Глава 1. Принудительное партнёрство.
Холодный, сырой воздух подземного класса зельеварения висел тяжело, пропитанный запахами гниющих грибов, сушеных жабьих лапок и чего-то едкого, что Гермиона не могла понять. Камни стен, восстановленные после битвы, все еще местами отливали неестественным глянцем заживающей магии. Гермиона сидела за своим столом, стараясь сосредоточиться на конспекте Слизнорта о свойствах корня мандрагоры в зельях от посттравматических состояний, но буквы расплывались. Шрам на груди ныл тупым напоминанием, а в ушах, сквозь монотонное бормотание профессора, ей чудился тот самый шелестящий шепот: …не бойся. Она резко встряхнула головой, впиваясь ногтями в ладонь, пытаясь ощутимой болью перебить навязчивый звук, заползший под кожу. Контроль. Разум превыше всего. Нужен контроль.
На другом конце класса, в тени арочного прохода, ведущего в кладовую, Драко Малфой опирался о стену. Его поза была небрежной, маска презрения – вылепленной безупречно. Но его взгляд, скользнувший по спине Грейнджер, был острым и... оценивающим. Он видел, как она вздрогнула. Видел напряжение в ее плечах. Нервная, Грязнокровка? – мысленно усмехнулся он, но тут же ощутил знакомый холодок у самого основания черепа. Ш-ш-ш… Он нахмурился, резко оттолкнувшись от стены. Эти чертовы галлюцинации. Или что-то в этом проклятом замке стало еще хуже? Он поймал взгляд Забини, сидевшего рядом с нарочито громкой Джинни Уизли. Блейз едва заметно приподнял бровь: Все в порядке? Драко ответил микроскопическим движением головы: Не твоя забота.
«…и именно поэтому, мои дорогие, нетленные жемчужины знаний требуют не только усердия, но и… определенной смелости!» – голос Слизнорта, внезапно набравший театральные ноты, вернул внимание класса. Он стоял перед своими котлами, сияя, как жирный кот, нашедший крынку сливок. Его глаза блуждали по лицам учеников, задерживаясь на самых перспективных – и самых травмированных. «В связи с этим, и с одобрения профессора МакГонагалл, я объявляю о специальном проекте для тех, кто намерен сдавать Н.Е.В.Т. по Зельеварению на «Превосходно» или «Выше Ожидаемого»!»
В классе воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь шипением котлов. Н.Е.В.Т – это слово висело в воздухе, как гильотина. Гермиона выпрямилась, глаза загорелись азартом исследователя. Проект. Шанс доказать. Шанс отвлечься. Рон Уизли, сидевший рядом с ней, застонал тихо, представляя дополнительные часы зубрежки. Гарри Поттер, сидевший с другой стороны Рона, даже не пошевелился, его взгляд был устремлен куда-то в пустоту за окном-бойницей.
«Проект, – продолжил Слизнорт, наслаждаясь всеобщим вниманием, – будет связан с… Запретной Секцией библиотеки!»
Тишину разорвал коллективный вдох. Даже Забини перестал шептать что-то Джинни на ухо. Пэнси Паркинсон приподняла тонко очерченную бровь с выражением скептического интереса. Лаванда Браун побледнела и невольно прикоснулась к шраму на шее. Астория Гринграсс и Теодор Нотт переглянулись – в их взгляде мелькнуло понимание и легкая тревога.
«Мадам Пинс, – пояснил Слизнорт, – любезно предоставила доступ к нескольким… особо неопознанным артефактам, найденным при разборе завалов после битвы. Ваша задача – исследовать, каталогизировать и определить потенциальные свойства и опасности этих объектов. Особый акцент – на их возможном применении в зельеварении, конечно, гипотетическом!» Он поспешно добавил, видя испуганные лица. «Работа в парах. Требуется предельная осторожность, аналитический ум и… устойчивая психика». Его взгляд скользнул по Драко и Гермионе, как бы случайно.
Гермиона почувствовала, как ее сердце упало, а потом забилось с бешеной силой. Запретная Секция. Артефакты после битвы. Это звучало безумно опасно. И… невероятно интересно. Но пары… Кто?
Слизнорт развернул пергамент. «Пары сформированы мной, исходя из академических успехов и… синергии потенциалов». Он откашлялся. «Итак: Уизли и Браун!»
Рон и Лаванда вздрогнули, как от удара током. Они с ужасом посмотрели друг на друга. Рон покраснел, Лаванда отвела взгляд, ее губы дрогнули.
«Поттер и Паркинсон!»
Гарри медленно повернул голову, его пустые глаза впервые за день сфокусировались – на Пэнси. Та встретила его взгляд с холодноватой усмешкой, в которой читалось: Ну что, Спаситель, попался? Рон аж подпрыгнул на месте, открыв рот для протеста, но Гермиона схватила его за руку под столом, шикнув: «Позже!»
«Уизли и Забини!» – огласил Слизнорт.
Джинни фыркнула, но скорее с вызовом, чем с недовольством. Она бросила Забини дерзкий взгляд: Справишься, змея? Тот ответил ей едва заметным наклоном головы и улыбкой, в которой промелькнуло что-то опасное и притягательное. Рон застонал громче. Его сестра и Забини? Это было слишком.
«Гринграсс и Нотт!» – Астория и Тео лишь кивнули, их спокойствие было почти пугающим на фоне всеобщего смятения.
И вот настал момент. Слизнорт сделал театральную паузу. «И наконец…» – он выдержал паузу, достаточную, чтобы ледяная волна предчувствия прокатилась по классу, – «Малфой и Грейнджер!»
Тишина стала абсолютной. Даже котлы перестали шипеть на мгновение. Гермиона ощутила, как все тепло покинуло ее лицо. Нет. Это невозможно. Это чудовищная шутка. Она медленно повернула голову, встретившись взглядом с Малфоем. Его бледное лицо было каменным, но в серых глазах бушевал настоящий ураган – шок, ярость, отвращение и… панический страх, который он отчаянно пытался задавить. Его пальцы судорожно сжали край стола, костяшки побелели, как будто он пытался сломать дубовую доску.С ней? В Запретной секции? Это не эксперимент, это казнь. Он выглядел так, будто его заставили проглотить живого слизняка. И не одного.
«Профессор, – голос Гермионы прозвучал резко, как удар ножом, нарушая тишину, – это ошибка».
«О, нет, мисс Грейнджер, никакой ошибки!» – Слизнорт сиял, как будто подарил им конфету. «Ваши интеллектуальные способности дополняют друг друга идеально! Представьте, что вы сможете открыть вместе!»
«Вместе мы, скорее всего, откроем друг другу кишки, профессор», – холодно бросил Драко. Его голос был низким, вибрирующим от сдерживаемой ярости. Забини подавил смешок. Джинни удивленно подняла брови. Гарри наконец полностью вышел из ступора, уставившись на Драко с нахмуренным лбом.
«Драматизируете, мистер Малфой!» – отмахнулся Слизнорт. «Это шанс проявить зрелость и… преодолеть разногласия прошлого! Ради науки! Ради ваших НЕВТ!» Он произнес последнее слово с весомой угрозой. «Отказ от проекта или его провал автоматически означает… «Слабо» на экзамене. Минимум». Он посмотрел на них обоих, и в его маленьких глазках не было ни капли добродушия, только расчетливый интерес экспериментатора. «Ваше первое задание – осмотр секции и первичная оценка объекта номер один уже сегодня после уроков. Мадам Пинс ждет вас в шестом часу. Не опаздывайте!»
Звонок, прозвеневший в этот момент, был похож на сигнал к казни. Класс взорвался гулом голосов, спорами, возмущенными возгласами. Рон вскочил, готовый ринуться к Слизнорту или к Драко, но Гермиона снова удержала его.
«Не надо, Рон. Бесполезно», – прошептала она, глядя прямо перед собой. Ее руки дрожали. Она чувствовала на себе его взгляд. Жгучий, ненавидящий. Малфой. Ей стало физически плохо.
Драко уже встал, резким движением накидывая мантию. Он прошел мимо ее стола, не глядя, но его шепот, ледяной и отточенный, врезался ей в сознание, как лезвие:
«Приготовься, Грязнокровка. Я не буду тебя спасать, если там что-то откусит тебе голову. Охотно подтолкну».
Он вышел, не оглядываясь, оставив за собой волну холодного гнева и дорогого парфюма, который теперь казался Гермионе запахом яда.
Мадам Пинс встретила их у массивной, покрытой рунами двери Запретной Секции. Ее призрачная фигура казалась еще более бледной и недовольной, чем обычно. Она скользнула бесцветными глазами по Драко и Гермионе, стоявшим на почтительном расстоянии друг от друга, как два магнита, обращенные одноименными полюсами.
«Пунктуальность – единственное ваше достоинство на данный момент», – прошипела она. «Правила просты: не трогать ничего без разрешения профессора Слизнорта или меня. Не произносить заклинаний выше третьего уровня сложности без крайней необходимости. Не есть, не пить. Не терять бдительность. Шесть часов – предельное время пребывания. Артефакт, который вам предстоит осмотреть, – в дальнем конце, за стеллажом с грифонами. Камень в пыли. Не впечатляет, но Слизнорт настаивает». Она произнесла его имя с явным презрением. «Ключ. Возвращайте без задержек». Она протянула Гермионе тяжелый железный ключ, холодный, как лед. «И если услышите… шепоты…» – ее призрачный голос дрогнул, став чуть тише, – «...не обращайте внимания. Библиотечные призраки. Шелест страниц. Всего лишь. Только и всего».
Она растворилась в воздухе, оставив их одних в зловещей тишине приглушенного светом коридора. Гермиона сжала ключ до побеления костяшек. Драко стоял, засунув руки в карманы, его профиль был резким и неприступным в полумраке.
«После тебя, Грейнджер, – он язвительно кивнул на дверь. – Раз уж ты такая храбрая и умная. Надеюсь, призраки тебя съедят первыми».
Гермиона вставила ключ в скрипящую скважину. Замок щелкнул с глухим, окончательным звуком. Она толкнула тяжелую дверь.
Холод ударил им в лицо. Не просто холод сырости, а пронизывающий, костный, как дыхание могилы. Воздух внутри был неподвижным, густым от пыли веков и чего-то еще – острого, металлического, как запах озона перед грозой, смешанный с гнилью. Свет от их палочек выхватывал из мрака бесконечные ряды зарешеченных стеллажей, заваленных мрачными фолиантами в кожаном переплете с застежками, похожими на кандалы, стеклянными шарами с клубящимся внутри туманом, засушенными частями существ, чью анатомию не описать. Тени плясали и извивались, как живые, цепляясь за углы.
«Очаровательно», – процедил Драко, но его голос звучал чуть выше обычного. Он крепче сжал свою палочку из черного дерева.
Они двинулись вперед по узкому проходу, указанному Мадам Пинс. Пыль хрустела под ногами. Гермиона старалась дышать ртом, чтобы не чувствовать этот мерзкий запах. Она чувствовала каждое движение Малфоя за своей спиной, каждое его негромкое дыхание. Напряжение между ними было осязаемым, как натянутая струна.
Ш-ш-ш…
Она замерла. «Ты слышал?»
«Слышал, как ты дышишь, как гиппогриф в агонии, – огрызнулся он, но тоже остановился. Его глаза метались по теням. – Это ветер. Или крысы. Огромные, прожорливые крысы».
Но это не было похоже на ветер или крыс. Это был шелест, похожий на то, что она слышала в библиотеке и коридорах. Но здесь, в этой гнетущей темноте, он звучал… ближе. Громче. Целенаправленнее.
Они добрались до указанного места. За массивным стеллажом, увенчанным потускневшей бронзовой статуей хищного грифона, на каменном пьедестале лежал… камень. Некрасивый, размером с человеческую голову, черный, как ночь без звезд. Его поверхность была испещрена мелкими трещинами, и из этих трещин сочился слабый, пульсирующий лиловый свет. Он казался холодным и абсолютно инертным.
«Вот он, – Гермиона сделала шаг вперед, аналитическая часть ее мозга пересиливая страх. – Объект номер один. Похож на вулканический обсидиан, но…»
Ш-Ш-Ш-Ш!
Шепот прокатился по секции, громче прежнего, как змеиный свист прямо в ушах. Одновременно камень на пьедестале… дрогнул. Не сильно. Но отчетливо. Лиловый свет в его трещинах вспыхнул ярче на мгновение.
Их накрыло.
Не видение. Не галлюцинация. Это было как удар под дых. Волна чистого, леденящего душу ужаса, смешанного с обжигающе острой, почти физической болью. Волна вырвала у них воздух одновременно, связала ледяными оковами страха в один миг. Гермиона вскрикнула, схватившись за грудь – там, под одеждой, шрам Беллатрис горел, как раскаленное железо. В ее голове пронеслась вспышка: дикий смех, запах крови и собственной паленой плоти, пронзительный вой ножа в сознании: Грязнокровка!', крик, боль, унижение, чувство полной беспомощности…
Рядом с ней Драко резко втянул воздух, споткнулся назад и прислонился к стеллажу, лицо его стало мертвенно-белым. Его глаза, широко раскрытые от ужаса, смотрели не на нее, а в пустоту перед камнем. Он видел что-то свое. Башня. Мерцающий зеленый свет проклятия. Тяжесть волшебной палочки в потной, дрожащей ладони. Невыносимый груз вины, сдавивший горло, и леденящий страх за мать, чье лицо в ужасе мелькнуло перед глазами. Я не могу… Я должен…
Они переглянулись. Впервые – по-настоящему. Без масок, без ненависти. Только чистая, первобытная паника и боль, отражающаяся в глазах друг друга. И в этой синхронности агонии, в отражении собственного кошмара в чужих глазах – шокирующее, пугающее узнавание. Он чувствует это. Она чувствует это. Так же сильно.
Волна отступила так же внезапно, как накатила. Оставив их дрожащими, покрытыми холодным потом, с бешено колотящимися сердцами. Камень снова лежал неподвижно, его свет тускло пульсировал.
Тишина Запретной Секции сгустилась, стала давящей. Шепоты затихли. Но ощущение… ощущение, что что-то коснулось их самых глубоких ран, выставило их души на показ друг перед другом, висело в воздухе, тяжелое и невыносимое.
Драко первым нарушил молчание. Он оттолкнулся от стеллажа, его лицо снова стало каменным, но в глазах еще плескались остатки паники и что-то новое – дикое, животное недоверие к ней и к тому, что только что произошло. «Что... что ты наделала, Грязнокровка?!» – его голос был хриплым, сдавленным, обвиняющим, маскирующим подлинный испуг. «Что это за колдовство?!»
Гермиона, все еще дрожа, попыталась сделать шаг к пьедесталу, к камню. «Я… я не знаю. Но мы должны…»
ВЖЖЖЖ!
Камень снова дрогнул! На этот раз сильнее. Лиловый свет вспыхнул ослепительно ярко на долю секунды. Из его глубин донеслась не звук, а вибрация, пронизывающая кости, леденящая кровь. Она несла в себе вкус – медной крови и электрической горечи, и чувство – неумолимого притяжения, смешанного с леденящим душу предупреждением.Подойди... Боишься?.. Она несла в себе не боль, а… приглашение? Угрозу? Ненасытный голод?
Они оба отпрянули, как ошпаренные, инстинктивно подняв палочки в защитной стойке. Их палочки взметнулись одновременно, описывая в воздухе зеркальные дуги защиты, локти едва не столкнулись в тесноте прохода. Их спины на мгновение почти соприкоснулись. Вражда, ненависть, прошлое – все это испарилось в лицо немой, первобытной опасности, исходящей от этого черного камня. В его холодном, пульсирующем свете их испуганные лица были обращены не друг к другу, а к общей угрозе.
Первая встреча с артефактом состоялась. Шёпоты стали громче. Игра только началась, а ставки уже оказались куда выше, чем оценки на Н.Е.В.Т.