Не кради у ведьм

Первый рабочий день пролетел незаметно. Погруженная в работу, на какие-то мгновения я даже забывала, что лишь притворяюсь. Но действительно ли это так?

В какой момент обман перестает быть таковым? И можно ли обманывать саму себя? Несколько дней я упрямо твержу всем вокруг, что мое имя — Розалинда Бруно, что я замужем, имею ребенка и три года работала в ресторане «Вита». Люди вокруг верят мне, ведь причин для сомнений нет. Но, раз все считают меня Розалиндой, почему это не может быть правдой?

Я думаю, обмануть себя нельзя. Есть грань, до которой ты считаешь собственные мысли ложью. Где-то глубоко в подсознании слышны отголоски тревожных звоночков. Они упрямо твердят о лжи. Но стоит перешагнуть невидимый край, искренне уверить в свой обман, и он перестает быть неправдой. Ведь, если ты наивно веришь, что являешься горничной, то постепенно ей и становишься.

У меня нет определенного плана, нет конкретной цели на ближайшие недели. Все, что мне нужно, — найти пристанище, где я могла бы спрятаться и переждать бурю в Таранто. Такое место нашлось — особняк Фарнезе стал моим домом. И теперь я была не просто шпионкой из Цитадели. Я стала настоящей горничной, хоть и с выдуманным прошлым. Но какая разница, кем я была за коваными воротами поместья, если здесь хорошо вытираю пыль и почти не нарываюсь на неприятности?

Мадам Кавелье проводит строгий отбор, всматривается в глаза претенденток, выискивает ложь в их истории лишь с одной целью — защитить тайны особняка Фарнезе, утаить от лишних глаз то, что должно остаться сокрытым. Я же с чистым сердцем могу поклясться, что дела богатеньких феодалов меня не интересуют и раскрывать их секреты на публике мне не хочется. Все, что может пропасть у Фарнезе, — это золотая ложка из столовой. И то, если я решу уйти.

Первые дни прошли в суете и бесконечных лабиринтах. Я блуждала по коридорам особняка, стискивая в руках бумажку с планом. Но даже она не могла помочь мне освоиться здесь. Двери были похожи одна на другую, некоторые повороты соединялись в просторные холлы, другие — неожиданно обрывались. Я по многу раз возвращалась в одни и те же места, только чтобы запомнить расположение нужных комнат, но каждый раз неизбежно терялась.

Комнаты были схожи друг с другом, их великолепие ослепляло. Золотые торшеры, блестящие люстры, дорогие ковры. Особняк Фарнезе не стеснялся своего величия, он им хвастал. Куда бы ни упал мой глаз, везде виделись горы золотых монет. Мне казалось, что если продать все, что уставляло комнаты в поместье, то на его месте выросла бы куча золота раза в три больше, чем сам особняк.

Если бы не Мими, я, кажется, сошла бы здесь с ума. Девчонка явно лучше меня ориентировалась в пространстве, а еще она намного быстрее справлялась с уборкой и с изучением местных порядков.

— Я познакомилась с горничными из соседней комнаты, — на второй рабочий день заговорила Мими.

Мы убирали бильярдную. Это было огромное овальное помещение с двумя игральными столами по середине. Высокая люстра с мириадами хрустальных шаров, рожков и капель отбрасывала на коричневые стены радужные зайчики. Деревянный пол был застелен темно-алым ковром. В левом углу комнаты оказалась курительная с большим завешанным окном, темно-зелеными диванчиками и мраморным резным камином. С другой стороны — зона отдыха с такими же креслами и софами, и высокими книжными шкафами.

— Они милые, — продолжала девочка, подходя к одному из столов. — Но наша комната, конечно, лучше.

— Ты так думаешь? — спрашиваю, вытряхая в мусорный пакет грязную пепельницу. — Даже несмотря на то, что мы живем с Ящерицей?

— С Ящерицей? — переспросила Мим недоуменно. — Стой, это ты так Инес назвала?

— Да, — пожимаю плечами. — Такая же скользкая и неприятная. А ее волосы блестят так, словно покрыты слизью.

Мими вдруг расхохоталась. Она взяла со стола кий и неумело отбила один из шаров. Тот, прокатившись, остановился в самом углу стола.

— А я и не замечала сходства. Как думаешь, если схватить Инес за ногу, она отвалится?

— Проверим ночью? — улыбаюсь.

С Мими было легко. В ее словах и поведении явно ощущалась детская непосредственность. Она не была испорчена безразличием окружающих и жестокостью жизни. Мими говорила, что думала, и поступала без лишних сомнений. Мне нравились такие люди, и рядом с ней я ощущала давно забытое присутствие дружбы.

— А остальной персонал здесь какой-то странный, — продолжила девочка, откладывая кий в сторону. — Один Михей нормальный.

— Михей нормальный? — переспрашиваю скептично.

Если она считает слугу, играющего в молчанку с самим собой, «нормальным», то как выглядят остальные?

— Кажется, да, — Мими хихикает. — Я видела садовников на заднем дворе... Вот они меня напугали. Но...

— Что?

— В прочем, нельзя так говорить о людях, — Мими вновь хихикает и возвращается к уборке. Я замечаю проступивший на ее щеках румянец.

Вообще, для меня жители особняка Фарнезе поголовно странные. Маркиз — пугающий герцог, его старший сын — точная копия отца, лишь на пару десятков лет моложе и чуть привлекательнее. Его невеста, Жаклин, избалованная аристократка. Неудивительно, что с такими хозяевами прислуга в доме обрела некоторые странности. Попробуй прожить под одной крышей с самодовольными богачами несколько лет.

Как человек меняет природу вокруг себя, так он и влияет на свое окружение. Вольно или невольно, семья Фарнезе передала аристократичные замашки и слугам. Мадам Кавелье ходит по особняку, как по собственным владениям, с вечно задранным носом. Михей, хоть и молчит, глядит на всех с явным превосходством. Он шевелит густыми усами, словно таракан, но звуки из его рта никогда никогда не вылетают. В общем, прислуга в Фарнезе еще может посоревноваться со своими хозяевами за статус гордецов и нарциссов.

За несколько дней, проведенных в особняке, я не успела познакомиться и с половиной родовитого семейства. Про слуг вообще молчу. Сначала я старалась запоминать имена горничных и вглядывалась в лица незнакомых работников, но вскоре бросила эти тщетные попытки. Когда-нибудь, если задержусь здесь надолго, обязательно запомню всех своих коллег, но сейчас мне это просто не нужно.

— А мадам Кавелье замужем за сторожем, — вдруг выдала Мими.

Я недоверчиво взглянула на девочку. Перед глазами всплыл образ старого морщинистого привратника с толстыми бровями и маленькими пустыми глазками.

Домоправительница резко контрастировала со своим мужем: она была сильной и бойкой, независимой и властной. А сторож, напротив, кротким и тихим. Словно витал где-то в облаках, далеко от особняка. Но, может, противоположности притягиваются, и мадам Кавелье как раз нужен кто-то вроде ее мужа.

— Откуда знаешь?

— Сказала Люси, горничная, — пояснила Мими. — Еще здесь есть конюх, представляешь! Где-то за особняком находится конюшня. Ты любишь лошадей?

— Не знаю, — призналась честно.

Как можно любить тех, кого видел лишь со стороны и к кому боялся притронуться? У моего отца когда-то была лошадь. Она вспахивала землю. Но я никогда не осмеливалась подойти к ней ближе, чем на десять шагов. У нее были глубокие иссиня-черные глаза, в которых я даже на расстоянии видела свое испуганное отражение, огромные ноздри и желтые крепкие зубы. Когда кобыла ржала, поднимая на уши всю округу, во мне непременно что-то вздрагивало и разбивалось. Поэтому, когда она умерла, я чувствовала лишь облегчение, хотя отцу стало намного сложнее вести хозяйство.

***

Вечером второго дня, когда работа закончилась, и мы готовились ко сну, Мими вдруг запрыгнула ко мне в кровать. Она бесцеремонно залезла под одеяло и закинула холодные пятки мне на ноги.

Инес закрылась в ванной, а Патриция последний час читала какую-то книгу. Я же просто лежала в кровати, всматриваясь в кусочек почерневшего неба, который было видно из окна. Иногда на нем поблескивали звезды, словно в ответ наблюдали за мной.

— Как дела? — спросила девочка полушепотом.

— Было хорошо, — ответила я недовольно.

— Устала?

— Да. И хотела бы поспать.

— Да ладно тебе, — Мими ткнула меня в бок. — Давай посплетничаем!

— О чем? — поворачиваюсь к девочке лицом.

Наши лица буквально на расстоянии вытянутой ладони, и я рассматриваю лицо девочки. У нее невероятно чистая кожа персикового оттенка, большие карие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами. Вздернутый носик дергается каждый раз, когда лицо Мими растягивается в какой-то эмоции.

«Она кукла», — думаю вновь.

Я никогда еще не видела настолько миловидных девушек.

— Помнишь, сегодня днем я говорила о странных садовниках? — чуть смущенно начала она.

— Помню.

— Я не закончила тогда... Один из них был со мной весьма груб. Я сорвала в саду цветок, невероятно красивый. А он как появился из-за угла и начал на меня кричать. Так, что мне чуть уши не заложило. Я почти расплакалась. Не люблю, когда на меня повышают голос. И вдруг... — Мими перевела дух. Она тараторила без остановки. — Вдруг появился один парень. Таких красавцев я еще никогда не видела... У него бледная кожа и темные непослушные волосы. Он был словно из сказки... А какие глаза! Такие стальные и блестящие. Я не могла от них оторваться. Он осадил садовника и позволил мне забрать цветок. Потом отвел в беседку, и почти час мы с ним просто проболтали! Роззи, я влюбилась без памяти!

— И кто же это был? — спрашиваю с сомнением.

— Не поверишь, — Мими прикусила губу, смущенно улыбаясь. — Это был Кристиан Фарнезе. Младший сын Маркиза.

Девочка вгляделась в мое лицо, высматривая реакцию на ее слова. Я невольно сморщилась, и Мими, кажется, расстроилась.

— А я познакомилась со старшим сыном Маркиза, — поспешила объясниться и выложила свою историю.

— Так бывает, — сказала Мими, выслушав рассказ про Стефано. — Кому-то из братьев достается все. И красота, и ум, и учтивость. Кристиан впитал в себя все лучшие качества своей семьи!

Я задумчиво склонила голову. Да, Стефано однозначно не унаследовал аристократичную сдержанность и вежливость. Он высокомерный, надменный и напыщенный. Не считает таких, как я, за людей. Но изящностью Фарнезе его явно не обделили.

Вскоре наступила ночь. Свет в комнате погас, а соседки перестали ворочаться в кроватях. Зато я долго не могла сомкнуть глаз, все думая о последних двух днях, проведенных в особняке Фарнезе. Теперь можно было сделать определенные выводы.

Я удачно вжилась в образ Розалинды Бруно и стала почти настоящей горничной. Убирать огромный особняк на самом деле не так сложно, когда у тебя за плечами еще одиннадцать штук таких же горничных и целая, работающая по часам, система дома.

Главной моей проблемой стал не недостаток опыта в мытье полов, а словно впитавшееся в кровь умение находить неприятности. Пока Мими нашла новый объект вожделения в виде Кристиана Фарнезе, я обрела влиятельных неприятелей в лице его старшего брата и невестки.

В первый день я обещала себе тщательно следить за словами и поступками. Думать по десять раз, прежде чем что-то сделать или сказать. На деле, уже на второй день грабли под ногами взлетели от моего неудачного шага. Теперь нужно было стать еще в сто раз предусмотрительнее.