Ты обещал
для меня важно
чтобы вы оставляли
звезды и комментарии,
этим вы помогаете продвигать
историю, и мне от этого
безумно приятно, спасибо❤️
____________________________________
Саша
Прошло два дня. Два дня с того момента, как Валера зашёл в палату с охапкой цветов и зелёными яблоками, и исчез. Просто... пропал. Ни звонка. Ни весточки. Ни намёка, где он и с кем.
Я лежала на белой подушке и смотрела в окно.
Палата была пугающе тихой, слышно было только, как под потолком тихонько щёлкает лампа, а где-то в коридоре глухо перекатываются колёса каталок. Я держала в руке тот самый зелёный яблоко. Уже чуть потемнело сбоку, но я его берегла. Как будто с ним — он ещё рядом.
Я не находила себе места. Спросила Винта утром, где Валера. Он как обычно стоял в тени у двери и, не глядя мне в глаза, ответил:— С ним всё хорошо. Он... работает. Решает. Делами занят.
Я зло закусила губу.— А почему не отвечает? Почему не приходит?
— Он велел передать, что ты в безопасности, а это главное.
Безопасность.
Да как можно быть в безопасности, когда его нет рядом? Когда я не знаю, где он, жив ли, ест ли, спит ли вообще.
Я села, одеяло соскользнуло с плеч, и я прижала подушку к животу. Сердце колотилось, как будто предчувствовало что-то. Внутри всё тревожно дрожало.
И тут — глухой стук. Раз. Потом — второй.
Дверь приоткрылась. В палату вошли сразу четверо. Два впереди, два сзади. Все — из охраны. Высокие, в чёрном, молчаливые. И за ними — Винт. Он был как всегда собранный, в длинном тёмном пальто, аккуратной рубашке, глаза — напряжённые. Закрыл за собой дверь и обернулся ко мне.
— Саша, собирайся.
Я подняла голову.— Что?
Он не говорил резко, но в голосе было нечто тревожное.— Надо ехать.
— Куда ехать?!— Я почти вскочила, сердце ушло в пятки.
— Мы покидаем город. Немедленно.
— Почему? Где Валера? Что случилось?
— Он... он в деле. И ты должна быть подальше. Пока это всё не закончится.
Я уже догадывалась.
Что-то началось. Что-то важное. Страшное.
Я медленно поднялась с кровати. Одеяло соскользнуло на пол, я босиком подошла к нему и, глядя в упор:— Я никуда не поеду.
— Саша...
— Нет! Я не поеду.
— Это небезопасно.
— А он по-твоему в безопасности?!— Я вся дрожала от злости.— Вы просите меня уехать в тот момент, когда ему хуже всего?!— Я встала прямо перед ним.
— Я рядом с ним буду. Всегда. Понял? И если нужно — умру рядом. Но я не оставлю его одного. Ни за что.
— Это не обсуждается.
— Ты плохо меня знаешь, Винт. У меня не отнимешь его. Никто не отнимет.
Он замолчал. Вся охрана молчала. В палате стояла жуткая, удушающая тишина.
— Даже если он сам попросит тебя уехать? — спросил он вдруг.
Я задержала дыхание.— Он не попросит. Он знает, что без меня — у него ничего не получится.
Винт вздохнул. Потом переглянулся с охраной и шагнул назад.— Ладно. Ты остаёшься.
— Спасибо, — я прошептала. — Хоть кто-то понял.
Он ещё раз посмотрел на меня.— Мы за тобой следим. В палату никого не пускать. Еду тебе принесут. Не выходи без разрешения.
Я кивнула.
Когда они ушли, я осталась одна. Ноги подкашивались от напряжения, я опустилась на стул и уткнулась в ладони. Слёзы подступали, но я не плакала. Я буду ждать. Как бы ни было страшно. Как бы ни было тяжело.
Валера — мой человек. Я его не отдам.
Я сидела на подоконнике, подтянув колени к груди. Тело ныло, особенно низ живота — не острая боль, а такая, будто внутри тяжёлая галька, которую невозможно вытряхнуть. Воздух за окном был серым и вязким. Пасмурный день. Мокрые крыши домов, редкие прохожие, снующие под зонтами.
Я глядела на эту унылую улицу уже второй час подряд. И всё в ней, в каждой капле, каждом огрызке ветра — было про него. Про Валеру.
Про то, что он ушёл, а я осталась здесь.
Почему? Почему он ничего не сказал?
Почему не предупредил? Не позвонил?
Даже Винт, и тот отвечает уклончиво. «Занят... решает... дела... опасно...»
Я стиснула кулаки. Да мне плевать, опасно или нет.
Я не из тех, кто прячется за чьей-то спиной, когда начинается буря.
Я хотела быть рядом с ним. Я должна быть рядом с ним. Он мой. И я — его.
Я раз за разом думала сбежать отсюда.
Знала, что в коридоре охрана. Что меня не выпустят. Да и шрам на животе саднил при каждом неловком движении, как будто напоминал: "Ты пока не железная, Саша. Пока — нет."
Я всё равно бы пошла. Ползком бы пошла, если бы знала, куда. Но не знала. А это самое ужасное. Не знать. Не чувствовать. Не касаться.
Я откинулась на стекло, прижалась щекой к прохладному оконному стеклу и зажмурилась.
Хочется выть. Всё бы отдала, чтобы он просто зашёл. Просто сказал: "Я здесь, Красивая."
Даже не обнимал бы — просто сказал.
В дверь постучали. Тихо. Аккуратно.
Я не ответила, но она и не ждала.
Зашла медсестра — та самая, что всё время ходила ко мне с капельницами, перевязками и словами утешения. Молодая, но с глазами женщины, которая всё понимает без слов.
Сначала улыбнулась, потом шагнула ближе и мягко сказала:— Капельница. Надо. Не спорь, Саш.
Я молча кивнула. Слезла с подоконника, села на край кровати. Она принесла штатив, пакет с раствором, аккуратно подвесила, начала возиться с моим запястьем.
— Ты сильная, знаешь? — вдруг сказала она, голос у неё был мягкий, как у мамы. — Не каждая бы встала после такого.
Я ничего не ответила. Только смотрела в сторону.
Она проколола вену, закрепила всё, поправила иглу.
— Потерпи чуть-чуть. Это скоро всё позади. А потом — на воздух, к людям, домой. И к тем, кто ждёт.
Я повернула голову, медленно посмотрела на неё.— А если он не ждёт?
Медсестра чуть приподняла бровь.— Такие, как он... — она слабо улыбнулась. — Они ждут молча.
— А если забыли?
— Нет. Не забыли. Просто ты не представляешь, какие войны они ведут у себя в голове.
Я вздохнула.— Мне бы только знать, что он жив.
— Он не просто жив, Саш, — сказала она уже уходя, — он, скорее всего, делает всё это, чтобы ты была в порядке.
Когда дверь за ней закрылась, я ещё долго сидела на краю кровати, ощущая, как капельница стекает мне в вену — прохладная, как дождь. И с каждым каплям будто возвращались силы. Не только телесные.
Психологические. Внутренние.
Те, что нужны, чтобы выстоять.
Я подняла глаза к потолку, где от капельницы мягко покачивалась трубка. И тихо прошептала в пустоту палаты:— Валера...
Я сидела в тишине, слышала, как капельница капает в вену. Окно по-прежнему было открыто — совсем чуть-чуть, узкой полоской, но этого хватало, чтобы в палату просачивался воздух. Я поёжилась, потянула на себя плед.
И вдруг — щелчок. Не громкий, но такой, что у меня внутри что-то обвалилось. Дверь приоткрылась без стука, и я повернула голову.
На пороге стояла мама.
Я замерла. Она тоже. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Я не видела её... давно. И сейчас она выглядела так, будто прошла сквозь весь город, сквозь грозу, сквозь страх — чтобы попасть ко мне.
— Мама? — голос вышел хриплым.
Она быстро шагнула внутрь, и за ней закрылась дверь. На её лице — не злость, не обида. Шок. Настоящий, глубокий, как удар.
— Господи, — прошептала она, подойдя ближе. — Саша... Саша, доченька...
Я едва не расплакалась, но только сглотнула и опустила глаза.
Она опустилась рядом, на край кровати, взяла мою ладонь в свои тёплые пальцы. Я чувствовала, как она дрожит.
— Почему? Почему ты мне не сказала? — голос её сорвался. — Я же с ума сходила. Я ничего не знала. Марат... он... он только сегодня рассказал...
Я сжала её пальцы.— Я не хотела, чтобы ты волновалась.
— Ты чуть не умерла, Саша! — прошептала она сквозь слёзы. — Как мне не волноваться?
Я не знала, что ответить. Вместо этого просто посмотрела ей в глаза.— Я люблю его, мам.
— Я знаю, — она погладила мои волосы, — я это давно знаю. Я это видела.
— Ради него... ради него я сделаю всё.
— Даже такое? — она кивнула на шрам, едва заметный под повязкой.
Я кивнула.
Она медленно вздохнула, как будто переваривая всю эту боль, всю эту реальность.— Ты всегда была упрямой. Но и сильной тоже.
Я улыбнулась уголком губ.— Он стоит того.
— Он тебя любит. Это видно.
— Очень, — шепнула я. — Только он сам не всегда это понимает.
Мы замолчали. Она держала меня за руку, я смотрела в окно. В больничной тишине было удивительно спокойно. Как будто всё наконец улеглось.
Но... тело всё же сдавало. Капельница делала своё. Глаза слипались, веки тяжелели.
— Мам, — прошептала я. — Спасибо, что пришла.
— Я всегда рядом.
— Мне... нужно чуть-чуть... отдохнуть.
Она мягко кивнула и встала.— Спи, родная. Завтра поговорим ещё.
Я сжала её пальцы на прощание, и она вышла.
Дверь мягко закрылась.
Я прижалась щекой к подушке и погрузилась в сон.
_____
Я не сразу поняла, что проснулась.
Сначала — пустота. Темнота за веками, шум где-то внутри, и тупая боль в животе, как будто меня ударили кулаком изнутри. Я моргнула. Один раз. Второй. Мир качнулся. Потолок — не белый. Потолок — серый. С металлическими ребрами. Пульсирующий свет.
Я открыла глаза шире. Я лежу, на сиденье в микроавтобусе.
— Крис? — голос сорвался в шёпот, горло было сухое.
Слева — движение. Она сидела напротив. Прямо. Скрестив руки на груди, губы сжаты в тонкую линию, глаза узкие, недовольные, злые.
— Ну, проснулась, наконец-то, — выдохнула она, не поворачивая головы.
— Где я? Что... что происходит?..
Я приподнялась. Медленно, опираясь на локти, чувствуя, как тянет шов, как кожа ноет, будто режет изнутри. В глазах плыло. Дыхание участилось. Я осторожно уселась, поёжилась, дёрнула пледом.
— Мы в машине. Везут хер знает куда. Нас украли, Саша, — процедила Крис сквозь зубы.
— Что? — Я замерла, вцепившись в край сиденья. — Кто украл?!
В этот момент водитель — я его сразу узнала — обернулся. Винт. Его лицо было напряжённым, но спокойным. Как будто он не вёз нас в никуда, а просто катил по обычному маршруту.
— О, проснулась, — хмыкнул он. — Не дёргайся. Всё в порядке.
— Какое в порядке?! — я почти закричала. — Что происходит? Почему я не в больнице? Куда вы меня везёте?
Он вздохнул.— Приказ Валеры. Срочно покинуть город. Очень опасно. Мы не успели тебе всё объяснить — медики дали капельницу с препаратом. Уснула — и всё.
— Он это знал?! Он?!
Винт кивнул.— Он и отдал приказ. Времени не было.
— Почему он сам не сказал? Почему я не с ним?! — я уже почти рыдала. Не от страха. От боли, обиды и ярости.
Крис отвернулась к окну.— Я говорила тебе, что нас могут убрать, — бросила она. — Он нас спас. Пусть даже так.
Я уставилась в одну точку. Словно меня вырвали из мира, который я знала. Я чувствовала себя заложницей, но хуже — брошенной. Он даже не позвонил, даже не написал, просто отдал приказ. Как будто я — не человек. А коробка, которую надо спрятать.
Я молча отвернулась, вцепилась в ремень, будто в него можно было вцепиться вместо реальности.
Мысли метались. Глухо болело в груди. А в животе — всё тянуло, ныли мышцы. Я опустила голову и прошептала себе под нос:— А я... хотела быть рядом...
_____
Я не говорила, вообще. Молча сидела, опираясь плечом о прохладное стекло. За окном — голые деревья, сплошной лес, редкие фонари. Ветви, будто когти, тянулись к нам, скребли по стеклу, исчезали в темноте. Машина гудела, покачивалась, и внутри меня тоже всё покачивалось — вверх-вниз, пусто, бессильно.
Молчит Крис. Молчу я. А внутри — воюет всё.
Я чувствовала себя не спасённой, а оставленной. Как чемодан, который мешал, который надо было упаковать и убрать подальше, пока идут настоящие дела. Пока он... там. Один.
Я разжала пальцы, до этого почти незаметно сжав кулак. Сквозь боль в животе, сквозь всё это состояние — я выдохнула:— Сколько мы уже едем?
Тишина. Потом звук рычага поворотника, как будто он подумал, прежде чем ответить.— Часа три, может чуть больше.
— Куда мы вообще?..
Он повернул голову чуть назад, но не полностью, а просто скосил взгляд в зеркало.— В Гарь.
— ...Где? — Я нахмурилась.
— Село такое. Глухомань полная. Там хрен нас кто найдёт. Ни связи, ни асфальта. Только тени.
— А почему туда? — почти шепотом.
— Так надо. Приказ.
Он снова сосредоточился на дороге. Машина прыгнула на кочке, я вздрогнула и машинально прижала ладонь к животу. Шов немного тянул, но не рвался. Всё было нормально. Снаружи — мрак, изредка мелькали знаки, но ничего узнаваемого. Как будто весь мир от нас отвернулся.
Я кивнула и замолчала снова. В горле — ком.
В голове — Валера. Его голос, глаза, руки. Его "Красивая", его тёплое дыхание. Его — не рядом.
Его "всё хорошо", которое он не сказал. А я бы поверила. Даже вранью. Пусть бы только сам сказал.
Я зажмурилась, чтобы не расплакаться.
Снаружи потемнело ещё сильнее. Машина скользила по пустой трассе, как будто мы ехали в никуда. Я не хотела сюда. Я хотела к нему. Даже если бы рядом с ним взрывались гранаты.
Но он решил по-другому.
Я ещё раз вдохнула. Протянула руку к капюшону худи, натянула на голову, закрываясь от мира.
Я его пойму. Потом. Но не сейчас.
_____
Когда машина, наконец, свернула с трассы, колёса зашуршали по чему-то неровному — по грязи, щебёнке, по хрустящему, замёрзшему снегу.
Винт резко выкрутил руль и вырулил на какую-то проселочную дорожку. Деревья встали плотной стеной, будто нас глотала тишина. Тишина настоящей глуши.
— Приехали, — сказал он просто.
Я не сразу пошевелилась. Сидела, вглядываясь в лобовое. Дом. Маленький, почти сросшийся с землёй. Серый, деревянный. Навес над входом. Потемневшие от времени доски. У окна — покосившаяся лавочка. Всё это не говорило "безопасно", не говорило "уютно". Это просто было вне мира. Место, которое никто не ищет, потому что и не вспомнит.
Крис толкнула плечом дверь и выбралась наружу. Я осторожно за ней. Ноги, едва ступившие на землю, подгибались — не от слабости, а от... ощущения неуместности. Как будто нас высадили не в дом, а в чужую жизнь.
Винт обошёл машину, хлопнул багажником, и, вытаскивая пакеты, махнул в сторону крыльца:— Всё, королевы, это ваш дворец. Живите, как в сказке.
— Угу, особенно с мухами, — буркнула Крис, и мы с ней переглянулись.
Улыбнулись криво. Устало.
Мы поднялись по деревянным ступеням. Скрип под ногами был такой громкий, что даже птицы в лесу, казалось, вздрогнули. Я толкнула дверь, и она открылась с тихим скрипом.
Первое, что я почувствовала — запах дерева и печки. Второе — движение внутри. Тихие, едва заметные силуэты. Люди.
Я встала как вкопанная. Внутри дома было пять человек. Мужчины. Чёрные худи. Молча. Стояли. Смотрели. Один из них — с повязкой на глазу, второй — с узким лицом и острым взглядом, третий — массивный, как шкаф. Они не двигались к нам. Просто стояли, будто проверяли. Чью-то волю выполняли.
— Добрый день, — вдруг сказал один из них.
Голос был низкий, спокойный.— Охрана. От господина.
Господина. Я вздрогнула.
Они имели в виду — его.
Я попыталась что-то сказать, но в горле пересохло.
Крис уже стояла за спиной, и вдруг протянула мне руку, аккуратно подтолкнула вперёд.
— Всё нормально, пошли, — шепнула она.
— А они?..
— Нас охраняют, Саш. Чего ты хотела? На поле высадиться?
Я сделала шаг вперёд. Потом ещё. Охрана, не говоря ни слова больше, выскользнула из дома, словно тени. Один за одним. Просто исчезли. Оставили за собой только ощущение присутствия.
Будто стены теперь слушают.
— Пиздец, конечно, — буркнула я, оглядываясь.
Крис плюхнулась на старый диван, обхватила себя руками:— Добро пожаловать в наш отпуск.
Я прошлась по комнате. Одна. Осторожно. Внутри было чисто, но по-своему сурово. Два дивана, маленький деревянный стол, окна без штор, старый буфет в углу. Комнаты — узкие. Потолок — низкий. Никакой роскоши, зато безопасно.
Я присела на стул, руки всё ещё дрожали. Почему всё было не так? Не так, как я хотела. Я хотела быть рядом с ним. Хотела держать его за руку, когда он идёт на что-то страшное. Хотела говорить: "я рядом", а не "я далеко, потому что ты так решил".
Я тихо выдохнула. Он приказал.
Значит — он решил, что это правильно.
Но почему тогда в груди так больно?
Первым делом мы разложили всё, что Винт вытащил из багажника. Сумки глухо шлёпались об пол. Крис недовольно фыркала:— Нам что, тут полгода зимовать?
Продукты, одежда, медикаменты. Даже мои духи и щётка для волос. Винт, не моргнув, пояснил:— Валера сказал, чтобы вы чувствовали себя как дома. Всё, что понадобилось — собрали.
Он протянул мне большой белый пакет. Я узнала свою куртку, мягкий домашний костюм, тёплые носки, пару книг. У меня защипало в глазах.
Заботливо. Но не лично.
— А где он? — тихо спросила я, не поднимая глаз.
Винт замер на секунду. Потом снова задвигался: встал у печки, подкинул полено, прикрыл заслонку.— Всё по плану, Саша. Он... работает.
— Ты ничего не скажешь, да?
— Ты же сама всё понимаешь, — выдохнул он. — Скоро всё будет хорошо.
Я сжала губы. Скоро. А сейчас?
Я молча кивнула. Он отвёл глаза. И вышел.
С глухим щелчком за ним закрылась дверь.
Мы с Крис остались в доме. Она что-то бормотала под нос, разбирала еду и одежду, но я её почти не слышала. Какой-то звон стоял у меня в голове.
Такой, что заглушал всё остальное.
Через полчаса я вышла. Просто вышла на улицу, потому что не могла больше быть внутри.
Один из охранников — невысокий, в серой куртке и с повязкой на запястье — тут же выпрямился у стены, словно слился с ней. Я кинула на него взгляд, короткий. Он двинулся за мной.
— Без комментариев, — буркнула я.
Он не ответил. Просто шагнул следом.
Я брела по снегу, что уже начал слегка подтаивать. Под ногами похрустывало. Лёгкий ветер трепал волосы. Сигарета сама оказалась в пальцах. Я подкурила. Сделала долгую затяжку. Горечь во рту. Тепло в груди. Пустота в голове.
Как он мог? Как можно вот так?
После всего, через что мы прошли. После того, как я буквально вытащила его из мрака. Сделала невозможное. Вернула. А он...Он просто исчез.
Да, я понимаю. Опасно.
Да, я понимаю. Он — лидер Монолита.
Да, я знаю. Он может погибнуть каждую секунду.
Но я не кукла. Не девочка в чулках. Я его женщина. Я была с ним, когда ему было больнее всего. Я осталась, когда другие ушли. Я готова была умереть за него.
А он? Он отправил меня в глушь.
— Тебе повезло, что я не могу убить тебя сейчас, — пробормотала я в пространство, выпуская дым.
Слова исчезли в холоде, будто не были сказаны вовсе.
Охранник шел следом, на шаг сзади. Молчал.
А мне хотелось кричать.
Я остановилась у старого дерева, облокотилась на него спиной. Небо было серым, без движения. Снег под ногами — жёлтым от старой травы. Пахло берёзовой корой и чем-то... чужим.Неправильным.
— Скажи честно, — выдохнула я, не оборачиваясь.
— Ммм? — подал голос охранник.
— Он меня защитить пытается или спрятать?
Тишина. Долгая. Он не ответил.
Правильно сделал. Лучше не знать.
Я выкинула окурок, постояла ещё и задрала голову к небу.
— Всё нормально, Саша. — Я сама себе говорила. — Он делает, как умеет. А я сделаю, как надо.
Я вернулась домой, уже дрожа от холода. Куртка на мне была тонкая — специально так оделась, чтобы прочувствовать каждый нерв. Каждый миллиметр кожи, как будто он был бы рядом и смотрел, как мне зябко. А его не было.
Охранник открыл дверь первым, будто заранее знал, что я не полезу за ключом. Я кивнула ему молча и зашла внутрь. Сразу ударил запах — печка всё ещё топилась. Тепло окутало, но сердце внутри всё равно было лёд.
Крис лежала на кровати, завернувшись в плед, читала какой-то старый журнал.— Ты где пропала? — беззлобно кинула она.
— Проветриться.— Я скинула обувь, стянула куртку, прошла на кухню, налила воды. Стакан дрожал в руках. Я выдохнула.
— Он бы всё равно тебя не взял с собой, Саш, — вдруг сказала она. — Ты же знаешь.
Я посмотрела на неё.— Он даже не дал мне сказать «будь осторожен». Просто исчез.— Голос сел, стал грубым.
Крис отложила журнал.— Он тебя бережёт. Он такой.
— А если он не вернётся?
— Не говори так. Это Валера.
Я медленно прошла в спальню. Легла на кровать, не раздеваясь, просто уткнулась лбом в подушку.
Из окна было видно деревья, тёмные, чёрные в ночи. Где-то вдалеке выл ветер. Где-то в другом мире был мой Валера.
Я закрыла глаза. Сколько времени прошло с тех пор, как он ушёл?
Два дня. Шесть часов. Тринадцать минут.
Я знала. Я считала.
Тело болело. Шов тянул, пульсировал, но не это болело сильнее. Боль была в груди. От того, что я ничего не знала.
Что, если он снова потеряет память?
Что, если он...
Нет. Нет. Нет.
Я резко перевернулась на спину. Потолок — как белая пустота. Я вспомнила, как он меня целовал в палате. Как прижимал к себе, как будто боялся отпустить хоть на секунду. Как зарывался носом в шею, как будто пытался запомнить запах моей кожи.
— Ты обещал, — прошептала я в темноту. — Обещал, что больше не оставишь...
Из соседней комнаты доносилось, как Крис листает журнал. Мир был спокойным.А внутри меня — нет.
Я встала, прошлась босиком по скрипучему полу. Взяла сигарету, вышла на веранду. Охранника не было — значит, где-то рядом.
Я стояла в полумраке, курила и молчала.
И вдруг, не сдержавшись, произнесла вслух:— Где ты, Валера?..
Сигарета догорела. Я выкинула её в сугроб.
Задержала дыхание, будто услышу ответ.
Но была только тишина.
Я развернулась, вошла обратно. Залезла под одеяло. И, устав от всего, просто уснула.
__________
ТГК: Пишу и читаю🖤
оставляйте звезды и комментарии ⭐️
