Глава 5
Я проснулся до того, как солнце поднялось над нами. Лайра всё ещё дышала медленно, прижавшись к маме, а отец, должно быть, лежал у входа, как всегда, заслоняя нас от любого чужого взгляда. Но я не мог уснуть. Что-то было не так.
Ветер за пределами логова шевелил листья с каким-то чужим звуком.
Я поднялся, осторожно, на мягких лапах, стараясь не разбудить сестру. Шайна пошевелилась, но не проснулась. Я выскользнул из логова, как тень.
Прошлые дни были странными. Отец стал молчаливее. Он часто вслушивался в звуки леса, иногда задерживал нас у воды, как будто выжидая, принюхивался к ветру с недоверием. А после громких звуков, раздавшихся на рассвете, — коротких, резких, будто небеса лопнули, — он не отходил от нас почти ни на шаг.
Но я всё равно вышел.
Мне нужно было понять. Почувствовать. Джунгли вокруг казались другими — не опасными, нет — скорее, затаившимися.
Я пошёл тропой, по которой мы недавно с отцом ходили учиться охотиться. Там, где звери часто проходили, земля была мягкая, испещрённая следами. Я различал лапы ланей, копыта кабанов, даже углубления от когтей леопарда.
Но чуть дальше, где дорога поворачивала к сухому руслу ручья, я заметил след, которого не знал.
Он был глубоким, прямоугольным, со странным рисунком на дне. Не лапа. Не копыто. И не когти. Запах… он был не такой, как у зверя. Острый, как разлитая смола, и металлический, как куски старой клетки, которую однажды принесла река, хоть я ещë и не понимал значение всего этого.
Следов было несколько. И рядом — выломанная ветка, а на ней блестел кусок чего-то, что отражало свет, как зеркало. Я подошёл ближе — и услышал хруст под лапой. Опустив голову, увидел странную тонкую нить, порванную и впившуюся в землю.
Мой хвост дёрнулся. Всё во мне говорило: уходи. Но я не мог. Я смотрел на это и чувствовал, как внутри поднимается что-то тяжёлое, вязкое — как страх, но не от слабости. От непонимания. Этот след не был живым. Он не принадлежал лесу. Он был как разрез в ткани мира.
Я не знал, сколько стоял там. Когда вернулся — солнце уже уходило всë дальше. Я нёс в себе тревогу, как чужой запах на своей шкуре.
Лайра прыгнула ко мне, когда я вошёл в логово:
— Где ты был?
Я не ответил. Сел в тени. Шайна повернула голову, моргнула. Её глаза мгновенно ожили — и тут же сузились.
— Ты пахнешь чужим, — сказала она и подошла ближе. — Где ты был, Сархан?
Я хотел соврать. Но перед матерью — не смог.
— Просто шёл. Один.
Отец появился внезапно. Он не рычал — голос был ровным, но в нём сквозил лед.
— Один?
Я кивнул. Пауза повисла, долгая, как перед прыжком. Потом он подошёл ближе, вдохнул запах, застыв, как камень. Он знал. Почувствовал то же, что и я.
— Что ты видел?
— След. Но он был не от зверя. Глубокий. И без запаха жизни.
Он смотрел на меня долго. Потом повернулся к Шайне:
— Отныне — ни на шаг одни. Ты следишь за ними.
Она молча кивнула. Отец подошёл ближе, и я впервые увидел, как напряглись его плечи, будто он сдерживал не гнев — а страх. Но не за себя.
— Сархан, — сказал он тихо, — есть следы, за которыми нельзя идти. Если след не пахнет жизнью — за ним идёт смерть.
Я опустил голову. Мне было стыдно — не потому, что я ослушался. Потому что он был прав. Я чувствовал это каждой жилкой: что там, за теми отпечатками, начинается не лес, а что-то другое. Холодное. Не живое.
Ночью мне не спалось. Лайра свернулась рядом, тихо посапывая. Я лежал, уставившись в корни над головой, и думал о тех следах. И о блеске, который не принадлежал ни одному зверю.
Я чувствовал, что за этим следом придёт что-то ещё. Что джунгли пока только открывают глаза.
***
Солнце стояло высоко, когда Бахрад в последний раз бросил взгляд на своих детей, мирно дремавших в тени лиан. Он не сказал ни слова — только коротко кивнул Шайне, и та в ответ медленно моргнула. Между ними не нужны были слова. Он скользнул прочь из логова — как тень, растворяясь в зелени.
Бахрад двигался бесшумно, как только может хищник, родившийся в сердце джунглей. Он не просто знал эти тропы — он будто сам был их частью. Под его лапами не хрустела ветка, и даже ветер казался ему союзником. Он проверял границы территории, как делал это сотни раз. Но сегодня было иначе.
Воздух пах не тем.
Он почувствовал это почти сразу — легкий, еле уловимый запах металла, пота, сожжённого дерева. Люди. Один или несколько — кто-то был рядом.
Он шел по следу осторожно, пригибаясь, обходя стороной открытые места. И вскоре заметил движение. На краю небольшой прогалины у склона стоял человек. Один. Его одежда была выцветшей и порванной, на поясе — нож, в руках — фляга. Он выглядел как отставший от других. Или разведчик.
Бахрад знал, что должен действовать.
Он выждал. Подбирался ближе. Тело напряглось, мышцы натянулись, как струна. Когда человек наклонился за флягой, Бахрад прыгнул из-за зарослей — прыжок, быстрый как удар молнии.
Но человек оказался не новичком.
Он резко развернулся, выхватывая нож. Удар пришёлся прямо в плечо Бахрада, разрывая плоть. Хищник взвыл — не от боли, а от ярости. Он отступил на шаг, затем ринулся вперёд с новой силой. Лезвие скользнуло по боку, но Бахрад вгрызся в горло врага.
Земля впитала кровь. Человеческую.
Бахрад тяжело дышал. Рана в плече ныла, но стоять он мог. Он осмотрел тело, понял: этот был один, но не просто так. Возможно, разведка. Возможно — приманка. Медлить нельзя.
Он знал, что теперь им не выжить здесь долго.
Когда Бахрад вышел к верхним кронам деревьев, в воздухе раздался знакомый, хриплый крик. Он поднял голову. Высоко на ветке сидел ворон — старый, чёрный как ночь, с лоснящимися перьями и внимательными глазами.
— Кайан, — выдохнул Бахрад.
Птица каркнула в ответ и спланировала вниз, сев на толстую ветку рядом.
— Ты выглядишь хуже, чем обычно, полосатый, — произнёс ворон, наклонив голову. — Кровь на тебе не только твоя?
— Убил одного, — коротко сказал Бахрад. — Возможно, идут другие.
Кайан замолчал, перебирая когтями кору. Он был старым союзником. Он знал, каково это — когда твой дом в опасности.
— Мне нужна твоя помощь, — продолжил тигр. — Пролети до горы. До той самой. Узнай, чисто ли там. Если да — мы уходим сегодня же.
Ворон кивнул.
— Я пройду над болотами, потом вдоль северных деревьев. Вернусь до захода солнца.
— Спасибо, друг, — пробормотал Бахрад. — Мы тебе обязаны.
С этими словами он развернулся и исчез в листве.
---
Шайна насторожилась ещё до того, как увидела его. Воздух пах кровью. Она вскочила, оставив рядом дремавших Сархана и Лайру, и метнулась к нему. Бахрад шёл, тяжело дыша, с кровавой раной на плече, но взгляд был холодным и спокойным.
— Что случилось?! — вырвалось у неё.
Он остановился, молча. Затем выдохнул:
— Люди.
Этого было достаточно.
***
Солнце клонилось к горизонту, когда ворон вернулся. Он кружил над логовом, затем сел на выступ скалы.
— На горе всё чисто. Ни костров, ни звуков, ни запахов. Волки обосновались ниже, но верхняя часть пуста. И укрыта.
Бахрад выдохнул.
— Мы выдвигаемся.
Шайна тихо подняла детей. Сархан приоткрыл глаза и зевнул, недоумевая. Лайра сонно тёрлась о мать.
— Мама… куда мы идём?
— Сейчас не время объяснять, — прошептала она, бережно облизывая обоих. — Мы идём на гору. Гору Бахрад.
Сархан удивлённо вскинул голову.
— Но… Это папу так зовут.
— Ты узнаешь потом, малыш. Обещаю. Сейчас главное — идти.
Бахрад коротко кивнул Кайану.
— Предупреди других. Скажи, чтобы были осторожны. Пусть прячутся, если что. Мы уходим.
— Слова понесутся, как ветер, — каркнул ворон и исчез в небе.
Шайна и Бахрад взяли по детёнышу в зубы. Тихо, быстро, без прощаний.
---
Они шли всю ночь.
Сначала — через заросли, что вели прочь из сердца джунглей. Потом — к болотам Шамах, где змеились вязкие воды и слышались далекие всплески. К счастью, их путь пролегал по верхним тропам, мимо ядовитых змей и крокодильих логов.
Потом — через рощу, тихую, полную запахов трав и зверей. Там их заметил один из старых буйволов. Он подошёл, хмурый и крепкий, глядя на Бахрада.
— Ты здесь редко бываешь, Бахрад.
— Джунгли снова меняются, — ответил он. — Люди добрались до самого сердца. Пусть ваши будут начеку.
Буйвол молча кивнул.
---
Под утро, когда небо стало серым, а влажный туман тянулся между деревьями, они добрались до подножия горы. Волки встретили их молча, сдержанно, но с уважением. Один из них — крупный и взрослый — вышел вперёд.
— Нас предупредили. Здесь вы в безопасности.
— Благодарю, — сказал Бахрад и прошёл мимо, ведя семью к новой пещере.
Небольшая расщелина, прикрытая густой листвой, оказалась их новым домом. Каменная полянка перед входом и густая трава вокруг скрывали всё от глаз.
Сархан и Лайра устало прижались к матери, ощущая странную дрожь в груди. Они ещё не понимали всю серьëзность надвигающейся опасности. Но, кажется, чувствовали.
А Бахрад, стоя у входа, осматривал округу, дышал глубоко. Он знал: отсюда всё начнётся по-другому. Но было неизвестно, чем всë закончится.