Глава 3. Круги по воде.
Пыль медленно оседала после взрыва Глаза Гроггара. Драко Малфой стоял у стеллажа, спиной к Гермионе, его плечи были неестественно напряжены. Он дышал глубоко и ровно, пытаясь взять под контроль дрожь, все еще пробегавшую по рукам. Она видела. Она видела меня в дверях. Труса. Стыд жёг его изнутри жарче любого проклятия.
Гермиона сидела на полу, тяжелый фолиант Гринграссов на коленях. Ее пальцы лихорадочно листали пергаментные страницы, испещренные сложными рунами и схемами. Но буквы плясали перед глазами. Перед ней все еще стоял тот взгляд Драко из её кошмара – не жестокий, а… потерянный. Испуганный. Он чувствовал мою боль. Так же сильно. Эта мысль была почти так же шокирующа, как сам кошмар.
«Найди что-нибудь, Грейнджер, – его голос, хриплый, но уже под контролем, прозвучал сквозь тишину. – Иначе этот камень разорвёт нас в клочья в следующий раз». Он не оборачивался.
Она сглотнула ком в горле, сосредоточившись на тексте. «Камень Снов… Эхо Боли… Ага! Вот!» Ее палец дрогнул на странице с изображением камня, удивительно похожего на их мучителя. «Камень Вейл. Артефакт допотопной эпохи. Питается сильными негативными эмоциями: страхом, болью, отчаянием, виной. Усиливает эмпатическую связь между находящимися рядом носителями незаживших душевных ран, проецируя их худшие кошмары и делая их… осязаемыми для партнёра.» Она подняла глаза, встретив его напряжённую спину. «Он использует нас, Малфой. Как батарейки».
«Сюрприз, – язвительно бросил он, но без прежней злости. Была лишь усталая горечь. «Как уничтожить?»
Гермиона пробежала глазами дальше. «Уничтожение крайне опасно и может привести к выбросу накопленной энергии, способной разрушить умы на значительном расстоянии. Более безопасный метод – «усыпление» через ритуал взаимного отпускания ключевой травмы, питающей его…» Она замолчала.
«Взаимного чего?» – Драко наконец обернулся. Его лицо было замкнутым, но в глазах – тень панического недоверия.
«Отпускания ключевой травмы, – повторила Гермиона, чувствуя, как холодеет. – Совместно. Через ритуал истинного принятия и прощения в паре, чьи боли его питают.» Она посмотрела прямо на него. «Нас, Малфой. Он выбрал нас».
В тишине Запретной Секции их взгляды снова встретились. Без кошмаров, без криков. Только ледяное понимание абсурдности и ужаса их положения. Простить? Его? После всего? И он – ее?
Ш-ш-ш… смешно… – прошелестело где-то рядом с камнем. Он пульсировал слабее, будто усмехаясь.
«Это безумие», – прошептал Драко, первый отведя взгляд.
«Это единственный шанс не сойти с ума или не взорвать ползамка», – тихо сказала Гермиона, закрывая книгу. Ее руки все еще дрожали. «Нам нужно… время. Чтобы подумать. И больше информации. Астория, наверное, знает больше о ритуале».
Драко молча кивнул. Он подошел к пьедесталу, посмотрел на черный камень с лиловыми трещинами. «До завтра, ублюдок», – прошипел он. Камень ответил едва заметной вибрацией.
Они вышли из Запретной Секции, избегая взглядов друг друга. Разделенные пропастью прошлого и невероятным, травмирующим опытом настоящего. Но связанные невидимой нитью страха и необходимости.
Слухи о «тесном сотрудничестве» Малфоя и Грейнджер в Запретной Секции расползлись по Хогвартсу со скоростью чумы. Когда Гермиона появилась на лестнице, направляясь на Заклинания, на нее обрушился шквал шепотов и оценивающих взглядов.
«…видела, как они вышли вместе позавчера, оба белые как смерть…»
«…говорит Забини, Малфой вообще отказался говорить, что там было…»
«…а Паркинсон клянется, что Грейнджер сама напросилась, чтобы шпионить…»
Гермиона сжала книги и пошла быстрее.
Рон поджидал ее, лицо искажено гневом. Гарри пытался его удержать, но безуспешно.
«Гермиона! Что этот гад тебе сделал?! – Рон схватил ее за плечи, тряся. – Говорят, ты чуть не плакала! Он угрожал? Применил заклинание?! Я убью его!»
«Рон, отпусти! – Гермиона вырвалась, ее голос дрожал от усталости и раздражения. – Он ничего не делал! Там… там опасный артефакт. Он влияет на разум. Нас обоих».
«Артефакт? О, конечно! – закричал Рон, не веря ни слову. – Удобная отмазка! Ты его защищаешь? После всего?! Или тебе нравится, как этот выродок смотрит на тебя теперь?»
«Рональд Уизли! – голос Гермионы стал ледяным. – Ты переходишь все границы. Убери руки и успокойся. Это НЕ твое дело».
«Не мое дело? – Рон замер, пораженный. Его лицо стало пунцовым. – Я твой друг! Мы почти…» Он замолчал, увидев, как за его спиной появилась Лаванда Браун. Девушка смотрела на него с такой болью и разочарованием, что Рон сник. «Лав… я…»
«Ты всегда делаешь ее проблемы своими, Рон, – тихо сказала Лаванда. Ее голос дрожал. – Даже когда она ясно говорит, что не хочет этого. Даже когда у меня эти проблемы на лице». Она дотронулась до шрамов на шее. «Извини, Гермиона. За него». Лаванда развернулась и ушла быстрыми шагами.
Рон стоял, опустив голову, сгорая от стыда и растерянности. Гарри положил ему руку на плечо. «Пойдем, Рон. На Заклинания». Он бросил Гермионе извиняющийся взгляд. Она кивнула, чувствуя себя ужасно.
Пэнси Паркинсон выбрала место за партой прямо напротив Гарри. На протяжении урока она не сводила с него пристального, изучающего взгляда. Ее нога под столом случайно задела его.
«Ой, извини, Поттер, – она сказала без тени извинения, когда он вздрогнул. – Ты сегодня особенно… рассеянный. Неужели переживаешь за свою лучшую подругу? Или за ее нового партнера?»
Гарри нахмурился, избегая ее взгляда. «Оставь Гермиону в покое, Паркинсон».
«Паркинсон? Как холодно, – она надула губки, притворно обиженно. – Мы же партнеры по проекту Слизнорта, разве нет? Зови меня Пэнси.». Она наклонилась ближе, ее шепот был сладким, как яд. «Я вижу, как тебе тяжело, Гарри. Весь этот груз… «Мальчик-Который-Выжил». Отдыхай иногда. Я знаю способы… отвлечься». Ее взгляд скользнул вниз по его телу и обратно, многозначительно.
Гарри почувствовал, как жар разливается по шее. Не от влечения – от гнева и смущения. «Отвали», – прошипел он, отодвигаясь.
Пэнси только усмехнулась и откинулась на спинку стула, удовлетворенная. Первый камешек брошен.
Джинни и Блейз склонились над столом, уставленным старыми анимагскими клыками и пергаментами. Флирт витал в воздухе почти осязаемо.
«…и говорят, этот камень чуть не свел их с ума вчера, – небрежно бросил Забини, записывая что-то о клыке. – Драко выглядел так, будто видел призраков всех своих предков сразу».
Джинни нахмурилась. «Гермиона тоже. Она не плакала, но… была пустой. Что там происходит, Блейз?»
Забини отложил перо, его темные глаза стали серьезными. «Ты действительно хочешь знать? Это не милые сказки про фей, Джинни».
«Я пережила войну, Забини. И потеряла брата. Перестань меня оберегать», – парировала она, сверкнув глазами.
Он улыбнулся – впервые без привычной насмешки. «Честно? Не знаю. Но Драко сказал одно слово: «Вейл». И Астория Гринграсс внезапно стала очень заинтересована в их проекте».
«Вейл? – Джинни перевела взгляд на клыки. – Как Долина? Странно…» Ее мысль прервалась, когда Забини положил руку поверх ее, его пальцы обвили ее запястье.
«Опасность – это мой второй язык, Джинни Уизли, – он понизил голос. – Но с тобой… она кажется особенно притягательной. Может, после проекта? Ты покажешь мне, как гриффиндорцы… снимают стресс?»
Джинни не отдернула руку. Ее губы тронула дерзкая улыбка. «Может. Если ты докажешь, что не собираешься меня заколдовывать, слизеринец».
Рон неуклюже копался у корней скользкого вьюна, который они должны были пересадить. Лаванда работала молча, с сосредоточенным видом. Тишина между ними была густой и неловкой.
«Лав… насчет утра…» – начал Рон, краснея.
«Не надо, Рон, – она не подняла головы. – Я устала. Устала от твоих вечных сравнений. От твоей вины. От того, что ты со мной только потому, что тебе кажется, что ты должен».
«Это не так!» – запротестовал он, но звучало это фальшиво.
«Правда? – Лаванда наконец посмотрела на него. В ее глазах стояли слезы. – Когда ты в последний раз целовал меня, потому что хотел, а не потому что надо? Когда смеялся со мной, а не над моими шрамами?» Она указала на красные отметины на своей руке. «Я не хочу быть твоим искуплением, Рон. Я хочу быть тем, кого ты выбираешь. А ты выбираешь только её. Всегда».
Рон открыл рот, но слов не нашлось. Он видел правду в ее глазах. Горечь. Усталость.
«Давай просто закончим проект, – тихо сказала Лаванда, снова отвернувшись к вьюну. – Ради Н.Е.В.Т. Ради приличия».
Рон молча кивнул, чувствуя, как огромная тяжесть – тяжесть вины, долга и собственной неспособности дать то, что нужно, – придавила его еще сильнее.
Тихий угол библиотеки.
Астория сидела с Гермионой за столом, заваленным книгами. Тео стоял рядом, как тень. Лицо Астории было бледным, но сосредоточенным.
«Ритуал отпускания, – она указала на страницу в «Хрониках», которую Гермиона принесла. – Он описан символично. «Слияние слез над камнем под светом полной луны. Искреннее признание боли, причиненной друг другу. И… акт истинного прощения, запечатленный поцелуем».
«Поцелуем?» – Гермиона с трудом сдержала отвращение.
«Символическим актом закрытия раны, – пояснила Астория. – Это не обязательно романтично. Это знак. Печать на договоре о перемирии душ. Но…» Она замолчала, кашлянув в платок. На белой ткани остался алый след. Тео мрачно нахмурился.
«Но что?» – спросила Гермиона, с тревогой глядя на кровь.
«Но Камень Вейл… он коварен, – прошептала Астория. – Он не просто питается болью. Он наслаждается ею. И провоцирует её. Ритуал отпускания… он требует невероятной силы духа. И если в момент «запечатления» хоть капля ненависти, хоть тень сомнения останется…»
«Что?» – Гермиона почувствовала ледяной укол страха.
«Он поглотит эту энергию и станет сильнее. Много сильнее. А ваши души… могут не выдержать разрыва. – Астория посмотрела на Гермиону с бездонной печалью. – Он играет с вами. Заставляет танцевать на краю пропасти. Будьте осторожны. Очень осторожны».
Гермиона смотрела на символ ритуала – две переплетенные капли над стилизованным камнем. Поцелуй. Прощение. Драко Малфой. Это казалось невозможным. Смертельно опасным.
Ш-ш-ш… играй… – еле слышно прошептало у нее в голове.
Камень не спал. Он ждал. И его игра только начиналась.