Поиграем
для меня важно
чтобы вы оставляли
звезды и комментарии,
этим вы помогаете продвигать
историю, и мне от этого
безумно приятно, спасибо❤️
____________________________________
Я проснулась резко — как будто кто-то смотрел. Тело будто почувствовало раньше, чем глаза успели открыть.
Открыла.
Темно. Только еле заметный свет с улицы, пробивающийся через щель в шторах. И... тень.
Чёрт. Кто-то стоял надо мной.
Сердце тут же ухнуло вниз. Я замерла на секунду, но потом села и резко ударила вперёд. Рука попала во что-то мягкое — вроде плеча, но фигура не пошатнулась, только охнула:
— Тихо, тихо, эй! Это я!
Голос. Знакомый.
Я сразу дёрнула одеяло к себе, всё ещё в панике, дыша шумно.— Ты дебил?! — прошипела я в темноту. — Артём?! Ты совсем охренел?!
Он стоял, отступив на шаг, потирая плечо.
— Да ты чё сразу с кулаками, мать твою...
— А ты чё, в три ночи в спальне стоишь, как маньяк?! Как ты вообще попал в квартиру?!
— Неважно. Ты всё равно рано или поздно поедешь.
— Куда?!
— В Москву. Ты же говорила, что едешь. Так вот — надо ехать.
Я закатила глаза, откинулась на подушку, сжав одеяло до подбородка.
— Артём... — выдохнула я. — Сейчас три ночи. Я, может быть, хочу поспать, успокоиться, а не просыпаться от того, что надо мной какой-то ушлёпок маячит в темноте.
Он пожал плечами, будто ничего особенного не произошло.
— Серьёзно. Собирайся.
— Знаешь, что ты сейчас соберёшь? — я встала, не выключая ночник, просто в халате, с растрёпанными волосами. — Соберёшься нахрен из этой квартиры.
Я открыла дверь, пошла по коридору, не оглядываясь. Он шёл за мной, ворча что-то под нос. Открыла входную, впихнула его за порог.
— Подожди, — он попытался развернуться.
— Артём. Вали. Я тебя найду утром, если нужно.
— Но...
— И дверь не вздумай больше открывать без стука. Или я тебя в следующий раз не по плечу ударю. А ниже.
Он выдохнул и ушёл в темноту.
Я закрыла дверь, медленно повернулась, облокотившись о косяк. Сердце ещё колотилось. Пальцы дрожали.
Прошаркала в ванную. Включила свет — яркий, слепящий. Посмотрела на своё отражение.
— Ну что, Сашка, — прошептала я. — Москва, значит. Началось.
Вода в умывальнике была ледяная, но как будто нужна — чтобы окончательно проснуться.
Я быстро умылась, едва глядя на своё отражение. Вода по-прежнему ледяная, но теперь уже бодрила. Смахнула с лица остатки сна, промокнула щёки полотенцем и, не думая, пошла в комнату.
Оделась быстро: джинсы, тёплая водолазка, куртка, шарф, перчатки. Всё уже лежало рядом — я знала, что утро будет ранним. Маленькая сумка — только документы, телефон, немного налички, зубная щётка, паспорт. Больше и не надо. Остальное по ходу.
Перекинула волосы через плечо, быстро подвела глаза, чуть блеска на губы — всё. Я была готова.
Выскользнула в коридор, закрыла дверь как можно тише, задержала взгляд на дверной ручке, будто мысленно попрощалась.
В подъезде стоял холод.
На улице — морозная пустота, небо ещё даже не подумало о рассвете. Снег скрипел под ботинками. Возле обочины стояла машина, фары горели жёлтым тусклым светом, пар поднимался от капота. Возле водительской двери — Артём. Зашарился в телефоне, когда заметил меня, закатил глаза так демонстративно, что я чуть не фыркнула.
Он сел в машину, я — за ним, захлопнув дверь с глухим звуком. Тепло ударило в лицо, но не сняло раздражение.
— Ты ненормальный, — сказала я сразу. — Мог бы нормально разбудить, а не как маньяк из подвала.
— Да ладно тебе, — пробурчал он, заводя мотор. — Ты просыпаешься только от шока.
— А ты хочешь получить шок в нос? Будешь дышать через трубку, если ещё раз ко мне ночью встанешь, как тень.
Он хмыкнул, не отрываясь от дороги.— Вообще, я ж тебе говорил — не надо тебе в Москву. Это не прогулка. Ты даже не знаешь, что там происходит.
— Зато ты знаешь, да? — я повернулась к нему. — Артём, хватит. Ты каждый раз так — «не езди», «не встревай», «забудь». Я не могу. Это не ты его терял.
Он сжал руль чуть сильнее.— Ну и сиди тогда в своём аду. Не жалуйся, если потом будет больно.
— А я и не жалуюсь. Я иду туда сама. Никого не тяну. И знаешь что? Мне не больнее, чем тебе, когда ты без конца влезаешь в мою жизнь, а потом уезжаешь, как ни в чём не бывало!
Артём резко посмотрел на меня, но промолчал. Только что-то сжавшееся появилось у него в челюсти — я знала этот взгляд.
Секунду мы молчали.
Только шум печки и хруст шин по снегу. Я отвернулась к окну.
Машина свернула к знакомому двору. Возле парадного уже стоял Вахит — в чёрной куртке, с капюшоном, руки в карманах, сигарета догорала между пальцами.
Мы остановились. Я первой открыла дверь, вышла в тишину.
— Доброе утро, — сказала я, кутаясь в шарф.
Он кивнул. Осмотрел меня бегло, серьёзно.
— Уверена?
Я смотрела прямо.— Как никогда.
Он молча кивнул, отбросил окурок, затоптал и подошёл к багажнику.
Артём молча вышел, захлопнул водительскую дверь, хлопнул ладонью по крыше.
— Скатертью дорога, — пробурчал он и пошёл обратно к своей машине.
Я ничего не ответила.
Села сзади, захлопнула дверь. Ткань сиденья — холодная, в машине пахло табаком и дорогим одеколоном Вахита. Он сел спереди, завёл.
— Поехали, — тихо сказал он.
И машина тронулась, мягко вписываясь в чёрные улицы спящего города.
Мы ехали вдвоём.
За окнами — ночь, плотная, будто затаившаяся. Снег уже не шёл, но дорога покрыта тонкой, звонкой коркой, и под колёсами тихо похрустывало. Машина каталась плавно, без рывков, а тишина внутри казалась даже громче двигателя.
Сзади, чуть в отдалении, ехала ещё одна машина — мы знали, кто. А потом, где-то через полчаса пути, впереди появилась ещё одна. Чёрная, без всяких проблесков, обычная. Будто случайно оказалась на этой трассе. Не вызывало тревоги... но я почувствовала. Безопасность.
Я молчала какое-то время, смотрела в окно, пока город окончательно не растаял в зеркалах. Только потом, чуть повернувшись, спросила:— Мы едем, потому что что-то случилось?
Вахит не сразу ответил. Только через пару секунд, не поворачивая головы, просто глядя вперёд, сказал:
— Теней надо держать. Без Валеры они долго не протянут. Особенно сейчас. Он наворотил дел, а нам теперь разгребать.
Я прищурилась.— Что там?
Он выдохнул.— Поставка. Оружие. Какие-то ребята повылазили из-под земли, ни с кем не связаны, ни с нами, ни с кем. А оно стоит. Всё. На месте. Ни туда, ни сюда. Никто не может разобраться, все боятся кого-то задеть.
— Значит, надо самому?
Он кивнул, не глядя.— Ага.
Я провела пальцем по стеклу, стирая тонкую запотевшую полоску, и тихо сказала:— Я разберусь. А ты едь к Теням. Без тебя им тоже будет тяжело.
Он взглянул на меня в зеркало. Долго. И медленно кивнул:— Спасибо.
Я усмехнулась, не глядя на него.— Это тебе спасибо. За то, что всё это — ради Валеры. Ради нас.
Он слегка качнул головой.— Он бы так же поступил. Я просто делаю, что должен.
Машина ехала ровно, свет фар впивался в пустую трассу. Впереди снова мелькнула чёрная машина — всё ещё как будто просто так, но уже слишком ровно, слишком параллельно.
Я взглянула на него снова.
— А почему Крис не поехала?
— Ей плохо было. Всю ночь. Слабость, тошнота, давление. Не отпустил. Оставил возле неё людей. Надёжных.
Я кивнула. Где-то в груди сжалось — за неё, за всё. Но голос остался спокойным:— Хорошо. Спасибо, что рядом с ней.
Он ничего не сказал. Только крепче сжал руль.
А мы ехали дальше, в ночь, в тишину, в чёрную зону, где каждая секунда могла что-то значить.
От всей атмосферы и того, что я не доспала свои часы законного сна, мои веки потихоньку начали слипаться и я утонула в темноте.
_____
Я проснулась от того, как машина чуть подпрыгнула на кочке.
Свет уже был дневной — серый, равнодушный, как бывает зимой, когда не поймёшь, утро это или полдень. Я зевнула, вытерла рукой уголок глаза, глянула в окно. За стеклом — бесконечная полоса трассы, по обочинам — деревья, лес, редкие, замёрзшие кусты. Всё казалось слишком тихим. Покойным.
— Уже почти, — сказал Вахит, заметив, что я очнулась.
— Сколько ещё?
— Часа два, не больше. Погода хорошая, дорога свободная.
Я села ровнее, стянула шарф, потянулась.— Привыкаю, что утро начинается с машины и тревоги.
Он хмыкнул.— Лучше, чем с автоматов и сирен.
Я усмехнулась, поправляя волосы.— Ну, не факт. Хотя бы просыпаешься сразу. А сейчас я всё ещё во сне.
Мы ехали спокойно. Трасса была пустая, чистая, будто вымытая. Наши машины шли чуть позади и сбоку — прикрытие. Я даже не думала о них. Лес вдоль дороги казался каким-то мёртвым, замершим, будто сам знал, что сейчас лучше не шуметь.
И вдруг — резкий звук.
Как будто кто-то с силой ударил по машине сзади.
А потом — хлопок, звук стекла, и всё будто пошло не так.
Я взвизгнула — стекло разлетелось, заднее, осколки посыпались куда-то на сиденье, но меня не задело. Я сидела справа, и, слава богу, обошлось. Но я замерла.
— Вахит?!
— Ложись! Вниз! Не высовывайся! — крикнул он резко, не поворачивая головы.
Я тут же рухнула между сиденьями, закрыв голову руками. Сердце колотилось, дыхание сорвалось.
Что это было? Кто? Откуда?!
Машина только ускорилась. Я слышала, как гудит мотор, как шины цепляют лёд, как сзади машины сворачивают, маневрируют. Нас окружили, как в плотном кольце. Слева, справа, сзади — наши. Я ничего не видела, но чувствовала — они держат оборону.
Трасса была всё такой же пустой. Ни одной машины. Только мы.
Внутри — тишина, только звук мотора и моё дыхание.
Прошло, может, десять минут. А может — вечность. Я даже не шевелилась, всё ещё согнувшись, прижавшись к полу.
Потом голос:— Всё. Можно вылезать, — сказал Вахит, и машина замедлилась.
Я поднялась медленно. Сердце всё ещё гремело внутри, но дыхание стало ровнее.
Машина остановилась у каких-то домов — пара заброшенных построек, перекошенный забор, где-то в стороне трактор, вросший в землю. Нас окружили.
Я выбралась из машины, сразу открыв дверь, и закричала:— Что это ?! Вахит?! Что это за хрень?! Почему в нас стреляли?!
Он обернулся, медленно подошёл ко мне.
— Это... предупреждение, скорее всего. Один снайпер. Работал по стеклу. Колёса целы. Нас не хотели остановить. Просто... напомнили.
Я тяжело дышала, сжимая кулаки. Хотелось рвать, крушить. Хотелось... понять. Но не было слов.
И слёз не было.
Я просто замолчала.
Всё стало чётким. Жёстким. Холодным.
Я посмотрела на разбитую машину, на лес, на следы шин на снегу.
И впервые осознала — по-настоящему —
что это не просто дела,
не просто Москва,
не просто Валера.
Это — игра,
где ставки выше, чем жизнь.
И где игры с ведьмой
никогда не заканчиваются хорошо.
— Что делаем? — спросил Артём, подойдя ближе. Он говорил тише обычного, без своих подколов, и по глазам было видно — тоже не по себе.
Один из Теней, молодой, с короткими тёмными волосами, смотрел на машину внимательно, потом сказал:— Лучше пересесть. Пусть вы — в другую, а мы в эту. Если что — примем удар на себя.
Он говорил спокойно, но я слышала: он знал, о чём говорит.
Вахит коротко кивнул, даже не споря:— По местам. Быстро.
Мы пересели. В новую — почти такую же, но непробитую, тёплую, ещё целую. Я снова устроилась сзади, ремень защёлкнулся с сухим щелчком. Внутри — запах чёрного кофе и холода. Вахит за рулем. Мы снова в пути.
Никто не говорил лишнего.
Мы просто ехали.
⸻
Москва встретила нас свинцовым небом, мрачным, плотным, будто давящим сверху. Машины мелькали редко, улицы — как будто ещё спали. Всё вокруг казалось чужим и слишком знакомым одновременно.
Мы проскочили пару постов, свернули с трассы. Я молчала, пока Вахит не повернулся ко мне:— Закинем тебя в офис. Там и безопасно, и Винт будет рядом. Ты ведь всё равно одна туда полезешь, я тебя знаю.
Я кивнула.— Правильно. Сама знаю, что сейчас туда лучше. Мне бы просто... передохнуть пару минут. И потом работать.
Он не стал спорить.
Да и что тут спорить.
Мы свернули на знакомую улицу. Где-то впереди уже виднелся наш офис. И я вдруг поняла — даже после выстрела, даже после стекла и шока...
Мне сюда — спокойно. Потому что здесь — свои.
Мы припарковались прямо у офиса. Остальные машины встали чуть дальше, по бокам. Мотор стих, дверь клацнула, и в следующую секунду мы уже стояли у входа. Артём подошёл ближе, запахнулся, осматривая здание, будто что-то чувствовал.
Вахит поправил перчатки, выдохнул в морозный воздух и повернулся ко мне:— Не оставляй её одну, — сказал он Артёму коротко. — Я к Теням.
Мы оба кивнули. Без лишних слов.
Он сел обратно в машину, хлопнула дверь — и они уехали. Я смотрела им вслед секунду, а потом почувствовала, как Артём рядом поворачивает ко мне голову:— Фрост снова в деле?
Я не сразу ответила. Просто усмехнулась и, не оборачиваясь, пробурчала:— Let's go.
Дверь офиса открылась с тихим скрипом. И первое, что я увидела — это её.
Таня.
Она стояла за стойкой, вся такая деловая, в своей серой водолазке и выражением «я тут королева».
Увидела нас, опешила на долю секунды, потом закатила глаза, как будто ей влом даже реагировать.
Подошла.— А где Валерий Станиславович?
Я приподняла бровь, не торопясь снять шарф.— И тебе доброе утро. Что-то не нравится? Обслужи и проводи. Больше от тебя ничего не требуется.
Она чуть сжала челюсть, но промолчала.
Сняла с меня куртку, будто делала одолжение. Винт — уже здесь — молча снял свою и отдал ей.
Она повесила наши вещи, и с тем же кислым лицом проводила нас к кабинету Валеры.
Мы вошли.
— Принеси кофе, — бросила я ей через плечо.
— Конечно, — фыркнула она, но ушла.
Я оглядела кабинет. Сел в кресло, привычно, как будто не было этого всего. Артём стоял сбоку, осматривая комнату с лёгкой полуулыбкой.
— Ну что делаем? — спросил он.
— Разбираемся. Поставка. Там какая-то поебень. Всё встало, люди тупят, никого не найти, Вахиту приходится самому влезать.
Он кивнул.— Значит, начинаем.
Я устроилась глубже в кресле, поправила волосы, когда Таня вернулась с двумя чашками. Подала с видом «сама подавись».
— Принеси все документы по поставкам, за последние два месяца, — сказала я ей спокойно, не глядя.
— Угу, — протянула она, развернулась и ушла.
Я сделала глоток. Горький, горячий, нужный.
Артём глянул на меня, подмигнул.
— Слушай, я пока выйду. Позовёшь — крикни.
— Разберусь сама, — сказала я, не отрываясь от монитора. — Но если что — да.
Он кивнул, вышел, закрыв за собой дверь.
Я осталась в кабинете, с кофе в одной руке, с собранной злостью — в другой.
Таня вернулась, чуть громче хлопнув дверью, чем следовало. В руках — тяжёлая серая папка, надпись на корешке: "ПОСТАВКИ. ОСЕНЬ-ЗИМА."
— Вот, — бросила она и положила её прямо на стол, будто мешок с картошкой.
Я кивнула, даже не посмотрев на неё.
Дождалась, пока она выйдет, и только тогда отложила чашку и потянулась к папке. Кожа кресла тихо заскрипела подо мной, а за окном Москва была серой и глухой, как будто у неё тоже был похмельный синдром.
Открыла.
Первая страница — стандарт.
Отчёт.
Дата, подписи, маршруты, склад №3.
Сверила номер партии — 567-К.
Полистала дальше. Бумага чуть шуршала, пальцы скользили по тексту. Я искала неправильное. Не по интуиции даже — просто знала, что где-то здесь нестыковка.
— Так, — пробормотала я себе под нос, — вот они, «железки». Груз принят. Отпущено 20 ящиков.
Следующий документ — отчёт по разгрузке.— А тут... шестнадцать?
Я приподняла бровь. Перелистнула назад.
Да. Ящики грузили — двадцать.
А приняли на складе в Москве — шестнадцать.
Вздохнула.— И кто у нас любит терять четыре ящика оружия, а?
Отложила один лист, аккуратно положила рядом. Перешла к следующему отчёту — о проверке содержимого. Там значилось: «внутри всё в порядке, претензий нет, опись совпадает». Но опись — на шестнадцать. Как будто никто не заметил, что груз вообще-то должен был быть больше.
— Так, стоп...
Я ещё раз сверила дату. И тут в глаза бросилось нечто странное.
Подпись проверяющего — человек, которого уволили месяц назад.
— Ох, отлично... — я сощурилась.
Лист за листом, я начала помечать карандашом места, где что-то не сходилось. Дата отправки — есть. Машина выехала в ночь. Водитель — тот же, что на предыдущих двух партиях.
И нигде — ни одного замечания. Ни жалобы. Ни акта потери. Все просто... приняли. Как будто так и должно быть.
Но я-то знала: если четыре ящика исчезли, а никто не поднял тревогу — значит, либо в схеме дыра,
либо кто-то эту дыру держит руками.
Сверилась с расписанием маршрута — все пункты шли ровно. Но был один момент —
время прибытия на промежуточный склад в Рязани — на три часа позже, чем положено.
Объяснение: «поломка».
Но в документах нет никаких следов об этом.
Ни акта, ни вызова механиков. Ничего.
Я прикусила губу, достала с полки тонкий блокнот и начала выписывать:— «567-К. 20 отгружено. 16 получено. Рязань. Опоздание. Уволенный сотрудник. Нет акта».
Сделала паузу. Сделала глоток уже остывшего кофе. И уставилась в окно. В голове всё уже выстраивалось в схему.
Кто-то воспользовался дырой. Кто-то, кто думал, что никто не будет сверять каждую страницу. Но они забыли, кто в этом офисе. И я собиралась найти каждого.
Я снова открыла папку и вернулась к моменту, где значилось это странное опоздание на три часа.
Там было написано буквально две строчки — как будто отмахнулись: "Задержка по техническим причинам. Проблема устранена самостоятельно."
— Самостоятельно... — пробормотала я, нахмурившись.
Это была ахинея. Водители не устраняют ничего «самостоятельно» на междугороднем рейсе, особенно когда везут ящики с железом под грифом. Даже лампочку не имеют права поменять без акта. А тут — поломка и тишина.
Кто подписал это?
Я нашла подпись.
Фамилия: Шмаков И. Г.
Неизвестная. В архиве я такой не помнила.
Достала из ящика телефон, быстро открыла списки действующих сотрудников — нет такого. Ни в «Тенях», ни на складе, ни среди временных.
— Красавцы, — прошептала я. — Даже имя выдумали.
Открыла ноутбук, ввела номер машины, которая вывозила груз. Система немного повозмущалась — сеть работала через раз, но в итоге данные подтянулись. Фургон, номер А364ВТ, привязан к частному перевозчику. Зарегистрирован на контору "ВекторЛогистик". Но это тоже было подозрительно — наши обычно возили своим транспортом, или хотя бы проверенным. А тут — левые.
— Так, ещё один крестик...
Сделала пометку на полях и откинулась в кресле. Стекло в окне уже запотело — от батарей и кофе.
На улице метель только усилилась.
Всё выглядело белым и пустым — как и промежуток между Рязанью и Москвой.
Я встала, подошла к доске у стены и начала выстраивать логическую цепочку маркером.
Пункт А — склад в Казани.
Пункт B — Рязань.
Пункт С — Москва.
Машина вышла в 22:00.
До Рязани — максимум 6 часов.
Прибыли в 7:20 утра — с задержкой.
Выезд из Рязани — в 9:00.
А в Москву прибыли — ровно в 11:00.
Я закрасила кружок рядом с «Рязань».
— Там. Там они выгрузили.
Вопрос был только в одном:
Куда делись четыре ящика?
И кто знал об этом заранее?
Потому что, судя по бумагам, все были в курсе. Только молчали.
Я снова села за стол, глубоко вдохнула, перевернула страницу.
Там лежал ещё один акт.
И, как по заказу — ещё одна подпись того же уволенного человека.
— Зашибись.
В этот момент кто-то постучал в дверь — коротко, дважды.
— Входи, — бросила я, не отрывая взгляда от бумаг.
Дверь открылась, вошёл Винт. Он был с чашкой в руке и лёгкой улыбкой.
— Я тебе кофе налил нормальный. А не ту бурду, которую Таня варит.
Я взяла чашку, благодарно кивнув.— А у тебя интуиция работает или просто по лицу видно?
— По лицу, — хмыкнул он. — Ты вся в этих листах, как вражеский агент. Что нашла?
Я повернулась к нему и сказала спокойно:
— Похоже, четыре ящика оружия просто «исчезли». И все — сделали вид, что их не было.
Фургон был левой фирмы, водитель — липа, и кто-то расписался за разгрузку под чужим именем.
Он поднял бровь:— Ты точно только что приехала из другого города? Может, ты ещё и поела где-то по дороге?
Я не ответила. Просто медленно сказала:— Сейчас мы едем в Рязань. Если нужно — прямо сегодня.
Потому что кто-то очень надеется, что Валера ничего не помнит. А пока он не в игре — я здесь за двоих.
Я провела пальцем по списку фамилий на документе, зная: в Рязань ехать — бессмысленно.
Прошло слишком много времени. Если там и была выгрузка, то всё давно зачистили. Ни камер, ни свидетелей. Всё сгорит, как следы на снегу.
Нужен был живой человек.
Тот, кто не ожидал, что его поймают. Тот, кто думал, что Валера в ауте и никто за него не встанет.
Я перевернула последнюю страницу.
И вот он — приёмщик со стороны склада, подпись: Соломин А.Р.
Я знала эту фамилию. Младший брат бывшего водилы, которого когда-то вышвырнули за воровство. Тихий, незаметный, работал подставным. У него, скорее всего, нет крыши, он просто выполнял приказ — не задавая вопросов.
— Срочно подними всё на Соломина А.Р. Склад 5. Кто поставил, с кем работает, адрес, телефон. Всё.
— Прямо сейчас?
— Уже поздно.
Он молча кивнул и ушёл.
⸻
Через двадцать минут он вернулся — с листом в руках.
— Живёт в Балашихе. Один. Работает до сих пор, но не на нас — а на Терентьева.
— Терентьев... — я нахмурилась. — Он же в Тени не лез?
— Не лез, пока. Но если его люди были в теме — это уже не мелкая кража. Это игра против нас.
Я стиснула зубы. Четыре ящика — это не просто потеря. Это сигнал.
— Соломина нужно дожать, — сказала я. — Прямо здесь. В офис.
— Он не придёт, — пожал плечами Винт. — Не тот уровень, чтобы звать его сюда.
— Тогда пусть думает, что мы его не зовём, а просто встречаем. Случайно.
Я встала, подошла к окну и посмотрела вниз. Город был серый, скукоженный от холода, но жил.
Я тихо сказала:— Найди мне его. Привези. Не как к «боссам». Просто: мол, помощь нужна, консультация. Никаких угроз, никакого давления. Мы должны быть для него — единственным спасением.
Винт молча кивнул. Он понимал.
— А если не поедет?
— Тогда делай вид, что его уже закладывают, — сказала я, повернувшись к нему. — Он поддастся.
Винт кивнул и вышел.
А я снова подошла к доске. Взяла маркер, обвела фамилию Соломина.
— Поиграем, — сказала я тихо. — Посмотрим, кто кого.
Я осталась одна. Комната будто притихла — даже часы на стене тикали тише, чем обычно. Папка с документами лежала открытая, но я её уже не читала. Я думала.
Сидела в кресле, локоть на подлокотнике, пальцы у виска, взгляд в точку. Каждый раз, когда что-то не сходится, это не случайность. Это петля. И если потянуть — она обязательно затянется на чьей-то шее.
Соломин. Младший брат воришки. Работает тихо, без оглядки. Кто-то дал ему добро, кто-то подписал, кто-то прикрыл. И, скорее всего, этот кто-то думал, что больше Валера не вернется . Что он не встанет. Что никто не посмеет лезть туда, где шепчут Тени.
Глупцы.
Я достала блокнот, записала строчкой:
Соломин → Терентьев → Кто над ним?
На стене мигнула лампа — перегорела.
Свет стал холоднее.
Села ровно, потянулась к другой папке — для отвлечения. Проверяла счета, параллельно прокручивая в голове, как буду говорить. С кем. Как подавать. Давить нельзя — слишком рано. Но и быть мягкой — не наш метод.
В этот момент дверь приоткрылась, и Таня всунула голову:— Вам чай принести?
— Нет, — отрезала я, даже не повернувшись. — Только если с правдой.
Она закатила глаза, что-то пробормотала и снова скрылась.
Я встала, пошла к окну. Внизу уже стемнело. Машины мёрзли под фонарями. Где-то вдалеке завыл ветер.
Телефон завибрировал.
Сообщение от Винта:
«Нашли. Уже везём. Будет через 15 минут.»
Я посмотрела на экран пару секунд.
Потом медленно сжала телефон в руке, будто вместе с ним — всю ситуацию.
— Ну что, Соломин, — сказала я вслух,— посмотрим, что ты знаешь, и за сколько ты готов продаться обратно.
Я повернулась к двери и пошла на первый этаж — ждать. Холодный свет ламп, пустые коридоры, стук моих каблуков — всё гремело, как прелюдия. Я не знала, что именно он скажет. Но знала точно: это будет началом.
И если он солгал однажды —
в этот раз он не уйдёт молча.
__________
ТГК: Пишу и читаю🖤
оставляйте звезды и комментарии ⭐️
