Не кради у ведьм

Я вышла в коридор в полной растерянности. В ушах шумело, во рту разверзлась целая пустыня. Мириады тревожных мыслей мелькали в голове. Образы трех старух-близнецов не покидали сознание.

Я зажала книгу поплотнее и побежала к лестнице, желая хоть на пять минут запереться в ванной комнате и прийти в себя, однако моим планам не было суждено сбыться. В холле я чуть не налетела на мадам Кавелье.

— Бруно! — вскрикнула она недовольно, отступая назад.

— Мискузи, — третий раз за пять минут упрямо повторяю одно и то же слово.

— Какого черта книга все еще у тебя? — вспыхнула домоправительница, вырывая ее у меня из рук. — Слишком сложное задание?

— Нет, простите, я не успела, — твержу в свое оправдание, но строгое лицо Кавелье не разглаживается в понимании.

— Сама отнесу, — бросает она и идет в сторону малой гостиной. — А ты сделай уже что-то полезное, наконец!

Я смотрю вслед домоправительнице, нервно закусив губу.

«Теперь меня точно уволят!» — думаю с досадой. — «Эти старухи сейчас все расскажут».

Задержаться в поместье Фарнезе надолго оказалось намного сложнее, чем мне казалось. Здесь не было жандармов, никто не знал о моем прошлом, а плакаты с портретом воровки не висели в каждом закоулке. Но я столкнулась с другими трудностями — с людьми. Почти каждый день нарывалась на неприятности, впутывалась в мелкие неудачи, которые постепенно вырастали в огромные проблемы.

«Что ж, если меня уволят, то хоть отдохну напоследок», — думаю разочарованно и поднимаюсь в свою комнату.

Подхожу к кровати и гляжу в открытое окно. Задний двор прекрасен. Он похож на зеленый оазис среди пустыни, полный экзотических цветов, постриженных кустов и густых крон деревьев. В центре сада — многоярусный фонтан, из которого вода бьет ключом. От сада в разные стороны уходит множество вымощенных тропок, растворяющихся в горизонте.

Я даже не успела в нем прогуляться. Не увидела и половины роскоши, сокрытой в особняке и его окрестностях. От этого на душе становится еще противнее.

Несколько секунд наблюдаю за работой садовников, а потом ложусь на заправленную кровать и закрываю глаза. Пытаюсь подавить нахлынувшую тревогу и грызущую боль. Я и не рассчитывала, что действительно смогу долго продержаться в Фарнезе.

Момент Х наступил, пора возвращаться из сказки в реальную жизнь. Туда, где я не горничная у самой влиятельной семьи в Италии, а обычная шпионка Цитадели, воровка и ничтожество.

***

— Роззи! — ошарашенный голос Мими вырывает меня из сладкого полусна.

Я нехотя раскрываю глаза и пытаюсь привыкнуть к дневному свету. Даже не заметила, как уснула.

— Почему ты в кровати?! — спрашивает девчонка, подбегает ко мне и тянет за ноги вниз. — Ты с ума сошла?

— Тебе-то что? — спрашиваю недовольно и сажусь на кровати, потирая заспанные глаза. — Что ты кричишь?

— Мадам Кавелье тебя повсюду ищет! Если бы она увидела, что ты спишь в середине рабочего дня...

— ...То ничего бы не сделала. Она уже меня уволила.

— В смысле?! — Мими неверяще моргает, а потом падает на кровать рядом. — Она только что рвала и метала внизу. Говорит, мол, почему должна искать горничных по всей Италии, чтобы дать им задание.

— Задание? — переспрашиваю недоверчиво. — Она точно про меня?

— Ну, если ты Розалинда Бруно, то да.

Я неверяще вскакиваю с кровати и разглаживаю помявшееся платье. Меня не уволили! Не верю своим ушам! Неужели старухи ничего не рассказали Кавелье? Или она сжалилась надо мной? А может, ее задание — это собрать вещи и убраться из особняка в ближайшие пять минут?

В любом случае, пока не приду к домоправительнице, не узнаю. Может быть, Боги смиловались над своим неудачным, вечно проблемным творением?

Затягиваю хвост и бегу к двери, попутно крикнув Мими:

— Иди работай!

«Ну, Фортуна!» — думаю с радостной улыбкой. — «Прости, что наговорила тебе лишнего. И спасибо!»

Перепрыгивая через ступеньки, спускаюсь на первый этаж и под удивленные взгляды двух горничных вбегаю в технический коридор. Несколько раз ударяю кулачком в дверь Кавелье и, не дожидаясь ответа, захожу внутрь.

— Мадам Кавелье, вы звали?

В кабинете, как всегда, светло и прохладно. Из открытого окна бьет солнечный свет, слышится причудливое пение птиц. В воздухе пахнет женским свежим парфюмом.

— Нашлась, наконец, — недовольно отвечает домоправительница, глядя на меня из-за рабочего стола.

— Простите за задержку.

Кавелье откладывает в сторону документы и поправляет съехавшие с переносицы тонкие очки. Она сидит за столом как настоящая аристократка. Идеально ровная осанка, вскинутый подбородок, легкие движения рук.

— Оставь свои извинения для синьорины Жаклин, — бесстрастно произносит женщина. — Она звала тебя почти полчаса назад.

Меня словно окатило холодной водой. Улыбка тут же сошла с губ, и на ее место пришла едкая тревога.

— Зачем?

— Откуда мне знать? Я не обсуждаю с хозяевами их приказы.

Я растеряно оборачиваюсь к двери и замираю. Зачем я понадобилась Жаклин? Что может хотеть от горничной невеста хозяина?

Наша первая и одновременно последняя встреча не удалась. Я получила целый ушат помоев, выговор и угрозу увольнения. Жаклин и ее любовник четко дали понять, что больше не хотят меня видеть.

Теперь же невестка Фарнезе меня разыскивала. А раз ей нужна именно я, значит, речь пойдет далеко не об уборке.

— Не стой столбом, — недовольно произносит Кавелье. — Иди давай.

Я послушно вышла из кабинета и двинулась в комнату к Жаклин. Догадки, рождающиеся в моей голове с каждым новым шагом, становились все мрачнее и мрачнее.

«Может, она решила все-таки избавиться от меня?» — думаю и тут же нервно усмехаюсь.

Я, конечно, невезучая, но два раза подряд попасть под угрозу увольнения... Это слишком даже для меня.

«Или им со старшим сыном Фарнезе опять не хватает зрителей?»

Когда я тихо постучалась в дверь в надежде, что мой приход останется незамеченным, в комнате сразу же послышался тонкий женский голос.

— Войдите!

Я отворила дверь и остановилась на пороге.

У Жаклин очень светлая комната в нежно-розовых тонах. Напротив двери оказалось огромное окно со светлыми шторами, напротив — туалетный столик из белого дерева, а у смежной стены — широкая заправленная кровать с белоснежным постельным бельем.

— Вы меня звали, — говорю кратко, и Жаклин приветливо улыбается. Слишком уж приветливо.

— Закрой дверь, милая, и проходи, — говорит она без тени издевки, но ее тон еще больше настораживает.

Прохожу и присаживаюсь на край кровати. Жаклин сидит у туалетного столика и расчесывает прямые блондинистые волосы. Они послушными прядками ниспадают ей на плечи. Жаклин сидит ко мне спиной, но я вижу лицо девушки в отражении зеркала. Ее зелено-серые глаза смотрят прямо на меня.

Некоторое время в комнате царит молчание. Я стараюсь не глядеть на девушку, но взгляд неминуемо возвращается к ее фигуре, к идеальной осанке, обрамленной в полупрозрачное домашнее платье, к тонкой изящной шее, пухлым розовым губам, носу с горбинкой, узким бровям.

Жаклин словно не замечает моего взгляда, но почему-то мне кажется, что она им наслаждается. Девушка будто чувствует мою едва заметную зависть или даже восхищение. Понимает, что ее почти королевское положение давит на меня, что ее грациозное поведение заставляет задержать дыхание, а важный взгляд пробирает до мурашек.

— Как тебе работается в поместье? — спрашивает она так, словно делает одолжение.

— Мне все нравится, благодарю, — отвечаю кротко.

— Мне тоже. Даже не верится, что совсем скоро особняк будет моим.

Я молчу. А Жаклин, словно не замечая смущения, продолжает.

— У меня скоро свадьба, — девушка выставляет вперед тонкую бледную ручку и глядит на свое кольцо с огромным камнем, который даже отсюда меня ослепляет. — Мы со Стефано помолвлены.

— Я рада за вас, — говорю это с наигранной радостью и умело маскирую иронию в голосе.

— Я тоже бесконечно этому рада, — приторно нежно отвечает Жаклин и наконец поворачивается ко мне, откладывая расческу на столик. — Но вместе с замужеством приходят и некоторые проблемы.

Я вскидываю бровь. Жаклин что, позвала меня, чтобы пожаловаться на свою тяжелую долю? Поплакаться о том, как тяжело быть женой наследника крупнейшего феодала страны? Извольте...

— Я понимаю, — продолжает девушка. — Ты далека от всех этих семейных интриг, от аристократии, от...

— Да, — перебиваю ее невольно, не в силах больше это слушать, но тут же натягиваю дружелюбную улыбку. — Мне не понять ваших проблем.

Жаклин довольно улыбается и вскидывает подбородок.

— Поэтому ты именно та, кто сможет мне помочь.

— Мискузи?

— Перейду к делу, — тон девушки становится тише, она наклоняется чуть ближе ко мне. — Мне нужен свой человек в этом доме.

Я на несколько мгновений замерла, не уверенная, что правильно поняла смысл слов девушки.

— Не смотри на меня так, — ухмыляется Жаклин. — Я не прошу тебя о государственном перевороте. Тебе всего лишь нужно стать моими ушами и глазами.

— В смысле доносчиком? — переспрашиваю скептически.

— Какое ужасное слово, — морщится Жаклин. — «Доносчик». Конечно, нет. Подруга. Подруга, которая ужасно любит посплетничать с хозяйкой.

— Но почему я? — спрашиваю оторопело.

— Неужели мне все тебе нужно объяснять? — спрашивает Жаклин, едва сдерживая раздражение. — Ты думаешь, я не заметила, как ты смотрела на нас со Стефано тогда, в спальне? Твою ненависть к нам можно было учуять за километр. У тебя есть характер. И это именно то, что мне нужно.

Я потупила взгляд. Мне казалось, что мои чувства надежно спрятаны за непроницаемой маской спокойствия. Но, видимо, я ошибалась. Неужели мои мысли так легко прочесть?

— Но не логичнее будет нанять ту, кто вас не ненавидит? Кого-то без характера?

— Ты что, только что призналась, что ненавидишь меня? — спрашивает Жаклин сквозь смех. Заметив мою растерянность, она довольно продолжает. — Серую мышку быстро прижмут к стенке, и она выдаст себя. Ты же вряд ли кому-то так просто сдашься.

— Зачем Вам знать о том, что происходит среди прислуги? Неужели Вас волнует, что думают горничные?

— Милая моя, — говорит Жаклин с очаровательной улыбкой. — Ты начинаешь меня раздражать, задавая так много глупых вопросов. Я не приказываю тебе следить за поломойками. Ты должна видеть всё. Все странности, не только прислуги, но и моей семьи.

— Докладывать Вам на семью Фарнезе? — на секунду не могу удержать эмоции, и мое лицо растягивается в изумлении. — Простите, синьорина, но я не могу этого делать.

После моих слов губы Жаклин вновь вытягиваются в улыбке. Она на несколько секунд прикрывает глаза и шумно выдыхает. Неужели я действительно настолько ее раздражаю?

— Ты не понимаешь, — вновь начинает она. — Это не просьба. Это приказ. Иначе в один прекрасный день в поместье начнут пропадать ценные вещи. А я поймаю одну из горничных на воровстве. Или, что лучше, на шпионаже для соперников Маркиза Фарнезе. Что же тогда скажет Кавелье? Или сам Маркиз? Боюсь, одним увольнением ты не отделаешься.

Кончики пальцев похолодели. Я почувствовала, как тело налилось свинцом, и ошарашенно отвела глаза в сторону. Она мне угрожает. Нагло, беспринципно шантажирует.

И, кажется, у меня нет выбора.

— Что вас конкретно интересует? — сиплым голосом произношу спустя некоторое время.

— Все, дорогая, все-все-все, — сквозь смех произносит Жаклин. — Все, что покажется тебе необычным. В особенности от моего будущего мужа.

— Хорошо, — отвечаю, переборов себя.

— Вот и славно, — девушка мягко улыбается и вдруг кидает мне что-то.

Я едва успеваю поймать золотой перстень. Ограненный изумруд отблескивает на солнце и переливается разноцветными зайчиками. Я удивленно гляжу на кольцо.

— Это приятное вознаграждение, — поясняет Жаклин. — Если будешь стараться, получишь еще сотню таких. А если нет... — девушка умолкает. — То лучше тебе не знать. А теперь можешь идти.

Я покинула комнату хозяйки в полном урагане из эмоций. Внутри бушевал целый шторм страхов, тревог и сомнений. Не успела я оставить свое прошлое позади, как оно дало о себе знать. Я вновь стала шпионкой.

Может, рассказать обо всем Стефано или этим трем сестрам-старухам? Но кто поверит горничной, которая за пять дней работы успела столько раз себя подставить?

Скорее, семья Фарнезе окажется на стороне обаятельной аристократичной невестки старшего наследника Маркиза, которая одним движением пальца может закопать меня заживо.

Но что я ей расскажу? Что я должна заметить и услышать? Жаклин боится о своей безопасности, но почему? Что настолько может тревожить девушку, что она обращается за помощью к горничной, которую однажды отчитала и унизила?

Ровно шесть дней я пробыла горничной. Розалиндой Бруно. Я обманывала не только окружающих, но и саму себя. Каждый раз, глядя в зеркало, твердила, что заслужила место в Фарнезе, что действительно могу стать кем-то другим.

Но от себя не убежишь. Мартина Инганнаморте, как бы глубоко ее не спрятать, была упрямицей. Она не собиралась сдаваться так просто, и сейчас вступила в схватку с Розалиндой. Я перестала быть горничной и вернулась к тому, от чего бежала. Я вновь стала шпионкой.