Глава 3
Утро пришло раньше, чем хотелось.
Листва блестела от капель, земля ещё хранила прохладу ночи, и мы, сонные, нехотя потягивались рядом с матерью. Но она уже была на лапах, вылизывая плечо и прислушиваясь. У неё был особый слух — она могла различить даже то, что не звучало.
Мы не сразу поняли, что день будет другим. Не таким, как вчера.
Из глубины джунглей пришёл запах. Он был чужим, но не угрожающим. Тёплый, терпкий, с примесью трав и зверя — запах своих, но не нас. Мы замерли. Даже Лайра, обычно неугомонная, села, прижав уши.
Из зарослей вышли трое.
Первым был крупный тигр с широкой грудью и сединой в бакенбардах. Его шаг был нетороплив, но весомый — он нёс в себе силу возраста и покоя. За ним шла самка, стройная и светлая, а рядом с ней — молодой самец, возможно, чуть старше нас, но уже уверенный в движениях. Они остановились на краю поляны, не переступая границ, и выждали.
Бахрад вышел к ним, неспешно, без рычания, с приподнятым хвостом. Они коснулись друг друга носами. Мать тоже встала, велела нам оставаться на месте, и двинулась к гостям.
Мы наблюдали, затаив дыхание. Лайра придвинулась ближе, её бок касался моего. Это были первые чужие тигры, которых мы видели. Настоящие. Не сны и не рассказы.
Родители приветствовали гостей негромко. Мы слышали только обрывки:
«…Рашан, как давно…»
«…Смотрю, малышам уже тесно в логове…»
«…Выросли? И это только начало…»
Мать подозвала нас. Мы встали, немного неуверенно, и подошли ближе. Гости наблюдали с интересом и чем-то похожим на нежность. Тот, что постарше, склонился ближе к нам и негромко зарычал — мягко, почти ласково. Я отступил на шаг, но Лайра шагнула вперёд.
— Смелая, — сказал он, кивнув. — В мать.
Шайна улыбнулась.
— Это Сархан, — сказала она, указывая на меня, — а это Лайра. Они уже пытаются охотиться на кузнечиков.
— А значит, скоро будут гоняться за зайцами, — сказала самка. — Я — Мара, а это мой сын Тайлен.
Тот самый молодой кивнул, чуть склонив голову. Мне он показался неприступным. Уверенным. Мне захотелось быть таким же. Но пока я просто смотрел.
Гости остались ненадолго. После короткого знакомства они отошли в сторону и беседовали с родителями. Мы не слышали слов, но в голосе Рашана появлялись тяжёлые ноты. Он что-то рассказывал, иногда поворачиваясь в сторону далёкого юга.
Когда разговор закончился, и гости скрылись среди деревьев, мать собрала нас.
— Сегодня вы увидите реку Сангари, — сказала она.
Лайра подпрыгнула от радости. Я тоже оживился. О реке мы слышали много: она была как легенда. Там, говорили, нельзя нападать. Даже хищники не трогают добычу. Все равны. Потому что вода — одна. Потому что жизнь — одна.
Путь до реки был не близкий, но мать шла уверенно, и мы старались не отставать. Тропинки сменялись кустарником, высокими папоротниками, а потом земля стала влажной, и появились крики птиц, которых раньше не было слышно. Мы чувствовали запах воды. Большой воды. Сильной.
И вот — она.
Сангари раскинулась перед нами, блестя на солнце, словно дышала. По берегам уже собрались звери. Были олени, антилопы, кабаны. Но нас удивили другие хищники. Пантера, волки и шакалы. Они не рычали. Не нападали. Просто пили воду. Как и все.
Шайна повела нас ближе, и мы остановились у самой кромки. Вода холодила лапы, и сердце билось чуть быстрее — не от страха, от волнения.
Чуть поодаль мы заметили других детёнышей. Волчата. Двое — серые, юркие, с настороженными ушами. Один из них заметил нас и замер. Потом осторожно подошёл ближе, виляя хвостом. Мы переглянулись с Лайрой. И тут она, не дожидаясь ничего, шагнула навстречу.
Волчата окружили нас. Никакой агрессии. Только игра. Мы бегали по берегу, плескались в воде, прыгали друг через друга, срывая клочья травы. Один раз я свалился прямо в воду и выполз, дрожа, но весело фыркая. Лайра смеялась.
Мать наблюдала с берега, спокойно. Потом к ней подошла волчица — широкогрудая, с густой шерстью и умными глазами. Она кивнула Шайне, и они обменялись приветствием. Затем волчица сказала:
— Их запах снова был на севере. Трое. На этот раз они зашли глубже. Сломали гнездо муравьеда, вырубили несколько молодых деревьев.
Мать напряглась.
— Насколько глубоко?
— Вдоль ручья, что идёт от скал. Почти дошли до тропы пантеры.
Они переглянулись. Шайна кивнула.
— Благодарю, Рейя. Мы будем осторожны. Бахрад должен знать.
Рейя слегка улыбнулась.
— Мы держим ухо востро. Наши всегда первыми чувствуют шаги.
Потом она ушла к своим, и мы тоже начали собираться.
Дорога назад прошла тише. Лайра устала и немного отставала, но я был рядом. Шайна шла впереди, слушая лес. Он был таким же. Но теперь он казался чуть менее спокойным.
Когда мы вернулись в логово, солнце уже клонилось к западу. Мать вылизала нам шеи, проверила, не поцарапались ли мы в играх, и уложила нас рядом. Я прижался к её боку. Лайра — ко мне. Мы уже почти спали, когда услышали шаги.
Бахрад вернулся.
Он подошёл без звука, лишь листва едва шелестела под лапами. Мать поднялась и, не разбудив нас, отозвала его чуть в сторону.
— Люди были на севере, — тихо сказала она. — Рейя их видела. Уже близко.
Бахрад ничего не ответил сразу. Потом выдохнул:
— Скоро начнётся. Но пока — тишина.
— Не слишком ли долго она держится? — спросила мать.
Он посмотрел вглубь леса. Туда, где не было света. Только ветви, тени и предчувствия.
— Возможно. Но пока дети спят спокойно — она ещё держится.
Мать опустила голову. Мы не слышали больше слов. Только тишину. И дыхание леса.
---
В ту ночь мне снилась Сангари.
И волчата. И то, как мы смеялись. И как солнце блестело на воде. Но где-то на краю сна стоял кто-то высокий. С другим запахом. С железом на плечах и глазами, не похожими на звериные.
Я не знал, кто он. Но чувствовал: он придёт. Не сразу. Но обязательно.