Не кради у ведьм

На следующий день я уже могла назвать себя настоящей горничной. На мне было длинное черное платье с белым воротничком и таким же фартуком. На голове оказался чепчик, скрывающий волосы. Я смотрела на свое отражение без особого восторга.

Платье очень напоминало то, которое я получила в ресторане «Вита». Только это было сшито из качественной дорогой ткани, тело в нем не потело, а нежную кожу не натирало. На ногах оказались черные лакированные туфли на низком каблуке. В них было до дрожи удобно, тем более после нескольких дней в обуви, украденной из ресторана. Та была мне не по размеру и натирала так, что порой было и шагу ни ступить.

Я поправила манжеты и невольно потянулась к волосам. Серебряная заколка спряталась в коротком низком хвостике. Взъерошив челку, обернулась на соседок. Те тоже не были рады новому образу.

Мими пыталась потуже затянуть фартук, чтобы уменьшить талию. Ящерица стянула с волос бабушкин чепчик и распустила черные блестящие волосы. А Патриция упрямо расправляла складки на подоле. Словом, первые разочарования в профессии начались мгновенно.

— Зато удобное, — ободряюще проговорила Мими. — Мы же не на подиум пришли.

Вскоре в комнату зашел Михей. Он вывел нас в коридор, и толпа новоявленных горничных, еще не привыкших к новым платьям, спустилась на первый этаж.

Там мы вновь зашли в левое крыло, прошли до последней двери и попали в самое большое помещение — техническое.

Внутри оказалось множество железных стеллажей. Они до отказа были набиты разными баночками и средствами, тряпками и швабрами. У одной из стен в ряд стояли десять тележек, а у другой, напротив, оказался рабочий стол. За ним восседала домоправительница.

— Доброе утро, дамы, — сухо поздоровалась она.

— Доброе утро, — ответили мы нескладно.

— Сегодня ваш первый рабочий день. Весьма ответственный момент, потому как он выявит, кто сгодится для работы в Фарнезе, а кто — нет.

«Отличное начало», — думаю хмуро. Если мадам Кавелье приспичит устроить испытание, то, боюсь, первым его провалю именно я.

— Я не буду учить вас убирать комнаты, — продолжила женщина. — Вы все обладаете необходимым опытом и знаниями. Стандарты уборки знаете. Все, с чем вам необходимо ознакомиться, — это расписание и список напарниц. Работаете по двое, убираете строго отведенные вам комнаты. Это понятно?

— Да.

Вскоре у меня в руках оказалось две бумажки. В одной я увидела, что до десяти утра должна убрать три жилые комнаты на втором этаже и после обеда приступить к стирке. А во второй — что моей напарницей оказалась Мими.

— Роззи! — девочка радостно подскочила ко мне. — Как нам повезло!

— Ага, — механически улыбаюсь. — Начнем?

Я подозревала, что Мими была совсем не горничной. Она обладала слишком аристократичными замашками и порой выдавала такое, за что обычно служанок увольняли сразу. Однако, стоило девушке начать выкладывать на железную тележку необходимый инвентарь, все мои сомнения развеялись.

Девочка хватала с полок самое необходимое и умело выставляла баночки так, что они идеально помещались на узкой металлической поверхности.

— Ну, поехали? — спросила Мими, закончив.

Я взялась за ручку тележки и покатила ее в сторону выхода, пропуская мимо торопящихся горничных и аккуратно объезжая самых нерасторопных.

На бумажке с расписанием с обратной стороны оказалась начерчена схема всего особняка. Мими, идя передо мной по узкому техническому коридору, всматривалась в рисунок. Я глядела на ее узкую спину и на темные завивающиеся локоны, прыгающие от каждого бодрого шага.

— Нам нужно идти до конца коридора, там будет техническая лестница, — объявила она.

— Хорошо.

— Наше первое задание, — с энтузиазмом продолжила Мими, изредка оборачиваясь и проверяя, иду ли я за ней. — Даже руки трясутся. У тебя тоже?

— Вроде бы нет, — задумчиво смотрю на тыльную сторону ладоней, сжимающих железную ручку.

Удивительно, что я не испытываю совершенно никакого страха. Образ горничной словно въелся в меня до самых костей, а имя Розалинды Бруно впечаталось в голову. Я чувствовала себя в личной комнате, техническом помещении и этом коридоре так, словно нахожусь на своем месте. Не знаю, оттого ли это, что до сих пор у меня не было своего дома, но это ощущение мне нравилось. Будто опасность, всегда следующая за мной по пятам, на несколько мгновений развеялась и потеряла меня из виду.

— Да? — удивляется девчонка. — Ну-ка, покажи!

Останавливаюсь против воли, потому что Мими обернулась в мою сторону и замерла на месте. Коридор настолько узкий, что здесь едва поместятся двое человек, что уж говорить о телеге, наполненной моющими средствами и тряпками.

Вытягиваю вперед руки, и Мими хмыкает.

— А у меня вот так.

Смотрю на выставленные вперед детские ладошки. И вправду дрожат. Внимание привлекает глубокая царапина на левой ладони, совсем свежая.

— Что это у тебя? — киваю на руку.

Мими озадаченно глядит на свою ладонь, словно сама только что заметила ссадину.

— Ой, — растерянно шепчет она. — Откуда это?

— Ты не заметила, как рассекла руку? — ухмыляюсь. Вполне в ее манере.

— Наверное, где-то порезалась, — девчонка легкомысленно пожимает плечами и отворачивается, продолжая путь. — Главное, что не болит.

Через несколько минут мы оказались на втором этаже, в просторном светлом коридоре с зелеными обоями и резными светильниками. Я приставила тележку к стене, осматривая одинаковые деревянные двери. Нам нужно было убрать комнату синьоры Фарнезе — жены Маркиза — и две гостевые комнаты, в которые, видимо, вскоре кто-то заедет.

Однако, стоя здесь и глядя на парад совершенно одинаковых створчатых дверей, я и предположить не могла, какие из этих комнат именно те, что мне нужны. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем я запомню, кто где живет?

— Ой, — промурлыкала Мими жалобно.

Я посмотрела на девушку с недоверием.

— Что?

— Голова закружилась что-то, — с шумным выдохом проговорила она. — Я сбегаю до ванной комнаты?

— Ладно... — отвечаю нехотя.

«Конечно, голова у нее закружилась», — закатываю глаза. — «Думает, я не пойму, что она отлынивает?»

Когда Мими скрылась в длинном коридоре, я вдруг поняла, что девчонка забрала с собой план особняка и оставила меня совершенно беспомощной. Как мне понять, в какую комнату нужно зайти?

В голове сразу прозвучал стальной голос мадам Кавелье: «Если вы собьетесь с графика — вы нарушите работу всей системы дома». По спине пробежали мурашки.

«Ладно», — думаю, оглядываясь. — «Просто зайду в любую из этих дверей».

Подхожу к той, что ближе всех. Прикладываю ухо к дереву и на несколько секунд прислушиваюсь. Мертвая тишина.

«Должно быть, это гостевая комната», — решаю я и берусь за позолоченную резную ручку. Дверь без сопротивления поддается и открывается.

Стоило мне оказаться внутри, в светлом помещении с деревянной темной мебелью, как на кровати, в сбитом постельном белье алого цвета, кто-то закопошился.

Я сконфуженно замерла, а на меня недовольно уставилась блондинка с прямыми волосами, едва достающими до ключицы, и весьма открытым декольте.

— Что за черт? — требовательно спросила она, прикрывая грудь рукой. — Тебя стучаться не учили?

— Мискузи, — собираюсь выйти и захлопнуть дверь, но дама не дает мне этого сделать.

— Стоять.

Оборачиваюсь обратно и замечаю, что в кровати девушка не одна. Мужчина с чернильно-черными волосами и смуглой кожей, по-хозяйски раскинувшись рядом, глядит на меня из-под прикрытых глаз. Темно-красное одеяло едва прикрывает его обнаженное тело, и я чувствую, как румянец предательски покрывает щеки.

— Ты кто такая? Я тебя не помню, — продолжает дама капризно.

— Я — новая горничная, — отвечаю, потупив глаза.

— Новая, значит, — протягивает она, склонив голову и изучая меня с ног до головы. — Хочешь, чтобы это был твой последний день?

— Н-нет.

— Имя.

— Розалинда Бруно.

— Значит так, Розалинда Бруно, — блондинка складывает руки на согнутые колени и улыбается хищно, словно мартовский кот. — Еще раз такое повторится, и отправишься мыть общественные туалеты. Поняла?

— Поняла, — отвечаю нехотя, подавляя в себе неимоверное желание послать самодовольную блондинку куда подальше.

— Жаклин, милая, — вдруг вполголоса протягивает мужчина, и его рука скользит по женской спине. — Ты невероятна сексуальна, когда отчитываешь подчиненных, но стоит ли так бессмысленно тратить время?

Чувствую себя так, словно подглядываю за воркующей парочкой через замочную скважину. Но на деле все еще хуже — они ни капельки не стесняются ни своего положения, ни наготы. Мне ужасно хочется отвернуться, выскользнуть из комнаты и больше никогда сюда не возвращаться, однако с отвращением понимаю, что должна получить на это разрешение.

— Милый, если их не отчитывать, они совсем от рук отобьются, — мурлычет девушка, касаясь своим носом щеки мужчины.

— Такие вопросы решаются намного легче, — мужчина вновь смотрит на меня, узкие губы растягиваются в ухмылке. — Увольнением.

Чувствую, как сердце ушло в пятки, но продолжаю молчать. Умоляюще смотрю на парочку, обжимающуюся в кровати. Неужели от этих развратников сейчас зависит мое положение? Санти, ну кто меня просил заходить именно в эту дверь!

— Крестьяне не созданы для того, чтобы их чему-то учили.

— Ты прав, — девушка тонкими пальцами взъерошивает густые блестящие волосы мужчины, скользит по высоким скулам и касается губ. — Но... Дадим ей второй шанс. Мне ее жаль.

Чувствую привкус отвращения во рту. И даже не к ним. К себе. Кажется, я избежала увольнения, но так гадко от чужих слов мне еще никогда не было. Ненавижу, когда меня жалеют. Ненавижу, когда относятся так надменно.

— Ну, что встала? — девушка вдруг обратилась ко мне, словно только сейчас заметила присутствие. — Иди уже.

Молча киваю и покидаю комнату. За спиной послышался звук поцелуя, который оборвался вместе с хлопком двери. Несколько мгновений стою неподвижно, пытаясь переварить случившееся. Думаю о том, кто эти люди. И о том, что уже презираю этих самодовольных толстосумов. Руки невольно сжимаются в кулаки, и я тянусь к заколке, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться.

Появившаяся в коридоре Мими отвлекает меня от самобичевания.

— Ну, где ты шляешься? — рычу на нее и вырываю из рук девочки бумаги. — Я не собираюсь выполнять твою работу.

Мими озадаченно молчит,а я вчитываюсь в план особняка. Кожа покрывается мурашками, стоит мне увидетьимя человека, в комнату которого я так бесцеремонно ворвалась. Стефано Фарнезе— старший сын и наследник Маркиза Фарнезе.