Друзья. Взрослая магия

На следующий день, когда лондонское солнце только начало растапливать утренний туман над Косым переулком, звонок над дверью магазина «Уизли: Волшебные штуки» весело прозвенел, будто предупреждая о приближении чего-то между долгожданным гостем и стихийным бедствием. 

Гермиона переступила порог, и её сразу окутал знакомый аромат – густая смесь жжёного пороха, сладковатой пыли от драже Берти Боттс всех сортов (включая печально известный вкус "потных носков") и чего-то откровенно взрывоопасного, отчего у неё непроизвольно задёргался левый глаз.

— Гермиона Грейнджер в моей скромной лавке! — из-за стойки вынырнул Джордж, размахивая устройством, которое дымилось, искрило и периодически издавало звуки, похожие на икоту гиппогрифа. — Ты либо пришла купить что-то смертельно опасное, либо хочешь поговорить о Роне. Или... ты наконец решила воспользоваться нашим спецпредложением – "Портрет Министра Кингсли в полный рост, который материализуется и читает нотации в самый неподходящий момент"? Всего 10 галеонов!

Гермиона, отряхивая с плеча прилипшую конфету-лизун, которая упорно пыталась залезть ей за воротник, фыркнула:

— Второе, — она вздохнула так глубоко, что стоящие рядом коробки с "Ушами-обманками" встревоженно зашевелились. — Хотя идея с портретом... Как он реагирует на матерные слова?

— О, просто восхитительно! — глаза Джоржа загорелись. — В прошлый раз, когда Перси сказал "блядь", портрет материализовался и полчаса читал лекцию о творческом подходе к ругательствам. Маман чуть не хватил удар!

Приглашая, он махнул рукой в сторону небольшой комнаты сзади, где среди хаотичных нагромождений коробок с надписями "Осторожно! Содержит 90% чистой магии и 10% раскаяния" ютились чайник и два криво сколоченных стула, которые, судя по следам ожогов, были жертвами какого-то неудачного эксперимента.

Через минуту Гермиона уже держала в руках кружку чая, которая то становилась розовой и пускала сердечки, то зеленела и шипела, будто предупреждая о яде. Джордж устроился напротив, закинув ноги на стол так, что она могла разглядеть дыру на подошве его ботинка, из которой периодически вылетали маленькие искорки.

— Ну, что гложет подружку моего брата? — спросил он, швырнув в рот горсть разноцветных драже, которые начали взрываться у него во рту маленькими хлопками.

— Во-первых, я уже давно не "подруга Рона", — она провела рукой по лицу, смахивая невидимую пыль. 

— Ой, прости, — он выдохнул облачко синего дыма, — "Бывшую подругу". 

— А во-вторых... — она замялась, глядя, как её чайный пакетик вдруг ожил и начал отчаянно барахтаться в кипятке, — Я хотела спросить, как дела в Норе. Я узнала... — она снова запнулась. — Просто кто-то как-то упомянул, что Рон в Азкабане.

Джордж задумчиво почесал подбородок, и с его пальцев посыпались блёстки.

Гермиона почувствовала, как её чашка вдруг стала ледяной в руках, покрываясь инеем. Даже буйный чайный пакетик замер, будто в страхе.

— Это было... — Джордж внезапно резко рассмеялся, но в его смехе не было ни капли веселья. — Чертовски идиотично, если честно. Типичный Рон — умудриться накосячить там, где даже я бы не додумался.

Он швырнул в рот ещё горсть драже, но на этот раз они упали мёртвым грузом.

— Три месяца назад. Лондон. Магловский паб. — Его голос стал неестественно ровным, как будто он зачитывал отчёт о неудачном эксперименте. — Наш дорогой братишка решил "развеяться" после того, как увидел в газете горящие заголовки о разводе Гарри и Джинни. 

Гермиона ощутила, как что-то холодное пробежало по спине. Чай в её кружке внезапно почернел.

— Он был пьян как... ну, как Хагрид на бесплатной раздаче сливочного пива. — Джордж нервно постучал пальцами по столу, и с каждого удара сыпались искры. — Какой-то магл начал к нему приставать. Ну там, "Эй, рыжий, ты реальный или парик?" Обычная тупняковина.

В углу комнаты внезапно с грохотом упала коробка с надписью "Портативные болтуны — теперь без несанкционированных признаний в любви!".

— И Рон... — Джордж внезапно сжал кулаки так, что костяшки побелели, — Наш гениальный брат решил его "проучить". Показал фокус. Настоящий волшебный.

Гермиона перестала дышать. Её ногти впились в ладони.

— Превратил бутылку того магла в... в хрен знает что. В змею, наверное. Или в дикобраза, — он махнул рукой, и в воздухе на секунду возникло дрожащее изображение — толстый мужчина с красным лицом, застывший в ужасе. — Сердце мгновенно... магл...

Тишина повисла настолько густая, что даже вечно потрескивающие стены магазина затихли.

— Самое идиотское? — Джордж вдруг оскалился в улыбке, от которой у Гермионы похолодело внутри. — Он даже не попытался скрыться. Сидел там, тупо смотря на труп, пока не приехала полиция. А когда авроры появились... — его голос сорвался. — Он начал орать, что он волшебник, чёрт побери, и ему всё можно!

Гермиона машинально подняла руку ко рту. Где-то на заднем фоне зазвенела витрина — видимо, отозвалось эхо его слов.

— Суды длились два месяца, — Джордж говорил теперь монотонно, разглядывая свои ногти. — Никто даже не пытался отрицать. Свидетелей — толпа. Магловские камеры. Его собственная истерика. — Он резко встал, опрокидывая стул. — И знаешь самое весёлое? Он до сих пор уверен, что его выпустят. Что Гарри что-то там замолвит. Что ты... — его взгляд стал ледяным. — Придешь его спасать. Хотя что ты, что Гарри давно уже с ним не общаетесь. 

Гермиона вдруг осознала, что её щёки мокрые. Чёрный чай в кружке начал медленно закипать.

— Джордж, я...

Но Джордж не умолкал. 

— Если честно, то в Норе полный бардак. Мама всё ещё плачет, когда думает, что никто не видит. В прошлый вторник я застал её на кухне в три ночи – она гладила детские фотографии Рона и приговаривала: "Где же я ошиблась?", — он вздохнул. — Папа закопался в работе так глубоко, что в прошлом месяце попытался усовершенствовать тостер, используя принципы магического транспорта. Теперь у нас на кухне живёт портал в неизвестное измерение, которое пахнет жареным хлебом.

Гермиона чуть не поперхнулась чаем, который внезапно принял цвет хаки.

— А... Джинни? — осторожно спросила она.

— Ах, наша мятежная сестрёнка! — Джордж снова оживился. — Сидит в Америке, строчит гневные письма Гарри, как истеричная бывшая. А еще кажется, завела роман с каким-то магловским бейсболистом. Чарли видел их вместе в Нью-Йорке. Говорит, парень огромный, и Джинни выглядела рядом с ним как пушинка. Хотя... по слухам, она научила его играть в квиддич, и теперь он бьёт мячи так сильно, что они оставляют вмятины в стенах.

— Боже... — прошептала Гермиона, наблюдая, как её чайный пакетик наконец сдался и утонул.

— Ладно, хватит о Джинни, — Джордж махнул рукой, случайно задев висящую над головой гирлянду из сушёных мандрагор, которые зашипели. — Давай лучше о Роне.

— Я не уверена, что хочу...

— Слишком поздно! — Джордж с торжествующим видом достал из-под стола свежий номер "Сплетника" и развернул его перед ней с таким же пафосом, с каким когда-то Волан-де-Морт объявлял о своей победе.

«РОНАЛЬД УИЗЛИ: ПРОКЛЯТИЕ ИЛИ ПРЕСТУПНИК?» – гласил заголовок. Под ним красовалась фотография Рона. Он был измучен и совсем зарос. 

Гермиона сжала губы так сильно, что они побелели.

— Это ужасно.

— Зато продаётся хорошо, — Джордж злорадно ухмыльнулся. — Кстати, если хочешь, у меня есть новые разработанные штуки, которые можно незаметно подкинуть журналистам... "Чесотка-невидимка" или "Заклятие вечной икоты". Хотя....для Скиттер я припас кое-что особенное – "Чернила правды". Каждое её ложное слово будет проявляться у неё на лбу.

— Джордж!

— Шучу, шучу... — он поднял руки в защитном жесте, из-за чего с его рукава посыпались конфетти. — ...Хотя идея неплохая.

Он откинулся на спинку стула, которая жалобно заскрипела, и его лицо на секунду стало серьёзным.

— Если честно, Гермиона, мне жаль, что так вышло. Рон... он просто не смог справиться. После войны, после того, как ты ушла, после того, как Гарри и Джинни развелись... Он вздохнул. ...Он сломался. А когда Уизли ломаются, мы либо взрываемся, либо замыкаемся в себе.

Гермиона почувствовала, как в горле застрял ком.

— Я знаю...

— Но ты не виновата, — Джордж вдруг улыбнулся. — Хотя если бы ты вышла за него замуж, возможно, он сейчас не сидел бы в Азкабане.

— ДЖОРДЖ!

— Ладно, ладно! — Он засмеялся. — Просто пытаюсь разрядить обстановку.

Гермиона покачала головой, но невольно улыбнулась.

— Ты ужасный.

— Это моя работа.

Он встал, потянулся и вдруг подмигнул ей.

— Кстати, раз уж ты здесь... Хочешь протестировать новый продукт?

— Это взорвётся?

— Надеюсь, да!

Гермиона бессильно завыла. 

***

 Падма замерла на пороге оранжереи, застыв в позе разгневанной богини плодородия. Ее шелковый халат, подаренный Гермионой на прошлое Рождество, развевался на утреннем бризе, будто боевое знамя. Перед ней стоял Невилл - весь перепачканный землей, с огромным горшком в руках, из которого торчало что-то, напоминающее помесь кактуса и морского ежа. Его лицо выражало такую вину, что даже мандрагоры в углу оранжереи притихли в ожидании бури.

— И где ты опять был ночью? — спросила Падма голосом, от которого стекла в теплице задрожали. Она подчеркнуто спокойно поправила заколку в волосах, но та тут же слетела, словно испугавшись ее тона.

Невилл нервно облизнул губы, оставив на них земляную полоску.

— У Дина.

— Дин. — Падма медленно произнесла, будто разбирала слово по слогам. — С которым ты опять "ел кексы". Зелёные. Магические.

— Ну... да? — он улыбнулся так неестественно, что у стоящего рядом цветка тут же опали лепестки.

Падма сделала шаг вперед, и Невилл инстинктивно отступил, прижимая к груди горшок, как щит.

— А почему тогда, — она демонстративно понюхала воздух. — Твоя рубашка пахнет духами "Лунная пыль"? 

Невилл побледнел так резко, что стал походить на только что выкопанный корень мандрагоры.

— Это... новое удобрение! — выпалил он. 

— УДОБРЕНИЕ?! — голос Падмы достиг такой высоты, что где-то в глубине оранжереи лопнул цветочный горшок.

— Да! Оно... э... пахнет, потому что... в нём есть... экстракт лунного цветка! — Невилл отчаянно озирался по сторонам, будто надеясь, что какое-нибудь растение придет ему на помощь.

Падма прищурилась так, что ее глаза превратились в две узкие щелочки.

— Ты ужасно врёшь.

— Я ботаник, я не умею врать! — возмутился Невилл, забыв, что ровно три дня назад уверял ее, что "эти грибы на ужин абсолютно безопасны", после чего их старший сын два дня говорил рифмами.

— О БОГИ, ТЫ УЖЕ ПРОКОЛОЛСЯ! — Падма схватилась за голову, сбивая при этом последние уцелевшие заколки. — Ты только что признался, что врешь!

Невилл зажмурился, будто готовясь к удару и пробормотал:

— Ладно... Я был не только у Дина.

— А где же еще! — Падма топнула ногой, и где-то на полке с треском разбилась банка с червяками для удобрения.

— В баре! С коллегами! — выпалил он, роняя горшок, который, к счастью, оказался пустым.

— Какими коллегами?! — ее голос теперь напоминал скрежет гравия. — У тебя единственный коллега — это фикус в твоем кабинете!

Невилл открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент из его кармана выпал... розовый бумажный лепесток с отпечатанным поцелуем. Они оба замерли, глядя на него, как на улику с места преступления. Невилл покрутил головой "Это не мое, клянусь всеми теплицами Мира". 

Тишина в оранжерее повисла настолько густая, что даже обычно болтливые подсолнухи притихли, а мандрагоры в дальнем углу замерли, будто боясь пропустить хоть слово.

Да был секрет, но не его личный. Невилл стоял, переминаясь с ноги на ногу, его пальцы нервно теребили край рубашки, на которой красовался хороший слой земли после недавнего падения горшка.

— Ну... Драко Малфой был там... и... — он замялся, глядя куда-то за плечо Падмы, будто надеясь, что там появится спасительная подсказка. — Мы сидели только с Дином. Мы не успели пообщаться, Малфой ушел... а за ним и...

Падма застыла, как статуя. Ее брови медленно поползли вверх, пока не скрылись под непослушной чёлкой.

— Малфой?! 

— Да! Но это не то, о чём ты подумала! — Невилл замахал руками так энергично, что с них посыпались комья земли, а один особенно липкий кусок грязи приземлился прямо на его нос.

— А О ЧЁМ Я ПОДУМАЛА, НЕВИЛЛ? — Падма скрестила руки на груди, приняв позу разгневанной фурии. Ее халат развевался, будто живой, а глаза сверкали опасным блеском.

— Ну... что я... что мы... — Невилл замялся, его щёки приобрели оттенок спелого помидора.

— ТЫ И МАЛФОЙ?!

— НЕТ! — Невилл аж подпрыгнул от возмущения. — Я просто говорю, что он там был! И...

Он вдруг замолчал, осознав, что сейчас скажет. Его рот открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на берег.

— И что? — Падма наклонилась ближе, и её тень накрыла Невилла. 

— И... я видел, как он целовался с Гермионой.

Тишина.

Настолько глубокая, что даже вечно потрескивающие стены оранжереи замерли. Где-то вдалеке упал лист, и его падение прозвучало громче, чем должно было.

Падма медленно опустила руки. Её лицо выражало такое потрясение, будто она только что узнала, что Букля на самом деле была тайным агентом Волан-де-Морта.

— ...Что?

— Они вышли из бара и... ну... очень страстно целовались, — Невилл жестом показал "очень страстно", но получилось так неловко, что больше напомнило попытку поймать невидимого шмеля.

Падма села на ближайший ящик с грунтом, который хрустнул под её весом, выпуская облачко удобрения. Её глаза были круглыми, как у совы.

— Гермиона Грейнджер... и Драко Малфой.

— Да.

— После всего, что он ей говорил в Хогвартсе?

— Видимо, да.

— После того, как он называл её «грязнокровкой»?

— Ну... люди меняются? — Невилл неуверенно улыбнулся, но его улыбка быстро исчезла под ледяным взглядом Падмы.

Падма задумалась, постукивая пальцем по подбородку. В её глазах мелькали искорки любопытства, смешанного с шоком.

— Ладно, это гораздо интереснее, чем твоя мнимая измена с кактусом.

— С ЧЕМ?!

— Неважно. — Она махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи. — Прости за истерику.

— Я тоже прошу прощения, — Невилл осторожно обнял её, стараясь не запачкать землёй. — Я правда просто был у Дина. И в баре.

— И больше нигде?

— Ну... ещё заходил в магазин Джорджа купить детям подарки.

— Ты опять купил им что-то взрывоопасное?

— ...Возможно.

Падма вздохнула, но уголки её губ дрогнули в улыбке.

— Ладно, прощаю. Но только потому, что ты принёс самую сочную сплетню месяца.

К обеду Косой переулок напоминал муравейник, потревоженный палкой. Толпы родителей с детьми сновали между магазинами, создавая хаотичный поток, в котором то и дело вспыхивали маленькие драмы: первокурсники в восторге тыкали пальцами в витрины, старшеклассники важно обсуждали новые мётлы, а мамы с папами нервно пересчитывали галлеоны, предчувствуя финансовый апокалипсис. Воздух был густо замешан на ароматах жареных пирожков, свежего пергамента и того неуловимого запаха волшебства, который всегда витал над переулком.

Падма, крепко держа за руку Арчибальда, пробиралась сквозь эту оживлённую толпу. Её сын, настоящий смерч в шортах и футболке с надписью "Я ЛЮБЛЮ МАНДРАГОРЫ", то и дело норовил сбежать к самым опасным (а значит, самым привлекательным) витринам.

— Мама, а можно мне новый нож для разделывания жаб? — он прилип к витрине магазина «Чудовищные канцелярские принадлежности». 

— Нет. 

Падма даже не замедлила шаг, просто продолжала идти, волоча за собой прилипшего к витрине сына, как магловский поезд тянет зацепившийся вагон.

— А ядовитые чернила? — не унимался Арчи, теперь уже тыча пальцем в набор, где красовалась бутылочка с надписью "Смертельная скука — исчезает после первого же применения!".

— Ты же знаешь ответ. 

Падма вздохнула, ловко увернувшись от летящего в их сторону совёнка, который явно потерял контроль над посылкой.

Арчибальд сделал свою лучшую щенячью морду, от которой у Падмы один раз сдали нервы, и она купила ему домашнего скорпиона (история, о которой в семье предпочитали не вспоминать).

— А если я пообещаю резать только уже мёртвых жаб?

— Арчибальд Лонгботтом... — голос Падмы приобрёл тот опасный оттенок, который обычно предшествовал либо долгой лекции о безопасности, либо лишению десерта.

Мальчик вздохнул и покорно поплёлся дальше, но тут же оживился, увидев знакомую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу с горой пакетов.

— ДЯДЯ ГАРРИ! — его крик был настолько громким, что несколько прохожих вздрогнули, а одна пожилая ведьма даже уронила свою сумку с сушёными лягушачьими лапками.

Гарри Поттер, больше похожий на заваленного покупками рождественского эльфа, чем на легендарного героя, обернулся и улыбнулся, едва не роняя при этом три сумки и длинный свёрток, подозрительно похожий на метлу.

— О, привет, бандит! — он едва успел перехватить падающий пакет с книгами.

— Я не бандит, я будущий учёный! — серьёзно заявил Арчи, принимая гордую позу, которая должна была выглядеть внушительно, но из-за того, что он в этот момент наступил на шнурок, больше напоминала позу пингвина, потерявшего равновесие.

— Учёный-разрушитель, — поправила Падма, попутно подхватывая сына, чтобы он не рухнул на мостовую.

Гарри рассмеялся и потрепал мальчика по волосам, отчего те стали ещё более взъерошенными.

— Ну как, готовишься к Хогвартсу? — спросил он, с трудом перераспределяя груз в руках.

— Да! — глаза Арчи загорелись. — Я уже знаю, что попрошу Распределяющую Шляпу отправить меня в Гриффиндор! Как ты!

— Отличный выбор, — Гарри подмигнул, но тут же нахмурился, когда один из пакетов вдруг начал подозрительно шевелиться.

Арчибальд вдруг нахмурился, как маленький детектив, почуявший неладное, и огляделся по сторонам.

— А где тётя Гермиона? И её муж? — спросил он невинным тоном, который скрывал бомбу замедленного действия.

Тишина.

Даже шумная толпа вокруг будто замерла на секунду. Где-то вдалеке упала банка с чернилами, и её звонкое "плюх" прозвучало как гонг, возвещающий о начале катастрофы.

Падма резко закашлялась так громко, что несколько прохожих обернулись с беспокойством. Гарри замер с выражением "что-что?" на лице, которое постепенно сменялось на "я точно не расслышал?".

— Э-э... — Падма схватила сына за плечи с такой силой, что он слегка подпрыгнул. — Ты перепутал, дорогой. У тёти Гермионы нет мужа.

— Но папа говорил! — настаивал Арчи, совершенно не понимая, почему его мама вдруг начала напоминать перегретый чайник.

— Твой папа иногда путает сны с реальностью! — Падма засмеялась так неестественно громко и высоко, что даже Гарри инстинктивно отпрянул.

— Но...

— О, смотри, Гарри, нам пора в «Мальчик-за-галстук»! Пока!

И, не дав никому опомниться, она схватила Арчи за руку и потащила прочь с такой скоростью, что мальчик едва успевал перебирать ногами, оставив Гарри стоять с открытым ртом и выражением человека, который только что получил удар битой по голове.

— Мама, почему мы убегаем? — задыхаясь, спросил Арчи, едва не споткнувшись о собственные ноги.

— Потому что... э... там продают очень ограниченную коллекцию галстуков! — выпалила Падма, лавируя между группами волшебников.

— Но я не хочу галстук! — возмутился Арчи.

— Захочешь.

Через пять минут, уже в другом конце переулка, Падма наконец остановилась, тяжело дыша. Она огляделась, убедившись, что Гарри нигде не видно, и только тогда позволила себе выдохнуть.

— Арчи, запомни: иногда взрослые говорят вещи, которые пока не нужно повторять, — она присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с сыном.

— Почему? — его глаза были полны искреннего любопытства.

— Потому что иначе дядя Гарри может случайно умереть от шока, а нам он нужен ещё для тренировок по квиддичу.

Арчи задумался, его брови сдвинулись в милой гримасе концентрации.

— Ладно... Но если тётя Гермиона выйдет замуж, мне можно будет сказать?

— ...Давай сначала дождёмся этого события.

И, мысленно пообещав убить Невилла за болтливость, Падма повела сына дальше — подальше от сплетен и поближе к безопасным неядовитым чернилам.