9
Сколько раз за эти месяцы мне было плохо настолько, что, казалось, я умираю, и больше никогда, ни при каких обстоятельствах не вернусь к нормальной обычной жизни?
Жизни, позволяющей мне существовать хоть сколько-нибудь сносно, а не так, чтобы с кровью и мясом каждый раз, стоит лишь подумать или услышать, или мельком взглянуть на фото...
И всё же я всегда находила в себе силы подниматься и идти дальше. Шла, шла, шла... босиком по стёклам, раздирая ноги в кровь с уверенностью, что именно такой боли и страданий я заслужила.
Полностью увереашись в подхваченную где-то фразу, что хуже, чем человек делает себе сам, ему не сделает никто и ничто.
А сейчас...
Сейчас я снова просто убита и ничего, абсолютно ничего не помогает мне успокоиться и убедить саму себя, что всё у меня будет хорошо.
Не будет, потому что... не будет. Потому что Егор стал таким... стал таким... жёстким, непримиримым, очень грубым.
И, несмотря на это, я... я всё ещё так хочу с ним помириться. Хочу быть с ним, хочу, чтобы мы были вместе...
Но он сказал, что подойти к нему я смогу только в одном случае. И этот случай...
О боже, мне даже в мыслях неудобно вспоминать о его словах, что уж тогда говорить о осуществлении всего этого в реальности...
Дверь открывается неожиданно.
Я вздрагиваю и тут же замираю, не дыша, а в голове бьётся одна только мысль, он пришел. Он вернулся. Понял, что перегнул палку, избавился от Кристины, и вернулся, чтобы успокоить меня, может быть, даже обнять, и нормально со мной поговорить.
— Эй, кто здесь? — спрашивает вошедший и начинает двигаться вперёд.
Голос, к сожалению, совсем не тот, что я мечтаю услышать, а через секунду передо мной, щурясь, и слегка пошатываясь, предстает незнакомый парень достаточно внушительной, против моей не слишком мощной, комплекции.
В руке у парня почти полностью выпитая бутылка рома, а в глазах любопытство, считающееся сейчас с лихой развязной наглостью.
— Оооо, — тянет парень, а я замераю, всем своим существом моля его о том, чтобы спокойно проходил мимо и даже не думал подкатывать ко мне.
Слезы высыхают.
Обещаю себе, что если благополучно ускользну, то не позволю себе больше раскисать.
— Какая красотка, — продолжает между тем парень, пробегая по мне глазами, а я думаю, в его кондиции любая бы девушка показалась ему красоткой. — Отдыхаем?
Я подбираюсь и встаю на ноги.
Парень присвистывает.
— Привет, — широко улыбается он, слегка пошатнувшись, но все же удержав равновесие.
— Привет, — говорю я, поскорее уводя взгляд в сторону, чтобы не провоцировать. — и пока.
Делаю шаг и собираюсь пройти мимо, но парень резко выбрасывает передо мной руку, и я врезаюсь в нее практически на полном ходу.
— Эй, ты куда убегаешь? — возмущается парень, обдавая меня удушливым облаком чего-то луково-чесночного с примесью алкогольных паров.
Я дёргаюсь и непроизвольно отшатываюсь в сторону. Парень наступает и с силой притискивает меня к стене.
— Мы ещё даже не познакомились, а ты уже убегаешь.
— Я... через минуту вернусь. Мне в туалет надо, срочно, — выпаливаю я, практически не кривя душой, — иначе прямо на тебя сейчас блевону.
Парень хмурится и пока он соображает, что мне на это ответить, выскальзываю из захвата и уношусь прочь, опасаясь только, как бы ему не пришла в голову мысль развернуться и кинуться за мной в погоню.
Не приходит и я постепенно сбавляю темп, пока окончательно не перехожу на шаг, одновременно с этим пытаясь выровнять сбившееся от волнения дыхание.
С теплотой в душе вспоминаю о сестре.
Это она научила меня такому, казалось бы, простому, но вместе с тем действенную приему и я радуюсь, что он так хорошо, на удивление, отлично сработал. Иначе... Иначе... я даже не знаю, чем бы всё закончилось.
Мысли мои снова перекидываются на Егора. Ушли они или всё ещё здесь? Кристи сказала потанцуют, а потом поедут кататься. О том, что будет дальше ю, я стараюсь не думать.
Как только я появляюсь в общем зале, сейчас же начинаю отыскивать их глазами, и в этот момент на меня обрушивается шквал недовольства от подруги.
— Ну и проныра! — выпаливает Соня таким тоном, точно я предала ее самые лучшие ожидания. — А казалась, надо же, такой себе скромной тихоней-недотрогой. И главное такая, парни меня не интересуют, а Кораблин так в особенности. А сама...
— Сонь, я все тебе объясню, — говорю я примирительно, потому как не хочется терять практически единственную здесь приятельницу.
И тут я замечаю их. Мысли об Соне тут же улетучиваются из моей переполненной отчаянием головы.
— Ну, объясняй, а я послушаю, — хмыкает Соня.
— Не сейчас, — бросаю отрывисто и сосредотачиваю все внимание на этих двоих, ухватывая и общую картину, и некоторые максимально болезненные детали.
Егор сидит, развалившись на диване с бокалом чего-то темного в руке, выпивка, не выпивка. Кристина с точно таким же бокалом пристроилась на одном из его колен. Полусидит, полулежит. Обнимаются, пьют, разговаривают, веселятся.
Разве что только не целуются прямо у всех на глазах, но все неуклонно к этому идёт.
— Сонь, у тебя здесь что, алкоголь? — киваю я на ее бокал и, не дожидаясь ответа, выхватываю его и залпом выпиваю содержимое.
А потом быстрой уверенной походкой направляюсь к бару.
— Повтори, пожалуйста, — прошу у бармена, а сама снова смотрю, просто-таки залипаю на них.
Егор чуть поворачивает голову, скользит взглядом по залу, пока не останавливает его на моей фигуре. Смотрит. Медленно подносит бокал к губам и делает небольшой глоток.
— Твой коктейль, прошу, — прилетает сбоку от бармена.
Я киваю, благодарю на английском, и тут же птю, даже не глядя на содержание и не поморщившись на этот раз. Продолжаю утопать в омуте внимательных лазурных глаз.
— Ты это... напится что-ли решила? — угадывает мои намерения, подошедшая сбоку, Соня. — Настолько сильно зацепил?
— Сильно, — бормочу я. — и да, напиться.
— Так чё ты сразу не сказала? Мы бы с тобой на пару что-нибудь придумали, чтобы Кристинку к нему не подпустить. Достался бы не ей, а хоть кому-нибудь из нас.
В этот момент веселая, раскрепощённая и уверенная в себе Кристина громко смеётся, а ее руки плотно обвивают Егора за шею. Ее грудь со смелым вырезом декольте прижимается к его груди.
Наверное, когда они, наконец, решат уединиться, ему будет с ней хорошо.
— Почему он на тебя так смотрит? — не унимается Соня и даже дёргает меня за руку.
— Как смотрит? — спрашиваю я, и делаю, чтобы заглушить боль, ещё несколько глотков.
— Не знаю. Странно очень. Так... блин, Валь, я правда не знаю. Ну, так... как будто он тебя хочет... то ли трахнуть, то ли убить. Вот так сразу даже не разберёшь. Что между вами произошло, когда ты так нахально увела его при всех из зала?
— Я его поцеловала, — говорю я, не видя смысла скрывать.
Потому что уже как-то всё равно.
Допиваю залпом коктейль, заказываю ещё, прошу крепче. А когда получаю, снова начинаю вливать его в себя. Методично, прицельно, глоток за глотком.
— Да, блин, Ваааль... не шути так, а?
Я молчу.
— Нет, чё, правда?
Неопределенно веду плечом.
— Нет, правда, что-ли? — играет на нервах Соня. — Ну, пипец, вообще. Ну?
— Что ну?
— Ну... И как?
— Круто, — говорю я и замираю, потому что Кристина в очередной раз говорит что-то Егору, наклонившись к его уху близко-близко. Что-то такое, после чего они встают и начинают продвигаться на выход.
— Сонь, извини, — говорю я.
Залпом допиваю коктейль ю, расплачиваюсь с барменом, соскакиваю с барноно стула и следую за парочкой по пятам.
Его рука, пока они идут, лежит на ее талии, но прямо на моих глазах она, как бы между делом, съезжает Кристи на бедро.
Меня простреливает острым, таким всепоглощающим отчаянием, что даже в глазах темнеет на удушающий, и длящийся, словно кусочек вечности, миг.
Но вот я все же прихожу в себя и как ни в чем не бывало продолжаю следовать за ними.
Я мазохистка какая-то. Зачем, ну зачем я решилась на это дурацкое, глупое и никому не нужное преследование?
Недолго, впрочем, мне за ними и идти. Потому что в поле зрения попадает тот самый мотоцикл, который мы с Соней наблюдали сегодня, припаркованным у входа в прибрежное кафе, в котором эти двое ужинали и так мило общались при свечах.
Они направляются прямо к мотоциклу, и Егор начинает отстёгивать от него шлем. Кристина красивым жестом поправляет свои длинные, распущенные по плечам волосы. Замирает. Наверное, этот шлем предназначен для нее и сейчас Егор поможет ей надеть и закрепить его, чтобы он не слетел.
А потом они усюдутся на эту громадину, и вдвоем улетят в ночь, оставив меня в компании моих вечных спутников — отчаяния, боли и гнетущего, опустошающего и снедаюшего секунду за секундой разочарования.
И хоть перед глазами от количества выпитого у меня всё плывет, но что мне нужно, я вижу достаточно отчётливо. И, недолго думая, направляюсь вперёд по курсу, и снова подхожу к ним.
— Привет, — говорю я и на всякий случай ставлю ноги на ширине плеч, придавая телу хоть немного больше устойчивости. Вдруг, Кристина пойдёт на крайние меры и захочет меня оттолкнуть?
Она смотрит на меня с такой ненавистью во взгляде, что не исключаю, совсем не исключаю этой возможности. Взгляд Егора же снова ничего не выражает.
— Валь, это уже не смешно, — цедит Крис и упирает руки в бока.
Подготавливается, словно я начну отталкивать ее и забирать у нее Егора.
Против второго утверждения у меня нет ни одного возражения.
— Извини, мне нужно... — я сглатываю, трясусь немного, хоть внешне изо всех сил стараюсь этого не показать.
И тут же поворачиваюсь к Егору, чтобы побыстрее.
— Егор, можно тебя на пару слов? — говорю я, и снова смотрю ему в глаза. — Наедине.
Пусть только он согласится, выпрашиваю, неизвестно у кого. Пусть только он согласится ещё один раз.
— Нет, вы только подумайте, — начинает возмущаться Кристина, но Егор кивком головы указывает мне на небольшую поляну под тремя раскидистыми пальмами.
— Подожди здесь, — кидает Кристине, и первым начинает идти в указанную им сторону, словно предлагая мне или передумать, или, уж так приспичило, что и подождать нельзя, следовать за ним.
Я иду, в то время, как Кристине остаётся лишь стрелять в меня новыми порциями гневных испепеляющих взглядов. Но ослушаться Егора она, как бы ей не хотелось, не рискует.
Егор доходит до поляны и поворачивается ко мне лицом. Разглядывает. Ноги широко расставлены, руки небрежно засунуты в карманы. Стоит с непробиваемым спокойствием, склонив голову набок и слегка покачиваясь на носках.
— Я согласна, — выпаливаю я, без церемоний и присущих мне многоуровневых предисловий.
— Согласна на что?
Егор выгибает бровь, слегка морщит лоб, словно недоумевая.
— На то, что ты предлагал. Согласна... На всё... — выпаливаю скороговоркой. — Только увези меня сейчас с собой вместо Кристины.
Иначе я не выдержу и просто сойду с ума.
Егор шагает ко мне, но я не отступаю и не уклоняюсь. Стою и продолжаю смотреть ему в глаза.
Он молчит, и я тоже молчу. Зависаю под звуки неистово тарабанящего и ожидающего в надежде, что оттает хоть немного, сердца.
Больше мыслей в голове нет никаких. Только его глаза, запах и желание, чтобы он никогда не отпускал.
— Ну... — тянет он медленно, а я судорожно выдыхаю.
Сердечный ритм ускоряется и начинает превышать норму, наверное, в несколько десятков раз.
И все это из-за того, что я проявляю новые для себя качества, решительность и смелость.
— Если ты, конечно, на байке усидишь.
Неужели он понял, насколько катастрофически я сейчас пьяна? Или он говорит это просто так, что-то вроде шутки?
— Усижу, — уверяю я и облизываю, отчего-то ставшие ужасно сухими, губы. — Я... я буду держаться за тебя. И не свалюсь.
— Ладно, — наконец, кивает он, и я силюсь ему улыбнуться.
Мы идём обратно к мотоциклу и Кристи, где я становлюсь свидетелем короткого, но, по всей видимости, эмоционального разговора между нами. Кристина, что-то сказав, разворачивается на каблуках и чуть не в слезах убегает со стоянки. Но сейчас мне не до нее, у самой душу от волнения колошматит и рвет на части.
Егор возвращается ко мне.
— Что ж, — говорит он, отстегивает всё же шлем и вместе с ним подходит ко мне вплотную.
Поправляет мои волосы, а потом надевает и закрепляет шлем под подбородком.
Потом он усаживается на мотоцикл и предлагает, чтобы я располагалась сзади него.
Я сажусь и тут же скольжу руками ему на талию. А стоит обхватить, так зависаю, чувствуя себя в этот момент самой счастливой девушкой на земле.
— Ну, что, готова? — спрашивает Егор и я согласно киваю ему в ответ.
— Готова.
На поездку, и на то, чтобы, наконец, расстаться со своей девственностью.
Я уже не та, что была прежде, совсем уже не та.
Теперь, когда он рядом, я готова абсолютно на всё.