Четыре звезды на нашем небе
Солнце уже стояло высоко, заливая поселение тёплым светом. Я выскочила из дома, приподняв подол лёгкой туники, и прикрикнула, еле сдерживая улыбку:
— Исмаил! Я же просила тебя оставаться в доме и смотреть за сёстрами!
Маленький мальчик с копной тёмных волос и сияющими глазами топнул ножкой, нахмурившись, как настоящий воин:
— Мама! Я хочу тренироваться!
Я рассмеялась сквозь лёгкую усталость, прижала его к себе, крепко обняв.
— Я знаю, Исмаил... знаю. Но тренировка у тебя только вечером.
Мне нужна твоя помощь. Калифа и Камила только встали на ножки, они всё время бегают и падают, а я... — я провела рукой по округлившемуся животу и устало выдохнула. —
Мне тяжело вынашивать твоего брата или сестру без тебя.
Он надувал щёки, борясь с внутренним порывом ускользнуть, но всё же буркнул:
— Ну мааам...
Я чуть наклонилась к нему, коснулась его носа своим и сказала с улыбкой:
— Твой отец совсем скоро вернётся, а мне нужно приготовить нам обед. Поможешь?
В этот момент в проёме двери появился Амен. Высокий, уверенный, с лёгкой тенью утомления на лице после долгой дороги. Но глаза — тёплые, полные жизни.
Он не сказал ни слова. Подошёл ко мне, поцеловал, ладонью мягко провёл по моему животу, как будто приветствуя того, кто ещё не родился. Затем опустился на колено перед Исмаилом и крепко обнял его.
— Сын, — сказал он серьёзно, но с любовью. — Ты уже мужчина. А значит, должен помогать и оберегать маму. Ей сейчас тяжело, ты это знаешь. Мы — её опора.
Исмаил вскинул голову, глаза его загорелись гордостью. Он кивнул, сжав кулачки.
— Я помогу, папа. Обещаю!
Амен с улыбкой оглянулся на меня, и в этот момент мир вокруг словно замер — был только он, я, наш сын... и жизнь, которую мы построили.
Вечер опустился на землю мягкой прохладой. Небо окрасилось в глубокий синий, а на нём уже начинали загораться первые звёзды. Дом погрузился в тишину — дети крепко спали, и, укрыв их одеялами и поцеловав в лоб, я вышла к реке.
Вода отражала мерцающий свет, и я стояла на берегу, прижимая руки к животу, вдыхая аромат ночной земли и свежести.
Тишину нарушил только шорох шагов за спиной, но я не испугалась. Его шаги я знала всегда.
Он подошёл, молча обнял меня сзади, положив ладони на мой округлый живот. Его дыхание коснулось моей шеи, а голос прозвучал тихо, почти шёпотом, но в нём было всё — любовь, нежность, благодарность:
— Амонет... Моя душа. Моя жизнь.
Я прикрыла глаза, прижалась к нему всем телом, чувствуя, как сильные руки удерживают меня, будто весь мир держится только на этих объятиях.
— Я думал, что не доживу до этого момента, что не увижу, как ты улыбаешься, как наши дети растут ... а теперь... — он замолчал, и я услышала, как дрогнул его голос, — а теперь я хочу, чтобы это никогда не кончалось.
Я повернулась к нему, взглянув в его глаза, и прошептала:
— И не кончится, Амен. Пока ты рядом — мы в безопасности. Мы живы. Мы любим.
Он наклонился и поцеловал меня — нежно, бережно, будто обещая вечность.
В тот самый момент, когда его губы всё ещё касались моих, я внезапно ощутила сильный, отчётливый толчок под ладонью на животе. Я замерла, а потом улыбнулась и тихо прошептала, не отрываясь от его взгляда:
— Поздоровался с папой...
Амен замер, его глаза округлились от удивления и радости. Он быстро опустил ладонь ниже, осторожно прижимая её к животу, словно боялся спугнуть чудо.
— Он... он только что... Амонет, он меня слышит! — в его голосе прозвучало благоговение, как будто он услышал голос богов.
— Там точно сын, я чувствую это. Такой сильный удар — совсем как у воина, не иначе, — с гордостью сказал он, сжав мою руку.
Я рассмеялась, тёпло и тихо, касаясь его щёки.
— Если там девочка, Амен, она тебе этого не простит.
Он улыбнулся шире, обняв меня крепче, прижавшись лбом к моему.
— Значит, пусть она будет самой сильной из всех. Моей дочерью. Но ты только посмотри, Амонет... Он — или она — уже отвечает мне. Это как благословение.
Я вздохнула, прижимаясь к нему, сердце наполнилось до краёв.
— Это любовь, Амен... И она внутри меня. Частичка тебя. Нас.
Я мягко взглянула на Амена и тихо спросила:
— Когда ты снова уедешь?
Он задержал на мне взгляд, в его глазах была усталость, но и глубокая уверенность. Слегка улыбнувшись, он ответил:
— Мы победили, Амонет. Теперь не нужно больше уезжать. Дом снова наш, и я здесь — рядом с тобой.
Я посмотрела прямо ему в глаза и он прошептал:
—Ты — как рассвет над Хапи: с тобой начинается дыхание моей жизни. Без тебя сердце моё — опустевший храм, а душа — земля, лишённая разлива. Пусть боги отнимут у меня все блага, но не твой голос. Без него я забыл бы, что значит быть живым.
—Амен, я люблю тебя.
Я потеряла родителей, сестру и верного друга — но обрела любящего мужчину. Наши дети — Исмаил, Камила, моя девочка Калифа, названная в честь моей сестры, и наш будущий воин Дарин — будут расти в любви, не так, как мы с Аменом. Мы будем беречь их и хранить их свет.
Когда Амен умер и его спасли слёзы Исиды, я точно знала — это была моя мама. Исида была рядом все это время. И когда я чуть не умерла при родах Калифы и Камилы, она ушла, прижимаясь к моей руке. Она спасла моего мужа, меня и наших детей.
Я тихо прошептала:
— Спасибо, мама... Я тебя люблю.
Слёзы Исиды спасли нас.
