Русфея. Прелестное создание

Старый Монреаль, округ Виль-Мари

Вход в старый подземный город-лабиринт, который нам предстоит прошерстить вдоль и поперек, находится на площади оружия у Башен Базилики Нотр-Дам де Монреаль. В общем, напротив Собора Монреальской Богоматери стоит статуя основателя города Монреаля, французского офицера Поля Шомеди де Мезоннёв, и в этом памятнике есть тайный откидной каменный механизм, открывающий проход вниз, в подземелье.

— Корделия, хотел спросить еще тогда, в кабинете, но спрошу сейчас. Ты же соврала насчет призраков, ведь так? — спрашивает Даркнесс ровным, сухим тоном, одновременно нажимая на последовательную цепочку секретных рычагов.

— Не понимаю, о чем ты. Никаких призраков я не видела и не вижу. И вообще в них не верю. Что за бред?

— Значит, проявилась новая сила. — Аарон упрямо гнет свою линию. — Очень редкий дар. В истории фей было всего две женщины, способных чувствовать смерть на расстоянии, а также разговаривать с духами умерших.

— Хочешь сказать, я могу общаться с призраками? О нет, мне такого не надо. Боже, упаси.

— Значит, не видишь?

— Не вижу.

На минуту повисла пауза, после чего, коротко взглянув в мою сторону, Аарон вновь спрашивает:

— Где твой шрам? Он должен был остаться. Еще на своем занятии я заметил, что его нет. Объяснишь?

— На мне заживает, как на собаке, — отвечаю я с наигранной беззаботностью.

— Это и есть твое объяснение?

— Ну да, я же сильная фея.

— Темнишь ты, фейка.

— А ты, смотрю, прямо свет излучаешь, — говорю я с сарказмом.

И мужчина неожиданно усмехается, качает головой, мол, как всегда скрытная, странная, наглая, в общем, та, кому доверять будет очень сложно, практически невозможно. Да на себя посмотри, тоже скрытный, может, даже похлеще меня. И что, должна доверять? Вот именно, ты тоже обойдешься, и моего доверия не получишь.

— Мастер Андро, вы там скоро? Тут уже туристы собираются. Вы уверены, что ваш отвод глаз работает должным образом? По-моему, они уставились на меня, а вы обещали, что нас ни для кого не будет видно.

Да, четверть часа назад я узнала еще об одной способности Аарона, которая меня очень удивила, нет, сильно поразила. Вот тебе и объяснение, почему агенты-вампиры не боятся работать в дневные часы, когда на улицах Монреаля полным-полно людей.

— Поражаюсь твоей беспардонной способности за считанные секунды переходить снова на "вы". Ты уж определись, фейка. На нервы мне действуешь. Сказал же, нас не видно, значит, не видно!

— Но вы же сами сказали обращаться к вам "Мастер Андро". Я руководствуюсь исключительно данными мне вами инструкциями.

— С чего бы вдруг? — с холодной усмешкой.

— То есть я могу не называть тебя мастером Андро?

— Не можешь, — жестко и безапелляционно.

— Ну ладно, — пожимаю плечами, стоя у воды, что периметром окружает памятник Мезоннев, и усиленно размышляя над тем, как лучше мне пересечь маленький фонтанчик, когда вампир наконец-то уже откроет эту хитрую потайную дверцу.

Показательным "ветром" сдуть воду в стороны и спокойно пройтись по дну толстой подошвой своих ботинок? Либо же взмыть вверх, раскрыв крылья? Какой вариант наиболее предпочтителен и безопасен?

Вздыхаю.

Ректору вон хоть бы хны, стоит по голень в воде, и никаких трансформаций это ему не сулит. Я тоже так хочу, свободно распоряжаться своими ногами и не думать о спонтанно выросшем хвосте.

Механизм приходит в движение и перед нами появляется лестница, ведущая глубоко под землю.

— Идем, — решительно бросает вампир, и я, так уж и быть, взмахнув крыльями, чуть взлетаю, без труда перелетаю мокрое препятствие и ногами опускаюсь на сухой каменный выступ, выдвинутый стараниями Аарона над поверхностью воды.

Закрываюсь — и крыльев как ни бывало. Только после этого смотрю на Даркнесса, на застывшем лице которого выступило странное сочетание легкого изумления и озадаченности.

— Что встал как вкопанный? Мы идем или нет? — И с преувеличенно беззаботным видом первая ступаю в темный арочный проход.

Что крыльев никогда не видел? Или не ожидал, что я продемонстрирую свои в людном месте? Так он сам заверил, что для других мы не заметны, так чему сейчас удивляться? Всё же какая-то странная реакция, надо спросить.

— Слушай, ты что, дар речи потерял? — оборачиваюсь через плечо и вижу, что мужчина давно уже отмер и следует за мной. — Крыльев не видел никогда?

— Видел, однако чистых нет, — неохотно отвечает тот и раздражается. — Повернись и смотри под ноги, фейка! Не хватало мне еще потом собирать тебя по частям!

Уже второе создание говорит мне о чистоте крыльев. Что это может значить?

— Можешь не собирать, обойдусь, — огрызаюсь между тем, доставая ранее выданный мне фонарик и аккуратно ступая на следующую ступеньку.

***

— Мы уже три часа здесь блуждаем. Может, отдохнем уже? Я понимаю, конечно, ты вампир, выносливый и всё такое, но я страшно устала. — Сбавив шаг, плетусь позади мужчины по неровным, потрескавшимся каменным плитам подземелья, то и дело натыкаясь на мелкие морщинистые, угловатые камни. Темно вокруг, холодно и мрачно. — И у меня батарейка на фонарике садится, — вздыхаю, несколько раз постучав по рукояти прибора.

— Без тебя я бы справился в сто раз быстрее, — негодует Аарон, резко остановившись и развернувшись ко мне. Видимо, сквозь тусклый свет он всё же разглядел мой глубоко несчастный, замученный вид, так как, смягчившись, произносит: — Хорошо, продолжим завтра.

— Спасибо, — благодарю я едва слышно и спустя мгновение падаю без чувств, прямиком в мужские сильные руки.

— Корделия! — Растерянный ректор легонько бьет меня по щекам, подставив мне под спину свое бедро, согнутое в колене, и склонившись надо мной. — Корделия! Да очнись же! Ты моя беда, черт тебя подери!

— Я в порядке, — устало шепчу сквозь прикрытые веки, прекрасно понимая, почему лишилась сил. Два часа назад в одном из множества лабиринтных туннелей я умудрилась споткнуться, упасть и разбить колени в кровь. Нельзя мне быть раненной, я же говорила, результат может быть самым непредсказуемым. Одно из таковых побочных эффектов можно наблюдать прямо сейчас — меня разом покинули силы, ибо целостность кожи, а следовательно хвоста, главной сути всех русалок, безнадежно нарушена.

Ну не могла же я в самом деле преспокойненько вынуть из внутреннего кармана куртки свой бутылек, на глазах вампира вволю полить раны морской водой и перевоплотиться в русалку. Как не могу этого сделать и сейчас.

— Вижу я, как ты в порядке, — с раздражением и, кажется, с толикой беспокойства. А может, мне это только мерещится, почем мне знать? В нынешнем состоянии я еще никогда не бывала, и сознание свое контролировать я не в силах. Лишь бы в сон бессознательный не провалиться, тем самым не оказаться уязвимой в руках малознакомого вампира, которому, кстати говоря, я тоже, понятное дело, не доверяю.

— Я чуть-чуть полежу, и мне станет легче, — едва уловимый шепот оседает на приоткрытых, с трудом шевелящихся губах.

Но легче не стало, я отключилась.

***

Прихожу в себя на незнакомой кровати в незнакомой спальне. Вокруг ни единой души, сумеречная темнота окутывает и очерчивает предметы интерьера, лишь струйка света просачивается в щель между плотными тяжелыми шторами, что говорит о том, что за окном раннее утро. Круговым движением кисти раскрываю шторы и отворяю одно из окон, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Приподнимаюсь в постели, и первое, что выхватывает из общей готической картины мой всё подмечающий взор, — это тяжелое с серебряными рамами зеркало в пол, внушительное и сказочно-восхитительное. И уже после вглядываюсь в свое отражение и понимаю, что раны исчезли. Колени целые, гладкие и ровные, без единой царапины.

— Очнулась? — Из ниоткуда, прямо у развевающихся в легком ветерке белоснежных балдахинов, возникает королева, и в ту же секунду в нос ударяет яркий запах цветов, точно своим присутствием Роза неизбежно распускает пахучие розовые сады, прокладывая шлейфовые дорожки каждым своим шагом.

— Роза, а как так вышло, что я оказалась в Академии?

Женщина мягко улыбается, подсаживается на краешек кровати.

— Тебя привез Андро. Хотел отнести к нашей заклинательнице, но, к счастью, на пути ему случайно встретилась я. Знаешь, до сих пор не могу поверить в удачу. Если бы я ушла часом ранее, как и планировала изначально, всё сложилось бы...

— Плохо, очень плохо, — договариваю я вместо нее, четко понимая, чем мог закончится очередной поход к доктору.

— Да, — соглашается она с грустной улыбкой. — Это моя вина, я не должна была делать из тебя агента. Но Андро умен, я просто не могла придумать ничего лучше и... достовернее. За что ты едва не поплатилась, — с сожалением вздыхает она.

— Тетя, всё в порядке, правда. Это пройденный этап, впредь я буду умнее, аккуратнее. И прежде чем спуститься в эти катакомбы, запасусь одновременно двумя, а то и тремя фонариками, — посмеиваюсь я, желая развеять ее унылое настроение.

Ведь сама виновата, не нужно было тащиться с ним. Даркнесс же предлагал остаться с Вэнсом и помочь тому с трупом — подозреваю, вампир просто хотел от меня отделаться, ибо для него я излишне медлительная, — но нет, мы же брезгливые, не вынесли подобной перспективы. Тайком от всех хоронить с вампиром вампирский труп — такое мне даже в кошмарах не снилось!

Однако, если бы была возможность вернуть время вспять, я бы не задумываясь снова выбрала мрачные туннели. Ах, Делла, порой ты чудишь и, даже осознавая это, продолжаешь чудить.

— Кстати о фонариках, я поговорю об этом с Андро. Пусть наконец уже уладит разногласия с Адалин и вернет ее в команду.

— Адалин? — Я внутренне вся напрягаюсь, предчувствуя что-то неприятное.

— Девушка его. — (А вот это вообще неожиданно! Он же айсберг! С ледяной душой! Дура ты, Делла, ну конечно, у него есть девушка. Было бы весьма странно, если бы у здорового симпатичного взрослого мужчины не имелась личная жизнь. Стараюсь не показать своего, пусть будет, удивления, ибо не знаю, что происходит со мной, названия этому не нахожу.) — То ли бывшая, то ли настоящая, не разберешь. Думаю, они и сами уже запутались в своих отношениях. То ссорятся, то мирятся. В общем, неважно.

— Ну как это неважно? Ты же сказала, она была в команде, то есть тоже была агентом. И причем тут фонари?

— Она обладает даром света, — ровным тоном поясняет королева. — А это преимущество в походах, сама понимаешь. У вампиров, конечно, и без того инфразрение развито, но вот тебе Адалин пригодится.

— Вампир? — с недоверием. — Свет? Серьезно?

Тетя кивает.

— Все так. У этой девушки такой же дар, как и у меня. Подозреваю, в ее род несколько веков тому назад затесалась фея королевских кровей.

— Но как? — Я в полном смятении. — В прежние времена межвидовые союзы тем более были невозможны. И разве ее род не должны были, мягко говоря, убрать? Впрочем, как и её, эту Адалин?

— Не знаю, как оно там было в прошлом, но в настоящий момент доказательств нарушения древнего закона нет. Ну свет и свет, никого нынче этим не удивишь. В роду Лайт абсолютно каждый им обладает. Испокон веков это длилось, и никого эта исключительная сила не тревожила.

А это значит...

— Роза, думаю, этому есть лишь одно объяснение. Ее род берет начало с самых древних времен, когда еще не было этого тупого закона. Ты и сама это прекрасно понимаешь, не так ли?

— Ты права, Корделия, я тоже считаю, что когда-то давно запрета не существовало.

— Но что случилось в те времена? Почему всё изменилось?

— Этого мы знать не можем, к сожалению. Ранних рукописей не осталось, ни одного. Все до тла сгорело в Центральной Элейской библиотеке четыре столетия назад.

— Уф-ф-ф. — Печально усмехнувшись, признаюсь: — Знаешь, жизнь на пороховой бочке в ожидании взрыва многому меня научила. Я ни о чем не жалею. Трудно, да, но терпимо. И мне нравится человеческая жизнь, она размеренна, буднична, где-то скучна и однообразна, но вместе с тем по-своему очаровательна.

Лее тоже вот нравится, а та, на минуточку, вампир.

— Верю, — улыбается, светло, солнечно.

Вздохнув и еще раз взглянув на чистые колени, тоже улыбаюсь.

— Спасибо, ты меня буквально спасла, залечила мои раны.

— Насчет этого... — фея слегка хмурится, странно на меня смотрит. — Корделия, когда я залечивала твои ссадины водой из флакона, что нашла в твоей куртке, ты была без сознания, думаю, поэтому...

— Что? — вмиг настораживаюсь. Что могло пойти не так?

— В русалку ты не превратилась.

— Как? — теряю дар речи, ошеломленно уставившись на королеву.

— Как я и думала, тебе нужны медитации. Твое сознание каким-то образом само превращает тебя в русалку, ты сама подсознательно или нет даешь хвосту команду "проявиться". Ведь вода — твоя родная стихия. И, естественно, твоя истинная суть при соприкосновении с водой будет стремиться к естественному облику. Русалочьему облику, Корделия. Уверена, с превращением в бабочку всё обстоит так же.

— Я, мягко сказать, в шоке, Роза... Когда начнем медитировать?

Если это единственная возможность не попасть впросак в самый неподходящий момент, то я всеми руками за медитацию!

— Можем прямо сейчас, — на миг мягко коснувшись моих пальцев и даря тепло. — У меня есть время.

— Хорошо, давай, — Я заметно приободряюсь, готовая к подвигам. Вскакиваю с постели и подлетаю к зеркалу, поправляю потрепанный вид. — Кстати, Роза, чья это спальня?

— Твоя. Я же говорила, что выделила тебе комнату. Это она и есть. Ты можешь ночевать здесь когда угодно. Она под королевской защитой.

— Нет, Роза, пожалуй, я откажусь и в этот раз. Справлюсь как-нибудь со своей безопасностью сама. И еще... ты, пожалуйста, больше не поручай Рафаэлю присматривать за мной. — (Нахмурив брови, тетя поджимает губы, всем видом давая понять, что с этим она не согласна). — Я понимаю, ты ничего не знала обо мне, пыталась меня защитить на расстоянии, но я уже не маленькая. Девочка во мне давно выросла. И не нуждается в опеке. Друзей выбираю я с умом, это даже твой Бош мне сказал. Роза, прошу, никаких слежек, хорошо?

Она странно отводит глаза, смотрит в окно и отвечает:

— Хорошо. Рафаэль мне тоже самое сказал. Вы оба словно сговорились, — на мгновение погружается в думу, а затем, словно опомнившись, добавляет: — Ладно, принесу нам с тобой коврики.

И только фея собралась телепортироваться, я ее резко останавливаю, внезапно вспомнив о том, что ответа на очень важный вопрос, который я забыла задать, еще не получила.

— Роза, — прищурив глаза, окликаю ее, — а что ты сказала ректору, когда забрала меня у него? Как объяснила мое состояние?

Долгое время тетя ничего не говорит.

А когда слова наконец прозвучали в воздухе, я чуть этим самым воздухом не подавилась.

— Пришлось сказать, что ты перенесла выкидыш, — было мне ответом.

Охренеть!