захватчики могут меня помиловать, ведь им нужен кто-то из королевской семьи для управления алтарём. Что, если сила этого артефакта и есть причина происходящего. Тот самый мотив! А Лису убили лишь затем, чтобы добраться до алтаря!
Но тогда...
– Зачем вам к алтарю? – я говорю спокойно, тогда как лёгкие скручивает от страха. – Что вы намерены с ним делать?
– Мне просто любопытно.
– Ложь!
Чонгук недобро щурится. Я пячусь, как перепуганный кролик.
– Дженни, – почти ласково зовёт волк и делает шаг навстречу.
– Не подходите!
– Я ведь не многого прошу.
– Тогда ответьте честно, зачем вам к алтарю? Это нормальный вопрос, разве нет?
– Ш-ш, тише, – шепчет Чонгук, прикладывая к губам палец. – Не шумите, принцесса.
– Ответьте!
– Я просто посмотрю. Даже касаться не буду.
"Нельзя его туда вести!" – бьётся в мыслях. Но глядя в холодные зелёные глаза, я понимаю – отказать не получится. Надо быть умнее, потянуть время!
– Хо-хорошо, – бормочу. – Через неделю я...
– Не подходит, – рыкает Чонгук. – Я хочу увидеть его сегодня ночью.
– Невозможно! Я буду занята сегодня и ... и алтарь охраняется магией!
– С защитой я разберусь.
– Я всё равно не могу так скоро! Если отец узнает, он...
– Или ты проведёшь меня. Или прощайся с отбором, – холодно говорит Чонгук.
Я стискиваю зубы и кулаки. Должна ли я согласиться? Но и отказаться невозможно... Проклятье! Как мне быть? Солгать, что проведу ночью к алтарю, а самой спрятаться? Да, так и сделаю! Не будет же он ломиться ко мне в спальню! А завтра уже разберусь...
– Ваш ответ? – требует Чонгук.
Я открываю рот, чтобы согласиться... как вдруг улавливаю отголосок задушенного женского крика.
Я поворачиваю голову туда, откуда его доносит ветер. Там, за деревьями, кто-то отчаянно зовёт на помощь.
Крик повторяется.
Сердце падает в пятки.
– Наен... – шепчу я. – Это кричит Наен! Моя сестра!