Русфея. Прелестное создание

— Мистер ректор, я же сказала, с утра у меня дела. Я никак не могу их отложить. Встретимся после полудня. — И пока вампир вновь не начал подавлять мою волю своим холодным приказным тоном, сбрасываю звонок и отключаю телефон, чтобы меня больше никто не смел тревожить в ближайшие часы моего заслуженного отдыха.

У меня по идее вообще летние каникулы должны были быть. А вместо этого я теперь учусь в этой сумасшедшей Академии, где, похоже, понятия не имеют, что в нормальных вузах в летнюю пору студенты обычно отдыхают. А у них, видите ли, всё не как у всех, и академический год начинается с первого июня. И вот на дворе июль, а мне положено учиться. Ну и спрашивается, что за хрень происходит в моей жизни?

Нет, относительно учебы в принципе я ничего не имею против, учиться я люблю, но вот один конкретный индивидуум прямо таки бесит, портит настроение с утра, приказывает, точно собачонке.

А не пошел бы ты, Андро, в за... в темный лес! Бесишь!

Раздраженно закидываю мобильник в рюкзак и, натянув последний на плечи, вхожу в дом Тернеров.

— Хватит убиваться так, Винсент, — вздыхает Даниэль, видя, как ее зять, сидя за роялем со стаканом виски в руках, опять напивается до неприличного состояния.

— Как вы можете? Алисия была вашей дочерью! — заплетающимся языком негодует мужчина, ударяя кулаком по крышке музыкального инструмента.

— Я предпочитаю думать, что она в лучшем мире. — Даниэль произносит это так легко, словно бы действительно — не ее это дочь. Хотя мы все знаем, что Алисия — ее единственная и родная дочь, которую она всегда очень сильно любила. Наверное, она просто привыкла к боли и продолжает жить дальше, в отличие от мужа дочери.

— Считаете, что она в раю? — Лицо мистера Тернера едва заметно преображается. Скорбь вкупе с надеждой. Невыносимо видеть такое.

— Ну почему сразу в раю? В аду тоже неплохо.

Отец Кейси застывает каменным изваянием, услышав слова мадам Лабарр. Будто даже на миг трезвеет, вытянувшись стрункой и выпучив на женщину глаза.

— Это вы так шутите?! — отмерев, разъяренно выплевывает Винсент, со всего размаху запустив стакан с янтарной жидкостью в стену. Стекло бьется вдребезги, и осколки мелким порошком разлетаются в стороны.

— Ладно, Винсент, ты приходи в себя. И прибери тут, — указательным пальцем обводит беспорядок, что тот устроил. — А мы с девочками на стрельбище. Не теряй! — бросает она со здоровым воодушевлением, подгоняя нас с Кейси к выходу.

— Пока, папочка! — успевает крикнуть моя подруга с порога, прежде чем Даниэль не выталкивает ее и меня из дома.

— Жаль его, — поджимаю губы. — Завтра же годовщина, да?

— Да, — погрустнев, отвечает Кейси коротко.

— Кейси, что я тебе говорила насчет мамы? — серьезным тоном уточняет Даниэль, открывая дистанционным ключом дверь своей черной машины и садясь за руль.

— Да помню я, — тяжело вздыхает подружка и садится вместе со мной на заднее сиденье.

Странно переглядываются, но я всё же не решаю влезать в чужие семейные тайны.

— А мы можем сегодня пораньше закончить? Просто после обеда мне нужно быть в другом месте, — туманно объясняю я, пристегивая ремень безопасности.

Спереди доносится удивленный голос мисс Лабарр.

— Делла, в чем дело? Ты раньше никогда не выражала желание сбежать со стрельбища. Порой и до вечера не прочь была остаться. Что изменилось? — чуть посмеивается она.

— Дела. Нужно помочь одному... человеку.

Думаю, ректору бы не понравилось, что его только что назвали человеком. Или обозвали? Не суть важно.

— Я его знаю? — Кейси достает сзади свой любимый арбалет и принимается протирать влажной салфеткой от пыли.

— Да нет, ты его не знаешь, — отмахиваюсь я и, чтобы избавиться от дальнейшего расспроса, меняю тему. — Слушай, а как так получилось, что ты, Даниэль, до сих пор не замужем?

— Ой, мужчины, — небрежно махнув рукой, отзывается она, при этом горько вздыхая, будто даже с разочарованием. — В моей жизни было столько мужчин, что и не счесть. И угадайте, что в них было общего?

— Самовлюбленность? — предполагаю я. — Ну или умение пыль в глаза пускать. Комплиментами дешевыми заваливать.

— О да, это они умеют. А вот чтобы любить и девушку на руках носить — всё, тут мы беспомощные, — разводит руками Кейси и вновь берется за арбалет. — Красавица, да?

И я киваю, улыбнувшись тому, как подруга радуется такому не женскому виду оружия, как арбалет. Как хорошо, что у нас троих так много общего. Кейси и Даниэль — что бы я без них делала?

— Нет, девочки. Общее между всеми мужчинами то, как быстро они сдаются. И отказываются от того, что раньше называли бесценным. Первые трудности — и они в кусты. Причем, в самые дальние, — заключает наш водитель со смехом, но в голосе проскальзывает грусть. Точно забытые воспоминания вдруг потревожили ее душу.

Печально.

— Даниэль, неужели все твои ухажеры были подлецами? Неужели не нашлось ни одного достойного? Не могу поверить, что кто-то мог тебя так легко бросить. Ты даже сейчас, в возрасте, красивая. А когда была молодой, наверное, ни одного кавалера не оставляла равнодушным.

— А что толку? Моего отца боялись все мои бывшие, после встречи с ним они, как один, становились моими бывшими.

— А кто твой отец?

— Да это неважно, — отмахивается как от чего-то незначительного.

— Подожди, а он все еще жив? — тактично интересуюсь я. — Если... ну... в общем, препятствий нет, ты могла бы снова попробовать устроить личную жизнь. Нет? Прости, если лезу не в свое дело.

— Да, — неуверенно, — ты права. Сколько можно одной, да, быть? Эх, отец, отец... Пойти что ли на свидание? Назло этому... неважно. Завтра же начну искать "жертву", — приободрившись духом, заявляет она весело, и я смеюсь.

— А я тебе давно об этом говорю, — запальчиво произносит Кейси, переключившись к волосам и заплетая те в косу.

***

Огромный открытый полигон. Линия мишеней, установленная на достаточно большом расстоянии от огневого рубежа. Автоматы, винтовки, пистолеты и арбалеты выложены на столе под крытой конструкцией и ждут своей очереди.

Даниэль сосредоточенно ведет прицельный огонь. Кейси в перерывах между выстрелами рассказывает о том, что на этих каникулах поедет в Мексику не со мной, как предполагалось ранее, чему подруга искренне сожалеет, а со своей кузиной, и что ее не будет до осени; ропщет на Артура, что дескать тот не поддается ее чарам, мол она все способы уже перебрала, но ее возлюбленный так и не пал к ее ногам и вообще никаких мало-мальски романтических действий с его стороны не были предприняты, чтобы как-то уже сдвинуться с мертвой точки в их непростых отношениях.

— То есть сдаваться не планируешь? — смеюсь я, снаряжая магазин патронами.

— Да ни за что, — Кейси настроена категорично. — Я добьюсь Артура во что бы то ни стало.

— Правильно. Только дам тебе один совет. Перестань открыто демонстрировать свой интерес к нему. Парни этого не любят, им бы самим войти в азарт, добиться тебя "во что бы то ни стало", а ты ему, подруга, такую возможность не даешь. Пусть охотником что ли этот интеллектуал себя почувствует ради разнообразия. Не только же тебе прилагать усилия к вашему сближению.

— Думаешь, я слишком явно проявляю свои чувства? — закусывает губу.

— Не чувства, а навязчивую идею.

— Не знаю... но отступать я не намерена! Вот осенью вернусь и с новыми силами буду штурмовать эту неприступную крепость. Посмотрим, сможет ли он устоять тогда. Он соскучится по мне, в этом я даже не сомневаюсь, поэтому, думаю, эта небольшая разлука нам даже на пользу. Поймет, как я ему дорога и что он может в конце концов потерять, если так и будет изображать из себя черствого сухаря и делать вид, что ему на меня плевать.

— Слушай, рада, что ты это тоже заметила. А-то мне начало казаться, я вижу больше, чем есть на самом деле, и придумываю то, чего нет.

А еще слова Артура, сказанные им в пылу раздраженного недовольства, время от времени всплывают в памяти.

"Ты где великую любовь видела?"

Неужели таких возвышенных чувств на свете больше нет? Может ли быть, что в нашем поколении еще существуют те, что способны любить всем сердцем и душой?

— Я ему тоже нравлюсь, но гордый Артур никак не может это признать, — продолжает Кейси, и я всплываю на поверхность, развеяв мысленные картины по ветру. — Но только, знаешь, на словах у него одно, по большей части гадости, а в поступках, как ни странно, забота. Он меня от бандитов спас, представляешь? — на ее лице мгновенно появляется мечтательная улыбка. — Разобрался с ними, как профессиональный боксер. Я после этого еще больше в него влюбилась.

— Это те бандиты, которых ты сама и наняла? — хмыкаю.

— Что? — Нахмурившись, смотрит на меня недоуменно.

— Подожди, так это были настоящие бандиты?

— Ну да.

— И ты их не нанимала?

— Я что, дура, по-твоему?

— По-моему, ты переборщила со своим "я сломала каблук" и тому подобное, — усмехаюсь. — Настолько, что теперь твой ненаглядный считает, что и нападение устроила ты.

— То есть как? Я?! — Винтовка с грохотом падает с ее рук на стол.

— Так и есть. Ты.

— Вот дерьмо! Стой, а откуда ты знаешь? Ты видела его? Это он тебе сказал?

— Видела вчера в Монреальском, когда к отцу заходила. Миллер уверен, что всё подстроила ты, а еще он уверен, что ты избалованная и надменная дура, которая любит играть в игры в любовь, — честно сообщаю я ей и беру наконец в кисть отложенный на время беседы пистолет.

— Чего?! — ее глаза распахиваются.

— Кейси, всё. Пищу для размышлений я тебе подкинула, делай выводы. Теперь мое время стрелять. Так что ни звука. — Я красноречивым жестом показываю замочек на губах, мол ни слова больше.

Минут через пять Даниэль снимает наушники и, поправляя пепельно-русые волосы, обращается ко мне, щелкающей курок со скоростью профессионального стрелка и попадающей точно в цель без единого промаха и без малейшего отклонения от сердца мишени.

— Мужчина на четырех часах, в двадцати метрах справа от тебя, Делла. Не твой случаем ухажер к нам пожаловал? — улыбается лукаво, но сдержанно.

Едва это слышу, перестаю стрелять, замираю на миг, а после, резко повернув голову, встречаюсь с тяжелым вампирским взглядом.

— Какого черта?! — срывается с губ в то время, как внутри разрастается чувство раздраженного беспокойства. Его немедленно нужно отсюда увести! Мне лишние вопросы ни к чему! А уж встречу вампира с подругами и вовсе нельзя допустить!

— Даниэль, Кейси, мне пора! — Спешно включаю предохранитель, кладу пистолет к остальному огнестрельному оружию и несусь к Андро, бросая через плечо: — Простите, у меня срочное дело!

Настигнув вампира и встав напротив него, сердито спрашиваю:

— Какого черта ты здесь делаешь?! Я же сказала после полудня! И как ты вообще меня нашел?!

— Корделия, ты забываешься! И это ты скажи мне, с какой стати мне приходится искать тебя по всему миру? — шипит мне в лицо.

— Ради бога, не утрируй, а.

— Фейка, у нас одно дело на двоих. Я тебе сказал явиться в Академию в восемь. Сейчас, — ректор демонстративно смотрит на часы этого мира, — половина одиннадцатого. Ты откровенно наглеешь, тебе не кажется?!

— Я же сообщила, что буду после полудня. Зачем так психовать?

— Здесь я решаю: что, когда, зачем и как, поняла меня?

— Эгоист. — И торопливо взяв его под руку, разворачиваюсь в сторону выхода из полигона. — Раз пришел, идем уже.

Преподаватель выразительным взглядом смотрит на мои пальцы на его локте и снова на меня, будто спрашивая, ты не обнаглела, фейка?

— Да, пожалуйста! С радостью уберу руки от твоей важной персоны, — говорю я, устраняя неприятный для него объект с черной рубашки. — Ты же у нас титулованный вампир, до твоей драгоценной особы прикасаться нам простым созданиям строго запрещено, — язвлю я, прибавляя шаг и оставляя мужчину позади.

Какое-то время мы оба молчим, но Андро неожиданно сам возобновляет разговор, поравнявшись со мной.

— Давно стреляешь?

А он заметно успокоился.

— Ты же не отвечаешь на мои вопросы. С чего бы мне отвечать на твои? — стараюсь не смотреть на него.

— И ответ на какой вопрос ты хочешь услышать?

— Как ты меня нашел? — Коротко взглянув на мужчину.

— В этом мире можно отследить любого, у кого есть мобильный телефон, — отвечает сухо и по существу.

— И ты это умеешь? — интересуюсь недоверчиво.

— Нет, но я знаю человека, который это умеет. Кстати, заметил, ты тоже обзавелась интересными знакомствами. Как давно ты состоишь в людском стрелковом клубе?

— Уже давно, — не вижу смысла скрывать. Поздно уже, всё он видел.

— Тогда неудивительно, что ты меткий стрелок. Королева была права, хоть что-то ты умеешь делать хорошо. Чего не скажешь о вольной борьбе.

Он что, специально выводит меня из себя?! Слово — скупая похвала, еще десять — хлесткие упреки и гадости в мой адрес.

Безжалостный и бессердечный! Черствый и грубый! Ни капли чуткости!

Дойдя до стоянки, к собственной досаде обнаруживаю две машины. Одна, на которой мы приехали, принадлежит мадам Лабарр. Другая, здоровенная и черная под стать владельцу, ректору.

Надо было на своей тойоте же приехать, и не было бы проблем.

— Я сегодня не на своей, — замявшись, бормочу негромко.

Усмехнувшись снисходительно и не сбавляя хода направившись к джипу, бросает с безразличным видом:

— Садись.

В этот раз повторять мне не нужно, обогнув спереди кузов, спешу запрыгнуть в переднее пассажирское кресло.