Не кради у ведьм

Воскресное утро началось с позднего пробуждения. Впервые за неделю я открыла глаза сама, а не по зову будильника. По телу разлилась приятная истома. Я уже и забыла каково это, высыпаться.

В окно заглядывало солнце. Его лучи грели мои ноги, спрятанные под тонким хлопковым одеялом.

Некоторое время я лежала в тишине, глядя, как пылинки кружатся в затейливом вальсе под теплым светом. Вставать совершенно не хотелось. Где-то сверху копошилась в полусне Мими. На соседней койке, отвернувшись лицом к стене, сопела Ящерица.

«Когда она спит и повернута ко мне спиной, то очень даже ничего», — думаю я и улыбаюсь собственным мыслям.

Кажется, сейчас все устаканилось. За прошедшую неделю я чуть ли не три раза оказалась под угрозой увольнения, несколько раз говорила раньше, чем думала и делала то, что не должна была. Но в итоге все мои решения привели меня туда, где мне и место. Я все еще жива, сыта, одета и даже имею собственное одеяло.

Конечно, есть еще множество проблем, с которыми мне предстоит разобраться. Например, шпионаж для Жаклин или натянутые отношения с тремя старухами. Но в моей жизни были трудности и потяжелее.

Сейчас, лежа в светлой спальной комнате и нежась в солнечных лучах, я как никогда почувствовала, что все проблемы решаемы. Что у меня есть силы преодолеть эти невзгоды. И, кажется, от былых сомнений не осталось и следа.

Я вдруг вспомнила госпожу Брунилду и нашу последнюю с ней встречу. Тогда я была сломлена, подавлена и растоптана. Меня предали, подставили и хотели упечь за решетку. Я получила нож в спину от таких же, как я. Своих сестер. Брошенных, одиноких девушек, которым приходилось выживать, жертвуя моралью и совестью.

— Я устала сопротивляться, Брунилда... — шепчу, потупив взгляд. — Я делала это всю жизнь.

— Такова реальность, Тина. Ты не одна страдаешь в этой жизни.

— Но как будто больше других.

Интересно, как сейчас поживает мерзкая дряхлая карга? Вспоминает ли она обо мне? Скучает ли?

Глупый вопрос. Вряд ли у нее есть на это время. Хотя Альба и забрала бразды правления Цитаделью в свои руки, она слишком молода и неопытна, чтобы грамотно руководить целым борделем. Думаю, Брунилда сейчас занята тем, что разгребает мешки проблем или сидит с Доном Пэлмиро за бумажками.

Меня уже давно никто не называл Тиной. Настоящее имя словно стерлось из памяти. Это меня испугало. Как долго я еще могу сохранить воспоминания о себе настоящей? И значат ли они что-то, если никто о них не знает? Для остальных я Розалинда Бруно. Значит ли это, что Тины больше не существует?

— Я — Мартина Инганнаморте, — шепчу уверенно. — Мне восемнадцать лет. Я родилась в Таранто. Мою маму звали Фелиса, а папу — Торе. Я воровка. Я — Мартина Инганнаморте.

— Что ты там бубнишь? — послышалось вдруг сверху.

Я тут же умолкла, прикусив язык. Мими свесилась вниз, глядя на меня заспанными глазами.

— С кем ты разговаривала?

— С гномами, — шепчу недовольно.

— Ты думаешь, я совсем ребенок? — обиженно пробурчала Мими. — Я всего на семь лет младше тебя!

— Всего?

— Да ну тебя!

Я промолчала. Мими упрямо шаг за шагом рушила стену, возведенную вокруг меня. Я знаю, что не имею права заводить друзей. Мне это ни к чему. Любимый человек — не подарок, а наказание. Обуза. Он будет тянуть меня на дно, заставлять бессмысленно рисковать и идти на жертвы.

Я всегда держала людей, появляющихся в моей жизни, на расстоянии вытянутой руки. Не позволяла им подходить так близко, чтобы рассмотреть страх в глазах. Ведь главный закон жизни я уяснила раньше, чем научилась читать. «Подпустишь слишком близко — получишь нож в спину». Совсем недавно я за это поплатилась и лишилась Цитадели. Не дома, но укрытия.

Вновь я не повторю эту ошибку. Особняк Фарнезе слишком важен для меня. Здесь у меня есть не только крыша над головой или еда и одежда, но и возможности. Возможности начать новую жизнь, другую. Где хоть я и буду Розалиндой Бруно, но не стану затворницей без прошлого и будущего. Не вернусь к жизни воровки и беглянки.

Поэтому мне важно сохранить ледяные стены, сковавшие мою жизнь. Закрыть приоткрывшиеся ворота. Избавиться от любой угрозы, которая проникла внутрь в момент, когда я оказалась безоружна.

***

Впервые за долгое время у меня был выходной. Настоящий день отдыха, когда не нужно думать о своих обязанностях, о проблемах, о работе.

Раньше у меня никогда не было выходных. Моя работа — если ее можно так назвать — была частью жизни. Воровство стало настолько же обыденным делом, как покупка овощей в торговых лавках или прогулка по городским каналам. Я понимала, что если прекращу это делать, — останусь без средств к существованию.

Здесь же, в особняке Фарнезе, мне дали целый день, двадцать четыре часа, которые я могла потратить так, как сама захочу. Конечно, все поместье не было в моем распоряжении. Но я могла поехать в город или проспать весь день в кровати, принимать ванну несколько часов или просидеть в комнате персонала.

Кто-то из горничных уехал в город, в том числе Мими и Инес. Девушки с энтузиазмом обсуждали, какие магазины им надо посетить, что купить и кого навестить. Я же вслушивалась в разговоры горничных со стороны, словно мне было совсем не интересно.

Но я чувствовала непривычные сомнения, думая о чужих планах. Было так непривычно слушать, как кто-то рассуждает о поездке к семье или походу по магазинам, словно это обычное дело.

Для меня такие сценарии были несбыточны. Я не могла и мечтать о том, чтобы просто поехать в город и потратить все деньги на платья, а потом прийти в гости к семье и за бокалом вина сплетничать о соседях.

Мими выбежала из особняка чуть ли не раньше Михея, который провожал горничных до вокзала. На прощание она махнула мне рукой и обещала привезти что-нибудь вкусное.

Сначала Мими искренне удивилась, почему я отказалась поехать с ней. Для многих новеньких горничных, целую неделю не видевших Таранто, городские улицы и каналы, этот выходной стал настоящим глотком свежего воздуха.

Мне же оставалось надеяться, что никто из них не будет всматриваться в объявления, расклеенные по всему городу, и мои портреты на них. Не только мне было небезопасно выезжать за пределы особняка. Даже поездки персонала становились для меня угрозой.

К полудню я наконец встала с кровати. Без соседок в комнате было непривычно тихо, и я впервые за долгое время была предоставлена сама себе. Без лишних глаз и ушей я наслаждалась одиночеством, нежилась в кровати и всматривалась в кусок голубого неба, виднеющегося из моего окна.

Когда мне все-таки надоело бессмысленно тратить время, я решила спуститься в комнату для персонала. Там наверняка было с кем поговорить или что почитать.

Обычно я неразговорчива и недружелюбна. Но иногда, когда опасности вокруг растворяются, давая передышку, а желудок полон, во мне просыпается желание с кем-то поговорить. Очень короткое и мимолетное желание.

Я надела свое голубое платье, в котором приехала в особняк. Расчесала густые волосы и попробовала уложить отросшую челку. Попытки оказались тщетны — непослушные волосы не поддались.

Глядя в зеркало, теперь я каждый раз неизбежно задаюсь вопросом: в отражении вижу себя или Розалинду Бруно? Кто я теперь? И имеет ли это смысл?

Заколка в моем кармане упрямо твердит, что я — Мартина Инганнаморте, но золотое кольцо, подаренное Жаклин, говорит об обратном.

«Слишком много сомнений для человека, который просто пытается выжить», — напоминаю себе и запираю тревожные мысли на замок.

Я приехала в особняк для того, чтобы скрыться от жандармерии, найти укрытие и заработать деньги. Меня не должно волновать, кто я теперь, как меня зовут и как к себе относиться. Эти вопросы слишком сложны для девушки, которая врет и изворачивается всю свою жизнь.

Наконец справившись с сомнениями и выйдя из пустой комнаты, я спустилась на первый этаж по высокой деревянной лестнице. Как всегда, невольно перепрыгнула третью ступень снизу и встретила на входе сторожа.

Мужчина взглянул на меня с нескрываемым подозрением. Его маленькие черные глазки пробежались по моей фигуре и замерли на лице.

— Добрый день, синьор, — здороваюсь дружелюбно.

Что-то промямлив, сторож скрылся в техническом коридоре. Я с сомнением проследила за его хромающей фигурой. Ноги сами повели меня следом. Уж очень насторожило поведение мужчины.

Сторож скрылся в кабинете жены. Дубовая дверь за ним захлопнулась, когда я оказалась в темном коридоре.

Замерев на несколько мгновений, я задумалась. Прямо сейчас я кралась следом за сторожем, намереваясь проследить за ним. Но почему я это делала? Потому что действительно этого хочу или следую за привычками воровки?

Но поведение сторожа тревожило. Он никогда не отличался особыми манерами, и даже в первую нашу встречу напугал меня до мурашек. Однако что-то было подозрительное в его недоверчивом взгляде, в странном поведении. Инстинкты внутри меня требовали поступить так, как раньше. Обезопасить свою жизнь, сохранить и без того шаткое положение. И я поддалась.

Мартина Инганнаморте вырвалась наружу, выпустила коготки и прокралась вслед за сторожем, чтобы услышать его разговор с женой.

Я припала к двери и вслушалась в приглушенные тихие голоса за стеной.

— ...приехала и требует увидеть тебя, — сказал сторож.

— О чем ты говоришь, Педро? Ты что, пил?

— Жюли, — голос сторожа повысился. — Я не сошел с ума.

— Розалинда Бруно, которую ты встретил на въезде, сегодня даже в город не поехала! — возмущенно произнесла мадам Кавелье. — Она в особняке.

— Та девушка упрямо повторяет, что она настоящая Бруно, что у нее выкрали документы и она не смогла приехать раньше.

Я ошарашенно отскочила от двери и прижалась спиной к стене.

— Сколько сумасшедших на земле! Прогони ее и дело с концом.

— Я бы так и сделал, если б она не была так настойчива. Жюли, она говорит, что у нее есть доказательства.

— Но Педро... Если это правда, то кто тогда сейчас ходит по поместью? — голоса снизились до шепота.

Я чувствую, как сердце вырывается из груди. Ватными ногами делаю несколько шагов в сторону, но совершенно не знаю, куда податься.

«Настоящая Розалинда Бруно здесь!» — кричит сознание. — «Конечно! Это же был просто вопрос времени, как я могла не подумать об этом раньше?!»

Стены вокруг меня стремительно сужаются. Я чувствую, как страх сжал горло своими скользкими щупальцами.

Через несколько секунд из этой двери должны выйти сторож и домоправительница, намеревающиеся разобраться с «псевдо» Розалиндой Бруно у ворот и вывести на чистую воду «настоящую», которая провела в поместье целую неделю. А я совершенно не знаю, что делать.