Глава 15
В тот день солнце поднялось особенно ярким. Оно не жгло, а словно ласкало землю, пробиваясь сквозь листву вековых деревьев. Воздух был чист и наполнен ароматами влаги, листвы и далёкой воды. Мы с Ниру лежали на прогретом камне возле логова и, не сговариваясь, одновременно встали, когда мимо нас прошёл Бахрад.
— Пойдёте со мной к реке? — бросил он, даже не оборачиваясь.
Мы переглянулись, и без слов побежали следом. Ниру чуть подпрыгивал, срывая зубами листья с нижних веток, а я шёл размеренно, чувствуя, как в груди с каждой неделей крепнет ощущение силы.
Река Сангари была далековато, но путь до неё не казался трудным — он был привычным. По влажной тропе, через высокие травы, деревья и редкие каменные осыпи. Когда мы добрались до места, где вода журчала между корнями и покрытыми мхом камнями, отец остановился. На другом берегу, чуть в тени, стоял волк. Серый, с белой мордой, в шрамах и с одним надорванным ухом. Его глаза были холодны, но в них теплилось узнавание.
— Дарт, — коротко кивнул Бахрад.
— Бахрад. Давненько не виделись. — Волк пересёк реку, легко ступая по камням.
Они стояли напротив друг друга, будто время снова перенесло их в прошлое — туда, где был дым, вой, выстрелы. Я чувствовал, как под кожей бегут мурашки. Эти двое знали нечто, чего мы с Ниру пока не понимали.
— Эти двое с тобой? — спросил Дарт, указывая носом на нас.
— Мой сын и сын подруги. Учатся.
— Много чего в этих лесах снова не так, — сказал волк. — Люди стали осторожнее. Тише. Подходят не тропами, а через воду, через камыши. Вчера к нам пробрался один — мы успели заметить только по запаху.
— Поэтому я и привёл их к тебе, — сказал отец. — Пусть учатся не только охотиться. Пусть учатся выживать.
Дарт хмыкнул, а потом посмотрел на нас пристально:
— Ладно. Пусть идут со мной.
---
Ниру вёл себя, как всегда, беспечно. То пытался наступить волку на хвост, то бегал кругами, то изображал бой с воображаемой змеёй. Дарт не обращал внимания до поры. Но когда мы добрались до холма, с которого открывался вид на поляну у реки, волк остановился.
— Сядьте. Слушайте.
Мы замерли.
— Это не игра. Ни одна птица не поёт, когда в лесу двуногий. Ни одно животное не бежит, если чувствует правильный запах. Люди идут не по ветру, а против него, чтобы мы не учуяли. Смотрите в воздух. Слушайте воду. Смотрите на тень.
Ниру закатил глаза и шепнул мне:
— Слушай тень… Что дальше? Понюхай луну?
Я пихнул его плечом, не выдержав.
— Тише ты.
Дарт обернулся.
— Что-то смешное?
— Н-нет, — буркнул Ниру.
— В следующий раз, когда рассмешит что-то, можешь рассмешить свою смерть. Я не шучу, тигрёнок.
Слова его были резкими, но без злобы. Скорее, как удары когтей по скале — чтобы пробудить, не поранить. После этого Ниру немного стих. Мы начали задание — ползком обходить поляну, не выдав себя, не вспугнув птиц. Дарт был требователен. Но я чувствовал — внутри меня что-то горит, когда я ловлю запах, когда вижу слабое движение в высокой траве.
К концу дня Ниру уже не шутил. Он старался, слушал и даже подражал волчьим движениям. Когда мы вернулись, Дарт посмотрел на нас и сказал коротко:
— Из вас выйдет толк. Если вы научитесь молчать — и слышать.
---
Мы подошли к пещере ближе к закату. Воздух сменился — стал тяжелее, гуще. У входа уже сидели другие тигры. Я сразу узнал Рашана, того, кто приходил к нам, когда мы были совсем маленькими с Лайрой. С ним была стройная тигрица по имени Мара, и крепкий, шрамированный тигр — Тайлен. Вокруг них были и другие — взрослые и детёныши. Среди них бегала Лайра, но что-то в её походке было другим. Она вяло махала хвостом, часто садилась и дышала тяжело.
Бахрад и Шайна подошли к другим взрослым. Они здоровались короткими рычаниями, потом разговор затянулся. Я присел рядом с Ниру, а он — рядом с Лайрой. Она только посмотрела на нас и чуть шевельнула ушами.
— Всё в порядке? — спросил я.
— Просто устала… — тихо прошептала она и прикрыла глаза.
---
Разговор взрослых был негромким, но я слышал каждое слово.
— Они становятся умнее, — говорил Тайлен. — Вы слышали про участок у деревьев сал? Всё выжжено. Следы — только от их сапог.
— Леопарды передали, что к реке теперь подходят с воды, — сказал Рашан. — На лодках. С сетями. Там не просто охотники — там люди, что охотятся ради количества.
— Нам снова придётся собраться вместе, — сказал кто-то. — Как тогда… на горе.
Все замолкли.
— Если они продолжат приближаться, — сказал Бахрад. — Мы не будем молчать. Мы — Каханаар. Нас не затоптать и не разогнать.
— Значит, снова объединение? — спросила Мара.
— Значит, снова.
В тот момент я вдруг понял — взрослые не просто защищают нас. Они — стена между тем, что приходит снаружи, и тем, что мы считаем домом. И рано или поздно, эта стена может рухнуть. И тогда…
---
Ночью я проснулся от звука. Лайра всхлипывала. Её дыхание было сбивчивым, лоб горячий, уши прижаты. Шайна тут же оказалась рядом, начала вылизывать её лоб, потом живот, потом бок. Лайра еле-еле отвечала.
— Она дрожит, — прошептал я.
— Это не просто усталость, — сказала мать.
Отец подошёл, посмотрел и сказал:
— Утром позовём Ноэми. Её трава может помочь.
Я лег рядом с сестрой, прижавшись к ней. Никогда прежде мне не было так страшно. Она выглядела такой маленькой, будто вся жизнь вытекала из неё с каждым тяжёлым вздохом. Я чувствовал, как страх застывает внутри, как кровь стучит в ушах.
— Всё будет хорошо, — прошептал я, сам себе.
Но я уже не верил в простые слова.
---
И пока звёзды мерцали над джунглями, а где-то далеко перекликались совы, внутри меня начало зарождаться нечто другое. Не страх. И не злость.
Что-то большее.
Понимание.
Если ты хочешь защитить то, что любишь — ты должен стать сильнее, чем любой, кто может это отнять.