19
Чонгук тяжело вздохнул и встал из-за стола. Но вместо того, чтобы поспешить вниз, подошел к бару и налил себе виски.
— Нужно успокоиться. Это помогает. Не хочу, чтобы принцесса видела меня таким, — он залпом осушил стакан, а за ним еще два, после чего кивнул мне на выход.
Стоило мне и Чонгуку показаться в гостиной, как Миён со всех ног бросилась к папочке. Чон взял на руки дочурку, а она тут же стала рассказывать, как много удалось уже украсить. Не укрылось от моего взгляда довольное лицо Ким Намджуна. Широко улыбаясь, старичок подмигнул мне. Соён и Наён заметно повеселели. Вечер обещал быть хорошим.
Я не ошиблась. Чудесная, добрая атмосфера царила в особняке, который постепенно превращался в дом праздника. Чонгук поначалу оставался напряженным, но уже через полчаса высоко поднимал Миён, чтобы та смогла украсить верхушку елки игрушками. Мы с Соён оформили перила, а Наён развесила по дому самодельные еловые веночки, которые мы с Миён смастерили накануне. Кроме того, мы составили из еловых веток большие букеты, оплели их бусами и расставили по комнатам и холлам. Даже спортзал и бассейн не обошли стороной. Праздник был везде! Удивительно, но я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Впервые за последние месяцы.
В пятницу к нам приехали Джой и Джисон. Они забирали мою подопечную на каникулы в Доминикану, поэтому мне предстояло расстаться с малышкой на целых десять дней. Я так привязалась к этой куколке, что с трудом могла представить, как проживу эти дни без нее. Как обычно, до прихода Джой Чонгук уехал из дома, и я принимала женщину сама. Мама Миён вместе со своим женихом зашли в гостиную, чтобы подождать, когда кроха доест свой супчик. Джой с любопытством осматривала убранство дома, а потом не выдержала и спросила:
— Что случилось с Чонгуком? Почему вдруг столько украшений, обычно только гостиную украшает дизайнер.
— Он не хотел. Признаюсь, это была моя идея. Мы собрались все вместе и решили таким образом создать новогоднее настроение.
— Ваша идея? — приподняла одну бровь женщина, — и Чон так просто согласился?.. Или не просто?
Я услышала в словах Джой скрытый подтекст; намек на связь с ее бывшим мужем. Она ревновала, или что это вообще было? В глазах женщины загорелся недобрый огонек, она пристально посмотрела на меня, будто пытаясь прочесть мои мысли.
— Вашей дочери пять лет. Сейчас самое время подарить ей праздник, дать почувствовать себя частью любящей семьи. Если считаете, что меня и Чонгука связывают какие-то отношения, кроме деловых, вы ошибаетесь, — как можно спокойнее произнесла я, хотя безумно хотелось возмутиться подобной догадке.
— Это прекрасно, что вы, Дженни, так заботитесь о моей дочери, но все же должны знать предел. У Миён есть семья, не беспокойтесь. Каникулы мы проведем втроем, и она сумеет почувствовать себя самым важным членом нашей, — она выделила это слово интонацией, — семьи. Две кухарки и няня — всего лишь обслуживающий персонал, которому платят за их заботу.
— Мне жаль, что вы так думаете. Вашу дочь здесь все любят, как родную.
— Джой, прекрати, — вмешался Джисон, — Дженни права, ты должна быть ей благодарна!
Женщина ничего не успела ответить, потому что в этот момент в гостиную вбежала Миён. Она радостно обняла маму и тут же стала рассказывать, как мы все вмести готовили дом к празднику. Девочка светилась от счастья и то и дело подводила Джой к тому или иному украшению.
— Вы ее извините, — вдруг подошел ко мне Джисон, — она просто переживает, что девочка слишком с вами сблизилась. Знаете, в последнее время, когда Миён у нас, она только и говорит о своей Дженни, — улыбнулся мужчина, — малышка к вам привязалась. Джой просто ревнует.
— Ей не хватает общения с дочерью, я понимаю, — вздохнула я.
— Вся эта ситуация абсурдна. Чтобы видеться с девочкой и иметь возможность брать ее на выходные, мы вынуждены жить по соседству с Чонгуком, выполняя его требования. У нас своя жизнь, но мы обязаны во всем спрашивать его позволения.
Я не знала, что ответить. Все сказанное было похоже на исповедь. Еще от Соён я узнала, что Чон поставил своей жене и ее жениху условие: забирать к себе Миён они смогут, если будут жить в выделенном им доме. Конечно, Джисону это не нравилось. По сути, правила жизни для него и Джой
диктовал Чонгук. Любому мужчине было бы неприятно находиться в зависимости от бывшего мужа своей возлюбленной, а Джисон любил Джой. Это было видно хотя бы по тому, как он смотрит на нее, как трепетно держит за руку, как открывает перед ней двери.
— Я смутил вас?
— Не отрицаю.
— Извините, просто хотел, чтобы вы поняли мою невесту и не сердились.
— Я полюбила Миён и хочу, чтобы она была счастлива. У меня нет цели отодвинуть ее мать на второй план.
— Знаю. Обещаю, в отпуске я поговорю с ней, — улыбнулся мужчина и направился к своей невесте, — дорогая, нам пора.
— Идем. Возьми вещи Миён, — Джой кивнула на небольшой чемодан, который я собрала для девочки, — до свидания, Дженни, — холодно попрощалась она.
— До свидания, — сказала я в ответ.
Я уже развернулась, чтобы уйти, но меня позвала Миён. Оглянувшись, я увидела, как малышка бежит ко мне. Она крепко обняла меня, а на ее глаза навернулись слезы.
— Пока, Дженни, я буду скучать.
— Я тоже, но ты скоро будешь на море! Представляешь, у нас тут холодно и снег, а ты поедешь в лето.
— Все равно я буду скучать.
— Вот вернешься из путешествия и расскажешь мне все-все, хорошо?
— А поехали с нами!
— Миён, нам пора, — подошла к нам недовольная Джой, — уже поздно.
— Мамочка, а давай возьмем Дженни с собой?
— Дорогая, мы не можем. Дженни тоже надо отдыхать. У нее будет отпуск.
— Вот и пусть поедет с нами.
— Солнышко, Дженни нужен отпуск от работы няни, а если она поедет с нами…
— Я не могу, Миён, — прервала я монолог ее матери, пока та не сказала малышке, что я якобы устала от нее, — мне нужно уехать к родителям, вернусь как раз к твоему возвращению.
— Но только ты тоже должна по мне скучать!
— Обязательно, — я поцеловала ребенка в щечки.
Джой не стала прощаться со мной дважды и просто увела дочь. У меня же появилось тревожное чувство. Я боялась, что обиженная женщина скажет девочке что-то такое, что пошатнет нашу дружбу. Хотя Джисон пообещал мне поговорить с невестой, в их паре главной была она.
На следующий день дом Чонгука опустел: утром на праздники уехала Соён, днем — Наён и Ким Намджун. Им в качестве новогоднего подарка, Чонгук преподнес путевку в лечебно-оздоровительный санаторий, где старички собирались отметить праздник. Феликс отбыл по делам в Сеул, а горничные были в своем флигеле. Мне самой хотелось поскорее покинуть пустой особняк, но на календаре было только двадцать седьмое число, ехать к родителям рано. Мне пришла на ум идея, которая многим показалась бы безумной. Я решила уехать в Сеул и на несколько дней снять номер в гостинице. Учитывая то, что две последних зарплаты я даже не потратила, средства на проживание были.
Поделившись своими планами с боссом, я получила позволение уехать в столицу. Чонгук в честь праздника вручил мне конверт с новогодней премией и взял с меня обещание порадовать себя чем-нибудь приятным. Очень хотелось поинтересоваться его планами на праздник, но я не решилась. Наши отношения потеплели после того, как нам удалось поговорить за завтраком в Сеуле. Все чаще я замечала, как много мне нравится в Чонгуке. Конечно, первое, на что я обратила внимание — его внешность, но с каждым днем я открывала в этом человеке что-то еще. Все сильнее меня к нему тянуло. Это пугало. Я не желала больше испытывать боль, поэтому старалась отрицать свои чувства.
Поездка в Сеул, а затем к родителям должна была мне помочь справиться с этим запретным влечением.
В воскресенье утром Юнги отвез меня в Сеул. Предварительно я забронировала номер в мини-отеле на Профсоюзной, туда меня и доставил наш водитель. Моя комната была небольшой, но очень уютной. Сбросив с себя обувь, я упала на большую кровать и прикрыла глаза. Как ни боялась одиночества в последние месяцы, оставшись одна в этот раз, я не чувствовала себя неуютно. Напротив, мне хотелось насладиться свободой от всех и вся.
Дни до отъезда в Пусан я решила посвятить себе. Первым делом записалась в салон — на ухаживающие процедуры и к парикмахеру. К своим двадцати трем годам я ни разу не красила волосы. Каю всегда нравилась моя длинная русая коса. Сейчас душа требовала перемен. Стилист подобрал мне оттенок, и теперь волосы стали более глубокого темно-русого цвета. На короткую стрижку я не решилась, но без сожаления укоротила волосы до плеч. Там же я сходила в солярий, который помог скрыть бледную кожу. В завершение мне сделали французский маникюр и педикюр. Я заметно похорошела, пусть и не стала похожа на тех холеных женщин, которых предпочитал Чон. На задворках сознания поселилась мысль, что все перемены были вызваны интересом к Чонгуку, но я не могла позволить себе это признать.
Следующий день я посвятила шопингу. Первым делом купила подарки близким, то есть не только родителям, но и Миён, Соён, Наён, Ким Намджуну и даже Чонгуку. С последним были проблемы. Я долго не могла придумать ничего подходящего, ведь человек с таким банковским счетом может позволить себе все, что пожелает. Тем не менее, я нашла то, что должно было прийтись ему по вкусу. Во всяком случае, я так думала. Это была совершенная безделушка — большая керамическая кружка. За небольшую доплату на нее нанесли надпись «Папа самой лучшей в мире принцессы». Идея такого подарка пришла ко мне неожиданно. Я вспомнила, что каждый раз, заходя к Чонгуку, видела рядом с ним кружку с кофе. Это была обычная ничем не примечательная посудина из IKEA с паутинкой трещин на стенке.
Когда я спросила, почему он не возьмет себе новую, босс ответил, что эта кружка самая большая. С моим подарком Чонгуку не придется пить свой любимый кофе из разбитой кружки, тем более, что эта кружка была еще больше, чем старая.
Так прошли два замечательных дня в Сеуле, когда я чувствовала себя совершенно свободной и получала удовольствие от одиночества. Мне удалось воспрять духом. Боль предательства бывшего мужа и подруги потупилась, ей на смену пришло осознание собственной значимости. Наступал новый год, а значит, и новый этап моей жизни.
К родителям я приехала к вечеру тридцатого декабря. Несмотря на натянутые в последнее время отношения, и мама, и папа радостно встретили меня. Наша квартира по традиции была украшена к празднику, а большая искусственная елка красовалась посреди гостиной. Было так приятно вновь оказаться дома.
В день моего приезда я помогала маме готовить угощения к праздничному столу. Для нас троих мама наготовила на удивление много, но спорить с ней не хотелось. Мы даже не смогли управиться со всем тридцатого, и часть работы пришлось отложить на канун нового года.
— Милая, тебе нужно привести себя в порядок к празднику, — сказала мама после того, как убрала в холодильник последний салат.
— Еще рано. К тому же мы втроем, можно не переодеваться.
— Нет, и это не обсуждается! Ты должна выглядеть хорошо. Вдруг кто-нибудь зайдет.
— Ты кого-то ждешь?
— Нет, но надо быть готовой на всякий случай.
Чтобы не ссориться с мамой, я переоделась, сделала легкий макияж и прическу. Все это мне казалось глупостью, но раз она так хотела…
На часах было только пять вечера, а я уже расхаживала по квартире в парадном платье. Папа весь день смотрел телевизор, а мама без умолку болтала с кем-то по телефону. Вот сейчас я почувствовала настоящее одиночество, хотя рядом были мои близкие. Я стала думать о тех, кто был далеко: малышка Миён, Наён, Соён, Ким Намджун, Чонгук… Стоило мне только вспомнить о своем боссе, как сердце сильнее застучало. У меня появилась безумная мысль позвонить ему, чтобы поздравить с наступающим. Я уже потянулась к мобильному, как кто-то позвонил в дверь.
— Милая, открой! — крикнула мне мама из кухни.
— Ладно, — ответила я так тихо, что она меня и не услышала.
Моя мама всегда была непростой женщиной: властной, вечно уверенной в своей правоте, непоколебимой. Как же глупо было с моей стороны предположить, что отметить новый год с моими родителями — удачная затея. Почему я сразу не подумала, что покладистость мамы после нашей ссоры — только игра? Не сомневаюсь, что именно ей принадлежала идея пригласить к нам мою бывшую свекровь.
Я искренне удивилась, увидев на пороге довольную Йеджи. С ней у меня всегда были прекрасные отношения, хотя порой я побаивалась ее, поскольку она была точной копией моей матушки. Женщина всегда поддерживала наши с Каем отношениям, тем более, что ей удалось подружиться с моей мамой. Сейчас эта женская коалиция решила воскресить наш с Каем брак.
— Дорогая моя, ты такая красавица! — сразу воскликнула Йеджи и заключила меня в объятья, — Кай будет сражен, когда увидит тебя! Я так соскучилась.
— Кай?! Вы его позвали? — ужаснулась я; встречаться с бывшим мужем мне совершенно не хотелось.
— Нет, он даже не знает, что ты в Пусане, — ответила она, проходя в квартиру, — а где Чеён?
— Я здесь! — раздался голос мамы с кухни.
— Мы сейчас обсудим нашу проблему и придумаем, как ее решить, — сообщила бывшая свекровь и подмигнула мне.
Йеджи прошла в гостиную, а мама вынесла к столу закуски, которые, как я думала, мы готовили к Новому году. Папа все так же смотрел телевизор, и я была благодарна, что хотя бы он не вмешивается в это.
— Значит так, приходи к нам часам к одиннадцати, — обратилась ко мне Йеджи, — конечно, Кай не будет рад подобному, а эта шлюшка придет в ярость, но неважно. Я объявлю, что Новый год — семейный праздник, а ты — часть нашей семьи. Если Лису это не устраивает, я ее держать не буду.
— Я не стану этого делать, — холодно произнесла я, — мы с Каем больше не муж и жена. Он свободный мужчина и может делать все, что хочет.
— Дженни, понимаю, как ты разбита. Он так поступил… Но Кай не виноват, его окрутили. Эта девица, она во всем виновата. Сбила с толку моего сына, а он поддался. Ты как любящая женщина должна вернуть его в семью…