11
Едва я добегаю до туалета, как меня сильно и болезненно выворачивает. А потом эта ужасная пытка повторяется снова, снова и снова.
Мир кружится в калейдоскопе, тошнота все подкатывает и подкатывает, а в голове только эти ужасные слова, сказанные только что Кристиной Соне: «Сегодня ночью у нас с Егором, наконец-то, был секс». «Отвез пьяную Вальку и сразу ко мне». «Набросился просто на меня».
Я зажмуриваюсь и дышу, позорно сглатывая слезы, а потом снова склоняюсь над унитазом.
Когда все внутренности уже горят огнем, приступы, наконец, спадают и я в бессилии отползаю к раковине и сижу так, вытирая тыльными сторонами рук, градом катящиеся по щекам, слезы.
— Валь, ты там как? — кричит из-за двери Соня. — Мы тут на массаж собираемся, тебя ждать?
— Нет, идите, — произношу глухо, стараясь не выдать ни тоном, ни интонацией, насколько мне сейчас плохо. Ужасно и отвратительно.
Но Соня все равно, видимо, что-то улавливает.
— Эй, с тобой точно все в порядке? — спрашивает она и в голосе ее сквозит неподдельное беспокойство.
— Да все в порядке с ней, Сонь, идём уже, — долетает до меня нетерпеливый голос Кристи.
— Ты иди, а я тебя догоню, — отвечает Соня, а уже через секунду звучит громче, потому что она снова стоит прямо под моей дверью. — Валь, впусти меня, пожалуйста, — просит она и пытается открыть дверь, с силой дергая за ручку.
Раз, другой, третий. И, к немалому моему удивлению, замок неожиданно поддаётся. Видимо, я впопыхах не до конца его закрыла.
Соня вбегает в ванную и взгляд ее натыкается на меня, некрасиво съежившуюся на кафеле в самом дальнем углу.
— Валюш, о Господи, что с тобой, — восклицает Соня и сразу же подбегает ко мне. Падает рядом со мной на колени, взволнованно заглядывает мне в лицо.
— Все нормально, Сонь, — говорю я. — Просто... Крис права, вчера я сильно перепила, и вот...
— Ну, это понятно, а в слезах-то ты вся почему?
Первым порывом мне хочется сказать, что нипочему, просто так, но я настолько устала держать и копить все в себе, так нереально устала, что я признаюсь Соне в том, что сильно влюблена в Егора.
— Люблю его, — говорю я Соне. — и ничего с этим поделать не могу.
— О, Господи, боже мой. Когда только успела, — всплескивает руками подруга.
— Мы в одном университете учились просто, пока я не перевелась на заочный, — говорю я. — ну и вот.
— Ты влюблена, а он-то ни одну девчонку не воспринимает серьезно. Меняет чуть не каждую ночь и пофиг ему на всех. Ой, блин, Валюш, ну и угораздило же тебя. А я все гадала, почему тема парней так тебе неинтересна. Теперь всё на свои места встало.
Я не ожидала, что Соня примет такое деятельное участие в моем горе, но она искренне сочувствует мне, ругая заодно Кристину за ее откровенность. Потом помогает подняться и уговаривает принять душ, забить на все, психануть и пойти всё-таки на массаж.
— Держись, Валь. Тяжело, да, согласна, но ничего не попишешь. Как-нибудь ты должна продержаться этот день. А уж с завтрашнего у нас начнутся съемки, и там точно некогда будет думать о парнях.
* * *
Получается так, что до самого вечера мы общаемся только с девчонками и совсем не пересекаемся с парнями. Соня все же затаскивает меня на массаж, после сеанса которого я действительно, как и уверяла подруга, чувствую себя гораздо лучше. Головная боль несколько уменьшилась, смягчились зажимы тела, а ещё появилась лёгкость, словно я сбросила за сеанс не меньше нескольких кило.
Вечером, когда мы собираемся у бассейна, мне кажется, что я пришла в норму, если не полностью, то хотя бы частично.
Устраиваемся на шезлонгах, лениво потягиваем коктейли.
— Ты шикарно выглядишь, Валь, даже в таком виде, — сказала мне перед выходом Соня, оглядывая моё простенькое бежевое платье-комбинацию на тонких бретельках, длиной до колена.
К сожалению, с приездом Егора, я снова кажусь себе недостаточно привлекательной, а потому не слишком разделяю ее мнение о моей красоте.
— Правда, без дураков. Несмотря на все твои волнения и вчерашний загул, реально очень и очень хорошо. Вот вроде и одета так скромно, но что-то в тебе есть... По крайней мере, точно симпатичнее Кристинки и многих наших девчонок.
Жаль только, что на Егорка моя, якобы усилившаяся, красота не производит совершенно никакого впечатления.
Если он видит меня, стоящей среди других девчонок у шезлонгов со стаканом сока в руках, окидывает быстрым взглядом ю, отворачивается и больше за весь вечер не обращает на меня совершенно никакого внимания.
Не смотрит и ни разу не даёт понять, что хоть сколько-нибудь во мне заинтересован.
И хотя я сама понимаю, что вчерашнее моё поведение было огромной, если не сказать фатальной ошибкой, такой игнор с его стороны все равно больно ранит меня.
Намного больнее, чем я могла бы ожидать.
И почему-то получается, что чем активнее он меня игнорит, тем чаще и на более долгий срок мои собственные взгляды неотрывно задерживается на нем.
Против воли то и дело вспоминается вчерашний вечер и то, как стоя на стоянке он целовал меня, так мучительно сладко целовал.
Действительно, на самом деле целовал. Целовал так, что казалось, ничего более важного в тот момент для него не было и просто не могло быть. Так, словно точно, как и я, он сильно, невыносимо просто, до одурения и, выжигающей внутренности, боли скучал. Целовал, словно не было этих длинных, изматывающих душу и проведенных в одиночестве долгих зимних месяцев.
Но нет, не стоит, как бы не хотелось, выдавать желаемое за действительное.
После того, как он отвёз меня, он пошел к Кристине, а сейчас... сейчас около него другие девчонки из нашей же модельной тусовки. И он не имеет ничего против этого.
Крис приходит с опозданием, а когда появляется, такая красивая и благоухающая, то сразу же подсаживается максимально близко к Егору.
Недовольна, что все места рядом с ним уже практически заняты другими. Улыбается ему так, будто предлагает все удовольствия мира.
Егор сдержанно кивает и очень быстро переключается на текущий разговор с парнями.
Я вижу, как улыбка на губах Кристины несколько меркнет, но пока что она держит себя в руках и старается не показать, как её задел настолько прохладный приём.
— Ну, что я говорила, — шепчет мне на ухо Соня, также, как и я, активно наблюдающая в этот момент за происходящим. — Поимел ее и сразу потерял к ней интерес. Я ей сразу говорила, не знаю, на что она рассчитывала.
И тут же тушуется, видимо вспомнив, что говорит сейчас с такой же, влюбленной в Егора, наивной и надеющейся не понятно на что, дурочкой.
— Ой, извини, Валь, я как-то не подумав, — восклицает она и хватает меня за запястье. — Прости, прости, прости. Но я говорю просто, как оно и есть.
— Ничего страшного, — отвечаю я, ещё не понимая, радоваться мне, что Егор не так уж сильно запад на Крис, как я думала изначально, или расстраиваться, воочию убеждаясь, насколько он непостоянный.
* * *
А ночью мы вместе с Соней слушаем рыдания Кристины в подушку, потому что вечер и, по всей видимости, ночь, Егор решил провести не с ней, а с Леной Сергеевой, одной из новых моделей нашего модельного агентства.
— Ну почему, почему мне так не везёт, — восклицает между всхлипами Крис, а Соня успокаивает ее точно так, как несколько часов назад обнадеживала и подбадривала меня.
* * *
Следующие несколько дней, как и обещала Марта Сергеевна, мы настолько загружены работой, что в этой суете некогда ни остановиться, ни поговорить, ни продохнуть.
Работа визажистов над нашими лицами и причёсками, бесконечные примерки, бесцеремонные окрики фотографов, долгое, очень долгое стояние на каблуках, яркий свет в лицо и вспышки фотокамер. Все сливается в один сплошной шумный, отвлекающий буквально от любых мыслей, балаган.
С Егором мы то и дело пересекаемся, перемещаясь между локациями, между вешалками с одеждой, просто возле кофейного автомата. И в эти моменты я, как могу, стараюсь сохранять невозмутимость и доброжелательность. А в общем, так или иначе стараюсь держаться от него подальше.
Свои чувства к нему я запрятываю глубоко, насколько только у меня получается.
«Ему не нужно это, ты не нужна» — напоминаю я себе всякий раз, когда взгляд зацепляется за его высокую, широкоплечую, с идеальными пропорциями, фигуру.
Он перешагнул, излечился, забыл.
Лишь в конце четвертого дня работы, когда основная коллекция уже отснята, и один из фотографов просит нас всех собраться на большой циклораме для завершающего общего фото, происходит то, что будоражит и выбивает меня из колеи вплоть до самого вечера.
Я встаю, вместе со всеми, вымотанная почти до предела и уже не переживающая из-за того, что Егор каким-то образом может побеспокоить меня. Уверенная в том, что он, как обычно выберет локацию подальше, чтобы максимально не пересекаться.
Но он вдруг неожиданно, буквально в последний момент, и не прекращая перебрасываться шутками с парнями, шагает прямо ко мне и быстро встаёт за мою спину.
Я замираю струной, в этот же момент лишаясь всего своего самообладания, и вдруг я чувствую, как его сильная, теплая рука скользит на мою талию и так и замирает на ней.
О боже, это... я не знаю... у меня не находится слов...
Я стою, буквально ни жива, ни мертва, и не понимаю, что мне делать, как реагировать на это. Как мне поступить...
— Внимание, замерли все, — громко командует фотограф, и мне не остаётся ничего другого, как терпеливо ждать, стоя и обмирая, почти не дыша. Ждать, когда фотографии будут сделаны с самых разных ракурсов. — Всё, снято, — провозглашает, наконец, фотограф и в этот момент я чувствую, как Егор прижимается ко мне теснее, а его губы щекочут шоколадно-мятным дыханием мою ушную раковину.
— Дыши, бельчонок, — с хрипотцой в голосе произносит Егор, а затем отстраняется также резко, как и подходил.
И снова полностью игнорирует меня. Словно не он только что стоял и обнимал, и шептал, и прижимался... Переворачивая во мне всё, и вновь лишая хоть какого-то подобия на собранность, целомудрие и спокойствие.
* * *
— Красиво здесь, супер! — восхищаются девчонки, когда мы на следующий день приезжаем в небольшой, но очень уютный отель, расположенный у подножия величественного горного массива.
Фотосессия предполагает выезд на местность и займет у нас вещь день целиком. Поэтому та часть коллектива, что была отобрана на фотосъемку, остаётся здесь с ночёвкой. А завтра, ближе к вечеру, за нами приедет автобус и отвезёт нас обратно в наш основной отель.
— Валь, можно тебя на пару слов, — зовёт меня Марта Сергеевна, едва мы выгружаемся из автобуса.
Я с готовностью подхожу и несколько минут мы обсуждаем с ней некоторые технические вопросы.
В основном, она проводит инструктаж, поскольку съемрк такого рода в моем послужном списке пока не слишком много. Рассказывает, как лучше работать с солнцем, даёт несколько осень нужных профессиональных советов.
Я старательно всё запоминаю и, конечно же, благодарю Марту Сергеевну, потому что счастлива, что она делится со мной своим опытом.
На ресепшне происходит некоторая задержка, но зато, когда я, наконец, попадаю в выделенную мне комнату, я могу расслабиться и вздохнуть с некоторым облегчением.
Бегло осматриваюсь м прихожу к выводу, что комната мне очень и очень нравится.
Она уютная, светлая, расположена на солнечной стороне, все, как я люблю. У окна стоит огромная двуспальная кровать, а открывающийся на горы вид кажется мне просто волшебным.
Я очень рада, что смогу хоть одну ночь побыть в относительной тишине и спокойствии, чего мне сильно не хватало все последние дни.
Подхожу к кровати и скидываю рюкзак на покрывало.
А дальше... происходит одновременно две вещи.
Я вижу, что в кресло в углу брошен похожий на мой рюкзак, и... боковая дверь, где, по всей видимости, располагаются удобства, открывается и оттуда выходит... он.
Егор с полотенцем в руках, мокрыми, будто после душа, волосами, и... Одетый в одни только чёрные спортивные штаны.
Он, в той самой комнате, которую, по нелепому стечению обстоятельств, выделили только что мне. И он... Он в одних штанах и больше на нем абсолютно, совершенно ничего нет...