27
С Чимином я пересекалась несколько раз. Обычно, когда мы с Миён были в бассейне, он приходил к нам и учил ее плавать. Мы с ним практически не общались. Уделяя почти все внимание малышке, он лишь перекидывался со мной парой слов.
С приходом очередных выходных Миён вновь загрустила. Она вспомнила, что опять не поедет в гости к маме, которая сейчас где-то далеко. Чтобы как-то ее порадовать, я сходила на кухню за кусочком тортика, испеченного Наён. А вернувшись в детскую, застала мою девчушку в слезах.
— Солнышко, ну, что такое? Почему ты плачешь?
— Я по маме скучаю… и по папочке…
— Потерпи немножко. Мама прилетит уже через неделю.
— А папа?
— Папа… Он тоже прилетит скоро.
— Дженни, а почему они не взяли меня с собой?
— Милая, твой папа уехал по работе, он не мог взять тебя с собой.
— А мама? Она же не по работе, она полетела к морю. Почему на новый год она меня брала, а сейчас нет?
Сложно было найти ответы на вопросы Миён. Что ей сказать? Что ее мама пробует наладить отношения со своим женихом? Конечно же, она не поймет. Соврать? Но это еще хуже. Миён очень умная девочка, она чувствует, если ее пытаются обмануть.
— Дело в том, что твоей маме и дяде Джисону нужно побыть вдвоем. Иногда взрослым это требуется, но мама по тебе все равно скучает. Ты — самое важное, что есть в ее жизни. А теперь кушай тортик.
Малышка молча подошла к детскому столику и принялась за сладость. Даже съев весь кусок, моя сладкоежка так и не повеселела. Тогда я предложила ей нарисовать подарки к возращению родителей. Мы договорились сделать как можно больше красивых картин, чтобы порадовать маму и папу, когда те вернутся.
Миён очень воодушевилась моей идеей. Наконец-то она переключилась от грустных мыслей на что-то другое, рисуя практически все свободное от занятий и прогулок время. С каждым рисунком у малышки выходило все лучше. В какой-то момент я попросила ее срисовать с одной из книг геометрические фигуры и не без удивления обнаружила, что ей удалось передать объем. Пусть ее детская ручка рисовала еще не так ровно, но если тренироваться, то она добьется успехов.
— Дженни, а почему эти картинки такие красивые, а у меня так не получается? — спросила малышка как-то вечером, когда мы с ней перед сном рассматривали книгу по искусству.
— Милая, это рисовали взрослые художники. Они долго и много работали, а до этого учились рисовать. Когда они были такими, как ты, то у них тоже не все получалось.
— Мне нравится эта, — она ткнула пальчиком на репродукцию «Всадницы» Брюллова, — смотри, это ты на лошадке, это я, это Пончик, а это дедушкин Танни, — малышка расписала всех участников картины.
— Да, мне тоже она нравится. Помню, когда увидела её в Кёнбоккун , долго не могла оторвать от нее глаз.
— Ты ее видела не в книжке? — искренне удивилась Миён.
— Она висит в Кёнбоккунской галерее в Сеуле. Там много разных красивых картин.
— А ты меня туда сводишь?
— Сводить в Кёнбоккун ? Я поговорю с твоим папой об этом.
— Пожалуйста, Дженни.
— Постараюсь.
Мне действительно захотелось сводить Миён в Кёнбоккунскую галерею. Девочка так тянулась к искусству, что это стремление необходимо было поддерживать. Вот только вся проблема сводилась к Чонгуку. Он так переживает за безопасность дочери, что вполне может запретить нам выезжать из особняка. С другой стороны, через полтора года Миён пойдет в школу, и ей придется покидать дом.
Очередное будничное утро должно было начаться, как обычно, сборами Миён на завтрак. Но в этот раз что-то было по-другому. Я не могла понять, в чем причина, но точно чувствовала какую-то тревогу. Мое настроение передалось и девочке, поэтому завтрак прошел в напряженном молчании. Тишину разорвал телефонный звонок. Феликс поднял трубку и, ничего не ответив, передал ее мне.
— Алло, — ответила я, но в трубке раздавалось лишь шипение, — я слушаю.
— Дженни… — хриплый мужской голос казался незнакомым, но я точно знала, что это он.
— Чонгук…
— Папочка? — тут же подбежала Миён и начала просить у меня трубку.
— Дженни, у вас все в порядке? — неожиданно строго спросил Чонгук.
— Да, все хорошо. Миён очень скучает. Поговорите с ней.
— Нет, — отрезал он и тут же разъединился.
— Папочка! Дай мне поговорить с ним!
Малышка уже вскарабкалась на столик, где стоял телефон, и начала вырывать у меня трубку. Я была так обескуражена нашим разговором, что не заметила, как крохе это удалось.
— Папа! — радостно крикнула она, а в ответ услышала лишь короткие гудки.
Вечером, когда я укладывала Миён спать, у моей маленькой девочки поднялась температура.
В детстве я часто болела: высокая температура, кашель, боль в горле. Единственным большим плюсом во всем этом было внимание родителей. Мама не отходила от меня ни на минуту, читала вслух детские книжки, смотрела со мной фильмы и развлекательные передачи. Папа меня баловал. Каждый вечер по пути с работы он покупал что-нибудь вкусненькое, а иногда еще приносил игрушки. Мне даже казалось, что когда я заболевала, моих родителей подменяли на других, более внимательных и заботливых. Я всегда думала, что только благодаря этому быстрее шла на поправку.
Малышка Миён температурила несколько дней подряд. Из Сеула мы вызвали доктора, который всегда лечил ее в случае болезни. Марк Ли Бассер, заслуженный педиатр, был высококлассным специалистом, но даже он стал волноваться о здоровье девочки. Он сказал, что у Миён серьезное инфекционное заболевание, прописал нам целую кучу лекарств и сам через день приезжал проверять ее состояние.
Моя крошка на поправку шла очень медленно. Стоило сбить температуру, как через пару часов она вновь начинала подниматься. Каждый день Миён просила сделать так, чтобы к ней вернулись родители, и каждый вечер засыпала со слезами на глазах.
Связаться с Чонгуком было невозможно. Я просила Чимина, Феликса, Чон Хосоку , но никто из них не знал, как выйти с боссом на связь. Как назло, исчезла и Джой. Если в первые дни своего отпуска она звонила дочке, то сейчас просто-напросто пропала. Я пыталась выяснить, в каком отеле она остановилась в Таиланде, но все было тщетно.
— Дженни, хочу к мамочке, — тихо заплакала Миён.
— Милая, уже скоро она приедет. Подожди несколько деньков.
— Покачай меня, — малышка подняла на меня свои большие грустные глаза, и мое сердце будто разорвалось на мелкие кусочки от той боли, что чувствовала девчушка.
Я села на кроватку Миён и взяла кроху на руки. Она прижалась ко мне, и я вновь почувствовала ее жар.
— Хочешь, спою тебе, чтобы ты скорее уснула?
— Да.
Напевая совсем не детские песни, я укачивала малышку, но она никак не могла уснуть, периодически заходясь кашлем. Тихо скрипнула дверь, и в детскую проник лучик света.
— Не спите? — шепнул Чимин, протискиваясь в полуоткрытую дверь, стараясь не пустить в комнату больше света, чем нужно.
— Никак не получается уснуть. Опять температурим.
— Ты совсем измотана, Дженн. Может, поспишь? А я побуду с принцессой.
— Я дождусь, пока она уснет. Спасибо, Чимин.
Этот суровый на вид мужчина с момента, как Миён заболела, постоянно был рядом. Он искренне переживал за здоровье девочки. Так мы и сблизились. Если бы не он, мне пришлось бы куда сложнее. Только нас двоих Миён подпускала к себе. Ни Соён, ни Наён, ни даже Ким Намджун не могли взбодрить малышку, хотя всегда были готовы прийти на помощь. Дедушка моей девочки даже на время переехал к нам. Я уступила ему свою спальню, а сама спала в детской. Так мы все время были с малышкой.
— Разрешишь побыть с вами?
— Конечно. Миён тоже не возражает, — утвердительно сказала я и взглянула на девочку, она легонько кивнула.
Очередная бессонная ночь клонилась к концу, когда нам, наконец, удалось укачать девочку. Я и правда чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому оставила малышку на Чимина, а сама, пользуясь свободным временем, пошла в душ. В последние дни у меня не было времени на себя, поэтому выглядела я не лучшим образом: под глазами темные круги, нездоровая бледность, осунувшееся лицо. Но все это уже не волновало. Я забывала о косметике, платьях, прическах. Обо всем, кроме здоровья Миён.
Спать больше не хотелось, а вот голод дал о себе знать. Со вчерашнего обеда я ничего не ела, поэтому решила перекусить, а там, кто знает, может быть, и уснуть получится. На часах было всего шесть утра, но на кухне уже собрались Соён, Наён и Ким Намджун . Болезнь Миён сказалась и на них. Особенно сдал старичок. Смотреть на него было тяжело.
— Дженн, ты чего так рано встала? — удивился он.
— Я и не ложилась.
— Ты изводишь себя. Это не дело! Сама заболеешь, — отчитала меня Наён. Она так переживала за Миён, что даже перестала ссориться с Ким Намджуном.
— Наён, у нас есть что-нибудь покушать? Так хочу есть…
— Конечно, Дженни. Садись, сейчас все сделаю, — засуетилась женщина.
— Как Миён? — спросила Соён, протягивая мне стакан сока.
— Уснула полчаса назад. С ней Чимин.
— Хороший парень, — заключил Ким Намджун, — толковый.
Наён поставила передо мной тарелку с горячим пюре и аппетитными котлетками. От аромата блюд желудок свело еще сильнее, и я тут же принялась за еду.
— Ким Намджун, может быть, и вам покушать? — обратилась к нему кухарка.
— Спасибо, Наён. Что-то не хочется, — улыбнулся он и легко погладил ее ладонь, которую она тут же отдернула.
— Давайте хотя бы молочка?
— Только из твоих рук.
Наён налила молоко в большую глиняную кружку и, не глядя мужчине в глаза, протянула ему. Ким Намджун взял кружку так, что вновь будто случайно коснулся ее руки. Женщина зарделась в смущении. Болезнь малышки сблизила эту парочку. Было приятно наблюдать, что они вновь стали лучше общаться. Жаль только, что при таких грустных обстоятельствах.
— Ким Намджун, вы сегодня останетесь у нас или пойдете к себе? — поинтересовалась Соён, чтобы как-то переключить внимание мужчины от кухарки.
— Дождусь, когда внучка проснется, и к себе. Нужно животинку мою покормить. Пончика с собой могу взять, чтобы вам не мешался.
— Он не мешается, тем более, что Миён про него может спросить, — возразила я.
— Ну, куда тебе еще с щенком возиться, — покачал головой Ким Намджун.
Днем снова приехал доктор. На этот раз он прописал Миён еще и уколы. Малышка, услышав об этом, расплакалась. Мы с Соён долго ее успокаивали, но Миён ни в какую не хотела подпускать к себе врача со шприцом.
— Миён, детка, это всего лишь укольчик, — обратился к ней врач, — нужно перетерпеть, чтобы пойти на поправку.
С трудом нам все же удалось позволить уколоть малышку. Она громко кричала, потому как укол оказался болезненным, но другого выхода у нас не было. Марк Ли объявил нам, что два раза в день необходимо вкалывать Миён по ампулке. Соён сказала, что может делать это сама, так как имела подобный опыт, когда ее мать болела.
— Ну все, принцесса, кончай плакать, скоро станет лучше, — приговаривал доктор, поглаживая девочку по голове, — послезавтра я снова приеду тебя проведать. К этому времени ты поправишься.
— Спасибо вам, — поблагодарила я Марка Ли.
— Не за что, Дженни. Я же слежу за Миён с ее рождения. Тем более, у самого внучка ее возраста. Проводите меня?
— Конечно. Соён, последи за Миён.
— Не волнуйся, Дженн.
Мы спустились с Марком Ли вниз, и он тут же посерьезнел.
— Что-то случилось? Вы хотите мне сказать что-то нехорошее? — заволновалась я.
— Вы не знаете, когда вернутся родители девочки?
— Джой должна через четыре дня, а о Чонгуке ничего не знаю.
— Она сильно переживает. Стресс истощает ее силы и не дает организму поправляться.
— Я пыталась разыскать Джой, но не знаю, в каком отеле она остановилась.
— Ясно. Я оставлю вам свой мобильный, — он протянул мне небольшую бумажку, — это личный номер, его я никому не даю. Если что-то случится, звоните. Приеду сразу.
— Хорошо. Спасибо вам.
После укола у Миён спала температура, и моя девочка заснула. Впервые за последние дни к ней вернулся здоровый цвет лица, и я понадеялась, что теперь она пойдет на поправку. Пока кроха спала, я тоже немного отдохнула, а на обед спустилась вниз, с девочкой остался Чимин.
Я, Соён и Наён сидели на кухне, когда к нам вбежал Феликс и сообщил, что на территорию въехала машина Чонгука. И я со всех ног кинулась в гостиную, чувствуя невероятное облегчение, точно гора упала с плеч.
Он вошел в дом, громко хлопнув дверью. Чонгук… что-то случилось, он был другим. Не замечая никого, мужчина широким шагом прошел прямиком к бару и налил себе коньяк. Осушив первую рюмку, налил снова.
— Чонгук, здравствуйте, — начала я, — мне нужно сказать, Миён…
— Не сейчас, — грубо перебил начальник.
— Но дело в том…
— Ты что, оглохла?! — закричал босс и повернулся ко мне.
Таким я никогда его не видела. Прекрасное лицо исказила гримаса ярости. Это был не тот Чонгук, который уехал из дома две с половиной недели назад. В черных, как смоль, волосах проглядывали седые пряди. Лицо покрылось сетью мелких морщин, а глаза… Они были пустыми, как будто стеклянными.
— Меня не тревожить. Никто чтобы не смел ко мне заходить! — он окинул взглядом всех присутствующих и остановился на мне, — Дженни, тебя и Миён это касается в первую очередь. Чтобы обеих не видел и не слышал в ближайшие дни. Не смей ослушаться! Я не шучу.
Чонгук бросил в стену бокал из-под коньяка, схватил бутылку и направился в свой кабинет. Громко хлопнув дверью, он заперся изнутри. Мы же так и остались стоять в гостиной, не решаясь заговорить. Первым молчание нарушил Феликс:
— Так, все расходимся! — строго сказал он, — босс дал понять: его не тревожить. Все занимаемся делами, как раньше. Если что-то изменится, дам знать.
— Но ему нужно сообщить про Миён, — возразила я.
— У тебя есть желание к нему зайти? Смотри, — он указал пальцем на стену, куда Чон бросил бокал, — так же он поступит с тобой, только швырнет бутылкой. Босс не в себе.
— Дженн, Феликс прав, — Соён подошла сзади и обняла меня за плечи.
— Я пойду к Миён. Если что-то изменится, дай знать, — мне пришлось с ними согласиться.
— Хорошо.
Малышка спала в обнимку со своим игрушечным кроликом, а рядом с ее кроваткой в кресле дремал Чимин. Он тоже был измотан, поэтому будить его не хотелось. Я взяла с дивана мягкий плед и аккуратно укрыла мужчину, но он мгновенно проснулся и рефлекторно схватил меня за руку.
— Прости, Дженн. Привычка.
— Тебе нужно поспать.
— Все в порядке. Я отдохнул, — по-доброму улыбнулся он.
— Чонгук вернулся, — сообщила я, опустив взгляд в пол.
— Как он? — Чимир тут же вскочил с кресла, намереваясь уйти.
— Как безумец. Заперся в кабинете и запретил к нему заходить.
— Тогда лучше его не трогать.
— Но как же Миён?
— Поговорим с ним, когда Чон придет в норму. Будь с Миён, а я пошел к себе. Если что, звони в диспетчерскую.
— Ладно.
Чимин практически вылетел из комнаты. Все вокруг как посходили с ума. Я забралась в нагретое Чимином кресло, укрылась пледом, прикрыла глаза и моментально уснула
— Дженни… Дженни… — пробился сквозь сон тоненький детский голосок. Моментально проснувшись, я увидела крошку Миён и ужаснулась. Ее лицо покрылось испариной, а слегка подергивающиеся губы были пугающе бледными, — мама… мамочка тут?
— Милая, не разговаривай, у тебя жар, — я прикоснулась губами к ее горячему влажному лбу, — малыш, сейчас я сделаю компресс и позову Соён.
— Хочу к мамочке и папочке, — захныкала девочка, — когда папа вернется?
Впору было самой разрыдаться, но я не могла. Ради малышки нужно было сохранить самообладание! Я поспешила в ванную и налила в тазик воды, чтобы смочить полотенце, на ходу набирая Чимина. Он ответил сразу, и я попросила его найти Соён и позвать ее к нам. Чимин и сам хотел прийти к Миён, но я уверила, что мы с Соён управимся.
Я благодарила Бога за то, что Марк Ли оказался дома и почти сразу снял трубку. Врач внимательно выслушал меня, просил дождаться его, а пока облегчать состояние Миён компрессами.
— Совсем плохо? — в комнату вбежала Соён.
— Да, Марк Ли выезжает. Нужно позвонить Ким Намджуну.
— Не надо, — одернула меня подруга, а когда я непонимающе посмотрела на нее, ухватив меня за локоть, отвела подальше от кроватки малышки, — от переживаний его здоровье дало слабину. У него сильно поднялось давление, он слег. Наён у него. Нам пришлось соврать, что его внучка пошла на поправку.
— Я должна поговорить с Чонгуком!
— Ты что?! Видела, какой он вернулся?
— Соён, Миён плохо. Сейчас ей нужен отец, к тому же, он сам не простит, если мы умолчим о таком.
— Дженни, даже не знаю, как поступить. С одной стороны, ты права, Чон убьет нас, если не расскажем про малышку, но…
— Какие тут могут быть «но»? Это не шутки! Это его дочь! Его принцесса! Присмотри за малышкой, я к Чонгуку. Он в кабинете?
— Да, внизу, только сначала позвони туда. Не заходи и не стучи.
— Что за придурь?
Я безумно разозлилась! Причем на всех: на Чонгука за его поведение, на Джой за отсутствие, на Соён за трусость, на врача, что не мог вылечить Миён, на эту чертову простуду, что мучила мою девочку.
Спустившись вниз, я все же послушала подругу и решила не идти сразу к начальнику. Сначала я позвонила на телефон в кабинете, но Чонгук не ответил. Через какое-то время мне надоело трезвонить в пустоту, и я решительно направилась к боссу. Будучи уверенной в том, что если постучу, Чон меня прогонит, я без стука открыла дверь, но тут же замерла на пороге. То, что я увидела, явно не предназначалось для моих глаз.
*****
ИЗВИНИТЕ ЧТО МЕНЯ НЕ БЫЛО ТАК ДОЛГО))))ТАК ЧТО ВОТ ВАМ ПОДАРОЧЕК))))