20
— Но семьи больше нет! — взорвалась я, впервые повысив голос на бывшую родственницу.
— Это всего лишь формальность, которую легко исправить. Дженни, борись за Кая! Он обязательно поймет, что любит тебя, а даже если у него останутся сомнения, все разрешится, когда ты родишь.
— Что?! Йеджи, я уважаю вас, но не собираюсь возвращаться к Каю. Если на то пошло, у меня нет никакого желания быть с человеком, который изменял мне с лучшей подругой.
— Говорю же, это она во всем виновата! Кай — такая же жертва, как и ты. Знаешь, что он мне сказал? Заявил, что собирается жениться на Лисе. Представляешь?
— Это их дело, — процедила я, ощущая, как по телу ядом разливается злоба. Она постепенно проникает в каждую клеточку моего естества, заражая меня и превращая в разъяренную фурию, мечтающую о мести.
Столько времени я старалась забыть об Кае и Лисе — и ведь почти получилось. Я начала новую жизнь, обрела дорогих сердцу людей, даже позволила себе увлечься другим мужчиной. Сейчас меня будто канатом тянули обратно в нежеланное прошлое, от которого так хотелось сбежать. Чувства к бывшему остыли, но… он был моей первой любовью, он сделал меня женщиной. Мы прожили вместе восемь лет. Невозможно было так просто выкинуть из памяти эти годы, но понемногу боль проходила. А теперь моя мать и бывшая свекровь вновь заставили меня в полной мере ощутить то, что я чувствовала, когда Кай заявил, что больше не любит меня. Известие о его браке с Лисой добило окончательно. Но, в отличие от прошлого раза, я не была так разбита. Наплевав на все принципы, я пожелала им обоим страданий, таких, на которые обрекли меня.
— Нет! Это не их, а наше дело! — строго сказала Йеджи, — ты сколько угодно можешь упираться, но если потребуется, я силой притащу тебя к нам в дом! Ты должна уделать эту выскочку. Кай хоть и говорит про Лису, но к тебе у него остались чувства.
— С чего вы взяли? — грубо спросила я, в эту минуту ненавидя бывшую свекровь почти так же сильно, как ее сына.
— Я его мать! Думаешь, эти восемь лет для него ничего не значили? Нет, дорогая моя, он любил тебя и любит до сих пор, просто эта Лиса лишила его возможности здраво мыслить.
— Если бы он любил меня, то не поддался бы! Я не изменяла ему. Думаете, за все время не было никого, кто бы ухаживал за мной? И что же? Я была верна мужу. Кай разлюбил меня, а если у него и остались какие-то чувства, то только привычка.
— Тогда влюби его в себя снова или заставь почувствовать свою ответственность перед тобой.
— На что вы намекаете?
Йеджи открыла свою сумочку и, порывшись, достала какую-то бумажку в файле и протянула мне. Сначала я не поняла, что это, но затем увидела внизу заключение о беременности с указанием сроков.
— В сроках я ошибиться не могла, потому что знаю, когда у вас с Каем была последняя близость, — довольно заявила она, совершенно меня шокировав, — да, дорогая, тебе нечего стесняться. Кай сам рассказал мне. Тогда он пожаловался, что не удержался и «изменил» этой Лисе с тобой. Изменил… со своей законной женой…
Йеджи продолжала что-то говорить, но я уже не слушала. Память проигрывала тот самый вечер, о котором я больше всего хотела забыть. Документы на развод были поданы, и мы с Каем уже жили как чужие люди. Он вернулся с работы позже обычного, я уже спала. Не знаю, что нашло на него, но он пришел ко мне в постель. Всю ночь мы занимались любовью, забыв о контрацепции. Тогда я подумала, что муж хочет все вернуть. Я твердила, как люблю его, а он покрывал мое тело поцелуями. Наутро Кай извинился за «такой безрассудный срыв» и попросил меня купить в аптеке лекарство, чтобы предотвратить нежелательную беременность. Ничего не ответив, я ушла из дома. Как он и хотел, приняла лекарство, а после весь день бродила по парку, проклиная свою глупость. О той ночи я не рассказала никому, даже Лисе, с которой тогда делилась всем.
— Как вы смеете предлагать мне такое? — с трудом удавалось говорить спокойно.
— Дженни, это выход. Потом мы расскажем все Каю или договоримся разыграть выкидыш. Он почувствует вину и точно…
— Вон! — вскочив из-за стола, я указала свекрови на дверь, — вон из этого дома!
Вмиг женщина, которую я когда-то уважала, стала мне омерзительна. Швырнув в нее липовой справкой, я сделала несколько шагов назад, стараясь увеличить между нами дистанцию. Йеджи ошарашено смотрела на меня. Ее губы плотно сжались, шея напряглась, исказилось лицо, вена выступила на лбу. Она злилась, ее злость была несравнима с моей. Да как она только осмелилась предлагать подобное?! И ведь даже при отце не постеснялась!
— Дженни! Дженни, что случилось? — вбежала в гостиную мама.
— Твоя дочь отказывается от нашего предложения, — ледяным тоном заявила женщина, — она даже не удосужилась узнать, чего нам стоила эта справка.
— Вам?! — шокировано переспросила я, — мама, так ты знала?
— Знала, и что? Если хочешь знать, это была моя идея. Йеджи просто хотела сообщить Лисе о той вашей близости, я решила, что удар должен быть сокрушительным.
— Я не верю… Как ты могла?! Я же твоя дочь, ты знаешь, что я никогда не пойду на такое!
— Дженни, тебе не пятнадцать лет! Ты должна уметь просчитывать ходы. Я и Йеджи хотим помочь вам с Каем. Мы желаем вам счастья.
— Какое счастье? Думаешь, я побегу к нему? Приму после того, как он поступил?
— Не надо, Дженни, — вмешалась Йеджи, — сама не знаешь, что говоришь, когда сойдетесь, пожалеешь.
— Я к Каю не вернусь, а вашу справку можете засунуть себе куда подальше!
— Как ты смеешь со мной так говорить?! Я всегда хорошо относилась к тебе и сейчас стараюсь помочь, — вдруг пустила слезу бывшая свекровь.
— Оставьте в покое мою дочь! — неожиданно для всех вмешался отец. Папа всегда и во всем слушался маму, он крайне редко ей перечил, и то, что сейчас он встал на мою сторону, говорило о многом.
— Чан, и ты туда же?! Тебя не волнует счастье дочери? — накинулась на него мама, а после посмотрела на меня, — Дженни, если ты не вернешься к мужу, считай, что матери у тебя нет!
— Мама, что ты такое говоришь? — я не верила своим ушам, глядя на собственную мать, так нещадно рушащую наши с ней отношения.
— Чеён, в какое положение ты ставишь нашу дочь?! — отец схватил маму за локоть и дернул так сильно, что она вскрикнула, — Йеджи! — перевел взгляд на другую женщину, — это семейное дело. Идите к сыну и к новой невестке.
Моя свекровь хотела было что-то сказать, но мама кивнула ей, чтобы та ушла. Как только я осталась наедине с родителями, мама накинулась на нас с отцом. Обвиняя нас чуть ли не в смертных грехах, она кричала, что честь семьи для обоих ничего не значит, в довершение папа получил звонкую пощечину.
— Ты сделаешь так, как мы сказали с Йеджи! — процедила она, — пойдешь к ним и прогонишь эту шавку! Если ты не сделаешь этого, то можешь забыть о матери! Мне не нужна дочь, которая позорит меня, позволяя мужу якшаться с подобными дамочками.
— А мне не нужна дочь, которая не знает, что такое гордость! — строго сказал папа и посмотрел на меня, — не нужен тебе такой муж, Дженни. Мать не слушай.
— Спасибо, папа.
Наверно в первые я увидела в своем отце настоящего мужчину. Не знаю, что со мной было бы без его поддержки. Противостоять матери одна не смогла бы.
— Я пойду в комнату. Хочу побыть одна, — холодно произнесла я и, не глядя на мать, удалилась к себе.
Злость, боль, обида бурлили в душе. Но куда сильнее затапливало ее чувство одиночества. Проклиная себя за идею праздновать новый год с родителями, я стала собирать свои вещи. К счастью, и разложить их не успела. Я решила завтра же с утра уехать в Сеул, оттуда позвонить Чонгуку, чтобы Юнги забрал меня домой. Домой? Как странно называть домом место, где провела всего полтора месяца. Но огромный особняк в глухом хвойном лесу действительно стал моим домом, а люди, что живут там — новой семьей.
Прекрасно понимая, что мама так просто не отступит, тем более, что объединила силы с Йеджи, я решила не посвящать ее в план побега. Чтобы скоротать время до вечера и не выходить снова на поле боя, укуталась в плед и задремала.
Меня разбудил телефонный звонок. Не глядя приняв вызов, я взглянула на часы. Семь вечера.
— Алло, — ответила я, зевая и потягиваясь.
— Какая же ты мразь, Дженни! — прохрипела в трубку женщина, чей голос я сначала не узнала, — беременна, значит?! Что, решила мне жизнь испортить? Отомстить, что мы с Каем теперь вместе?
— Лиса?
— Ты ведь специально молчала про это, да? Ждала большего срока, чтобы аборт не сделать?! Ждешь, что Кай к тебе вернется? Так вот, этому не бывать!
— Оставь меня в покое. Твой Кай мне даром не нужен!
— Поэтому ты передала через его мать свою справку? Мало того, что затащила Кая в постель, когда он уже подал на развод, так еще и беременность подстроила? Я все знаю. Он сам признался, что ты окрутила его, и сказал, что просил тебя принять меры.
— Угомонись, чокнутая, я не беременна. Справка ненастоящая. Лучше налаживай отношения с будущей свекровью, а от меня отвяжись. Вы оба мне осточертели!
— Не беременна? Тогда для чего весь этот спектакль? Хочешь мне больно сделать? Отомстить? Поздравляю, вышло. Но я прощу Кая за эту слабость, потому что люблю его!
Я сбросила вызов. Продолжать этот разговор не было смысла. Снова я недооценила свою мать и бывшую свекровь. Со мной или без меня, они решили выжить новую женщину Кая. Лиса сумела нажить себе сильных врагов, и кто победит в этой войне — неизвестно. В любом случае, я не желала иметь ничего общего со всей этой историей. Мой план начать другую жизнь с нового года все еще в силе, и сдаваться я не собиралась!
— Дженни, — постучался ко мне папа, — к тебе пришли…
— Кто? — вздохнула я, понимая, что не все плохое со мной уже случилось.
Отец вошел в комнату и сел на кровать рядом. Он провел ладонью по моей щеке и грустно улыбнулся.
— Там Кай. Требует тебя, но если ты не хочешь его видеть, я вышвырну этого засранца! — со злобой произнес он.
— Не хочу, но думаю, будет лучше, если я сама его отправлю.
— Как знаешь, милая. Если что, я рядом.
— Знаю, — улыбнулась я, — спасибо…
Мой бывший муж уже сидел в гостиной, а мама стояла над ним и причитала, как сильно он изменился за последнее время. По ее словам, он исхудал, осунулся и заметно постарел. Про себя я усмехнулась, как она пыталась навязать Кая, что роман с Лисой плохо на него влияет. Судя по нему, слова бывшей тещи — последнее, что его интересовало.
— Дженни, ты беременна? — с ходу выпалил он, стоило меня увидеть.
— Дженни не хотела, чтобы ты знал. Это мы с Йеджи подумали, что так будет лучше. Ты же отец! — вмешалась мама, за что хотелось ее убить.
— Оставь нас, мама, — холодно отчеканила я.
— Чеён, мы с Дженни сами, — слащаво произнес Кай.
Мама послушно вышла из гостиной, по пути показывая мне, чтобы я не оплошала. Отлично придумано! Отрицать сразу мою мнимую беременность — значит, играть на руку этой женской коалиции. Кай не сомневался в словах своей матери и моей. У меня же не было никакого желания говорить с бывшим мужем… и вдруг в голову пришло самое безумное решение.
— Дженн, это правда? Мы станем родителями? — спросил он так, будто боялся меня.
— Нет, но ты мне не поверишь, ведь так?
— Я видел справку. Отрицать бессмысленно. Мы что-нибудь придумаем.
— Ничего не нужно придумывать. Мы друг другу никто, и нет никакого ребенка, — спокойно говорила я, набирая на мобильном номер Чонгука.
— Мы оставим ребенка. Я буду о нем заботится, или ты хочешь начать все сначала? — будто не слыша меня, продолжал Кай.
В трубке пошли гудки, и я молила Бога, чтобы Чон ответил. Безумие? Да, но ничего другого я не видела. Как только услышала знакомый голос, включила телефон на громкую связь и отодвинула так, чтобы Кай слышал весь диалог.
— Чонгук, добрый вечер. Извините, что тревожу.
— Дженни, все в порядке?
— Да, у меня к вам просьба. Скажите, когда я проходила обследование при устройстве на работу, я была в положении?
В трубке воцарилось молчание. Шокировав босса своим вопросом, я не думала о том, что придется с ним объясняться. Потом, все потом.
— Это новогодний розыгрыш? Дженни, ты уже выпила? Скажи, что это было: коньяк или снова настойка? — усмехнулся Чон, судя по голосу, он был готов к словарной игре, — хотя нет, после таких напитков ты была забавной, но не настолько, может быть, водка?
— Чонгук, я объясню позже, просто ответьте на вопрос, я была беременна, когда устраивалась к вам?
— Нет.
— Спасибо, — я сбросила вызов и подняла взгляд на бывшего мужа.
Кай выглядел немного растерянным и в то же время злым. В два шага он преодолел расстояние между нами и больно схватил за локоть, потянув на себя.
— Это тот мужик, у которого ты работаешь?
— Как ты уже понял, да, — постаралась вырвать руку, но хватка стала сильнее.
— О чем он говорил? Видел тебя пьяную? Ты пила с ним? Что еще делала?
— Тебя это не касается. Пришел убедиться, что я не беременна, я дала тебе доказательства, а теперь иди в постель к моей бывшей подруге!
— Злишься? Знаю, заслужил, но я хотел сделать все менее болезненно…
— Трахая ее за моей спиной несколько месяцев? Да, у тебя это отлично вышло! — я стала отчаянно вырываться.
— Успокойся! — он пытался удержать меня, — Дженни, хватит!
— Пусти мою дочь! — громко и четко проговорил отец, — Дженни не ждет от тебя ребенка, это все глупая затея твоей матери и моей жены. Не слушай их.
— Бан Чан, вы серьезно?
— Стал бы я тебе врать? А теперь уходи и дорогу сюда забудь. К моей дочери не смей приближаться.
Кай молча взял куртку, которую до этого бросил на диван и вышел в прихожую. Пока он обувался, мы с папой не сходили с места, будто боясь, что он может остаться. Мама заперлась на кухне. Она прекрасно слышала наш разговор и могла догадаться, что Кай не будет рад вновь ее увидеть после того, как правда открылась.
— Все, моя хорошая. Он ушел, — обнял меня отец.
— Я тоже пойду, — тихо сказала я.
— Куда ты собралась? Уже поздно.
— Не могу тут оставаться. Не волнуйся и прости. Мне нужно уехать.
— Поздно вечером в канун Нового года? Об этом не может быть и речи. Если ты из-за мамы, она больше не будет.
— Пап… пожалуйста, — протянула я, — ты же хочешь, как лучше мне? Так будет лучше.
Отец вздохнул и отпустил меня. Взяв в комнате свою сумку, я пошла в прихожую, где все еще сохранился аромат одеколона Кая. Собравшись, не проронив ни одной слезинки, я попрощалась с отцом, мама ко мне так и не вышла. Только в подъезде я увидела шесть пропущенных от Чонгука и сообщения с просьбой все ему объяснить. Говорить не хотелось, я решила отложить это до Сеула, и через праздничный город пошла к вокзалу.
Мне повезло: были билеты на проходящий поезд Сеула, который должен был вот-вот прибыть. В столицу я приеду в без пятнадцати двенадцать, как раз до наступления Нового года. Отличный будет праздник!
В вагоне царило веселье: проводницы, одетые в снегурочек, предлагающие шампанское, веселая музыка по радио и празднующие пассажиры. Не желая привлекать к себе лишнего внимания, я прикрыла глаза и постаралась уснуть, но мой телефон отчаянно вибрировал. Удивительно, как многим я понадобилась. К неотвеченным вызовам от босса прибавились звонки от отца, бывшей свекрови, Кая и Лисы. Последняя отправила вдогонку несколько нецензурных сообщений, где рассказывала, что думает обо мне. Я ответила только отцу, сообщив, что уже в поезде и скоро буду в Сеуле. Не желая сильнее его беспокоить, соврала, что меня встретят подруги по работе, и вместе мы отметим праздник в кафе. Мой наивный папа поверил, а может, просто сделал вид, что верит, давая мне возможность остаться наедине с собой. Не желая больше ни с кем общаться, я отключила сотовый и, облокотившись лбом об окно, стала смотреть на проплывающие мимо пейзажи.
Перрон Курского вокзала в Сеуле был на удивление забит людьми. Встречающие, одетые в шапки Санта-Клаусов и обвязанные мишурой, уже стояли у нужных вагонов. Веселые пассажиры спешили скорее встретиться со своими друзьями и родственниками. Я решила никого не задерживать, оставаясь в вагоне до последнего. Нетерпеливая проводница уже не улыбалась так радостно, вместо этого с беспокойством поглядывала в окно. Молодой блондин лучезарно ей улыбнулся, и девушка в костюме Снегурочки стала активно махать ему рукой.
— Девушка, мы прибыли в Сеул, — обратилась другая проводница.
— Я жду, когда все пройдут.
— Не задерживайтесь, пожалуйста. Времени мало.
— Конечно.
— С наступающим.
— И вас.
Куда пойти одинокой девушке, оказавшейся на вокзале в новогоднюю ночь? Единственное, что пришло на ум — зал ожидания, туда я и направилась. Пусть в поезде я всех пропустила, задерживаться на перроне не хотела. Люди вокруг радовались празднику. Кто-то прямо тут открывал шампанское и готовился встретить две тысячи двадцать третий, кто-то был уже пьян. По громкой связи началось новогоднее обращение президента. Пробираясь через очередную толпу молодых людей, я вдруг почувствовала, как кто-то схватил за руку и потянул меня. Теряя равновесие, я чуть не упала, но вместо этого уткнулась лицом в чью-то широкую грудь.
❤️❤️❤️❤️❤️💘💘💘💘💘💘💘💘