10
Я не знаю, куда Егор везёт меня, да и не всё ли мне равно.
Главное с ним, даже не верится, после такого длительного и болезненного расставания.
Ощущать так близко, практически кожа к коже его силу, тепло, надёжность...
Про надёжность я все же не совсем уверена, ведь он не обещает теперь ничего. Но мне так хочется, ужасно и безумно мечтается, что я могу все равно доверять ему, буквально несмотря ни на что.
Так странно, ведь всегда червь сомнения в искренности его чувсв беспокоил меня постоянно. Подкрепляемый мнением о нем со стороны и своими собственными выводами из некоторых его высказываний.
Но теперь... теперь сомнениям места не остаётся, я хочу попробовать, хочу раствориться, хочу довериться и дойти с ним до конца...
Я чувствую, что голова кружится всё сильнее, и когда Егор снижает скорость и останавливается, выключает зажигание, я различаю смутно знакомую обстановку и понимаю, что он без всяких церемоний привез нас прямиком к нашему отелю.
Что ж...
Разжимаю пальцы и неловко соскальзываю с мотоцикла, ощущая, что ноги намного слабее сейчас, чем были каких-то десять минут назад, когда я шла к ним с Кристиной и уверенно залезла на байк. Да и в общем, тело так плохо слушается... словно тот алкоголь, что я для смелости заливала в себя с таким усердием, дополнительно начал действовать и превращает мое тело в безвольное, непонятной и странной субстанции желе.
— Стоим, Валя, — говорит Егор, когда я чуть ли не заваливаюсь на него, ища в нем так нужную мне сейчас надёжную опору. — Не падаем. Иначе что мне прикажешь с тобой делать.
— Я стою, — с готовностью отвечаю я ему.
Обвиваю руками его шею, зарываюсь пальцами в его волосы и прилипаю к нему буквально всем своим, жаждущим его прикосновений, телом.
Вдыхаю его, пьянея от него сильнее. Вбираю в себя его аромат, уверенность и силу, которые чуть не померкли для меня, а кажутся ещё привлекательнее, острее, необходимее.
Как только он снимает с меня шлем я поддаюсь к нему и снова жарко и порывисто притрагиваюсь к его губам. Как в клубе, только сейчас я делаюсь ещё раскрепощённее.
— Я тебя люблю, — выдыхаю, зажмуриваясь и пытаясь неумело проникнуть языком в его рот.
— Сильно же ты напилась, — слышу в ответ и вместо того, чтобы подхватить поцелуй, Егор резко, до боли стискивает мои запястья и снимает мои руки со своей шеи.
Не сбрасывает рывком, но быстро накрывает ладонями мои ладони и ведёт ими медленно вниз по своей груди.
Я ощущаю, как она вздымается под моими ладонями, и чувствую, насколько горяча сейчас его кожа. Его пальцы, накрывающие и стискивающие мои.
Егор уводит мои руки ниже, к своему плоскому твердому животу, а я поддаюсь новому порыву и... Раз он не хочет, чтобы я целовала его в губы, тогда... Я впиваюсь губами в участок его обнаженной, за исключением тонкой поблёскивающей цепочки, кожи на шее.
Целую, ничуть не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Я словно одержима им сейчас, не ощущаю и не вижу перед нами никаких правил и преград.
Я слышу тихий, хрипловатый стон в моё ухо. Я чувствую, как тело Егора напрягается так, что кажется ни одной расслабленной клеточки на нем не остаётся.
Его ладони соскальзывают на мою спину и гладят. Напряжённо, порывисто стискивают ткань моей блузки.
Я подцепляю его футболку и тяну ее наверх, а когда она выбивается из штанов ю, я ныряю ладонями под нее и, наконец-то, могу дотронуться до его обнаженной кожи без всяких дополнительных преград.
Трогаю литой и плоский живот, и начинаю тихонько вести пальцами по кромке его штанов.
Егор прикусывает мочку моего уха, задушенно хрипло стонет, а потом... Я не знаю, но будто что-то срывает у него.
Он находит мои губы и впивается в них с такой жадностью, словно умрет в этот же момент, если на прикоснется и не получит. Если не поцелует и не обнимет...
Я загораюсь в точности так, как и он, и отвечаю, отвечаю со своей страстью, на какую я только способна. А когда Егор подсаживает меня на сидение мотоцикла и устраивается между моих ног, выгибаюсь и подставляю шею для его горячих, безудержных и сносящих в одни момент все запреты поцелуев.
— Да, Егор, да, целуй меня, целуй, — бормочу я, и он, мне кажется, улавливает, и заводится ещё... ещё сильнее...
Весь мир превращается для меня в один волнительный, головокружительный, чувственно, упоительно прекрасный калейдоскоп.
А потому, когда он буквально отдирает меня от себя, я не могу понять, почему... что им движет... зачем, если так хорошо...
То, что мы все ещё на стоянке перед отелем доходит до меня не сразу. А когда доходит, даже это не останавливает меня от того, чтобы снова цепляться за Егора, в надежде на новый кусочек безудержности от него.
— Идём, — говорит Егор и тянет меня к освещенному входу за собой.
Я иду, хотя спотыкаюсь буквально на каждом шагу, потому что ноги заплетаются, а взгляд расфокусирован и не улавливает изменений в декорациях и рельефе местности.
— Мы... к тебе в номер? — спрашиваю, или, скорее, утверждаю.
Потому что выполняю то, что он озвучил, потому что я решилась и не отступлюсь, и не поверну назад. Потому что сама хочу, я очень сильно хочу все снова повторить и продолжить...
Несмотря на то, что он, пока ведёт и не даёт упасть на поворотах и ужасно крутых сегодня ступенях, снова отстранён, холоден и бесцеремонен.
Едва мы оказываемся в комнате, как Егор прислоняет меня к стене, а сам идёт вперёд и сдергивает с кровати одеяло.
Затем он поворачивается ко мне, притягивает нас с ним к кровати, и начинает растегивать пуговицы на моей блузке. Одну за другой, быстрее, чем сделала бы это я сама. Я не сопротивляюсь. Мне нравится. Тем более, бюстгальтер он на мне пока оставляет.
Всё делает четко и словно на автомате.
Если он и выпивал в баре, хотя теперь я склонна сомневаться в этом факте, то, кажется, что алкоголь полностью выветрился из него. Тогда, как мой активно бурлит в крови и позволяет подвести меня к кровати и не поддаться при этом дикой, животной панике.
Даже самой себе не могу признаться, что я до одурения боюсь первой близости с парнем, и очень, просто очень переживаю из-за этого.
Но сейчас я переживаю в сотни и тысячи раз меньше, я готова, хочу, я хочу...
— Ты один здесь живёшь, без соседей? — бормочу я, промаргиваясь и крутя головой. Патаясь оценить, окружающую нас, обстановку.
Егор легонько толкает меня и я, итак позабывшая на время о равновесии, сейчас же лечу вниз и плюхаюсь спиной на мягкий, совсем не пружинистый и очень удобный матрас его кровати.
Я вижу перед глазами красивый узорный потолок и чувствую, как мои ступни освобождаются от балеток. Он стягивает одну за одной, чуть приподнимая мои ноги.
Затем Егор склоняется надо мной, и тянется к пуговке на моих джинсах.
Я вздрагиваю вдруг, начиная судорожно вспоминать, какие трусики на мне сегодня надеты, а он быстро расстёгивает, ведёт молнию вниз и чуть ли не одним рывком стягивает с меня джинсы.
Я остаюсь лежащей перед ним в одном нижнем белье.
О боже! Боже, боже мой!!!
Разгоряченную кожу тут же начинает холодить, но я не трезвею особенно сильно, и я ожидаю, когда Егор сам начнет раздеваться.
О, боже мой, сейчас я увижу его полностью без одежды. Я увижу его... его... его... тьфу-ты, чёрт, стесняюсь выговорить даже в мыслях. Путаясь в отголосках своего прошлого строгого воспитания. В общем... Сейчас он и я, сейчас он...
И в этот момент на меня плюхается большое, мягкое и теплое, уютное и кажущееся очень комфортным, одеяло.
Вот только...
— Егор...
Он куда-то уходит, но через секунду возвращается обратно с бутылкой воды в руках.
— Пригодится, — говорит он и небрежно подкидывает мне бутылку.
— Егор... — снова лепечу я.
— Проспись сначала, мелкая пьянчужка, — бросает мне Егор, а потом разворачивается и быстро, я даже понять не успеваю, как, что и почему, покидает свою комнату.
То есть...
Едва мне достает труда присмотреться повнимательнее, как я различаю висящие на вешалке у стены свои шорты и платье. Дальше мой ноут на столе, а вон там дальше стоят Сонина и Кристинина кровати...
Чёрт, это же...
Это, это... моя комната!
Он привел меня в мою собственную комнату, и уложил меня типа спать?
Уложил спать, а сам...
Но, впрочем, я не могу долго думать, потому что то и дело куда-то проваливаюсь... проваливаюсь... проваливаюсь...
* * *
— Да, Сонь, наконец. Сегодня ночью у нас с Егором наконец-то был секс. Отвёз пьяную в доску Вальку, она ж оказывается его старая знакомая, не мог просто так бросить, до номера и потом сразу ко мне. Набросился просто на меня. Страстный, горячий, безудержный. Конечно. Ещё как понравилось. Я думаю, нет, уверена просто, сегодня мы с ним повторим.
Это слова Кристины — первое, что долетает до меня при пробуждении и меня... то ли от них, то ли от излишне выпитого накануне, сейчас же начинает мутить.
Сажусь на кровати, хватаю бутылку воды, оставленную мне Егором, быстро откручиваю крышку и делаю несколько больших судорожных глотков.
А потом вскакиваю с кровати и несусь в туалет, чтобы опустошить все содержимое желудка.