23.Веселье
---
23 марта
Лучи утреннего солнца, пробивавшиеся сквозь щели в шторах, разбудили меня ровно в семь. Не было ни звонка будильника, ни постороннего шума — лишь непривычная тишина пустого дома. Я потянулась, наслаждаясь моментом покоя, и уткнулась лицом в подушку, надеясь продлить это состояние. Но судьба, казалось, решила проверить меня на прочность. В спальне резко зазвонил телефон.
Раздражение, горькое и знакомое, подкатило к горлу. «Неужели без меня нихера решить не могут?» — пронеслось в голове.
— Бес? Здравствуй, — раздался в трубке голос Мира. Моего заместителя в московских делах, человека, оставленного «на хозяйстве».
— Здравствуй, Мир. Чего тебе? — спросила я, стараясь, чтобы в голосе не слышалось досады. Мысленно я уже лихорадочно перебирала возможные причины звонка.
— Слушай, тут у нас заказчик объявился. Десять кило товара просит. Блять, не доверяю я им ни в какую.
— Десять килограмм? — я приподнялась на локте. — Нежирно ли им? Слишком крупная рыба для случайной поклёвки.
— И я о том же. Подозрительно уж слишком всё. Пахнет пиздижем
Холодная тяжесть опустилась в желудок. Крупные сделки всегда несли максимальные риски. — Ладно, когда у вас встреча?
— Завтра. Делать всё как и раньше? Стандартная схема?
— Да, — кивнула я, хотя он этого не видел. — Покажи товар, возьми предоплату, а потом пригрози. Жёстко. Если кинут — чтоб через неделю бабки были на столе. Не вернут — ноги прострелим, чтоб другим неповадно было. Пусть знают, с кем связываются.
— Будет сделано.
— Они не с Москвы, походу? — уточнила я.
— Не, незнакомые. Фигуранты в базе не светятся.
— Славно. Значит, не знают нас. Это и плюс, и минус. Будь осторожен.
— Понял.
Я положила трубку и с силой провела рукой по лицу. Покой был разрушен. Теперь в голове крутились только цифры, риски и образы подозрительных «заказчиков». Я встала с кровати, потянулась, заламывая руки, и пошла в ванную. Холодная вода на время освежила сознание.
Сегодняшний день я твёрдо намеревалась посвятить себе: валянию в постели, чтению давно отложенного романа и, как ни парадоксально, рутинной работе — дописыванию отчётов о продажах и клиентах. После зарядки я с наслаждением утонула в подушках, открыв книгу. Слова на страницах сначала упрямо не складывались в предложения, но постепенно мир вымысла поглотил меня, и я пролежала так до самого обеда, отгораживаясь от реальности.
Затем настал черёд дел. Я села за компьютер, открыла защищённые базы данных и погрузилась в цифры: объёмы, платежи, долги, маршруты, характеристики клиентов. Эта скрупулёзная работа требовала полной концентрации, и на час я забыла обо всём. Но, закончив, откинулась на спинку стула и ощутила гулкую, давящую тишину огромного дома. Одиночество, с которым я вроде бы смирилась, вдруг стало ощутимым, почти физическим.
И тогда родилась спасительная идея.Забрать Юльку к себе на денёк
---
Одеваться я решила в нечто совершенно обыденное — простые джинсы и объёмный тёплый свитер. Без намёка на костюмы или вечерние платья. Сегодня я хотела быть просто Надей. Дорога до знакомого дома прошла под меланхоличные композиции из автомобильного радио, создавая иллюзию спокойствия.
Мне открыл Андрей. Его лицо выразило удивление, быстро сменившееся радостной улыбкой.
—О, Надька! А ты чего тут?
—За Юлькой. Хочу её к себе на день умыкнуть.
—К тебе? — он удивился ещё больше, но кивнул. — Юль! К тебе пришли!
Из глубины квартиры донесся топот маленьких ног, и в следующее мгновение на меня бросился комочек счастья.
—Шоколадка! — пронзительно крикнула Юлька, вцепляясь в мои ноги.
Сердце растаяло. Я подхватила её на руки, прижала к себе, ощущая её тёплое, доверчивое тельце.
—Привет, радость моя! Поедем ко мне? Игрушек новых купим, пирог испечём!
—Поехали! — она захлопала в ладоши и пулей помчалась одеваться.
— Зайдёшь? — Андрей распахнул дверь шире.
Я кивнула и переступила порог.И тут же застыла.
— АНДРЕЙ! ТЫ ГДЕ?! — из комнаты донёсся знакомый голос.
Андрей лишь хитро ухмыльнулся.
—Иду я! С гостем! — крикнул он в ответ, взял меня за руку и потащил за собой.
Дверь в его комнату распахнулась, и я увидела их. Всю нашу, как раньше, «старую гвардию». Адидас, Марат, Турбо, Зима, Ералаш и ещё с несколькоми парней, заполнивших собой всё пространство. Воздух был густым от сигарет и мужских голосов.
— Вы чего тут собрались? — вырвалось у меня, я ошарашено озиралась.
— Да просто, Андрей позвал, — ответил Зима, первым подойдя и крепко пожимая мне руку. На его лице играла улыбка. — А ты, как я понимаю, даже не собиралась к нам заходить? За Юлей да?
— Верно, — призналась я, чувствуя, как на лицах остальных появляются обиженные гримасы.
Не выдержав этого хора немого укора, я рассмеялась.
—Ладно, ладно, не обижайтесь! Поехали ко мне в дом! Всем составом приглашаю!
Комната взорвалась единодушным «Ура!». Началась всеобщая суета — поиск курток, ключей, телефонов. Я подхватила на руки уже одетую Юльку и, выходя из комнаты, встретила взгляд Вовы. Он стоял в стороне, с привычной ему замкнутой сдержанностью.
— Ты тоже. Поехали, романтик, — сказала я, подмигнув ему.
На его губах дрогнула редкая улыбка.
Мы высыпали на улицу, и тут же столкнулись с Кощеем, который как раз подходил к дому. Увидев нашу шумную процессию, он замер с сигаретой в руке, его лицо выразило полнейшее недоумение.
— Вы куда? — спросил он, делая затяжку.
Я решительно подошла к нему, вынула сигарету из его пальцев и бросила её под ноги.
—Не кури при ребёнке. Едем ко мне. Все.
— Я с вами, — без раздумий согласился он, и в его глазах блеснул озорной огонёк. Он ловко забрал у меня Юльку и направился к моей машине, будто это было само собой разумеющимся.
—Эй! — крикнула я ему вслед. — Я за рулём!
Но он уже усаживал девочку на заднее сиденье и сам устраивался на водительском месте. Я лишь развела руками и, с притворным вздохом, села на пассажирское.
— А мы куда? — растерянно спросил Марат.
— Вы на моей! — Кощей высунулся в окно и бросил ему свои ключи. — Не поцарапать, пацаны!
В мою машину, кроме Юльки и Кощея, втиснулись Вова, Турбо и Лампа. Зима, не успев,но с радостью устроился за руль машины Кощея, куда сели Ералаш, Сутулый и ещё пара парней.
Поездка превратилась в весёлый хаос. Мы пели миражи старые песни, Кощей, к моему ужасу, разрешил Юльке покрутить руль, объясняя азы вождения, а на заднем сиденье Турбо и Вова затягивали дуэтом, а Лампа с жаром рассказывал невероятные истории о своих подвигах, где он один побеждал пятерых.
Мой дом, огромный и светлый, вызвал новый взрыв восхищения. Парни, как дети, разбежались по комнатам, ахая и окликая друг друга. Я, стоя в центре гостиной, чувствовала странную гордость. Этот холодный, слишком просторный для одного человека особняк наконец-то наполнился жизнью, шумом и теплом.
И тут я с ужасом вспомнила: холодильник пуст. А я обещала Юльке игрушки.
— Юль! Пошли в магазин! — крикнула я.
Из одной из комнат тут же показалась её веснушчатая физиономия.
—Пошли! — она помчалась ко мне, хватая за руку.
— Мы с вами! — вызвались Зима и Марат, уже стоявшие наготове.
— Пошлите скорее, кормить-то надо чем-то эту ораву, — вздохнула я с преувеличенной усталостью.
В этот раз за руль сел Марат. Он нервничал, сжимая баранку моей мощной иномарки.
—Не ссы, всё будет в порядке, — успокоила я его, и мы тронулись.
Мы ехали, болтая и смеясь, снова распевая песни. И вдруг в зеркале заднего вида замигал проблесковый маячок. За нами ехала патрульная машина.
— Блять, сука! Пизда нам, Надь! — завопил Марат, бледнея.
— Ссыкун, не паникуй, — строго сказала я, хотя сама почувствовала лёгкий укол адреналина.
К окну постучал сотрудник ДПС. Марат с дрожащими руками опустил стекло.
— Здравствуйте. А несовершеннолетний за рулём это почему? — полицейский бросил оценивающий взгляд на молодое лицо Марата.
Я наклонилась вперед, моё лицо оказалось в поле его зрения. Улыбка, которую я ему подарила, была беззаботной и лучистой.
—Здравствуйте. А вот учу своего братишку машину водить заранее. Талантливый пацан, тянется.
— Ясно. Но так нельзя, вы ведь понимаете? Придётся вас лишить водительских прав и оштрафовать, — он уже доставал блокнот.
— Увы, — я сделала грустное лицо. — Прав водительских у меня нету.
Он резко поднял на меня глаза.
—Что?! Как вы тогда ездите?!
Моя улыбка не дрогнула, но она изменилась. Из тёплой и дружелюбной она превратилась в нечто холодное, острое и бездонное. Взгляд стал прямым, пронизывающим, лишённым всяких эмоций.
—Беса знаете? — произнесла я тихо, почти шёпотом, но так, чтобы каждое слово отпечаталось у него в сознании.
Наступила пауза. Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах пробегает целая цепочка мыслей: непонимание, осознание, а затем — щелчок. Имя «Бес» в определённых кругах было не просто прозвищем. Это был код, пароль, знак, предупреждающий об опасности.
Его лицо вытянулось. Он на секунду опустил взгляд, потом резко кивнул, захлопнул блокнот.
—Понял. Езжайте, — бросил он через плечо и быстрым шагом направился к своей машине.
В салоне воцарилась оглушительная тишина. Мы тронулись с места.
—Надь?! Что это было?! — первый нарушил молчание Зима, его глаза были круглыми от изумления.
— Я вахуи,кто это "Бес"! — выдохнул Марат, и его руки на руле всё ещё дрожали, но теперь уже от возбуждения.
— Что? Поехали давайте! — рассмеялась я, снова становясь просто Надей.
— Это было ахуенно круто! — восторженно крикнул Зима.
И тут же получил от меня лёгкий подзатыльник.
—Не материмся при детях! Да, Юль? — обняла я девочку.
—Да-да-да! — строго подтвердила она, показывая на Зиму пальчиком.
После этого случая настроение в машине стало ещё более радостным и немного бесшабашным.
В магазине мы устроили настоящий шоппинг. Я набрала продуктов для курицы с картошкой и ингредиентов для пирога. Юлька, после недолгих мук выбора, остановилась на одной кукле, но её предательски блестящие глазёнки с тоской смотрели на другую. В итоге в корзине оказались обе. Для парней я взяла несколько пачек чипсов, шоколадки и пару ящиков газировки. Их искренний восторг от таких, в общем-то, мелочей, был трогательным и немного щемящим.
Вернувшись домой, мы застали ту же картину: парни разбрелись по дому, кто-то смотрел телевизор в зале, кто-то на кухне рылся.
—В комнату не заходили? — уточнила я, скрестив руки на груди.
— Неа, — отозвался Вова с дивана. — Твою комнату Сутулый охраняет, как цепной пёс.
Я кивнула с благодарностью и поднялась наверх. Отправив Сутулого к остальным, я на несколько минут закрылась в своей спальне. Скинув уличную одежду, я надела мягкие, уютные спортивные штаны и футболку. Теперь я была готова к домашнему вечеру.
Следующие два часа прошли на кухне. Под аккомпанемент криков и смеха из зала, где шёл какой-то боевик, я готовила. Чистила картошку, мариновала курицу, замешивала тесто для пирога. Это был почти медитативный процесс. Наконец, всё было готово. Я, уставшая, но довольная, прислонилась к столешнице и выдохнула.
— К столу! — мой голос прозвучал на всю квартиру.
Послышался топот десятка ног. Мой большой обеденный стол быстро заполнился. Я села рядом с Юлькой, помогая ей справляться с едой, и наблюдала за этой оживлённой, шумной компанией. Мы говорили обо всём на свете, смеялись, вспоминали старые времена.
— Помнишь, как мы пели на твой день рождения? — крикнул через весь стол Марат.
—Конечно, помню! — засмеялась я. — Ещё помню, как ты изображал собаку,что бы мусора ушли!
Все дружно загоготали. Ералаш, сидевший на табуретке, так расхохотался, что с грохотом с неё съехал, что сделало ситуацию ещё смешнее.
— А помните, как Надька Кощея кормила? — подхватил Андрей. — Он сидел такой каменный, непробиваемый, а уши красные!
— Меня, можно и щас покормить, а, Надь? — подмигнул мне Кощей, и в его глазах плясали чёртики.
Я лишь покачала головой, но улыбка не сходила с моего лица. Я ловила этот момент, впитывала это ощущение полного, безоговорочного счастья. Таким лёгким и радостным я не чувствовала себя очень, очень давно.
К ночи дом потихоньку опустел. Часть парней разошлась по домам. Остались самые близкие, «костяк»: Ералаш, Марат, Андрей, Вова, Кощей, Зима, Турбо и, конечно, моя Юлька, уже клевавшая носом. Я уложила её в своей кровати, долго сидела рядом, пока её дыхание не стало ровным и глубоким, а потом вернулась в зал.
Моё появление снова встретили радостным криком: «Неженка!» Я с деланной суровостью подошла и роздала всем, включая Вову, подзатыльники.
—Вы совсем охренели? Юля спит, долбаёбы! — прошипела я, скрестив руки.
— Да ладно, она крепко спит, — отмахнулся Андрей.
Я цокнула языком, развернулась и ушла на кухню, чтобы вернуться с двумя бутылками: одна с красным вином, другая — с классической русской водкой.
— Неженка! Вот это даёшь! — Кощей расплылся в улыбке, и даже Вова одобрительно кивнул.
— Сегодня можно и скорлупе, — объявила я, подмигнув Ералашу, Марату и Андрею, которые были младше и обычно под строгим запретом.
— Я не разрешал! — попытался вставить своё слово Вова, нахмурившись.
— А я разрешила. Всё! — перебила я его, ловким движением откручивая крышку с водки. — Разливаю по стаканам!
— Надь, любимая наша! — провозгласил Ералаш, уже протягивая свой стакан.
К часу ночи в зале царил самый настоящий идиотизм благодушного алкогольного опьянения.
— Блять, вот Марат, ты хули делаешь! Сядь на место, долбаёбина! — заикаясь, пытался образумить его Кощей.
— Да подожди ты, подожди! Я умею сальто делать! — упрямо твердил Марат и с разбегу предпринимал очередную неуклюжую попытку кувыркнуться, которая заканчивалась у него на полу.
Мы с Зимой, улучив момент, пока все были заняты этим цирком, допивали очередную стопку, тайком налитую из почти пустой бутылки.
— Лохи ебанные, мы больше всех выпили! — шептал мне на ухо Зима, его слова уже слегка заплетались.
— Вово, хуйнёй мается чё, — кивнула я в сторону Вовы, который, сидя в кресле, с философским видом созерцал потолок.
— Э, а кто всё выпил-то?! — вдруг озадачился Ералаш, тряся пустую бутылку из-под водки.
Мы с Зимой, как пойманные за руку школьники, синхронно подняли руки в знак протеста и невинности.
И в этот момент зазвонил мой телефон. На дисплее светилось имя «Жёлтый». Я с трудом сфокусировала взгляд.
—А-а-алло? — протянула я, выдавая своим голосом всю степень своей «увечненности».
— Надь, пьяная, что ли? — в трубке раздался его смех.
— Ну-у, да, есть такое... А что? Что-то случилось? — я попыталась собраться, но мысли плыли.
— Да нет, просто хотел поговорить.
В этот момент телефон у меня из рук выхватил Кощей.
—КТО ТАМ?! Дай, я поговорю! — он рявкнул в трубку.
— Кощь, отдай, блять! — попыталась я отобрать свой аппарат, но он ловко уворачивался.
Я не расслышала, что именно прокричал в ответ Вадим, и через секунду связь прервалась. В пьяном угаре я быстро забыла об этом звонке.
Веселье продолжилось. И вдруг в дверь раздался резкий, настойчивый стук. Я попыталась подняться с ковра, но мир закачался. Вову, оказавшийся трезвее всех, поднял руку.
—Сиди, я открою.
Он направился в прихожую. И почти сразу оттуда донеслись приглушённые ругательства, звуки грохота, тяжёлый удар и стон. Мы все, как по команде, вскочили и ринулись в коридор.
Картина была сюрреалистичной: Вова, сидя верхом на ком-то, наносил удары. Я бросилась вперёд, оттащила его. Кощей и Турбо схватили его под руки. И только тогда я разглядела того, кто лежал на полу. Это был Вадим. Он приподнялся на локтях, провёл рукой по рассечённой губе и, увидев меня, ухмыльнулся.
— Пьяница, — хрипло произнёс он. — Держи своих при себе. Дикари.
— Бля, дурак! Вставай давай, — я сделала шаг к нему, но мир снова поплыл, и я пошатнулась.
Вадим мгновенно оказался на ногах и подхватил меня, не дав упасть. Он обнял меня за плечи и бросил вызовующий взгляд на остальных.
—Отпусти её, ублюдок! — рванулся вперёд Вова, но его крепко держали.
— Иди нахуй, заебал уже, — холодно бросил Вадим и, не выпуская меня, повёл обратно в зал. Он усадил меня на диван, сел рядом и окинул взглядом «поле боя»: разбросанные карты, пустые и полные стаканы, бутылки.
Остальные, немного остыв, потянулись за нами и расселись по местам. Воздух накалился.
— Итак, — голос Вадима был обманчиво спокоен. — Кто Надьку напоил?
— Она нас! — честно выдал Ералаш, и все дружно закивали.
— Вот же пьяница, — Вадим покачал головой, но улыбка тронула уголки его губ. Он наклонился и поцеловал меня в висок.
Я фыркнула, закатила глаза и, демонстративно налив ему полный стакан водки, протолкнула его к нему.
—Выпить с нами. Обязан.
Он посмотрел на стакан, потом на меня, на окружающие его expectant лица и, сдавшись, опрокинул его одним махом. Лёд был сломан.
Ещё через час граница между «своими» и «чужими» окончательно стёрлась. Кощей и Вадим, сидя в углу, о чём-то оживлённо беседовали, и даже обнимались, как старые приятели. Я сидела в кругу с Зимой, Турбо и Андреем, и мы, как настоящие букмекеры, спорили, через сколько минут начнётся новая драка, и ставили на исход. Наши пари были прерваны подзатыльниками от подошедших Кощея и Вадима — якобы за разжигание. Вова к тому времени уже мирно похрапывал в кресле.
Было три часа ночи. В доме спали только он и Юлька в моей кровати. Я, валясь с ног от усталости и выпитого, прикорнула на диване, свернувшись калачиком. Сквозь дрему я почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватывают меня. Это был Турбо. Я ахнула от неожиданности, но тут же инстинктивно прижалась к его широкой груди, ощущая надёжность и тепло.
Он отнёс меня в спальню и бережно уложил рядом с Юлей. Уже собираясь уходить, он замер, почувствовав, что я не отпускаю его руку.
—Надь, отпусти... — тихо сказал он.
— Не-а, — буркнула я, ещё больше прижимая его руку к себе и закидывая на него ногу для верности. — Спи давай тут.
Он выдохнул, постоял секунду, а потом сдался. Лёг рядом и обнял меня, его лицо уткнулось в мои волосы. В комнате пахло детским шампунем, его одеколоном и счастьем.
— Будь ты старше, я бы взяла тебя в мужья, — пробормотала я уже в полусне, сама не зная, шучу или говорю правду.
— Помладше не любишь? — так же сонно спросил он.
Я не ответила, погружаясь в сон. Вдыхая его запах и ощущая его спокойное дыхание, я думала, что у жизни, полной опасностей и холода, есть и такие, вот эти, бесценные, тёплые и глупые моменты. И ради них стоит жить.