Русфея. Прелестное создание

Академия Одаренных, о. Антикости, Канада

Едва за мной закрывается дверь портала и я оказываюсь в пустой и тихой Академии, в коридорах которой не замечаю ни одного студента — я всё же опоздала на занятие! — передо мной неожиданно вырастает фигура ректора. И как долго он меня здесь поджидал?

— Что ты вчера делала возле Монреальского университета?

Вот черт! Он не должен знать, что там я виделась с отцом, не то будет плохо не только мне, но и вся моя семья пострадает. По словам королевы, я в этот мир прибыла одна, и ни в коем случае не значится у меня в числе жителей Монреаля никаких родственников, ни близких, ни дальних. Я одна — и точка.

— Ты и в университет за мной пошел? — насупившись, смотрю на него снизу вверх.

— Нет, а тебе есть что скрывать, Корделия? — с подозрением спрашивает ректор, сузив глаза.

— Если я что-то и скрываю от всех, в том числе и от тебя, то, не сомневайся, королева знает. Она единственная, кто в курсе о всех моих передвижениях, так что будь добр, избавь меня от своего неуемного любопытства и беспочвенных подозрений. — Резко расстегнув рубашку и машинально связав передние концы в узел на животе, раздраженно смотрю в сторону, и снова на него. — Не там врага ищете, мистер ректор.

На мою последнюю фразу он неприятно морщится, ему явно не нравится, что какая-то сопливая студенточка тычет его лицом в собственную стратегическую ошибку, дескать неверно мыслите, мистер следопыт, не в правильном направлении. Но едва глаза вампира смещаются вниз, он меняется в лице, странно сглатывает.

В поисках причины внезапной перемены в настроении мужчины тоже опускаю растерянный взгляд на предмет, что его так сильно заинтересовал. На свою грудь! Из-за резковатых манипуляций с рубашкой черный топ слегка съехал вбок, еще чуть-чуть — и был бы виден сосок!

— Никогда грудь не видели? — фыркаю я, стараясь скрыть свое смущение под маской дерзости и внешней бравадой, и поспешно поправляю под тонкой рубашкой сползшую лямку топа и лиф к центру. — У вас тут каждая ФЕЙКА чуть ли на руки не запрыгивает, демонстрируя всевозможные прелести, неужели так и не воспользовались?

Мое едкое замечание касательно его личной жизни сперва приводит Андро в сильнейшее замешательство, а после, когда мужчина возвращает самообладание, склонившись к самому уху и обдав кожу жарким дыханием — я даже перестаю дышать на миг, настолько он близко, неприлично близко, — мрачно произносит:

— Осторожнее со словами, фейка. Нам не только работать вместе, но и учиться. Ты в моей группе, не забыла? — с уловимой угрозой. — Нас ждут долгие часы уроков по борьбе. Поэтому, если не хочешь проблем, советую попридержать острый язычок, а свой гонор засунуть куда подальше, уяснила?

Изо всех сил стараясь дышать ровно, нервно закусываю губу и согласно киваю и, неуверенно скосив на мужчину глаза, ловлю немигающий пронзительный черный омут, устремленный глубоко в меня.

— Что? — осмеливаюсь я спросить шепотом, больше не в силах вынести столь затянувшееся молчание и невозможно долгий пристальный взгляд. А сердце в эту самую секунду предательски выбивает сумасшедшую дробь и нисколько не думает замедлить ритм.

И вдруг он резко, с молниеносной скоростью, присущей вампиру, отодвигается от меня, бежит точно от чумы. Метр — ровно таким он назначил дистанцию между нами. Не понравилось то, как громко бьется мое сердце? Действую на нервы?

Как-то всё так неуловимо изменилось. Атмосфера, окружающая меня только что, непонятным образом изменила свои свойства, то странное тепло, возникшее на какой-то крохотный момент близким присутствием вампира, разом растворилось в воздухе; и тоска легкая появилась, необъяснимая совершенно. Чувствую себя рыбой, выброшенной на берег, сухой, без единой капли воды.

Хмурюсь — что происходит?

— Ступай на занятие, — говорит он спокойным тоном, словно ничего и не было, словно минуту назад в воздухе не прозвучало угрозы. — У тебя сейчас история Канады. Ты обязана учиться хорошо, раз изъявила желание стать агентом самой королевы, — и развернувшись на сто восемьдесят градусов, твердым и уверенным шагом удаляется по длинному коридору. Отчего-то не могу свести глаз с темной фигуры, но когда мужчина сворачивает в следующее крыло, скрывшись с моего поля зрения окончательно, мигом стряхиваю с себя оцепенение.

Он же не применил гипноз, да? Нет, нет, я бы почувствовала. Да и мама призналась вчера, что вампирский гипноз на нас, русалок, не действует. Только это секрет, об этом даже сами вампиры не догадываются. Веками русалки водили вампиров за нос, притворяясь, если им это выгодно, загипнотизированными куклами, делая вид, что находятся под полным вампирским подчинением. А сиренам, таким как я, принадлежащим к королевской семье, намного проще: кроме вышесказанного они просто могут поразить противника знаменитым на все миры мощным "взглядом сирены" и подчинить своей воле, заставить забыть о чем-то, лишить всей памяти. Потому-то русалок иные создания не особенно жалуют, и держатся от них подальше, лишний раз не провоцируют на конфликты. Не зря же двадцать лет назад жителям подводного мира запретили обучение в Академии. Мама моя тогда такое грандиозное шоу устроила, век не забудут. Да, после того случая было принято важное решение, а именно — в ходе долгих дискуссий на королевском совете созданий, включающий в себя представителей из членов каждой из трех королевских семей, все пришли к единому соглашению, что дети моря в дальнейшем будут учиться отдельно, то есть у себя, в море.

Все-таки странные у нас с этим ректором отношения: ни "здрасьте", ни до свидания.

Размышляя над произошедшем и усиленно подавляя бешеный стук сердца — немыслимо, чуть не попалась! — подхожу к нужной аудитории. Постояв немного подле двери, выровняв дыхание и зачерпнув из глубин собственных возможностей внушительную горсть смелости, тяну белую ручку на себя. Ну, с богом! Мое первое занятие, но повода для волнений нет!

Поскольку друзей заводить и налаживать контакты с сокурсниками в мои намерения не входит, то и на их рожи, обращенные в данный момент в мою сторону, мне глубоко плевать.

Кажется, мне повезло, преподавателя нет на месте.

А нет, поспешила я с выводами. Не повезло. Лучше б он был — где его черти носят?! — ведь иначе ребята не стали бы вести себя так... безнравственно!

— Ого, какая красотка к нам пожаловала! — доносится с последнего ряда.

— Грудастая, смотри-ка! — подхватывает его сосед.

— Эй, ангелочек, — окликает меня другой фей, подмигивает с широкой улыбкой на губах, — может, зажжем сегодня ночью?

— Вам ничего не светит, господа! Она та еще штучка! Строптивая! — звучит знакомый голос с центральной скамьи в лекционной, и я взглядом тотчас нахожу его владельца, откинувшегося на спинку стула в обманчиво расслабленной позе и пристально взирающего на меня. Но к своему удивлению, в синих глазах замечаю не веселье, не издевку, не надменность, а серьезную настороженность.

— А вампирка, значит, — вздыхает разочарованно тот, что меня ангелочком назвал.

— Да фея она, — закатывая глаза к потолку, подает голос светловолосый паренек в черном одеянии. — Лавандовая. Но запах не сильный, поэтому, думаю, мы подружимся, — и сдержанно улыбается мне.

— Итан, дорогой, — обманчиво елейным тоном обращается к вампиру блондинистая фея, на губах усмешка, — а мне ты дружбу не предлагал.

— От тебя за версту розой воняет. Да и не дружу я с принцессами. Больно уж мнят о себе много.

Надо же, принцесса. Моя кузина, что ли? Кошу на нее взгляд.

— На себя посмотри, чудовище черное. Да я ангел по сравнению с тобой, — с высоты своего величия бросает она, изящным движением рук перекладывая длинные роскошные волосы на левый бок. Итан скептически поджав губы, отворачивается от нее и больше не произносит ни слова.

— Что, цену себе набиваешь? — глядя на меня с подозрением, презрительно кривит губы рыжая, похоже, подружка синеглазой блондинки.

Не обращая внимания на ее слова, игнорируя грязные и похотливые высказывания остальных парней, поднимаюсь вверх по ступенькам и становлюсь прямо посреди прохода.

— Феликс, что ты здесь забыл? — сложив руки на груди, сверлю блондина недовольным взглядом.

С важным видом он медленно опускает ноги с письменного стола, разворачивается ко мне и, оперевшись предплечьем на спинку стула, смотрит в упор.

— А ты? Ты не говорила, что перевелась в нашу Академию.

— А ты кто такой, чтобы непременно ставить тебя в известность о всех моих перемещениях и посвящать в подробности моего образования?

— У-у-у, — тянет кто-то позади, — Феликс, похоже, на свете еще остались феечки, что не боготворят твою королевскую особу.

— Братец, ты ее знаешь? — с интересом встревает повеселевшая принцесса, внимательно изучает меня с головы до ног, точно на части хочет разобрать, понять, что же я из себя представляю.

Ух ты! Вот это да! Ну Феликс, а ты, оказывается, братом мне будешь! Вот это поворот, скажу я!

Когда первый шок проходит, я начинаю тихонько посмеиваться в кулак, прочищаю горло.

— Делла, тебе смешно? — Синеглазый встает и нависает надо мной. — Смеешься над принцем?

— Нет, — тем не менее спокойно молвлю я, похлопывая парня по плечу, и тот от неожиданности, словно от тяжести моей ладони, не удержавшись, падает обратно на стул. — О причине моего хорошего настроения ты узнаешь многим позже. Когда придет время.

И оставив принца в замешательстве, опускаюсь обратно и направляюсь к центральной парте в первом ряду.

— Итан, кажется? Не возражаешь? — взглядом показываю на свободное место подле него.

— Да нет, падай, — с добродушной улыбкой, — я рад новым знакомствам.

— Ну вот, девчонка нас на вампира променяла, — с притворным огорчением высказывается еще один фей.

Да лучше уж с вампиром, чем с вами, идиоты с членом вместо мозгов!

Но на этом, похоже, сюрпризы не закончились.

Какой-то прыткий фей запускает в меня плетистую лиану, чьи мелкие мягкие, почти неощутимые листочки поначалу щекочут мои щиколотки, а потом, скользя по коже, достигают внутренней стороны моего бедра.

— Эй! Сукин ты сын! — резко схватив и разломав растение, вскакиваю и поворачиваюсь к кудрявому блондинчику в расстегнутой зеленой рубашке, с голым торсом, и, бросив ему в лицо плод его трудов, завядшую и побуревшую ветку, добавляю: — Еще раз такое устроишь, мало тебе не покажется! — и перевожу холодный взгляд на кузена. — Феликс в курсе, как я поступаю с наглецами, не так ли, месье принц? — и получаю молчаливую кривую ухмылку в ответ и испепеляющий огонь в ярких сапфирах.

Возможно, я веду себя слишком нагло и дерзко, однако я не собираюсь терпеть выходки этой недоразвитой фейской биомассы. Повзрослеют, достигнут совершеннолетия — тогда и поговорим, спокойно и без лишних драм, будучи на равных и с тождественным уровнем развития интеллекта. А пока — не трогайте, кусаться буду!

— Да успокойся, детка, — хихикает еще один. — Ноэль со всеми такой, не обращай внимания. Его щупальца под каждой юбкой побывали, ни одной дамы нетронутой не осталось. — (Слава богу, я юбки не ношу!) — Слушай, а ты цветы любишь? Могу устроить. Целую оранжерею, хочешь?

И только он делает взмах рукой, как, начиная с его парты, ко мне тут же тянется розовая пушистая дорожка разновидных цветов.

— Прекрати немедленно! — Пока проклятые цветы не достигли меня, восклицаю на весь лекционный зал, и розовый ковер исчезает за мгновение, буквально за доли секунды растворяются в воздухе и запахи, но не от того, что я эту "прелесть" видеть не пожелала. Просто в аудиторию наконец входит припозднившийся лектор, в котором я, к своему глубочайшему изумлению, узнаю месье Рафаэля Боша, моего бывшего школьного учителя истории. Он ушел три года назад с прежнего места работы, но никто понятия не имел, куда его, профессора исторических наук и гения, пригласили.

Учитывая, что я единственная студентка, вскочившая с места, не удивительно, что преподавательский взор падает именно на меня.

Ой-ой. Так, Делла, держись, будет трудно отрицать знакомство, но ты справишься. Но оказалось, это и не нужно.

— Барышня, сядьте на свое место, — велит месье Бош с выражением невозмутимости на лице и, больше не смотря в мою сторону, ступает к кафедре.

Слегка потрясенная подобным к себе обращением, выполняю распоряжение учителя я не сразу, но в конце концов всё же пристраиваю свою задницу на ставший в миг неудобным стул.

Не помнит меня? Хорошо, если так. Но ведь всем известно, чересчур хороших и излишне плохих всегда помнят, хотят люди того или нет. Я была из первых, отличницей и участницей всевозможных олимпиад. И по предмету месье Боша я занимала призовые места, так что не может быть такого, чтобы этот человек — именно человек! — не знал, кто я.

Склонившись к соседу, тихо интересуюсь:

— Слушай, Итан, почему в Академии человек?

— А кто еще лучше знает историю Канады, как не умнейший его представитель? — многозначительно вздернув бровь, отвечает он вопросом на мой вопрос.

— Ясно. — Киваю, не сводя подозрительных глаз с Боша. Кто ты, Рафаэль?