Несокрушимая сталь. ᵇᵉˡˡᵃᵐʸ ᵇˡᵃᵏᵉ ᶠᶠ

От автора.
Доброго времени суток. Во-первых, хочу принести извинения за столь долгое ожидание. К сожалению, каждый раз, когда я садилась за написание, мой мозг выдавал абсолютно не то, что я хотела. От того сроки сдвинулись. Не обещаю, что главы будут выходить часто, но я буду рада, если вы останетесь со мной.

Во-вторых, хочу сообщить, что эта глава, как и следующая, которая будет — скорее филерная. Она никак не связана с основным сюжетом сериала, по которому я, собственно, и двигаюсь. Однако, все события происходят примерно в перерывах восьмой серии первого сезона)

В конечном итоге, хочу пожелать всем приятного прочтения и прошу оставить маленький отзыв. Мне будет приятно и скорее всего, я возьмусь за новую главу с удвоенной силой :)

Я всё еще слышу твой голос. Бархатный, он проникает под кожу, успокаивая, как в тот день, когда я сорвалась на истерику, до смерти боясь, что нас найдут в этом чертовом заброшенном отсеке.  Я знаю, ты был напуган не меньше, но уверенно повторял, словно мантру: «я буду рядом, всё будет хорошо». Я верила, не смея сомневаться в тебе. Никогда. Слышишь? Я никогда не сомневалась в тебе. Даже в тот день, когда ты заключил сделку, в которой главным ключом была я.

Я все еще помню твой голос, пап.

Ее пальцы сжимали письмо так, будто оно могло испариться. Будто бумага, потертая и смятая, могла превратиться в кусочки пыли. И те слова, те буквы, которые были начертаны там  — исчезнут навсегда.

Она смотрела на сложенный вчетверо потрепанный лист, который хранила у себя под подушкой ровно с того момента, как он попал к ней в руки.

Сколько дней прошло? Около недели. Всю чертову неделю она ходила вокруг да около, не находя в себе силы открыть его и прочитать. Каждый раз, когда ее пальцы  касались шероховатой поверхности бумаги, сердце ее сжималось и что-то внутри будто кричало: не сейчас.

Аспид откладывала этот момент вновь и вновь, будто был смысл в том, что она бесконечное количество раз отодвигала неизбежное. Она знала, что письмо не могло что-то изменить, переписать и стереть. Но никак не решалась.

До сегодняшнего дня.

Раны ее вовсе не затянулись и легче не стало. Но она устала бежать.

Развернув письмо, дрожащими пальцами она провела по строчкам на бумаге, где подчерком — странным и размашистым, были выведены слова.

Он всегда писал странно. Буквы у него прыгали туда-сюда, слова никак не хотели становиться на бумаге в ровный ряд. Закорючки возникали там, где их не должно было быть, создавалось полное ощущение, что отец не писал, а дрался с бумагой.

Но ей приходилось разбирать этот подчерк, корпеть над ним днями и часами, потому что только отец мог научить ее хоть чему-то. И он научил. Даже большему.

Тогда его непонятные буквы вызывали только раздражение, но сейчас внутри Аспид поселилось лишь щемящее тепло. Только он мог так написать. Только он.

«Дорогая Аспид.»

Я сотню раз думал над тем, как начать это письмо. Назвать ли тебя просто дочкой, или сказать о том, как я тебя люблю. Хоть ты и не привыкла к этим словам, поскольку я никогда и не говорил их тебе, но знай, что я любил тебя в каждый год нашей с тобой жизни.

Потом я понял, что я не знаю — как правильно.

Ведь вся твоя жизнь была неправильной.

И это только моя вина.

Иногда я думаю, какой бы оказалась наша жизнь, если бы тринадцать лет назад я бы не сглупил. Я так гнался за правдой, за всеми доказательствами о пригодной к жизни земле, что совсем забыл про главное. Про свою семью.

Твоя мать всегда отговаривала меня от громких слов. Хотела сохранить все в тайне, ведь знала, как эта информация повлияла бы на нас.

И я потерял ее.

Я часто смотрю на ту пустоту, где должна была стоять она. Ее смех, ее упрямство — они были как солнечный свет, которого мы никогда не видели.

Но его увидела ты, Аспид.

Я всегда думал о том, какая она — настоящая Земля. Все думают, что она пустая, мертвая, безжизненная. Но во мне всегда таилась надежда, что она ждёт тех, кто сумеет на ней жить иначе. Иначе, чем мы.

Если однажды ты остановишься и посмотришь на закат, я знаю, он потрясающе красивый. Я никогда не видел его, но сердце подсказывает, что это и есть истина.

Остановись. И представь, что я стою рядом с тобой.

Дорогая Аспид.

Прости меня за всю боль, что я причинял тебе изо дня в день. Прости за холодный металл ножей в твоих руках, вместо теплых, мягких игрушек. За бесчисленные синяки, вместо поцелуев в лоб, которые ты всегда просила оставить перед сном. Я думал, что кую тебя в оружие выживание, но сейчас, я ловлю себя на мысли, что просто передал тебе свою боль.

Свою тяжелую ношу.

Я сделал все, чтобы ни в этом, ни в другом мире, никто не смог тебя сломать.

Я выковал из себя несокрушимую сталь.

Я горжусь этим. И ненавижу себя за это.

Я знаю, ты никогда не простишь за то, что мне пришлось сделать. Эта сделка погубила твою жизнь окончательно, но это был единственный выход. У тебя нет выбора, я знаю, но иногда нужно сделать невыносимое, чтобы защитить самое дорогое. Иногда, чтобы остаться собой, приходится делать то, что тебе отвратительно. Знаю, ты злишься, чувствуешь, что я предал тебя, предал твое доверие, которое и так было хрупким по отношению ко мне.

Я бы не поступил с тобой так, не позволил другим людям диктовать нам правила, не позволил лишать тебя шанса на выбор. Но я просто не знал, как по другому вытащить тебя отсюда.

Аспид, ты сильнее, чем думаешь. Я верил в этом каждый раз, когда ты поднималась после ударов, ты не сдавалась, даже когда было невыносимо больно.

Если ты однажды почувствуешь, что у тебя больше нет сил — это ложь. У тебя есть моя ярость. Мамино сердце. И ты сама.

Если ты выберешь не делать того, что тебе приказали — я пойму. Если ты сделаешь это — я не смею тебя осуждать.

Но помни, Аспид. Что ты, именно ты — должна жить. Ты — моя жизнь, Аспид. Моя последняя война и последняя надежда.

И даже если ты никогда больше не услышишь мой голос — он всегда будет жить внутри тебя. В каждом твоем решении, в каждом шаге и в каждом вздохе.

Я люблю тебя, Аспид.
До последнего.
Папа.

В ее груди все сжалось от той тяжести, что поднималась откуда-то изнутри, оттуда, где она никого не пускала.

Внутри все горело одним большим адским пламенем. Глухое, ноющее чувство, будто кто-то выдрал что-то важное изнутри, и оставил пустое место, не позаботившись о том, чем его заполнить.

Но слезы так и не шли.

Аспид не заметила, как сжала письмо в кулак, прижала к груди и замерла так, будто не могла позволить себе пошевелиться. Любое движение могло разрушить все, что она едва удерживала внутри.

Он все равно оставался для нее тем, кто предал ее и тем, кто защищал все это  время. Тем, кто сломал, и тем, кто выковал из нее непробиваемую крепость.

Она убрала письмо на место, аккуратно, под подушку, решая больше никогда не прикасаться к нему и не перечитывать вновь.

Это было слишком больно.

Она вышла из палатки, на мгновение закрывая глаза от яркого солнца, к которому все никак не могла привыкнуть. Лучи его жалили подобно ядовитым осам.

Аспид опустилась на корточки у одного из плоских валунов, где давно, еще в самом начале оставляла зарубы своим ножом. Там, где другие вели учет патрулей и припасов, она вела счет дням своей жизни. Иногда, чтобы просто знать, сколько еще прошло. Иногда, чтобы не забыть. Или помнить, что она вообще жива.

Она провела пальцам по небольшим полоскам, мысленно, шаг за шагом возвращаясь назад, вспоминая события тех дней, которые уже прошли, но навсегда оставили на сердце уродские шрамы.

И все сошлось.

Сегодня.

Чертов день рождения.

Когда-то давно, она считала, что день рождения — это шанс начать новую жизнь. И хоть отец никогда не дарил ей каких-то особых подарков, ограничиваясь мягкой потрепанной игрушкой в детстве, и новым ножом в коллекции в ее подростковом возрасте, раньше она всегда считала этот день чем-то особенным.

Но теперь это был просто день. Просто еще одной палкой, выточенной ножом на камне. Очередное доказательство, что она еще здесь. Несмотря ни на что.

Чей-то голос позади нее окликнул ее по имени. Аспид обернулась, увидев молодого парня, который иногда помогал Кларк.

— Кларк просила передать, чтобы ты пришла на перевязку.

— Конечно. — ответила Аспид, поднимаясь с корточек и ловким движением руки заправляя клинок обратно в ножны.

Перевязки в лазарете у Кларк — было единственным ее развлечением за всю эту неделю. Выходить куда-то за пределы леса ей не позволяли парни, охранявшие периметр лагеря. Теперь патруль был не просто ночным, а круглосуточным. И Аспид догадывалась, что решение не выпускать ее дальше стен лагеря исходило от Беллами Блейка.

Но в этот раз она не стала с ним спорить. Такой возможности не было даже физически, ведь за всю эту неделю она видела его от силы несколько раз, и ограничивалось все короткими кивками головы в знак приветствия или неоднозначными взглядами с обоих сторон.

Блейк был занят. А Аспид и не наставила на их личной встречи.

Но теперь, по крайней мере, вместо раздраженного взгляда в свою сторону она получала нечто, наподобие улыбки на его губах, а вместо саркастических слов, звучало мягкое: "привет, ты в порядке?". Она и сама не поняла, как все между ними изменилось. В какой-то момент он перестал раздражать ее, а она перестала выводить его из себя.

Похоже, что все наладилось.

— О, привет, Кларк. Привет, Финн.

Аспид отодвинула полог палатки  и вошла внутрь, лишь на мгновение задержавшись у входа. Кларк  находилась здесь едва ли не целыми сутками, потому что в лагере было полно неосторожных людей, вечно натыкающих на что-то, из-за чего их приходилось латать. И Кларк стоит отдать должное — со своими обязанностями она справлялась идеально, учитывая, что привычных всем лекарств и препаратов здесь не было.

— Какой день подряд мы уже здороваемся?

Финн поднял руку в знак приветствия и тут же поморщился от секундной боли. То место, куда его ранили клинком, ныло при малейшем неаккуратном движении. Но он был хотя бы живой.

С Финном они виделись чаще, чем с той же Октавией. И за все время пребывания в лазарете на перевязках, Аспид успела понаблюдать за этими двумя и стать невольной участницей ревности и конфликта между ними.

С появлением девушки механика Кларк изменилась.

— Что, уже идешь на поправку, красавчик? — произнесла Аспид с легкой насмешкой в голосе, присаживаясь на импровизированную лежанку, на которой сидел уже перебинтованный Финн.

Он приподнял голову, посмотрел на нее с привычной, ленивой полуулыбкой, но в глазах мелькнуло живое тепло. Может, если бы в день их приземления на землю все пошло другим образом, у них с Финном могло что-то получится. Он даже ни разу не упомянул все те страшные вещи, которые ей пришлось совершить и не упрекал ее за это. 

Но все получилось так, как получилось.

— Не без твоей помощи, девушка без имени. — беззлобно поддел ее Финн, напоминая о том самом первом дне, когда он поймал ее, едва не соскользнувшую с обрыва.

Аспид фыркнула и легонько поддела его в плечо, получив со стороны Финна тихое: "ой".

— Ой, брось. Сколько недель прошло с того времени? Да, тогда я была немного злее и несговорчивее, чем обычно, признаю.

— А что поменялось с того времени? — сквозь смех произнес Финн, тут же отпрянув от Аспид подальше, поскольку недовольное лицо той означало лишь то, что ему могло вновь прилететь в плечо.

Кларк, копошившаяся у ящика с бинтами, которые на самом деле были лишь обрезками из футболок, повернулась к Аспид с легкой улыбкой.

— Привет, Аспид. Что-то произошло? Ты сегодня какая-то....веселая.

— Может, завтра выпадет снег? — очередная шутка с уст Финна, которую Кларк явно не поняла, от чего ему пришлось продолжить. — Ну, вообще-то, когда какой-то человек делает вещи, которые никогда бы не сделал в своей жизни, то говорят, что пойдет снег.

— Ты хоть раз в своей жизни видел снег? — удручающим тоном спросила Кларк, при этом стараясь не смотреть на Финна.

— Нет. — весь энтузиазм Финна вдруг куда-то пропал. — Но это не значит...

— Может быть, нам повезет и мы увидим его здесь. — оборвала его Аспид, пожав плечами.

— Вряд ли. — Кларк посмотрела на нее с умным видом. Осталось только поправить невидимые очки. — Мы находимся в теплой местности и даже если зима здесь будет суровой, вероятность, что выпадет снег, равна...

— Абсолютному нулю. — в один голос уныло произнесли Финн и Аспид, переглянувшись друг с другом и тут же пустив тихие смешки.

Развлечение здесь было одно — смешить Кларк, либо смеяться с нее.

— Знаете что, — произнесла Кларк, оглядывая их недовольным взглядом. — Я сделаю вид, что вы только что не издевались надо мной.

Аспид подняла руки в примирительном жесте, и когда это же попытался сделать Финн, его согнуло от очередного импульса боли, исходящего от раненного плеча.

— Есть, мисс всезнайка. — пробормотал Финн, поправляя повязку на своем плече.

Кларк мягко ударила его по руке.

— Не трогай грязными... о господи, ладно. — она сокрушенно вздохнула, поворачиваясь к Аспид так, словно больше не хотела смотреть на Финна. — Ну, так что насчет твоего слишком веселого настроения?

Аспид развела руками, не находя слов для ответа. Целая неделя прошла спокойна, если не считать тот факт, что в число ночных кошмаров прибавились странные рисунки Линкольна, а сам Линкольн исчез не без ее помощи. Вечное занудное: "помоги его вытащить отсюда!" от Октавии не прошло даром, и Аспид пришлось согласиться.

К тому же, сегодня был ее день рождения. Какой никакой, но все же день, который раньше она считала по праву ее днем.

Но про это пришлось тактически умолчать.

— Ну, нас не пытаются убить уже около недели. Разве это не повод для веселья? Мы хотя бы имеем возможность спокойно выдохнуть.

— Не знаю, — вздохнула Кларк и опустив взгляд, достала свежий бинт. Хотя свежим его нельзя было назвать, то, что они нашли в заброшенном бункере с Финном, явно лежало там немало времени и успело обратиться в ненадлежащий вид. — Все эти дни я лечу вас.

— Извини  за неудобство, Кларк. — вставил свои три копейки Финн, подняв брови и кивая в ее сторону.

Кларк коротко кивнула, так и не подняв на него свой взгляд.

— Ничего.

Аспид хитрым прищуром переводила взгляд с одного на другую, еще раз убеждаясь в своих догадках по поводу того, что если раньше они не сводили с друг друга глаз и ходили едва ли не облипку, то сейчас...даже толком не разговаривают.

За их неловким взаимодействием друг с другом Аспид наблюдала всю эту неделю, и даже пыталась выяснить у Финна детали подробностей, когда тот заходил за ней в палатку, чтобы ему не пришлось торчать одному на перевязке.

Но Финн молчал, как самый настоящий партизан.

— Кажется, искра между вами угасла, ребята. — Аспид наблюдала за их выражениями лиц, пытаясь уловить в них хоть что-то, но нужно признать, что держались они хорошо.

— Все в порядке, Аспид. — ответил Финн, но отвел взгляд и на лице его мелькнуло напряжение, которое отражалась в крепко сжатых зубах и желваке, что проявился на линии челюсти.

— Да, конечно. —  Аспид кивнула, будто приняла их невнятные ответы.

Полотно палатки снова откинулось, и внутрь зашел Миллер. Да, вроде бы это был тот самый парень, который больше всех пользовался доверием Блейка. Именно этот прекрасный чернокожий солдат Беллами поставил на уши всех ребят с патруля, когда Аспид пыталась вылезти из лагеря, хотя бы для того, чтобы отдохнуть от вечного гула громких голосов.

Миллер прижимал ладонь к правой руке, из под пальцев сочилась кровь. Каждый божий день сюда заходил кто-то, кто умудрялся пораниться по разным причинам, но больше всего сюда забредали парни с охоты и те, кто потом расправлялся с добычей.

— Что случилось? —  безэмоционально спросила Кларк, уже не впадая в истерику от очередного раненого человека в лагере.

— Поранил руку на охоте с Беллами. Ничего страшного. —  спокойно ответил Миллер, садясь на ближайший ящик и отнимая руку от раны, открывая длинный, но неглубокий порез. На него можно было не обращать внимания, но в целях предосторожности и во-избежание дальнейшего заражения, рану нужно было хотя бы перевязать.

Финн бросил быстрый взгляд на Миллера, а затем склонился к уху Аспид.

— Похоже, что наше трио опять пополняется.

— Да кем угодно, пожалуйста, только не Рейвен. — сухо отозвалась Аспид, вдруг вспоминая, как оказалось, старую подружку Финна, что любила заходить сюда в то же время, когда здесь сидела Аспид.

После того, как Аспид прочла письмо, присланное отцом с Ковчега,  она окончательно убедилась в том, что Рейвен не несет для нее никакого вреда, и даже если бы эта механик прочла его, хоть она и клятвенно уверяла в том, что не делала это, к слову....Аспид все равно ничего бы не грозило.

Отец был слишком умен, чтобы не использовать в письме те слова, которые могли бы обернуться против их семьи, если бы письмо перехватили.

Но все равно Рейвен Рейес продолжала раздражать ее до невозможности.

Финн вопросительно поднял брови, уставившись на нее взглядом, полным недовольства. Все-таки, Рейвен была его девушкой, и пусть он не счел нужным рассказать хоть кому-то, включая Кларк, о ней, сама Рейес этого статуса не лишалась.

— Извини, но наш новый и единственный механик меня напрягает, —  пожала плечами Аспид, не собираясь оправдывать свои слова. — Каждый раз, когда она заходит сюда, у меня возникает желание ударить ее чем-нибудь тяжелым.

Финн неоднозначно  пожал плечами, не ответив на явно прямую провокацию со стороны Аспид.

— Раньше на ее месте был Мерфи.

Аспид, до этого увлеченно рассматривающая то, как Кларк обрабатывает раны Миллера, вдруг вскинула голову, когда речь зашла о придурке Мерфи.

Иногда она задумывалась о том, жив ли он вообще, или уже сожран диким зверьем. Но лишь иногда.

— Ах да, Мерфи. —  фыркнула Аспид, скриви губы. Джон Мерфи никогда ей не нравился. — Ты заметил, как с его исчезновением в лагере стало намного тише и безопаснее? Нет? А я заметила.

На самом деле, это и вправду было так. Главным зачинщиком на какие-то глупости был всегда Джон, а когда его изгнали из лагеря, те люди, которые ходили за ним по пятам, одумались и присоединились к команде Блейка. И некоторым из них пришлось остудить свой пыл и понять, что теперь в лагере нет места тем, кто задирает и издевается над другими.

Кларк отложила бинты в стороны и спровадила залатанного Миллера из палатки.

— Аспид, мне нужно осмотреть твою рану. Если ты не против.

Кларк могла бы и не спрашивать, поскольку Аспид каждый божий день на протяжении недели заходила к ней в лазарет и все, что они делали — проверяли швы на прочность. Образно говоря, конечно, в основном наблюдали за тем, как проходит заживлении и меняли повязки.

Аспид скривилась, неохотно опустила глаза, будто взвешивая, стоит ли спровадить Финна отсюда, поскольку до этого она всегда дожидалась, когда тот уйдет, чтобы Кларк осмотрела ее.

— Эй, отвернись.

Финн удивленно приподнял бровь.

— Ты что, стенсяешься?

— Просто заткнись и отвернись, — огрызнулась Аспид, не скрывая раздражения.

Не то чтобы она стеснялась этой уродской раны на ее животе, поскольку на ее щеке красовался точно такой же уродский шрам, но перспектива, что Финн будет разглядывать этот долбанный узор ее не прельщала.

Финн усмехнулся, но решил не проверять нервы Аспид на прочность, и послушно отвернулся к стене палатки. Кларк аккуратно подняла часть рубашки Аспид, обнажая неровно зажитые стежки на животе. Джордан сжала зубы и зашипела —  обработка раны не приносила никакого удовольствия. Она чуть приподнялась на локтях и процедила сквозь зубы.

— Кларк, спасибо, конечно, что залатала меня...но ты могла не оставлять этот уродский шрам?

Кларк остановилась, замерев с бутылкой спирта в руках, и долго не могла решиться посмотреть на Аспид. В конце концов, она осторожно, исподлобья глянула на нее.

— Это не я зашивала тебя.

Аспид скривила лицо, будто пытаясь понять, шутка ли это.

— А кто тогда Вроде бы докторов в нашем лагере больше нет.

Кларк замешкалась, приложив чистую ткань к ране.

— Это был Беллами.

В палатке повисла тишина, длившаяся несколько секунд. Финн краем глаза наблюдал за тем, как выражение лица Аспид меняется с удивленного, на злое.

— О господи, Блейк... —  прошипела она, глядя в одну точку, словно пересчитывала до десяти, чтобы успокоить себя. —  Я прибью его.

Со стороны Финна раздался тихий смешок и Аспид одним легким движением прошлась по его затылку.

— Не стоит, —  спокойно сказала Кларк, продолжая перевязывать рану. — Он делал это не специально. Когда тебя принесли вместе с Финном, я не могла разорваться на вас обоих, поэтому попросила помочь его. Если бы не Беллами, тебя бы не успели зашить вовремя. Он не знал, как делать это правильно, так что...делал все, что мог.

— Что ж, — сокрушенно вздохнула Аспид, глядя в пустую стену палатки. — Спасибо, конечно, что не дал мне умереть...и испортил мне живот на всю оставшуюся жизнь.

— Я обещаю что-то придумать. — попыталась успокоить ее Кларк, обматывая ее живот бинтом. — Теперь у нас есть связь с Ковчегом и, может быть....моя мама придумает, как избежать шрама.

— Не думаю, что он об этом не сожалел, —  встрял в диалог Финн, поворачиваясь тогда, когда убедился, что Кларк уже закончила с Аспид. — Кое-кто сказал мне, что Беллами не отходил от тебя тогда. Даже с Кларк не спорил. Это уже достижение.

— Ты хочешь, чтобы я написала ему благодарственное письмо?

Финн усмехнулся, подняв руки в примирительном жесте.

—  Я просто говорю, как есть. Нет смысла злиться на человека, который спас тебе жизнь.

Аспид задумалась. Беллами и вправду спасал ее жизнь бесчисленное количество раз, даже когда она сопротивлялась и не просила об этом, он просто молча делал то, что должен был.

Только вот "спасибо" от нее звучало крайне редко.

Ее отношение к Беллами Блейку было странным сплавом из недоверия, извечных колких фраз и мыслей о том, что где-то внутри неё сидит цепкая привязанность к нему, о которой она старалась не думать.

Аспид никогда не просила его оставаться рядом(ее мозг отчаянно старался выбросить воспоминание, в котором он бережно нес ее через весь лагерь, чтобы остаться с ней после), но Беллами всегда оказывался рядом в те моменты, когда казалось, что весь мир отвернулся от неё. Его упорство раздражало ее, и, тем не менее, каждый его поступок врезался в память и оседал там надолго.

И Аспид не знала, что с этим делать. Чем дольше Беллами находился рядом с ней, тем труднее становилось привторяться, что его присутствие ничего не значит.

Ее странный поток мыслей прервал шум у входа в лазарет. Рейвен Рейес появилась с ящиком инструментов в руках и каким-то полурасплавленным металлическим обломком, испачканным в копоти.

— Я пришла к... — начала Рейвен, но не успела договорить.

Аспид, сидевшая на лежанке, моментально поднялась на ноги, поправляя край вздернутой рубашки. Кларк отреагировала почти синхронно.

Почти идеально слаженное действие двух человек, которые очень хотели оказаться в другом месте.

— Поможешь промыть грязные тряпки? — Кларк мотнула головой в сторону, собирая оставшиеся бинты и ткань от футболок.

— Да, Финн, знаешь, внезапно появилось срочное желание повозиться с грязным хламьем. — сухо добавила Аспид, подхватывая сверток с запачканными повязками и направляясь к выходу, следом за Кларк.

Обе прошли мимо Рейвен, не задерживаясь. Та приподняла бровь, глядя им в след, но, однако, не сказала ни слова.

Они вошли в палатку, стоящую рядом, в которой находилось что-то подобие крана, в котором обычно мылась посуда или вещи, если кому-то было невмоготу дойти до озера по-близости.

Кларк склонилась над краном, промывая окровавленные повязки. Аспид стояла рядом и терла ткань с такой злостью, будто смывала не кровь с бинтов, а собственное раздражение.

— Помоги мне с этим, — буркнула Кларк, не глядя на неё, протянув очередной комок грязной ткани.

— Эй, — окликнула ее Аспид, раздраженно бросив ткань в металлическую чашу, которая служила раковиной. — Почему ты ведешь себя так, будто твой дражайший Финн не променял тебя на свою девушку, о которой, к слову, забыл упомянуть, когда подкатывал к тебе?

Кларк замерла, но лишь на секунду, а затем принялась тереть тряпку с особой остервенелостью.

— Откуда ты...

— Да ладно тебе. — Аспид пожала плечами, облокачиваясь о подпору палатки. — Твои лобызания с Финном видел весь лагерь,  а сложить два плюс два с Рейвен — не такая уж сложная задача.

Кларк шумно вздохнула, облокачиваясь об огромную чашу, так и не посмотрев на Аспид.

— У меня нет сил разбираться с этим сейчас, Аспид.

— Можно подумать, что потом они у тебя появятся. — съязвила Аспид, отбирая у блондинки несчастную тряпку, которую Кларк могла бы затереть до дыр. — Ладно. Теперь я спокойна, что не меня одну бесит эта Рейес.

Кларк выпрямилась, понимая, что скрыть свое растущее недовольство по отношению к сложившейся ситуации между ней и Финном, за грязной тряпкой не получится. Каким-то образом Аспид понимала все, что происходит вокруг неё и что за чувства таятся внутри.

— Она меня не бесит. В этой ситуации нет смысла злится на неё. Она спустилась на землю ради Финна, и не не вина в том, что за это время он успел забыть, что у него есть девушка на Ковчеге. Да и...мы все думали, что уже никогда не встретимся с теми, кто остался там.

— Бла-бла-бла, Кларк. — Аспид демонстративно закатывает глаза, выражая свое раздражение. — Ты просто ищешь хоть какое-то оправдание в этой ситуации.

— Хорошо. А что бы ты сделала на моем месте?

Аспид ответила не сразу. Она подобрала ткань, свисающую с чаши, отжала ее как следует и повесила на веревку, что находилась чуть выше.

— Ну, я бы подкараулила ее поздно ночью и....

— О боже, Аспид. — устало прервала ее Кларк.

— Ладно, ладно. — Аспид разводит руками в сторону и уголки ее губ дергаются в улыбке. — Впервые за все это время я выберу самый простой метод — игнорировать проблему.

— А что было бы в другие годы? — интерес, мелькнувший в глазах Кларк, позабавил Аспид.

— Я бы просто убила ее. — без всяких эмоций на лице ответила Аспид, наблюдая за шокированным выражением лица блондинки. — Кларк, я же шучу, ты в курсе?

— Странные у тебя шутки. — укоризненный взгляд Кларк смягчился, и уголки ее губ дернулись вверх.

— Знаю. — Аспид вновь склонилась над водой, плещущей из крана. — Но я хотя бы пытаюсь поднять себе настроение в этот...чертов день рождения. А Рейес одним своим присутствием гробит его.

По тишине, раздавшейся между ними, Аспид успела сообразить, что сказала что-то не то.

Вот только бы понять что.

День рождение....черт.

— Что ты сказала?

К сожалению, Кларк не пропустила мимо ушей то, что пролетело в словах Аспид. Она вскинула голову вверх и испытующий взгляд едва ли не проделал в Джордан дыру.

— Что я сказала?

Попытка номер один — прикинуться полной дурой. Жаль, что с Кларк такое не прокатит, да и Аспид была не из тех, кто с легкостью меняет маски на лице.

Если дело не касается убийства, которое нужно скрыть.

— Сегодня твой день рождение?

Та самая попытка провалилась. Кларк совершенно точно уловила смысл фразы и вряд ли она отстанет так просто.

— Тебе послышалось.

Последние попытки отвертеться от нее.

— Мне не послышалось.

— Нет, тебе послышалось. — Аспид упрямо продолжала стоять на своем.

— Аспид! — громко воскликнула Кларк, слишком грубо бросая тряпку в воду, от чего капли попали прямиком в лицо Джордан.

Та смахнула их со своего лица и тяжело вздохнула. Теперь попытки точно уж провалились.

— Сегодня мне девятнадцать. Если я не запуталась в этих чертовых днях, которые мы провели на этой чертовой земле, то сегодня мне девятнадцать.

— И почему ты скрываешь это?

— А какой смысл? — спокойно отозвалась Аспид. — Можно подумать, меня завалят поздравлениями и подарками.

Поводов для веселья и празднования чего-либо у них и правда было крайне мало. Чаще всего они проводили день с той мыслью, что если никто из них не умер, то это уже было хорошо. В последний раз они позволяли себе отдыхать только когда Джаспер впервые вынес бутылку самолично изготовленного самогона из своей «мастерской». На следующий день они все были замешаны в погоне за рацией, а затем была провальная попытка спасти триста человек на Ковчеге. И головная боль от похмелья доставляла лишь дополнительные недоубства.

— Вся планета в твоем распоряжении. — Кларк попыталась улыбнуться, но вышло слабо и натянуто. Она как никто другой понимала, что в их жизни больше нет никакого веселья. Здесь они лишь отстаивают свое право на жизнь.

— Ага. — Аспид сморщила нос. — Планета, кишащая людьми, которые хотят нас уничтожить. Классный подарок. Но я откажусь.

Со стороны лазарета донесся чей-то крик.

— Кларк! Ты нужна здесь!

Очередной раненный бедолага свалился на плечи Кларк тяжелой ношей.

— Справишься здесь? Нужно просто повесить все сушиться?

— Конечно. — кивнула Аспид, хоть и перспектива копошиться в грязных тряпьях не внушала ей удовольствия. — И...Кларк.

Гриффин обернулась.

— Не рассказывай никому об этом. Хорошо?

Кларк согласно кивнула.

— Хорошо.

Аспид осталась стоять у чаши с водой, до конца выжимая мокрую тряпку. Какое-то время казалось, что она, наконец, осталась одна.

Но тишину нарушили шаги.

Рейвен Рейес остановилась рядом, с металлической кружкой в руках.

— Знаешь, что мне интересно? — наконец, заговорила механик, тщательно споласкивая кружку от грязи. — Как все быстро закрыли глаза на то, что ты и твоя подружка освободили этого дикаря?

Аспид тут же отреагировала — закатила глаза, словно Рейвен Рейес раздражала все рецепторы в ее организме.

— С чего ты взяла, что это были мы?

О их недавней выходке с Октавией говорил весь лагерь. Надо отдать должное Финну — он был единственным, кто застал момент, когда Аспид согласилась помочь Октавии и вывести Линкольна из лагеря, как и обещала ему. Но вместо того, чтобы растрепать об этом всем, Финн героически держал язык за зубами.

Однако догадаться, кто это сделал, было не сложно.

— Только вы вдвоём защищали его. — Рейвен развернулась к ней в пол-оборота и испытующим взглядом посмотрела на Аспид, дожидаясь ответа, или признания.

Но его не последовало.

— Если бы он умер от твоей идиотской затеи с проводами, никому бы не стало легче.

— Финн умирал, — сказала Рейвен после короткой паузы. — Не собираюсь извиняться за то, что пришлось сделать.

Аспид качнула головой, едва заметно усмехнувшись.

— Хреново, наверное, прилететь к парню, рисковать собой, а потом увидеть, что ты ему не нужна.

Рейвен раздраженно цокнула и бросила металлическую кружку в чашу с водой.

— С тобой мне не о чем говорить.

Аспид развернулась, скрестив руки на груди и оглядывая Рейвен так, будто та служила лишь поводом для смеха.

— Тебе напомнить, что это ты заговорила со мной, Рейес?

Рейвен скривила губы и сжала их так, что те образовали тонкую полоску. Весь ее вид говорил об отвращении, по отношению к Джордан. Она что-то пробормотала себе под нос, прежде чем схватить кружку и уйти.

Да, не всем суждено выдержать присутствие Аспид Джордан в их жизни.

***

Октавия появилась внезапно — ее голос, жизнерадостный и звонкий, прозвучал позади Аспид. Ей пришлось отложить в сторону увлекательное занятие по точке ножей, учитывая, что те и так были наточены до невозможности.

— Аспид! Тебя-то я и искала!

Прокричала Октавия издалека, тут же приближаясь к своей подруге слишком уж бодрой походкой. Аспид медленно оторвала взгляд от грязных ботинок и поднялась, облокотившись об опорный столб палатки.

— Привет, О. Можно подумать, меня можно найти где-то еще помимо палатки и лазарета. — губы Аспид тронул привычный полунасмешливый жест, но в уголках глаз читалось какое-то облегчение.

Еще месяц назад она бы ни за что не поверила, что будет скучать по присутствию в своей жизни слишком энергичного человека.

— Да, знаю, просто... — Октавия подошла ближе и внезапно смутилась. Ее волнение можно было прочесть через ее руки, что нервно теребили край футболки.

Аспид прищурилась. Легкое замешательство Октавии не скрылось от ее глаз.

— А вот где шастаешь эту неделю ты, я даже спрашивать не буду. — она неодобрительно покачала головой. — Все понятно, как ясный день. Пока твой брат занят чем-то очень важным и не следит за тобой, ты пользуешься возможностями по полной программе.

Возможно, на внезапно обрушившуюся свободу Октавии повлиял тот факт, что отношения между Блейками теперь были до нельзя натянутыми. Октавия не собиралась прощать брата, а Беллами был слишком горд, чтобы просить прощение дважды.

Они предпочитали делать вид, что ничего не случилось, но оба избегали друг друга, занимаясь своими делами.

Октавия напряглась и плечи ее слегка поднялись. Она наклонилась поближе к Аспид и шутливо ударила ту кулаком в плечо.

— Эй, — младшая Блейк понизила голос до рассерженного шепота. — Ты же не собираешься рассказать кому-то об этом?

Аспид смотрит на нее, непонимающе сводя брови на переносице. Инстинктивно скрещивает руки на груди, но морщится от боли, что расползается по ее животу. Иногда она настигала ее внезапно, иногда не беспокоила и вовсе.

— Ты за кого меня принимаешь, О? — Аспид губы причудливо кривит, но затем улыбается, отзеркаливая улыбку младшей Блейк. Только у той на щеках появляются милые ямочки, у Аспид же искривляется шрам.

Она бросает быстрый, цепкий взгляд через плечо Октавии и убеждается, что за ними никто не наблюдает.

— Знаешь, я бы и сама составила тебе компанию в твоих прекрасных вылазках в пещеру к Линкольну, — Аспид кивает в сторону темнеющей стены деревьев за пределами лагеря. — Но эти сторожевые собаки твоего брата в край охренели.

Октавия оборачивается и взглядом натыкается на патрульных у входа в лагерь, двое охранников недвусмысленно поглядывали в их сторону, хоть и усиленно делали вид, что им все равно, о чем разговаривают Аспид и Октавия.

— Беллами приказал не выпускать тебя, да? — уныло произнесла Октавия, осознавая причину, по которой Аспид всю эту неделю торчала в лагере. Это на нее не похоже, но Октавия знала, что если он отдаст приказ своим людям, те будут блюсти его до самой смерти.

— Как только я подхожу к выходу из лагеря, меня выпроваживают обратно, — Аспид подтвердила догадку Октавии, и с раздражением поправила излюбленную кепку, нахлобучив ее на самый лоб. — Иногда мне кажется, что те люди, которые охраняют периметр, на самом деле наблюдают только за мной.

— Если хочешь, я.... — Октавия хотела предложить свою помощь, но запнулась на полу-слове, осознав, что поговорить со своим братом как раньше она попросту не сможет. Вероятность, что он послушает ее и вообще заговорит с ней — ноль процентов.

— Даже не смей. — Аспид не требовалось окончание фразы, чтобы понять, что хотела предложить Октавия. — Как только моя рана заживет, я пропаду в сказочном трипе по лесу в полном одиночестве и тишине.

Она выпрямила плечи, словно бросая вызов всем охранником разом.

— И пусть только попробуют меня остановить.

Октавия заколебалась на секунду, глядя на эту знакомую ярость и тоску по свободе, о которой когда-то мечтала и она. В первую неделю на земле Беллами никуда не отпускал ее, и кто знает, если бы не эта ссора, она могла так же торчать под его контролем.

— Кстати, о твоем состоянии. — Октавия сделала короткую паузу, будто собираясь с духом, и пальцы ее нервно сплелись в замок перед собой. — Я хотела попросить тебя кое о чем.

Аспид медленно подняла одну бровь, оглядывая младшую Блейк. Обычно, все ее просьбы не заканчивались ничем хорошим.

— Ты уже просила меня кое о чем неделю назад, — напомнила Аспид и в голосе ее прозвучал легкий, но отчетливый упрек, что смешался с едва заметным азартом. — И это едва не вышло нам боком. О, тебе повезло, что твой брат либо тупой, что не смог понять, кто именно вывел Линкольна из лагеря, либо он как раз занимается его поисками, чтобы закончить начатое.

Аспид была более чем уверенна в том, что Беллами Блейк знал о их недавней выходке. Но по каким-то причинам молчал.

— Они заняты охотой, чтобы добыть еду в лагерь.  — мрачно отбила Октавия.

— Одно другому не мешает, знаешь ли. — отмахнулась Аспид и нетерпеливо постучала костяшками пальцев по опорному столбу. — Так что ты хотела?

Октавия глубоко вздохнула, будто пришло время рассказать что-то страшное.

— Научишь меня драться? — на одном выдохе протараторила она и плечи ее ссутулились, а сама Октавия прищурила глаза, будто боясь, что на нее обрушится что-то тяжелое.

Аспид замерла и ее единственная поднятая бровь взлетела едва ли не к волосам. Она приоткрыла рот от удивления, скользя взглядом по лицу Октавии, будто надеясь, что та признается в шутке.

— Ты серьезно, О?

— Да. — твердо ответила Октавия, хоть и кулаки ее сжались от напряжения.

— Зачем оно тебе? Чтобы по пути в пещеру Линкольна ты могла отбиться от сумасшедших землян, или от твоего брата? — насмешливо произнесла Аспид, склоняя голову и изучая Октавию, будто та была подопытным, а сама Джордан сумасшедшим ученым.

— Прекрати издеваться надо мной! — вспыхнула Октавия и губы ее дрогнули от обиды. — О господи, я знала, что это была тупая затея.

Она сделала резкий шаг в сторону и развернулась, от отчаяния взмахивая руками и ударяя воздух. Аспид тяжело вздохнула и слегка ссутулилась, уступая место усталости, которая всегда скрывалась под ее броней.

— О, извини. — она протянула руку к Октавии, чтобы мягко ухватить ту за запястье и не позволить ей уйти. — Кажется, я начинаю сходить с ума от размеренной жизни взаперти лагеря.

— Ты просидела так всего неделю. — мягко, но с легким укором в голосе ответила Октавия, все еще будто дуя губы от обиды.

— И кто знает, сколько проторчу здесь еще. — мрачно пробурчала Аспид, окидывая взглядом многочисленные палатки, стоящие в лагере. — О, во первых, эту затею явно не одобрит... сама знаешь кто.

Имя Блейка она будто не хотела произносить вслух.

— А во-вторых, сейчас я не могу ничему тебя научить.  — Аспид осторожно, почти невзначай оголила край рубашки, ровно настолько, чтобы Октавия могла различить бинты, обвязанные по торсу.  — Если мои швы разойдутся, боюсь, я не переживу вторых кривых стежков, которые еще больше изуродуют мое тело.

— Да, ты права. — сокрушенно произнесла Октавия, отводя взгляд от перевязанного живота Аспид. Если бы не она, кто знает, выжил бы ее брат в той ловушке.  — Извини, я не должна была просить тебя об этом сейчас.

Уголки губ Аспид тронул почти незаметный, но теплый для нее жест — что-то вроде ухмылки, лишенной обычной колкости.

— Пожалуй, — начала она, наблюдая за тем, как взгляд Октавии меняется на вопросительный. — Но это не значит, что я не могу научить тебя другим вещам.

Прежде чем Октавия успела что-то сказать, Аспид совершила два быстрых, отточенных движения. Ее руки скользнули к ножнам, что были пришиты к ее штанам. Два ножа оказались ловко повернутые лезвиями к Аспид, а рукоятями наружу.

— Если не можешь драться, то научись обезвреживать противника издалека. — Аспид усмехнулась, наблюдая за восторженной реакцией младшей Блейк, когда она протянула ей один из ножей рукоятью вперед.

— О боже, Аспид! — воскликнула Октавия, крепко сжимая в руках нож и бросаясь в объятия подруги. — Ты лучшая!

Аспид покорно расставила руки, ощущая запах земли и костра, исходящего от Октавии.

— Только не убей меня им раньше времени, О. — прокряхтела она, неловко хлопая младшую Блейк по плечам. Та отстраняется и едва ли не подпрыгивает на месте, вертя в руках нож.

— Да, да, конечно. Когда начинаем?

— Сейчас.

Они двинулись сквозь шумный хаос лагеря, где каждый был занят своим делом. Спустя столько времени Аспид удалось привыкнуть к тому, что каждый божий день ее окружала сотня....точнее, уже меньше сотни человек.

Они направились к более тихой стороне лагеря, практически к самому выходу, где был расположен огромный дуб. Идеальное место, чтобы отточить свои навыки в метании ножей.

Но было одно но. Взгляд Аспид наткнулся на знакомую фигуру. Харпер стояла чуть в стороне, вертя в руках странный, самодельный лук, и энергично махала в их сторону.

Аспид развернулась к Октавии.

— О, — шепнула она ей. — Что она здесь забыла?

Младшая Блейк покраснела до корней волос и потупила взгляд, нервно теребя рукоять ножа.

— Кажется...я забыла упомянуть, что Харпер будет с нами.

Октавия неловко подняла на нее свой взгляд и в нем читалось чистое щенячье раскаяние.

— Я прибью тебя, О. — выдохнула Аспид огорченно, но без настоящей злобы. Она повернулась к Харпер, уже собрав на лице маску отстраненной вежливости.

— Харпер. — кивком головы она поприветствовала ее.

Харпер, ничуть не смутившись такому приветствию, шагнула навстречу, держа в руках лук с явной гордостью. Харпер была одна из тех немногих девушек, которые умели обращаться хоть с каким-то оружием и приносили пользу лагерю. Остальные же слонялись туда сюда и проводили время с другим бесполезным противоположным полом.

— Привет, Аспид.

Взгляд Аспид тут же прилип к оружию в руках Харпер. Она оценивающим взглядом пробежала по луку — изогнутая ветвь, тетива из сухожилий, аккуратно оперенные стрелы в колчане за спиной.

— Сама делала? —  спросила она, кивнув на лук.

Аспид всегда хотела научиться пускать стрелы прямиком в цель, но если обращаться с ножами она умела, то стрелы всегда были ее слабой стороной. В конце концов, отец решил, что лучше сосредоточиться на одном.

— Да, — Харпер расплылась в довольной улыбке и встряхнула луком, демонстрируя его. — Так что прежде чем ты выгонишь меня, предлагаю равноценный обмен знаниями.

— Я не собиралась тебя выгонять, — заявила Аспид с подчеркнутой небрежностью, отводя взгляд к Октавии, которая неловко ковыряла грязь носком ботинка.

— Правда? — недоверчиво спросила Харпер.

— Ага. Так что, научишь меня стрелять из лука, а я научу метать ножи. Идет?

— По рукам.

***

Харпер стояла справа от Аспид, держа лук так уверенно, словно он был продолжением ее руки. Джордан даже не стала спрашивать, откуда у нее познания в этой области. Каждый из сошедших на землю был со своим багажом и со своими скелетами, спрятанными в шкафу.

— Смотри. — Харпер плавно натянула тетиву, затаила дыхание и в одно мгновение стрела тихо впилась почти в центр нарисованной на дубе мишени. Аспид даже не поняла, как и когда это произошло. — Все дело в дыхании и в том, как ты держишь свой корпус

Аспид стиснула зубы, подойдя к дереву. Она было чуть влажным от утренней росы. Она вытащила стрелу и взяла лук, ощущая его непривычную тяжесть.

Она подняла лук, скосив взгляд на Харпер  и попыталась повторить движение.

— Не зажимай плечи, — подсказала та, вставая рядом, чтобы поправить стойку.

Аспид сделала вдох  и натянула тетиву. Резкая боль полоснула по боку вновь, будто кто-то ударил в рану раскаленным железом. Игнорируя ее, она навела стрелу туда, где красовался центр мишени. Но пальцы дрогнули и стрела сорвалась, пролетев мимо мишени и вонзившись в землю.

— Черт... — рассерженно прохрипела Аспид, опуская лук.

— Ты опять перенапрягаешь мышцы живота. Может стоит...

— Довольно. — отрезала Аспид, с силой впихнув злосчастный лук обратно в руки Харпер. — Должна признать, что стрелы - не мой конек.

Она отошла к краю воображаемой тренировочной площадки и стиснула кулаки так, что костяшки пальцев побелели.  И вот ей снова десять, крик отца пробирает до мурашек и она вновь чувствует себя беспомощной, маленькой девочкой.

***

Чуть позже, Аспид, превозмогая тупую боль в животе, что иногда посещала ее, двигалась между Харпер и Октавией с редким для нее терпением.

Хотя, признаться честно, она уже проклинала всю эту идею с тренировками.

— Ты должна смотреть на центр, а не на нож. — прозвучал напряженный голос Аспид рядом с Октавией. — Одного резкого движения должно хватить, чтобы нож угодил в цель.

Аспид взяла нож, подняла руку и метнула. Отточенное и выверенное движение сотнями тренировок, лезвие с глухим стуком вонзилось точно в середину нарисованной цели.

Харпер одобрительно хмыкнула. Аспид же, незаметно для них, прижала руку к перебинтованному животу, скривив лицо лишь на секунду. Она не собиралась показывать свою боль ни одному живому существу.

— Теперь вы. — она отступила в сторону, позволяя Харпер и Октавии прицелиться.

Младшая Блейк метнула нож первой, но тот врезался в кору дерева и с глухим стуком упал на землю.

— Попробуй еще раз.

В этот момент клинок Харпер застрял на краю круга.

Вокруг них постепенно собрался полукруг зевак. Все они притихли, наблюдая за необычным зрелищем.

Аспид ловила эти взгляды краем глаз. Ее рот искривился в едва заметной гримасе отвращения — нет, она никогда не привыкнет к этой вечно шумящей толпе.

Но сейчас было гораздо важнее не дать Октавии отхватить себе палец, а Харпер — понять принцип прицеливания без напряжения в плечах.

Именно в этот момент, сквозь общий гул и крики, пробился голос. Низкий, напряженный, с едва заметной хрипотцой и полный грубости.

— Что здесь происходит?

Сквозь толпу, что образовала небольшой круг возле тренировочного полигона, пронеслись тихие перешептывания.

Аспид обернулась, крепко сжимая нож в руках, уже зная, кому принадлежит этот голос.

Беллами Блейк растолкал несколько зевак, что упрямо не давали ему прохода.

Аспид краем глаза заметила, как Октавия дернулась, и быстро ударила ту по плечу, сбивая замах. Младшая Блейк с недовольным видом покосилась на Джордан,  явно сбитая с толку, но как только ее взгляд обратился к брату, она отступила, пряча нож за спину.

— Какого черта вы делаете? — повторил Блейк еще громче, проходя в центр импровизированной площадки.

Аспид уверена в том, что Беллами первым делом натыкается взглядом на нее, смотрит то ли оценивающе, то ли презрительно, потому как понимает, что виновником торжества в этом проклятом круге вновь стала она.

И тут хоть запирай ее в лагере, хоть позволь выйти за его пределы — она все равно сделает то, что заставит кровь в его теле образоваться в кипящую лавину.

— Джордан? — его голос по нервам проезжается, как и имя, нормально прозвучавшее, и Аспид кривит губы, показывает ему экономящий эмоции жест, хотя внутри всё клокочет от непонятных эмоций — каких-то бессильно-ее-же-бесящих.

Аспид собой Октавию заслоняет, потому как понимает, что отношения у них и без нее хреновые, и быть причиной — по которой они разругаются еще сильнее, она вовсе не хотела.

И Аспид попадает под прицельный взгляд Блейка.

— Добровольный кружок "основы выживания с острыми предметами" или "как не стать легкой добычей для дикарей". Название выберешь сам.

Аспид медленно перекатывает нож между пальцами, взгляда с Беллами не сводит, потому как если отступит, то проиграет. Она вновь шутит, язвит, как в старые добрые, словно та тонкая нить, которой они связали их запястья в хрупком перемирии, разорвалась вновь.

Если бы они когда-нибудь попали к семейному психоаналитику, упаси его господь, то свои отношения  охарактеризовали бы как "чертовски сложные"  — такие, что напоминают кардиограмму мерцательной аритмии.

На лице Беллами промелькнула странная смесь раздражения и замешательства, а потом чего-то еще —  разобрать было невозможно, потому как он быстро сократил расстояние между ними.

— Объясни мне, какого черта ты суешь оружие в руки моей сестры?

—  Объясню. Как только ты объяснишь мне, какого черта ты держишь свою сестру, способную учиться и защищаться, как беспомощного птенца в клетке. —  ответила она, едва заметно склонив голову набок.

Беллами оказался так близко, хоть и не сделал больше ни шага, но каким-то образом они снова оказываются в шаге друг от друга, как разноименные частницы, притягивающиеся к друг друге по неволе.

Беллами смотрит на нее сверху, и этот чертов его взгляд каждый раз невольно подкашивал ее колени. Он смотрел на нее так, будто видел всю и сразу, выворачивая наизнанку обертку ее души.

Беллами хотел ответить ей что-то колкое, что-то, что не опустило бы его на самую последнюю строку, которая обозначала место для проигравших. Но это было бессмысленно. Вся их словесная война казалась ему каждый раз бессмысленной.

— Октавия. —  он взглядом своим нашел свою сестру, которая нашла место за спиной Аспид, словно бы боясь праведного гнева своего брата. —  Ты могла бы попросить об этом меня.

В голосе его было столько недоумения и раненной гордости, что Октавия нехотя потупила взгляд. Это была боль брата, который чувствовал, как сестра ускользает от него, доверяя кому-то другому то, что по его мнению принадлежало только ему —  ее безопасность.

— Тебя не было в лагере целую неделю. —  твердо ответила Октавия, и когда она встретила взгляд своего брата, в ее глазах не было той вины.

Аспид  не сразу замечает, что они оба замолкают, смотря друг на друга; что её выдохи, горячие и шумные от волнения, от гнева, смешиваются с его. Аспид не чувствует собственных пальцев, впившихся в рукоять ножа до судорог.

Она только и может, что соскальзывать взглядом от глаз к губам, что так близки к её собственным.

— Остынь, Блейк. — наконец произносит она, собираясь с последними гребанными силами, и переступает через себя, когда свою ладонь на его плечо кладет, ободряюще сжимая. И в глаза заглядывает, такие же карие, как и у нее. — Если бы я хотела угробить твою сестру, стала бы я лезть за ней в самое пекло?

Она тихий смешок издает, пытается пошутить так, чтобы градус обстановки сократить вдвое.

—  Послушай, мы не делали ничего плохого. И вместо того, чтобы злиться, ты можешь... — Аспид на полу-слове запинается, но видит, как лицо Блейка расслабляется и губы больше не сжимаются в тонкую полоску. — Присоединиться. Так ведь?

А народ начинает громко подталкивать Блейка к действию, и Октавия выходит из-за спины Аспид, несмело протягивая своему брату нож.

— Покажи, что ты умеешь. — просит она негромко, но толпа ее слышит и подхватывает. А Беллами расслабляется окончательно.

— Другое дело, Блейк. Тебе не идет быть угрюмым. — Аспид не упускает случая подначить его, поддеть, задеть, как угодно можно выразить то, как она неловко пытается приободрить его.

— Скажешь тоже. — угрюмо шипит Блейк, и с мрачной сосредоточенностью принимает стойку. Его движения были от природы мощными, но не такими отточенными, как у Аспид. Все-таки, пока он работал охранником, Аспид всю свою жизнь просыпалась с мыслью о том, что отец вновь будет колотить ее до изнемождения.

Образно говоря, конечно. Но до ее пятнадцатилетия она только и делала, что отхватывала от отца, не умея держать защитную стойку, не прикрывая корпуса и получая бесчисленные синяки на своей коже.

Лезвие Беллами сверкнуло в воздухе и с глухим стуком вошло прямо в центр нарисованной цели. Еще один бросок — и снова попадание.

Толпа зашумела и одобрительно свистнула.

— Эй! — выкрикнул кто-то с задних рядом. — Давайте усложним задачу! Пусть кто-то встанет возле дерева!

Этот "кто-то", по всей видимости знал, как приободрить толпу, поскольку те ребята, что стояли в кругу, одобрительно захлопали.

— Я встану.

Беллами не успел среагировать должным образом, как громкий голос Октавии рассек толпу и она уже направлялась к злосчастному дубу и нарисованной на нем мишени.

И все, только что достигнутое хрупкое спокойствие Блейка рухнуло.

— Октавия, нет! —  рыкнул он на свою сестру, хоть и понимал, что его выпад был крайне бесполезным. Если в голову его сестры взбрела абсурдная идея, то она исполнит ее, во что бы то ни стало.

— Октавия, да. — самоуверенно и спокойно произнесла та, уже поворачиваясь к нему лицом. Откинув волосы назад, она широко расставила ноги и вытянула руки в стороны. — Бросай.

Беллами с силой сцепил зубы, что Аспид, стоящая по правому плечу от него, увидела, как у того на челюсти проявляются желваки.

— Ты уверена? —  процедил он,  едва сдерживая бурлящую в нем ярость.

—  Давай, братец. — с нажимом произнесла Октавия, явно задевая своего брата. Она расправила плечи, тряхнув ими, и Аспид в этом мимолетном жесте уловила то, что похоже, она все-таки нервничала.

И Беллами метнул первый нож. Он вонзился в дерево далеко от нее головы. Второй прилетел в это же место. Толпа недовольно зашумела.

— Эй, брось ближе! —  крикнул один из парней.

—  Ты идиот? —  тут же взорвался Беллами, поворачиваясь к парню и хватая того за шиворот. —  Там стоит моя сестра, черт возьми!

Аспид наблюдала за всем этим с неподдельным интересом. И когда они с Октавией переглянулись, Джордан тут же поняла, что нужно делать.

—  Тогда туда встану я. — спокойно заявила она, не раздумывая ни на секунду.

Толпа моментально стихла. Она коротко взглянула на Октавию, и та, с легкой ухмылкой уступила ей место.

—  Покажи этим придуркам. —  шепнула младшая Блейк, проходя мимо и отбивая ладонью в протянутую руку Аспид.

— Что ты творишь? —  Беллами подошел к ней вплотную, зашипел у самого ее уха, вопросительным взглядом окидывая Джордан.

—  Ты что, боишься в меня попасть? —  в ее голосе прозвучала насмешка, отравленная ядом. Она склонила голову набок, всем своим видом показывая Блейку, что не боится исхода событий.

—  Я думал, что ты не идешь на поводу у всех.

—  Расслабься, Блейк. Просто представь, что меня тут нет. Ты же всегда так делаешь.

Аспид подмигивает ему и улыбается краешком губ.  Вытаскивает из дерева клинки и передает ему в руки.

И пока Беллами возвращался на исходное место, она завела руки за спину, слегка расставляя их, демонстрируя свою беззащитность и полное доверие к его навыкам.

Это был тест. Для них обоих.

Беллами покрутил в руках нож, прежде чем посмотрел на Джордан. И первый свой нож он бросил не глядя. Аспид лишь слегка дернулась, ощущая то, как лезвие клинка прозвенело над ее ухом.

Нож вонзился в дерево сбоку от Аспид, но достаточно далеко от нее.

— Еще ближе! —  вновь раздался голос из толпы.

— Да, Беллами, ты можешь еще ближе. —  прошептал ему на ухо голос одной из тех девиц, которой посчастливилось побывать у него в постели. Как правило они все до одной ненавидели Аспид Джордан.

— Хочешь ей прическу подправить? —  спросил Беллами, не глядя на ту девушку, что ласково провела рукой по его плечам.

—  Если только сверху. Чуть-чуть. —  пробормотала та, слащаво улыбаясь и отступая. Аспид же, кивнула Блейку, и расползлась в усмешке.

Второй нож полетел точнее —  он воткнулся в дерево чуть выше ее плеча. Опасная близость. Третий —  просвистел в сантиметре от ее головы, вонзившись в дерево с глухим стуком.

Аспид не моргнула. И не отклонилась ни на миллиметр. Только ее глаза, холодные и оценивающие, следили за каждым движением его руки.

— Еще ближе. —  потребовала теперь она.

Сжав в руке четвертый нож, Беллами заколебался, прицеливаясь намного дольше.

И нож полетел.

Он просвистел в воздухе и вонзился в дерево прямиком возле уха Аспид. Она отпрянула от неожиданности, дотронувшись кончиками пальцев до уха и обнаружив капли крови.

Толпа одобрительно загудела, захлопав в ладоши.

— Довольны? Теперь все расходимся и занимаемся работой!

Тут же скомандовал Беллами, и толпа преступников не решилась ослушаться, быстро покидая тренировочное поле и исчезая среди палаток.

— Октавия, с тобой поговорим позже. — Беллами бросил на свою сестру испытующий взгляд, но Октавия лишь отмахнулась от него и гордо вскинув подбородок, прошла мимо.

— Не собираюсь. —  коротко отчеканила она. —  Спасибо за тренировку, Аспид. Завтра в том же месте!

Аспид улыбнулась, глядя в след уходящей Октавии, но тут же нахмурилась, увидев Блейка, подошедшего слишком близко.

Молча, он вытащил все клинки и два из них протянул обратно Аспид.

— Что ж, спасибо, что не отрезал мне ухо. — произнесла она, и в ее голосе явно звучала насмешка, граничащая с благодарностью. Она отошла от него и наклонила голову набок, изучая его реакцию.

Беллами, вопреки всем ее ожиданиям, вновь настиг ее, и рука его зависла в воздухе над ее ухом. Кончиками пальцев он прошелся по нему, стирая кровь с пораненного уха.

— Ты вообще иногда думаешь о том, что делаешь? —  Беллами неодобрительно покачал головой и устало вздохнул.

— Думаю. —  ответила Аспид. — Но редко.

— Мне иногда кажется, что мозги у тебя явно отсутствуют.

— Эй. — возмущенно прошипела Джордан, беззлобно задев его плечо своим. —  Это всего лишь ухо. Не делай из этого трагедию.

— А что, если бы я промахнулся? — со злостью выдавил Блейк. —  Я мог ранить тебя, Джордан.

— Я должна сказать спасибо?

В ее голосе все еще слишком много насмешки.

— Ты должна стать умнее. Если бы я хотел сделать тебе больно, я бы сделал. И, Джордан. Прекрати впутывать мою сестру в невесть что.

Это  "Джордан" прокатывается его мягко-рычащим баритоном по остьям ее костей, склизкой змеей забирается внутрь и каждый орган холодит.

Беллами зовет ее только Джордан, будто это — проклятье семи букв, грубое прикосновение огрубевших пальцев к основанию запястья и ее рук — к его шее.

— Она прекрасно влезает в неприятности и без тебя.

— Вот именно! — Беллами обессиленно разводит руками. Держать под контролем свою сестру становилось все сложнее, хоть он и знал, что это — неправильно.

Но в голове засело: «моя сестра — моя ответственность», и мысль эта не хотела просто так освобождать его от невидимых цепей.

— Джордан, она влезает в неприятности, в которые влезаешь и ты, спасая ее. — Беллами подходит ближе, и цепкие пальцы его обхватывают предплечья Аспид. — Послушай....нести твое окровавленное тело было слишком...даже для меня.

— Я спасала не только ее. — с горечью в голосе прошептала Аспид, глядя ему в глаза.

— Я знаю. Но ты играешь с огнём, Джордан.

— Я в нем выросла, Блейк.

Аспид от него отстраняется — вновь, линию между ними невидимую проводит, за которую заступать не собирается.

И они отдаляются вновь.

Ни один из них этого не хочет, но гордость не позволяет сказать вслух.

— К слову, ты не появлялся в лагере неделю. И тебя не очень беспокоило то, чем занимается твоя сестра.

Беллами взгляда на неё не поднял, но плечи его напряглись под тонкой тканью износившейся футболки. И когда он все же решился посмотреть Аспид в глаза — в них читалась лишь дикая усталость.

Беллами не справлялся со всем один.

— Людям надо что-то есть, — он устало сжал пальцами переносицу и сморщился. — И, кажется, я единственный, кого это беспокоит.

Аспид недовольно фыркнула, скрестив руки на груди.

— Это не так. Но ты же запер меня в этом лагере. — она намеренно подчеркнула «меня», уставившись на него выжидающе.

Беллами на мгновение отвернулся, провел рукой по лицу, будто смахивая невидимую пыль.

— Я просто не хочу, чтобы ты.... — и голос его сорвался.

— Пострадала? — Аспид подхватила его мысль, закончив за него.

И попала в самую цель.

— Да, Аспид.

На одном выдохе произносит Беллами и имя ее звучит слишком неожиданно. Аспид не отрываясь на его губы смотрит, и в ушах эхом отдается его почти нежное «А-с-п-и-д».

Оно отзывается скребущей болью в висках.

— Может, ты будешь удивлена, что я скажу это. Но это так. Меня волнует твоя жизнь и меня волнуешь ты. Довольна?

Беллами короткую паузу делает и неверящим взглядом впивается в Аспид, невольно замечая то, как она сглатывает так некстати подкативший к горлу ком и пересохшие губы свои облизывает.

Черт, почему он вообще смотрит на неё?

Аспид его взгляд замечает, от чего ее и передергивает, стая мурашек по ее телу едва ли не табуном диких лошадей проносится.

Таких же диких, как и она сама.

Аспид усиленно делает вид, что ее сердце не задели его слова.

— Почти. — прошептала она и неожиданно даже для самой себя рассмеялась. Смех ее был звонким, но он был лишь защитной реакцией в ответ на его слова. — Так может, отменишь свой дурацкий закон по содержанию меня в этом лагере?

Выпаливает Аспид, вновь возвращая свою привычную дерзость.

— Ни за что, Джордан. Я не хочу, чтобы ты вляпалась ещё во что-то.

— О, ты ужасен, Блейк.

Аспид скривила лицо в расстроенной гримасе, однако сердце ее перестало бешено колотится.

— Ты можешь пойти со мной на охоту, если хочешь. — предложил спустя минуту их неловко молчания Блейк. — Вчера мы расставили ловушки для зверей, к западу отсюда.

Аспид вопросительно приподняла бровь и наглая, широкая ухмылка вновь появилась на ее алых губах.

Она подошла к нему совсем близко, вновь нарочито сокращая дистанцию между ними, наблюдая за тем, как Беллами неловко отшатывается.

— Это что, свидание?

Спросила она, нарочито сладко растягивая последнее слово.

Беллами едва не опешил. Легкий румянец скользнул по его скулам, и ему пришлось отвернуться от Джордан, чтобы та не заметила этого.

— Иди ты к черту, Джордан.

Бросил он через плечо, направляясь к выходу из лагеря.

Но на этот раз в голосе не было привычной для него злобы.