Stars will fall | Карлайл Каллен

КАЖДОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ПРИНОСИЛО с собой новый опыт боли. Мир был ужасно темным местом, Эстелла начала чувствовать, что ее чудовищные характеристики только заставляли ее сливаться с тенями земли. Убийства, войны, беспорядки, страдания, неравенство, рабство, нищета, наводнения, пожары, штормы, невежество.

Она никогда по-настоящему не принимала себя такой, какая она есть.

Животные усеивали могилы, которые она сама создала.

Олени, медведи и даже горные львы. Кровь не была такой удовлетворяющей, как когда она убила того человека, но она наслаждалась тем, как ее глаза стали мягкими, янтарными. Так же, как и его.

Эстелла не могла ответить, почему она все еще носит кулон со звездой на шее. Каждый раз, когда она его видела, в ее голове роились только плохие мысли, роясь в ее разуме. Когда-то она надеялась, что что бы с ней ни случилось, у нее будут воспоминания о ее любви, которые пронесут ее через это. Она верила, что будет благодарна за то время, что они с Карлайлом провели вместе. Но теперь она только и думала, какой была бы жизнь, если бы она отклонила его предложение потанцевать, если бы она не увидела красоту в его темных глазах, если бы она не была такой наивной.

Но звезда осталась над ее небьющимся сердцем. Это было как напоминание, ужасно болезненное напоминание. Может быть, она оставила ее там как знак своей прошлой жизни, одну из последних вещей, которые давали ей чувство, прежде чем она почувствовала себя ходячим призраком. Эстелла любила говорить, что это был знак для нее забыть любовь, возненавидеть ее. Эстелла хотела бы, чтобы она осталась со своими первоначальными мыслями о болезни. Это все, что было, что разрывало чувства людей и заставляло их не замечать ужас, который действительно кружил их.

Однако правда была в том, что Эстелла не хотела забывать его. Даже если бы она бросила кулон в самый глубокий океан, его лицо все равно горело бы в ее сознании. В конце концов, она была всего лишь ходячим призраком, живым монстром из-за него. Как она могла забыть это?

Как она могла оставить это позади себя.

Эстелле не хотелось признаваться, что она все еще заботилась об этом украшении. Она скучала по чувству любви так же сильно, как и по жизни, которую прожила. Это было напоминанием о боли или знаком ее глупости и болезни. Это была последняя надежда, что у нее было что-то стоящее боли. Это нечасто случалось, ничто не могло стоить этого. Но в какой-то момент она бы рискнула всем ради Карлайла.

Жизнь за счет животных казалась правильной. Она хотела спасти себя, даже если уже прошла мимо своего исчезновения.

Эстелла не была уверена, встретит ли она когда-нибудь конец, чего она жаждала, но иногда она чувствовала, что должна продолжать бороться. Фраза «в конце туннеля всегда есть свет» временами казалась глупой и бесполезной, но иногда это было единственное, что поддерживало ее.

Эстелла никогда не понимала чувства полного и абсолютного одиночества, пока она не изменилась. Раньше ей нравилось находиться в собственной компании, она любила запираться в своей комнате и игнорировать каждый зов, каждый призыв.

Теперь ей просто хотелось с кем-то поговорить. Часть ее хотела отправиться на поиски Карлайла, но она знала, что это будет ошибкой. Невозможно было сказать, что она сделает, когда найдет его.

Эстелла не обязательно хотела убить его, но она считала, что увидеть его будет слишком для нее и этого гнева, который укрылся внутри нее. Даже если бы она действительно хотела отомстить Карлайлу и разорвать его жизнь в клочья, как он сделал с ней, она все равно не знала, как убить вампира.

Если бы Эстелла знала это, она, вероятно, не продолжала бы этот полураспад.

Однако в 1959 году все изменилось.

Она была в Колорадо. Эстелле там нравилось, горы и озера. Темно-зеленый цвет сосен. Она чувствовала себя там более умиротворенной, чем где-либо еще.

Конечно, она все еще не покидала Америку все эти десятилетия. Почти столетие, а она все еще ходила по тем же тропам. Было бы жалко говорить, что она была напугана, что ее старая жизнь дала ей сдерживание, от которого она не могла полностью избавиться.

Но это было так. Она понятия не имела, знают ли люди о таких, как она, в других странах. Что, если они увидят в ней именно то, кем она была? Конечно, Карлайл был во Франции, в Италии, но был ли он тогда вампиром? Эстелла понятия не имела, как она могла. Все было ложью на лжи, нагроможденной в затененной грязи.

Именно страх неизвестности ограничивал Эстеллу в ее родной стране. Колорадо было первым местом, где она чувствовала себя как дома с тех пор, как стала этой бледной копией самой себя. Она оставалась там некоторое время, стараясь менять города каждые десять лет. Она также была обязана Колорадо за то, что тот познакомил ее с ковеном.

Это был январь 1959 года, и Эстелла изучала другой курс в другом колледже. Это было просто еще одно занятие, чтобы скоротать время. Она находила странным, когда образование стало доступно женщинам, удивительно, но странно.

С тех пор ее целью было научить ее всему, что она могла.

Сначала это были ее интересы, такие как литература, история, география и искусство. Как только она освоила это, она обратилась к музыке, научившись играть на пианино, гитаре и даже на флейте. Эстелла изучала такие языки, как французский, латынь, итальянский и мандаринский на случай, если они ей когда-нибудь понадобятся, а затем она обратилась к вещам, которые ее не так уж и волновали, включая математику, естественные науки и психологию.

Однако во всем, что она делала, был интерес, сбор информации давал ей ощущение, что у нее появляется цель, чего ей не хватало все эти последние годы.

Она изучала химию, когда встретила Куинна.

Эстелла сразу поняла, что Куинн похож на нее.

Запах человеческой крови был резким, ему его не хватало.

Его кожа, конечно, была смехотворно бледной, и даже под толстыми очками, которые он носил, она могла чувствовать ярко-красный цвет его глаз, уставившихся на нее.

Куинн Доддс был вампиром с 1753 года, на столетие дольше, чем Эстелла. Он был родом из Ирландии, но последние 80 лет жил в Америке. Он хотел играть в группе, играл на гитаре невообразимо много и считал себя крутым из-за своих очков и черной кожаной куртки.

Что еще важнее, Куинн был первым вампиром, на которого она наткнулась. Теперь ей казалось невероятным, что она никогда не видела никого из своего вида, но в тот момент она никогда не чувствовала себя более облегченной. Наконец-то она не была одна, наконец-то она не следовала по этой жизни как одинокий призрак.

Как ни странно, Куинн не ненавидел быть вампиром. Он наслаждался этим. Его обратил больной ученый-вампир, проводивший эксперименты, связанные с трансформацией, но он сбежал в 1770 году и скрылся в Германии. С тех пор он путешествовал по Европе, пока не добрался до Америки, которая, по-видимому, была центром вампиризма.

Куинн не встречался ни с одним из других членов ковена до 1800-х годов, но после 1865 года они были неразлучны. Ковены часто не работали из-за конкуренции и бунта.

Группы из более чем двух человек были обречены на провал, и даже дуэты могли стать рискованными, если в них не было любви.

Однако ковен Куинна прекрасно справлялся. Они, казалось, привыкли к идее быть командой, что было уместно, учитывая, как ужасно идти вечность в одиночку.

Поначалу Куинн имел свои сомнения относительно Эстеллы. Ему не нравились ее янтарные глаза или ее нежелание объяснять историю о том, как ее изменили и не съели. Часто в этом была какая-то драматическая история, поскольку вампиры редко могли контролировать свою жажду. Идея объяснить, что ее заклятый враг-вампир был ее единственным возлюбленным, была не только тревожной, но и смущающей.

Это была Нова, чтобы установить связь с Эстеллой. В тот момент, когда они встретились, у них сложились идеальные отношения, и поскольку Нова была фактически лидером ковена (не то чтобы Куинн с этим согласился), именно ей решать, сможет ли Эстелла объединить с ними силы или нет.

Нова Монтгомери была родом из Индии и была обращена туда своей матерью, прежде чем ее мать была убита «Вольтури», имя, которое постоянно всплывало в разговоре всех вампиров. Нове было двадцать в то время, то есть она была моложе Эстеллы и двадцатипятилетнего Куинна.

Она долгое время жила в индейском ковене, пока не наступили нищета и запустение. После этого она сбежала в Америку, оставив своих товарищей. Она до сих пор не знала, что с ними случилось. Нова была обращена обратно в 1546 году, что сделало ее самой старшей из всех. Она была сама по себе очень долгое время, прежде чем встретила Лорана.

Лоран Фурнье был третьим и последним членом ковена. Изначально он был из Франции, очень богатого происхождения. Он даже работал на короля Людовика XV1. Однако он был обращен в 1794 году, вскоре после смерти короля, тем же вампиром, который убил короля в качестве акта революции. Лорену удалось сбежать только из-за засады, которая поразила замок. Он долгое время жил под землей с другой лигой вампиров, но когда они боролись за господство в ненормально большом ковене, он распался. Лоран переехал в Америку в 1807 году и вскоре встретил Нову.

У всех членов ковена были истории, которые оставили Эстеллу с множеством вопросов. Это заставило ее пожелать, чтобы у нее была более захватывающая история для рассказа. В конце концов она солгала и сказала им, что ее ограбили, оставили умирать на улице, когда вампир почуял ее кровь. Эстелла сказала, что вампир сбежал после того, как укусил ее, и что она не знает причины этого. Эти трое назвали ее тайной, и она полагала, что этого было достаточно.

Все три члена ковена пили человеческую кровь. Все они молились за ужасных людей. Работорговцев и невежественных богачей. Убийц, насильников и банд, которые избивали людей и бросали их умирать. Они любили называть себя мстителями. Они верили, что делают божью работу.

Эстелла никогда не могла поверить, что вампиров пошлют делать божью работу, но у нее также не было проблем с присоединением к ковену. На самом деле, это ее волновало. Идея быть частью чего-то. Она убедила себя, что они делают что-то хорошее в мире. Это не было ложью, избавить мир от плохих людей было лучше, чем убивать невинных, и это означало, что на этот раз Эстелла могла быть довольна едой.

После этого все изменилось. Она начала освобождаться от удушья вечности. Время пролетало мимо нее, и она едва моргала глазом.

Странно, как быстро пролетело время, когда еще не было конца. Сначала Эстелла была убеждена, что все будет мучительно медленно без сна, нормальной жизни и будущего, за которое можно было бы держаться.

Но когда она нашла ковен, все растаяло. У Эстеллы никогда не было таких друзей, как они. Они все были прекрасно изысканны, конечно, она предположила, что это, должно быть, вампирская черта.

Куинн был неожиданно высоким с лохматыми каштановыми волосами, полосками щетины и, конечно, коричневыми глазами. Он ходил и одевался с неопределенной прохладой. Всегда на шаг впереди. Женщины падали от него в обморок на улице, совершенно не подозревая, что он может с ними сделать. Он часто предавался сексу, никогда не говоря о тех, кто не мог. Нова и Лоран оба сильным даром не были бледными благодаря своей родословной. При этом следует отметить, что им гораздо легче было писать в обществе, хотя их очаровательная красота часто привлекала внимание.

У Новы была кожа, как горячий песок, великолепные тона десерта, которые постоянно выглядели так, будто их облагораживает солнце. У нее были длинные темные волосы, которые идеально струились вокруг нее, и она, казалось, больше всех подходила к алым глазам.

Она всегда заставляла всех оборачиваться из-за ее любопытных вкусов в моде. Яркая одежда была ее любимым, но она также любила идти по пути демонстрации как можно большего количества кожи.

Что-то, что сводило Куинн с ума, даже если никто из них этого не осознавал.

У Лорана было лицо королевской крови. Его кожа была темно-черного цвета, что подчеркивало красноту его глаз больше, чем у других. Он всегда одевался так, словно не забыл 18-й век. Все было дорогим, и он стремился выглядеть так. Он носил длинные дреды, которые двигались вокруг него, как слаженные танцоры.

Они все были воплощением совершенства, и какое-то время Эстелла не была уверена, сможет ли она вписаться в коллектив. Однако они начали становиться ею, как только она влилась в их группу, и к концу 1960-х годов она уже не могла вспомнить, что была кем-то другим.

Эстелла впервые посетила Европу в 1973 году.

Они отправились во Францию, и все было именно так, как мечтала Эстелла. Она старалась не думать об историях, которые Карлайл рассказывал ей об искусстве Франции, архитектуре, элегантности, моде, уравновешенности. Ему здесь очень нравилось. Эстелла подумывала высадить его с Эйфелевой башни, чтобы очистить свой разум от болезни.

Они оставались всего несколько месяцев, но Лорену удалось снять одну из лучших квартир в городе. Из окна открывался великолепный вид на Эйфелеву башню. Неудивительно, что Лорену удалось этого добиться, люди часто позволяли ему добиваться своего.

Куинн предположил, что Эстелла нашла им место из-за своего обаяния. Обаяние — это не то, что она помнила со времен своей человеческой жизни, но это было то, к чему она очень привыкла, будучи вампиром.

Нова описала, что у многих вампиров есть дополнительные способности, помимо обостренных чувств и ускоренных движений. Это может быть что угодно: от чтения мыслей до общения с животными.

Эстелла нашла это очень странным, она также не была уверена, было ли обаяние способностью или просто привычкой, которую она переняла от Лорана. В любом случае, она была очень хороша в этом, многие из их жертв стали жертвами своей судьбы только из-за нее.

«Пойдем на охоту», — вздохнул Куинн с голодом в красных глазах, развалившись на одном из девственно белых диванов.

«Мы пока никого не нашли», — просто ответила Эстелла. Она стояла, глядя в окно, ее взгляд был устремлен на Эйфелеву башню, как будто она ждала, когда она начнет танцевать.

«Ну, мы не ищем», — пробормотала Куинн со скукой, «в любом случае, кто сказал, что это должен быть придурок... мы в другой стране, мы могли бы просто нарушить правила»

«Не будь смешным», — отрезала Нова, — «Я не убиваю невинного»

«Не притворяйся, что тебе сейчас не нравится идея крови... твои глаза потемнели»

«Только потому, что ты была настолько эгоистична, что лишила нас последнего обеда», — подхватил Лоран, его акцент, казалось, стал сильнее, теперь, когда они были на его родине.

«Эсте» Куинн нежно лишился чувств, «моя милая, дорогая Эсте»

«Лесть ни к чему тебя не приведет», — резко пробормотала Эстелла, «мы выйдем сегодня вечером и найдем кого-нибудь, как мы всегда это делаем... верно, Нова?»

«Именно так», — ухмыльнулась девушка, изящно перепрыгивая через неловко поставленный журнальный столик, «сейчас я предпочту исследовать красоту парижского города... будущая Эсте»

В последнее время Эстеллу называли просто Эсте. Ее настоящее имя было слишком запечатлено в историях прошлых веков. Она избавилась от фамилии Кингсли много лет назад, выбрав Монтгомери, как и Нова. Однако от Эстеллы веяло роскошью, элегантностью и богатством, что ей больше не подходило.

Эсте просто сработало, это имя подходило ей больше, чем ее старое. Конечно, ее первой мыслью была Стелла, но единственный человек, который когда-либо называл ее так, был также человеком, который изначально стал причиной смены имени.

"Сейчас не чувствую", - Эстелла пожала плечами, отходя от окна, "Я подожду ночи"

"Лоран?" - с надеждой спросила Нова, "будешь моим гидом?"

Знак того, что Лоран много знает о городе, был всем, что ему было нужно, чтобы вскочить с идеально белой улыбкой.

"Конечно, дорогая", - протянул он, поправляя свой красный бархатный пиджак и следуя за ней из комнаты с внезапной грацией.

Эстелла снова устроилась перед окном и попыталась угадать, куда направляются люди, основываясь на их одежде и выражении лиц. С такой высоты это было трудно, но благодаря ее хорошо настроенному зрению она могла видеть все, что ей было нужно.

Там был мужчина в строгом костюме и портфеле, который, очевидно, собирался на работу, и женщина в длинном платье и с красной помадой на губах, которая выглядела очень нервной, собираясь на свидание с кем-то, кого она хорошо знала, мужчина рядом с ней вспотел.

Либо первое свидание, либо разрыв. Она надеялась на второе.

Эстелла предсказывала будущее женщины, одетой в синее платье и белые сапоги, когда услышала, как Куинн медленно идет за ней. Она должна была знать, что он был ужасно тихим.

Она быстро повернулась, застав его на месте преступления с прищуренными глазами.

"Чего ты хочешь, Куинн?"

"И они называют тебя очаровательным", - Куинн мягко ухмыльнулся, подняв руки в знак капитуляции, "Я просто пришел посмотреть, что такого интересного в окне... нашел мне ужин?"

"Если ты не хочешь пару голубей и толстую крысу, то нет, я не нашел тебе ужина"

«Я говорил о людях, — ответил он, быстро вставая рядом с ней, — очевидно»

Куинн не был зачинщиком мстительных действий. Он присоединился к шабашу последним и просто влился в то, что делали двое других. У Эсте всегда было четкое впечатление, что он хотел уйти, и что Нова была его единственной причиной остаться. Он часто казался увлеченным ею. Она предполагала, что если кто-то из четверых найдет новый путь, то это будет Куинн.

Он не обязательно жаловался на то, что убивает только плохих парней. Казалось справедливым выбирать тех, чьи жизни превратились в отбросы. Тех, кто был гораздо большими монстрами, чем шабаш. Однако Эстелла знала, что Куинн убьет любого, если у него будет выбор. Ему было не так уж важно, кто он, только приз.

Куинн часто отправлялся на охоту в одиночку, если это можно так назвать. Он подбирал девушек из баров и завлекал их в постель. Заниматься сексом с вампиром было чрезвычайно опасно, и только одна девушка выжила, чтобы рассказать сказку. После этого он ее убил.

Эстелла быстро поняла, почему Карлайл всегда так нервничал из-за идеи переспать с ней. Она была рада этому не только потому, что секс с ним мог закончиться ее гибелью, но и потому, что это позволяло ей еще больше дистанцироваться от него в своих мыслях.

Нова не хотела бы ничего больше, чем выгнать Куинна из шабаша за всех беспомощных девушек, которых он подцепил, но она так и не сделала этого. Эсте не знала почему, но у нее было четкое представление. Нове, вероятно, он нравился слишком сильно, чтобы видеть, как он ушел. Было странно находиться рядом с ними, всегда задаваясь вопросом, знают ли они, какое напряжение они создают.

В любом случае, Эсте не могла представить, что из этого что-то выйдет. Конечно, у них была вечность, но она никогда не встречала двух более упрямых людей в своей жизни. И она прожила довольно долгую жизнь.

Эстелла лучше всего ладила с Лораном. В этот момент Нова была ей как сестра, но они слишком много спорили о потенциальных целях и о том, кто лучше их заманит. У Эсте всегда было отчетливое впечатление, что Нова ревновала ее. Не только к ее способности очаровывать, но и к тому эффекту, который она оказывала на Куинна.

Куинн был безнадежен, когда дело касалось женщин, он флиртовал со всеми. Однако его очень привлекала Эсте. Это было несложно с ее идеальной кожей, стройной фигурой и живыми волосами, которые потеряли свои завитки много лет назад, но все еще сохраняли странный объем.

Эсте никогда не станет Новой, что означало, что Куинн не был безнадежно влюблен в нее, но они проводили так много времени вместе, что Куинн, очевидно, не упустил бы возможности затащить Эсте в постель. На самом деле, он, вероятно, наслаждался этой идеей.

Конечно, Эстелла никогда бы этого не допустила. Не только потому, что она уважала дружбу Новы и не хотела разрушать то, что они создали, но и потому, что Куинн действительно не был ее типом. Эсте давно обнаружила, что ей гораздо больше нравятся блондины.

«Знаешь», — мягко начал Куинн, прислонившись к стене рядом с ней, — «я думал, что через десять лет или около того ты перестанешь быть загадкой». «Ладно», — пробормотала Эсте, не сводя глаз с группы друзей, спорящих снаружи.

«Да ладно, Эсте», — рассмеялся Куинн, — «я знаю, что есть что-то большее, чем твоя маленькая история «зарезанного в темном переулке»»

«Если ты хочешь поговорить об этом, почему бы нам не поговорить о том, сколько невинных женщин ты убил?» Эстелла повернулась к нему теперь довольно едко.

«Вы с Новой просто любите поднимать эту тему, не так ли? Любой подумает, что ты ревнуешь»

«Если я создам впечатление, что когда-нибудь окажусь с тобой в постели, то я определенно делаю что-то не так»

«Ладно, простой вопрос», — улыбнулся Куинн, проигнорировав комментарий «твое ожерелье, откуда оно у тебя»

Эстелла была ошеломлена. Конечно, она предсказывала, что они заметят ожерелье, она очень редко его снимала. Оно почти гордо сидело на месте ее сердца, хотя о гордости не могло быть и речи. Стыд был бы более точным описанием чувств, которые она испытывала.

«Подарок от друга», — нахмурилась Эстелла, — « А что?»

"Просто интересно... наверное, был хорошим другом"

«Да, я так полагаю, или, может быть, мне просто нравится ожерелье»

Куинн еще мгновение смотрел на нее, словно пытаясь прочесть ее мысли. Эсте очень хорошо умела сохранять черное лицо. Она смотрела прямо на него, пока его глаза не отодвинулись и он почти неловко не посмотрел в окно.

Эстелла увидела в этом большой успех, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы заткнуть его до заката (хотя это было определенно маловероятно).

Когда Куинн вернулась в квартиру, Эсте обнаружила, что ее рука сомкнулась прямо вокруг ожерелья, словно пытаясь найти причину, по которой она все еще его носит. Таковой не было.

С душераздирающим гневом она расстегнула ожерелье на груди и засунула его глубоко в карман куртки. Надеясь, что воспоминания, запутавшиеся в цепи, разбросаны по далекому полу.