Слезы Исиды

Мы двигались по Нилу уже четвёртый день. Воды реки становились всё более спокойными, и лишь лёгкий ветерок порой шевелил парус. Я сидела в лодке, прислонившись к борту и слушая, как наши гребцы тихо переговариваются.

Я думала о предстоящем — о Мемфисе, о доме любви, о том, что ждёт нас там. Амен сидел рядом, его глаза были сосредоточены, его лицо — как всегда, непроницаемое. Но я знала, что он не был бы рядом, если бы не чувствовал, что это место и этот момент для нас обоих очень важны.

Когда мы, наконец, приблизились к берегу Мемфиса, я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Город, кажется, дышал своей величественной историей, его строения, словно огромные каменные стражи, стояли на страже вечности. Мы вышли на пристань, и я не могла не заметить, как воздух здесь другой — более плотный, наполненный чем-то неизведанным.

Амен резко повернулся ко мне, его взгляд был строгим, а голос — твёрдым, как никогда.

— Амонет, держись рядом и никуда не делай лишний шаг, — сказал он, и я поняла, что это не просто предупреждение, а приказ. — Здесь многое зависит от того, как ты будешь себя вести.

Я кивнула и шагнула рядом с ним, следуя за ним в сторону дома любви. Мы шли по мощёной улице, среди шумных рынков и торговцев, но я чувствовала, что всё вокруг как будто исчезло, оставив только нас двоих, наш путь и то, что ждёт нас впереди.

Когда мы подошли к дому любви, я заметила, как Амен и Халед начали говорить о чём-то важном. Они остановились у входа, и я поняла, что это не просто разговор — это обсуждение дел, от которых зависела их судьба, судьба тех, кто был связан с ними. Я стояла немного позади, не вмешиваясь, но ощущая каждое слово их разговора, как слабое эхо в своём сердце.

Вдруг я увидела, как Амен схватил Халеда за шею, его рука сжала его так сильно, что Халед едва не лишился дыхания. Амен был значительно крупнее, и его сила, как и его власть, была очевидна. Халед, несмотря на свою уверенность и уверенную позу, казался маленьким и беспомощным под его руками. Я почувствовала, как напряжение в воздухе стало невыносимым — власть Амена была очевидной и страшной.

Пока я стояла в стороне и наблюдала, из тени подошёл Дарин, его шаги были тихими, но решительными.

— Амонет, не смотри на это. Он не сделает с ним ничего серьезного. — Его голос был мягким, но в нём сквозила забота. Он положил руку мне на плечо, пытаясь успокоить меня. — Амен... Он всегда так поступает. Это его способ напоминать о своей власти. Но тебе не нужно переживать.

Я повернула голову к нему, его тёплый взгляд встречал меня. Он был рядом, как всегда, готов поддержать.

— Я здесь, Амонет. Я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе, чтобы ты не чувствовала себя одинокой в этом мире.

Я кивнула, благодарно принимая его слова. Он был прав. Он мог быть рядом и защищать меня, но всё это было только на словах. А Амен, несмотря на свою жестокость, оставался тем, кто определял, что будет дальше.

Когда Дарин подошёл ближе, его шаги были мягкими, но решительными. Его глаза, полные заботы, встречались с моими. Он выглядел так, как будто хотел что-то сказать, но не знал, как правильно начать.

Наконец, его голос звучал тихо, почти шепотом, но мне было слышно каждое слово:

— Ты его любишь? — Он не отводил взгляда, и я почувствовала, как его слова проникают в меня, заставляя сердце замереть.

Я закусила губу, не зная, что ответить. Этот вопрос был слишком сложным, слишком личным, чтобы говорить о нём вслух. Я посмотрела на него, стараясь не выдать своих эмоций, но он уже видел, как я нервничаю.

— Дарин, пожалуйста... — я попыталась отвести разговор в другое русло, но он не отступил.

— Прости, Амонет, — его голос стал мягче, но всё равно звучал с оттенком сожаления. — Сейчас не время для таких вопросов. Я понимаю.

Он сделал паузу, как будто искал правильные слова, но я не могла найти ответа. Я была слишком запутана в собственных чувствах, чтобы говорить об этом вслух.

И в этот момент, когда я хотела что-то сказать, я почувствовала, как чья-то тень накрывает нас. Я обернулась и увидела, как Амен подходит к нам, его шаги уверенные, а взгляд холодный и сосредоточенный.

— Мы двигаемся к дому Гамала, — сказал он, не утруждая себя объяснениями, просто констатируя факт.

Он наклонился и, почти беззвучно, поцеловал меня в висок. Этот поцелуй был нежным и неожиданным, но в нём была сила, которую я не могла игнорировать.

— Душа моя, не переживай, — прошептал он, его голос был тёплым, но с нотками власти, которые всё равно заставляли моё сердце биться быстрее.

Я застыла, ощущая, как его слова проникают в меня, наполняя меня одновременно успокоением и тревогой. Не знаю, что было в этом моменте — его прикосновение или его слова — но мне стало немного легче, хотя я всё ещё не могла избавиться от тяжести в груди.

В этот момент я заметила, как Дарин стоял немного в стороне. Его лицо было скрыто в тени, но глаза, полные больной зависти и непонимания, уже не могли скрыть его чувства. Он был рядом, и всё его существо выдавало, что это не тот момент, когда он мог бы держать свои эмоции в себе.

Он молча отвернулся, его взгляд встретился с горизонтом, как будто пытаясь забыть, что только что стало свидетелем.

Спустя час тихой и напряжённой езды, мы наконец подошли к дому Гамала. Мелькали знакомые силуэты домов и деревьев, и вскоре перед нами открылся большой двор, окружённый высокими стенами. В воздухе чувствовался запах свежей травы и земли, но всё это было как-то слишком спокойным на фоне того, что ожидало нас внутри.

Когда мы подъехали к вратам, они медленно открылись, и я заметила, как стражи на входе внимательно нас осмотрели, а затем сразу с уважением отступили в сторону. Мы въехали в двор, и я почувствовала, как напряжение в воздухе возросло. Это место было величественным, но в то же время в нём скрывалось нечто опасное, таинственное.

Когда мы остановились перед домом Гамала, я почувствовала, как воздух становится ещё более тяжёлым. Секунды тянулись как вечность, прежде чем из тени высоких ворот вышел сам Гамал. Его фигура сразу привлекла внимание — высокий, с суровым лицом, оно было покрыто густой щетиной, а глаза, как два чёрных уголька, внимательно изучали нас. Он был окружён несколькими своими людьми, и их присутствие только добавляло напряжённости.

Амен не двигался, пока Гамал не подошёл ближе, и когда их взгляды встретились, в воздухе сразу возникло чувство неизбежного столкновения. Амен шагнул вперёд, его фигура казалась ещё более внушительной рядом с Гамалом.

— Гамал, — его голос был низким и уверенным, как всегда. — Я хочу забрать Калифу.

Гамал зыркнул на него с явным недовольством, и его голос был таким же грубым, как и его внешний вид:

— Она моя, воин. Ты слишком много себе позволяешь, думая, что можешь забрать её.

Амен не дрогнул, его лицо не выдавало ни эмоций, ни страха. Он просто стоял, но я знала, что внутри его буря чувств, и его взгляд был решительным.

— Цена, — спокойно спросил Амен, как будто это была простая сделка, которую можно обсудить. — Сколько ты хочешь за неё?

Гамал усмехнулся, но в его глазах не было юмора. Он посмотрел на Амена, как на мальчишку, который ничего не понимает в игре взрослых.

— Дело не в цене, воин, — ответил Гамал, его голос стал ещё более холодным. — Дело в принципе. Она моя, и ею останется, сколько бы ты ни пытался. Ты не возьмёшь её так просто.

Я заметила, как Амен слегка напрягся, но только на мгновение. Он делал шаг вперёд, словно сталь, сжимающаяся в руке.

— Она важна для меня , — сказал он, его слова звучали как приговор. — Я готов на всё, чтобы забрать её. Скажи мне, что хочешь ты, и я дам это, если только ты отпустишь её.

Гамал подался вперёд, его взгляд стал ещё более решительным и угрожающим.

— Ты говоришь, как человек, который не понимает, с кем имеет дело, — ответил Гамал, глаза его вспыхнули, как если бы он пытался оценить, что Амен на самом деле готов сделать ради этого. — Но ты прав — дело не в цене, а в том, кто я, и кто ты. Ты можешь предложить мне всё, что угодно, но у нас с тобой разные правила игры, и в этой игре ты проиграл ещё до того, как начал.

Амен не отступал, его голос оставался холодным и твёрдым, как всегда, когда он был готов идти до конца.

— Всё, что я хочу, это забрать её. Скажи, что тебе нужно, Гамал, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты отпустил её.

Гамал посмотрел на него с легким интересом, но его лицо оставалось каменным, как всегда. Было ясно, что эта сделка, если она и состоится, не будет простой.

Я не могла больше оставаться в стороне, сердце билось учащённо, а тревога внутри меня только возрастала. Вдруг, не контролируя себя, я резко подскочила вперёд, пытаясь приблизиться к Гамалу, чтобы сказать хоть слово. Но как только я сделала шаг, Амен выставил передо мной руку, не давая мне подойти ближе.

— Амонет, — его голос был твёрд, как камень, и в нём звучала строгая просьба. — Ты обещала не лезть. Останься здесь.

Его взгляд был полон решимости, и я поняла, что он не хотел, чтобы я вмешивалась. Но я не могла молчать. Стиснув зубы, я посмотрела на Гамала и не смогла скрыть боли, которая взрывалась в груди.

— Она моя сестра, — сказала я, обращаясь к Гамалу с просьбой в голосе. — Прошу тебя, отпусти её.

Гамал ухмыльнулся, его губы изогнулись в насмешливой улыбке, и взгляд его был холодным и равнодушным.

— Прошу? — переспросил он с насмешкой, его голос был наполнен издёвкой. — Ты думаешь, я отпущу её просто потому, что ты просишь, девочка? В этой игре просьбы не работают, — сказал он, и его глаза были полны уверенности в своей власти. — Она моя, и с этим ничего не поделать.

Его слова ударили меня как молния, но я не могла позволить себе сдаться. Взгляд Амена был серьёзным, и я чувствовала, как его уверенность передаётся мне, давая силы продолжать бороться.

Гамал помахал рукой, словно отмахиваясь от всей ситуации, и его взгляд остался надменно спокойным.

— Хотя, — его голос стал чуть мягче, и он оценивающе осмотрел меня с головы до ног, — ты красива... Очень красива. На что ты готова ради своей сестры?

Я не раздумывала ни секунды, ответ был ясен мне, как никогда.

— На всё, — сказала я твёрдо, глядя ему в глаза.

Гамал усмехнулся, его взгляд стал ещё более игривым, а губы слегка подёрнулись в насмешке.

— Всё, да? Ну что ж, если ты так готова, — он шагнул ко мне ближе, и в его голосе прозвучала новая, зловещая нотка, — тогда останься вместо неё.

Словно гром среди ясного неба, эти слова прокатились по воздуху, и я почувствовала, как внутри меня что-то оборвалось. Я не могла поверить, что он действительно предложил мне такую сделку. Всё в моей душе протестовало, но я знала, что это был ещё один шаг в их жестокой игре.

Как только Гамал закончил говорить, Амен тут же подошёл к нему, почти вплотную, его лицо было искажено гневом. Его глаза сверкали, и напряжение в воздухе было почти осязаемым.

— Нет, — его голос был твёрд, как железо, и звучал с угрозой. — Она моя, и я не позволю тебе распоряжаться её судьбой.

Амен стоял, как каменная стена, защищая меня, и я чувствовала, как его сила проникает в меня. С каждым его словом я становилась всё более уверенной в том, что он не сдастся и не отдаст меня в руки этому чудовищу.

Гамал, скрестив руки на груди, с насмешкой посмотрел на нас и сказал:

— Ну тогда уходите, — его голос был холодным и безразличным. — Мне наскучил этот разговор.

С этими словами он развёрнулся и медленно направился обратно в дом. Его уверенные шаги звучали в тишине, как приговор. Я почувствовала, как внутри меня нарастает волна ярости и беспомощности. Я не могла позволить ему уйти с такой лёгкостью, не могла позволить, чтобы он унес мою сестру. Без раздумий я бросилась в его сторону, но вдруг почувствовала, как сильные руки Амена обвились вокруг моей талии.

Он поднял меня, и я оказалась в его объятиях, словно дитя в руках гиганта. Мой взгляд встречался с его, и в глазах его горела решимость.

— Амонет, — сказал он, его голос был твёрд, но с оттенком заботы, — мы заберем её, но уже через бой. Сегодня ночью.

Я почувствовала, как его слова отдаются в моём сердце. Он был готов рисковать всем, чтобы забрать мою сестру, и я знала, что он сделает всё, чтобы добиться своей цели.

Он вынёс меня за пределы дома, и я заметила, как его люди следуют за ним. Каждое его движение было уверенным, и я знала, что этот бой будет не просто схваткой, а настоящим испытанием для нас всех.

Всё решалось, и я понимала, что впереди нас ждёт ночь, полная опасностей.

Ночь окутала всё вокруг туманом, и воздух стал таким плотным, что, казалось, можно было ощутить каждое дыхание. Мы подошли к дому Гамала, и в глазах Амена я видела решимость и готовность идти до конца. Он повернулся ко мне, его взгляд был твёрдым, как камень.

— Амонет, — сказал он, его голос был низким и напряжённым, — ни в коем случае не подходи. Не пытайся помочь. Ты останешься с Дарином, — его взгляд на мгновение скользнул по Дарину, который стоял рядом. — Мы заберём твою сестру, но только через бой.

Я кивнула, хотя внутри меня всё противилось этому решению. Я чувствовала, как напряжение нарастает. Мы все знали, что сейчас начинается самое страшное. Амен оставил меня с Дарином, и мы остались на страже, далеко от хаоса, который вскоре начнётся.

Пока я стояла в тени, внутри меня бурлило чувство беспокойства и страха. Я слышала, как Амен и его люди вломились в дом, и сразу после этого раздались яростные крики. Глухие звуки борьбы сливались с криками и ударами, эхом разносясь по тёмным улицам.

Я пыталась не двигаться, но не могла отвести взгляд от темного силуэта, который мелькал между окнами. Сердце било в груди, а чувства переполняли меня — страх за Амена, тревога за сестру. В голове не было мыслей, только чистая жажда услышать, что всё будет хорошо.

Внезапно изнутри дома раздался ещё один крик — на этот раз глухой, изуродованный. Я застыла на месте. Это был крик боли, но я не могла понять, кто именно страдает. Мои пальцы сжались в кулаки, и я с трудом удерживала себя от того, чтобы не броситься туда.

Я чувствовала, как Дарин стоит рядом, он тоже молчал, но его присутствие было какой-то поддержкой. Он знал, как мне тяжело, и, несмотря на всю его силу, я могла почувствовать его беспокойство.

Прошло несколько минут, но в этом времени пронеслось так много событий, что я едва успевала всё осмысливать. Я пыталась найти в этом мрак, хоть малейший проблеск надежды.

Борьба продолжалась, и я слышала, как двери ломаются, как тела сталкиваются друг с другом, и как звучат угрозы и крики. Казалось, время застыло, но в какой-то момент всё прекратилось. Мир вокруг стал ещё более тёмным, и я с замиранием сердца ждала, что будет дальше.

Внезапно мне показалось, что я больше не могу стоять в стороне. Сердце билось так сильно, что казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Я не могла слушать крики, не могла просто ждать, зная, что Амен в опасности, зная, что мой мир переворачивается. Я сделала шаг вперёд, намереваясь броситься к дому, не думая о последствиях.

Но в этот момент сильная рука Дарина внезапно схватила меня за запястье, и я почувствовала, как его пальцы сжались, удерживая меня.

— Амонет, — его голос был твёрдым, и в нём звучала тревога, — нет, даже не думай.

Он крепко держал меня, его взгляд был полон беспокойства и решимости, но его слова не оставляли места для споров. Я попыталась вырваться, но он был слишком силён.

— Ты не можешь туда идти, — сказал он, его глаза наполнились нежностью и страхом. — Ты знаешь, что Амен сказал тебе оставаться.

Внезапно ворота с грохотом распахнулись. Тьма ночи рассеялась под топотом ног и криками. Несколько воинов Амена выбежали из дома, их лица были испачканы в пыли и крови. Двое из них несли раненого — Раэля. Его тело было безжизненным, и только редкое шевеление головы говорило, что он ещё дышит.

Я сделала шаг вперёд, сердце замерло, когда в проёме двери, среди дыма и смятения, показалась она.

— Калифа... — выдохнула я почти беззвучно.

Она увидела меня. И в тот же миг наши взгляды встретились, как будто не было этих лет, боли, разлуки. Я вырвала руку из хватки Дарина и рванулась вперёд, слёзы сразу затуманили взгляд.

— Калифа! Сестра! — закричала я, почти теряя дыхание от эмоций.

Она сорвалась с места, побежала ко мне — такая хрупкая, исхудавшая, но всё такая же живая в моём сердце. Я тоже бежала, будто по воздуху, будто время исчезло. Но в этот момент позади неё появился Гамал.

Он схватил её за волосы с такой жестокостью, что она вскрикнула, упала на колени, изогнувшись от боли. Его лицо было искажено яростью, он будто наслаждался её страданиями. Я закричала, будто из груди вырывался сам воздух:

— Сестра!

Калифа подняла голову, её губы дрожали, глаза полны слёз и ужаса, но в них всё равно была нежность.

— Амонет... ты жива... ты в порядке?..

Я увидела её лицо — в синяках, в ссадинах, и кровь на губах. Мир пошатнулся. Я начала плакать, руки дрожали, и когда Дарин снова схватил меня, пытаясь удержать, я закричала:

— Нет! Отпусти! — и вырвалась из его рук.

— Амонет, нет! — крикнул Дарин, его голос был полон тревоги, почти паники.

Он рванул за мной, но я уже вырывалась из его хватки, будто каждая клеточка моего тела звала меня туда, к Калифе, к её боли, к её последнему дыханию.

— Пожалуйста, не надо... — пробормотал он, догоняя, но уже не в силах остановить. — Ты не должна... не сейчас...

Я бросилась к ним, к сестре, крича:

— Сестра, я тебя люблю!

Гамал наклонился к её уху, и его голос прозвучал тихо, но я ясно его услышала даже сквозь шум крови в ушах:

— Я говорил тебе, Калифа... ты только моя.
Он чуть наклонил голову, зарычал:
— Если это не так — тебе не жить.

Калифа сжала зубы, но не опустила глаз. Даже в этот миг в ней была сила, которая сводила его с ума. Она посмотрела в мою сторону, с любовью, и шепнула почти беззвучно:

— Амонет...

И в следующую секунду, словно подтверждая свою угрозу, Гамал вонзил нож ей в спину.

Я подбежала, будто летела сквозь воздух, сквозь боль, сквозь время. Колени предательски подогнулись, и я рухнула рядом с ней — с моей Калифой.

— Сестра... Калифа... — выдохнула я сквозь рыдания, едва дыша, протянув к ней дрожащую руку.

Её пальцы слабо шевельнулись... и сжали мою ладонь. Лёгко, но крепко — так, будто даже в предсмертной боли она хотела утешить меня, как делала в детстве.

— Я с тобой... — прошептала я, целуя её окровавленные пальцы, не в силах сдержать слёз.Калифа... нет... нет... прошу...

Кровь текла из уголков её рта, медленно, густо, капля за каплей окрашивая её губы в тёмную алую. Я сжала её ладонь, сжимая изо всех сил, как будто этим могла удержать её здесь, с собой, в жизни.

Она с трудом повернула голову ко мне. Глаза — всё ещё живые, наполненные тоской и нежностью.

— Сестра... — прошептала она еле слышно. — Я так скучала...

Моё горло сжало. Слёзы катились по щекам без остановки.

— Я тоже, Калифа... каждый день. — мой голос дрожал, срывался, — Каждую ночь я молилась, чтобы снова увидеть тебя.

Она на мгновение прикрыла глаза, потом снова посмотрела на меня — слабее, медленнее.

— Сестра... родная... ты... ты в безопасности? — слова давались ей с трудом, как будто каждая из них была вырвана у самой смерти.

Я лишь кивнула, не в силах выговорить ни звука.

Её губы чуть дрогнули, и она прошептала, слабо, едва слышно:

— Я... каждый день молилась... чтобы ты сбежала... от Хепера... чтобы ты была свободна...

Я прижалась к её лбу, сдерживая крик, что рвался из груди, и прошептала:

— Хепера больше нет... Калифа. Он больше никогда не причинит никому зла.

Она улыбнулась — кротко, спокойно, как будто это было всё, что ей нужно было услышать. Её пальцы слабо сжали мои, и в следующую секунду я почувствовала, как хватка ослабла.

Её глаза остались открытыми, но в них больше не было света.

— Калифа...? — прошептала я.

Тишина.

Я закричала так, как будто в этот крик ушла вся моя душа.

— КАЛИФА!!!

Кажется, земля исчезла подо мной. Мои руки всё ещё сжимали пальцы Калифы, но они были холодны, слишком неподвижны. Сердце рвалось из груди, дыхание сбилось. Я кричала — то ли наружу, то ли в себя, не слыша больше ничего, кроме боли.

И вдруг — грохот.

Я поднялась сквозь слёзы — и увидела его.

Амен.

Он словно вынырнул из тьмы, как сам гнев богов. Его лицо было искажено яростью, на руках — кровь, меч в руке блестел в тусклом свете, и в одно мгновение он оказался за спиной Гамала.

Лезвие блеснуло, и он резким, точным движением перерезал горло Гамалу. Кровь брызнула, окатив его лицо и грудь. Тот выдал хрип, рухнул на колени, а затем навзничь, прямо рядом с телом Калифы.

Амен тяжело дышал, лицо его было тёмным от злости и боли. Он опустился на колени, поднял тело Калифы на руки, осторожно, будто она всё ещё могла проснуться. Его губы дрожали, но он не проронил ни слова.

Я смотрела на него — на его лицо, на окровавленную одежду, на то, как он прижимал к себе мою сестру... и мир вдруг пошатнулся.

Шум исчез. Звук ушёл. Свет потух. Всё стало глухим и далёким.

Я обернулась, увидела Дарина. Его руки успели подхватить меня в последний момент. Я почувствовала, как он прижал меня к себе, его голос звал меня, но я уже не могла различить слов.

— Амонет... я рядом... слышишь? Я с тобой...

Его рука гладила мои волосы, его дыхание касалось моего виска.

И затем тьма.

Мягкая, вязкая, безжизненная. Она медленно окутала меня, унося в беззвучную пустоту.