Глава 12
Я проснулся от шороха травы. Сквозь густую тень над нами пробивались лучи света — уже было утро. Воздух был свежим и влажным, как после ночного дождя, но дождя не было. Это был просто один из тех туманных дней, когда джунгли казались мягче, чем обычно. Мама уже встала. Я видел, как она мягко толкала Лайру носом, и та зевала, неохотно ворочаясь на лапах.
— Сархан, — услышал я голос отца, — сегодня ты идёшь со мной.
Я сразу поднялся. В груди ёкнуло — не от страха, а от какого-то странного предвкушения. Мы не просто гуляли. Это было что-то серьёзное.
Мать посмотрела на нас и кивнула.
— Тогда я возьму Лайру. Пусть тоже учится.
Бахрад ничего не сказал, только на секунду задержал взгляд на Шайне. Понимание между ними не требовало слов. Мы разделились — я пошёл за отцом, Лайра осталась с мамой.
---
Мы шли молча. Тропинки здесь были едва приметны, но Бахрад шагал уверенно. Он не петлял, не останавливался — он знал, куда ведёт меня. Лишь когда плотная растительность расступилась и мы оказались в каменистой низине, отец обернулся.
— Здесь когда-то были реки, — сказал он. — Сейчас — только ручьи и трещины. Но след здесь читается лучше, чем где бы то ни было. Ты должен научиться видеть не только лапы.
Я молчал. Его голос звучал глухо, будто впитывался в камни. Он продолжил:
— Вон там… видишь?
Я подошёл ближе. Тонкий, почти незаметный изгиб в траве. Как будто что-то большое, тяжёлое ступало здесь аккуратно.
— Кабан. Молодой, быстрый. Но неосторожный.
Я вгляделся. Листья были смяты, трава примята, но ни крови, ни чёткого запаха. Только воздух, в котором плавал тяжёлый шлейф.
— Почему неосторожный? — спросил я.
— Потому что шёл без ветра. Открытая тропа. Он спешил. Может, от кого-то убегал. А может — просто глуп.
Он повёл меня дальше, и я начал понимать, что «видеть» в его понимании — это не просто наблюдать. Это читать, как древние шрамы на деревьях. Он показал мне, где проходила змея, как по тонкой вибрации понять — была ли она крупной. Как по изгибу лианы понять, был ли зверь тяжёлый, и куда он свернул.
— Здесь не только ты охотник, — сказал он. — Здесь каждый за кем-то следит. Пока ты думаешь, что выслеживаешь кого-то, кто-то уже выследил тебя.
Мы шли так долго, что солнце сменило угол, и его лучи стали бить под другим наклоном. В какой-то момент Бахрад остановился.
— Попробуй сам.
Я присел и вгляделся. Под лапами была рыхлая земля, влажная. Но ни следов, ни запаха. В голове крутилось: «что искать?»
И тут я увидел — капли. Едва заметные на тёмной земле. Их было три. Потом ещё две. Потом тонкая бороздка.
— Ранен кто-то? — предположил я.
Бахрад кивнул. Я пошёл по следу. Он вёл в чащу, где деревья росли плотнее, а воздух становился душнее. В какой-то момент мне показалось, что я потерял нить. Но потом услышал лёгкое движение. Не шорох. Не треск. Просто… вибрация земли.
Я замер.
Впереди, среди корней, стоял молодой кабан. Плечо — тёмное от крови, видимо, его задел кто-то раньше. Он не видел меня, но уже чуял. И в тот миг, когда я двинулся, он сорвался с места.
Я прыгнул. Молниеносно. И, хотя не попал сразу, я почувствовал, как когти рванули бок добычи. Он хрюкнул, и тут же исчез среди зарослей. Я снова метнулся за ним — сердце билось, как барабан. Всё слилось в движение. Я не думал — я просто следовал. Лист. Камень. И снова запах. Я догонял его.
И в какой-то момент — догнал.
Когда я вернулся с отцом к логову, было уже ближе к полудню. Кабан остался в ущелье — мы не стали тащить его. Но главное было не в мясе. Главное было — в том, что я сделал это. Не потому что голоден. А потому что учился.
Отец не сказал ни слова. Только посмотрел на меня и кивнул.
***
Шайна в это время сидела в тени высокой акации. Лайра в полушаге от неё, вглядывалась в мокрую землю.
— Ты видишь это? — спросила Шайна.
— Это… след? — ответила Лайра неуверенно.
— Почти. Это место, где ступала пантерa. Видишь изгиб? Её когти не выдвинуты — значит, она не охотилась. Шла спокойно. Ты должна уметь видеть не только форму, но и смысл.
Лайра хмурилась. Старательно. Она хотела быть такой же, как брат. Но мать не давила. Она лишь мягко показывала, как двигаться, как замирать при шуме. Как читать дыхание листвы. Как слушать.
— Почему ты всегда всё слышишь, мама? — спросила Лайра, когда они отдыхали.
— Потому что я всегда хочу знать, где ты. Даже когда не рядом.
***
К вечеру всё снова было спокойно. Я лежал, уставший, но довольный. Лайра свернулась калачиком рядом и рассказывала, как чуть не наступила на какую-то «ужасную гусеницу».
— А у тебя что? — спросила она.
— Кабан, — сказал я с улыбкой.
— Правда?!
— Почти мой.
Мама мягко зарычала, проверяя нашу шерсть. Отец стоял на краю поляны и, казалось, думал о чём-то другом.
И тут…
Карканье.
Кайан прилетел, тяжело, как будто не хотел. Его крылья дрожали, а клюв был покрыт пылью.
— Новости, — сказал он, — не хорошие.
Бахрад подошёл первым.
— Говори.
Кайан кашлянул. Его голос был грубым.
— На юге… лагерь. Палатки. Пять. Может, шесть. Они жгут костры. Один из них держал в руке ружьё. С винтовкой. У другого… сети. Это не просто двое случайных.
Он замолчал.
— Они идут к нам? — спросила Шайна.
— Пока нет. Но это ближе, чем было. И они не ищут случайно. Они что-то хотят.
Внутри меня похолодело. Мы были в безопасности. Но ненадолго.
— Если они пойдут к Сангари, — добавил Кайан, — то могут наткнуться на проход к сердцу. Или к горе. Надо предупредить остальных.
Отец молча кивнул.
Что-то начиналось. И с этого момента тренировки уже не будут просто учением. Это будет подготовкой к большему.