Наследники

Лили не любила Партакон. Она не могла найти логичных объяснений для этого чувства. Хотя, кто в здравом уме будет искать логичное объяснение любви или нелюбви? Лили искренне хотелось верить, что она ещё может положиться на свой разум. Но с каждым днём ей казалось, что она сходит с ума. Мысль о том, что Айзен в беде, что он страдает, доводила её до исступления. Она не могла ни есть, ни спать. А если ей и удавалось уснуть, то во сне она видела его. Сны были сбивчивыми, неразборчивыми, словно зеркальное отражение состояния её души. 

Сообщения, которые они получали о местонахождении человека в чёрном были противоречивыми. Но из большинства донесений следовало, что Шварц направился в столицу Партакона. И в одном из сообщений упоминалось, что рядом с Шварцом видели юношу с русо-пепельными волосами и бледной кожей. Лили ухватилась за это поверхностное описание, как за последнюю ниточку, которая связывала её с Айзеном. И она отправилась в Партакон. Её кёнигардская семья была с ней. Игнат, Йоханс, Холло и Акинфия. Не сказать, что кого-то из них сильно волновала судьба Айзена, каждый преследовал свои цели. Но, несмотря на причины, которые привели каждого из них на этот путь, Лили была рада, что не осталась одна.

Временами, когда она старалась не думать об Айзене, в её мысли приходил Андраш. Она практически ничего не знала о нём, но печать души, связавшая их, делала ещё одного человека не безразличным Лили. Она чувствовала, что где-то далеко, бьётся его сердце; слабые отголоски его чувств, временами накатывали на девушку. Сложно было что-то разобрать в этих обрывках эмоций и переживаний, и она тешила себя мыслью, что он жив. Жив. Наверное, это самое главное. Возможно, Лили даже когда-нибудь увидит его вновь, но сначала она должна найти Айзена.

Из череды мыслей её вырвал голос Йоханса. Она даже не услышала, как он вошёл.

- Никто не знает, куда он отправился! Словно в воздухе растворился, стоило ему переступить границы города! – в голосе коршуна послышались нотки раздражения.

Лили подняла глаза на Йоханса. Она знала его практически большую часть своей недолгой жизни. Йоханс был гораздо старше, ему было больше трёхсот лет, и с каждым новым годом его характер, казалось, становился только хуже. Она невольно подумала, что завидует Йохансу. Он мог повелевать ветрами, использовать их как оружие. Если бы у неё была такая сила, она смогла бы защитить Айзена.

- Игнат говорит, что нужно понять, в чём цель этого исчадия ада, прежде чем сунемся в столицу. В целом, я с ним согласен, вот только не хочется связываться с этим пронырой... Эй! Ты вообще слушаешь меня? – острый взгляд карих глаз Йоханса был нацелен прямо на Лили, будто он пытался заглянуть внутрь неё.

- Что? Прости, я, кажется, отвлеклась, - Лили с силой потёрла глаза, пытаясь вернуть окружающему миру чёткие очертания.

- Я говорю, что Игнат хочет отправиться к Плетко за информацией, - Йоханс опустился на стул, напротив Лили.

- Если это поможет, я согласна, - произнесла девушка.

- И ты туда же! Этой пичуге нельзя доверять! – недовольство Йоханса практически звенело в воздухе, отражаясь от стен комнаты.

- Я ему тоже не доверяю, но разве у нас есть выход?

Йоханс посмотрел в окно. Первые лучи солнца уже осветили землю, давая надежду на новое начало, или же они лишь сообщали, что они на один день приблизились к началу конца всего? Йоханс не знал ответа. Не знала его и Лили, но каков бы ни был исход, они должны были идти вперёд, потому что отсутствие движения и есть конец.

***

Монеты тяжело звякнули друг о друга, падая в карман хозяина постоялого двора. Плата за ночь была намного выше средней, насколько могла судить Ева. С тех пор как они покинули дом Старины Плетко прошло несколько часов, солнце неумолимо катилось к закату. Кегелем не проронил и слова с того момента, как Ева в обмен на информацию, рассказала Плетко о своих снах. Она готова была биться об заклад, что её слова чем-то задели Лема, иначе как можно было объяснить его молчание?

Их номер на постоялом дворе представлял собой две небольшие сдвоенные комнаты. Они были обставлены грубой мебелью, запах старых простыней глубоко въелся в древесину. Ева осмотрелась. В любом случае, это лучше, чем спать под открытым небом.

- Займёшь ту комнату, мы с Лемом будем в этой, - Диметриус махнул рукой в сторону небольшой двери, ведущей в соседнее помещение.

- Хорошо, - кивнула Ева в ответ.

Щелчок дверного замка заставил её обернуться, но всё, что она увидела, был краешек плаща Кегелема, скрывшийся в проёме, прежде чем дверь захлопнулась с глухим звуком.

- Куда он? – спросила Ева.

- Проверить, нет ли за нами хвоста.

- А за нами может быть хвост? – взволновано спросила девушка.

- Не думаю, я никого не заметил, но осторожность не помешает, - безразлично бросил Диметриус в ответ.

Он опустился на потрёпанное кресло в углу и чуть прикрыл глаза. Ева тихонько села на стул, стоявший неподалеку. Спустя несколько минут тишины и бесцельного разглядывания своих ладоней, она спросила:

- Я его чем-то обидела?

- М-м? – вопросительно промычал в ответ Диметриус, не открывая глаз.

- Кегелем. Я его чем-то обидела?

- С чего ты взяла? – Диметриус чуть приоткрыл глаза, Ева ощутила на себе его взгляд, не лишённый некоторой доли любопытства.

- Он не сказал мне ни слова с того момента, как мы вышли от Плетко, я подумала...

- Знаешь, мой тебе совет – меньше думай. Судя по всему, у тебя это не очень хорошо выходит, - перебил её Диметриус. – Но, если считаешь, что обидела его, то спроси у него самого.

- Думаешь?

- Ага.. – протянул Диметриус, снова прикрывая глаза.

Ева оставила парня распластавшимся в кресле и отправилась осматривать комнату, доставшуюся ей. Она была меньше первой. На нескольких квадратных метрах разместилась маленькая кровать, зажатая в углу комнаты, небольшой комод напротив и маленькое окно. Вот и всё убранство. Ева опустилась на кровать, та протяжно скрипнула под её весом.

Ева мысленно прокручивала в голове сегодняшний день. Она попыталась сосредоточиться на том, что рассказал Плетко, но Кегелем не выходил у неё из головы. Между ним, улыбавшимся ей на рыночной площади и угрюмым молчаливым мужчиной, который недавно вышел за дверь, была колоссальная разница. Что же могло его так задеть? Неужели то, что она не рассказала ему о своих снах? Возможно, Диметриус был прав, и ей стоило спросить у него самого. Не имея возможности получить ответы на свои вопросы здесь и сейчас, Ева в мучительном ожидании подошла к окну, надеясь разглядеть среди уличных теней знакомый силуэт. Но всё было тщетно.

***

Вечерний воздух приятно холодил лёгкие. Кегелем провёл рукой по растрепавшимся волосам, пытаясь привести в порядок мысли. Он уже давно убедился в том, что за ними никто не следовал, но не хотел возвращаться на постоялый двор. Ему отчаянно требовалось побыть наедине с собой и своими мыслями.

В глубине души он подозревал, что Ева не рассказала ему всего, из того, что знала, но получить подтверждение своим догадкам было всё равно не очень приятно. Сначала он разозлился, считая, что после всего, что было, он достоин большего доверия. Но затем, мысль о том, что Лем сам рассказал Еве не всю правду, была любезно предоставлена его совестью как раз вовремя.

Небольшой камешек, который лежал на дороге, с приглушённым щелчком отлетел от стены дома, посланный туда ударом ноги Кегелема. Лем прислушался к тишине, наступившей после. Солнце уже давно село, и на Нигзет опустилась ночная пелена. Город чуть замедлился, но не уснул. Где-то вдалеке послышались приглушённые голоса торговцев, возвращавшихся на постоялые дворы после бурного дня.

Лем поставил воротник плаща торчком, и чуть зарылся в него носом, стараясь не привлекать к себе внимание редких прохожих. Эту ночь они проведут на постоялом дворе, но затем им придётся отправиться в путь. Новое приключение не сулило ничего хорошего, но Лем не видел другого пути. Им жизненно необходимо было найти оставшиеся печати.

Плетко сказал им, что первая печать уже была разрушена. Это и стало причиной ранних холодов. Однако он не знал их точного местоположения. Единственное, что ему было известно, что разрушенная печать была где-то в районе Великих озёр, судя по эпицентру внезапных погодных аномалий.

Но что могло разрушить печать? Если они существовали уже многие сотни лет нетронутыми, откуда взялась сила, способная причинить им вред? Лем погрузился ещё глубже в свои мысли. Вот уже несколько дней кое-что не давало ему покоя. Там во дворце, Шварц и Марен, по словам Евы, упомянули наследника, назвали его тем, кто сможет разрушить печати. Но кто этот наследник? Наследник чего или кого? У Кегелема были мысли на этот счёт, и теперь он как никогда надеялся, что его подозрения не оправдаются.

Спустя час бесцельного брожения по улицам города, Лем повернул в сторону постоялого двора. В таверне, что располагалась на первом этаже здания, было шумно и многолюдно. Выпивка лилась рекой под одобрительные возгласы выпивающих. Стараясь никого не задеть, Лем аккуратно миновал зал и поднялся вверх по массивным грубо вытесанным ступеням. В глубине длинного коридора было тише, он словно проглатывал звуки, в своей бездонной темноте. Дойдя до нужной двери, Лем оглянулся по сторонам, и никого не увидев, тихонько отворил дверь.

Диметриус дремал в кресле, укрывшись небольшим пледом. Но стоило Лему продвинуться чуть дальше двери, глаза друга открылись. Он всегда был начеку.

- Извини, если разбудил, - почти шёпотом произнёс Лем.

- Ничего. Я не спал. Но планирую это сделать, коль ты вернулся, - он потянул руки вверх, немного разминая тело.

- Как Ева? – спросил Лем, скидывая плащ.

- Переживает, что обидела тебя, - пробубнил Диметриус.

Лем удивлённо вскинул бровь. Поняв его немой вопрос, Диметриус произнёс, постановочно ворчливым тоном:

- Ничего не знаю. Иди, разбирайся сам со своей девушкой.

- Она не моя... девушка, - произнёс Лем, мысленно выругавшись тому, что его ответ прозвучал не очень убедительно, судя по ухмылке, озарившей лицо Диметриуса.

- Ну, тебе, конечно виднее, - протянул друг. – Но я бы на твоём месте скорее определился, что, да как. До того, как мы окажемся в очередной заварушке. Знаешь, заранее расставленные приоритеты порой помогают избежать неприятных последствий, - с этими словами Диметриус прикрыл глаза, давая понять, что дружеское наставление закончено, и Лем может отправиться туда, куда посчитает нужным.

Немного постояв посреди комнаты, Лем направился к двери, отделявшей его от комнаты, в которой была Ева. Он прислушался. За дверью было тихо, видимо, она уже давно спала. Набравшись решимости, он тихонько открыл дверь, стараясь не издать ни одного звука, и заглянул в комнату.

Ева лежала к нему спиной, свернувшись калачиком на кровати. Лем не мог разглядеть её лица, но судя по равномерному дыханию, она уже спала. Осторожно ступая по старым доскам пола, Лем взял одеяло, упавшее на пол и укрыл им Еву.

Девушка встрепенулась и резко подскочила на кровати, уставившись на Лема большими от испуга глазами.

- Прости, я не хотел тебя напугать. Думал, ты спишь, - произнёс он.

С секунду Ева просто смотрела на него. Немного успокоившись, она ответила:

- Всё хорошо, я задумалась, не слышала, как ты вошёл.

Лем не знал, что ещё сказать. Зачем он пришёл к ней? Наверное, стоило пожелать спокойной ночи и уйти.

- Одеяло упало, - наконец произнёс он. – Я подумал, что ночью прохладно, и решил, что лучше накрыть тебя.

- Спасибо.

Ева пристально смотрела на него. Лем поймал себя на мысли, что ему тяжело выносить её взгляд. Поэтому он посмотрел в окно. Луна была почти полная, её бледно жёлтый диск дарил свой холодный свет, пробивавшийся сквозь мутное стекло.

- Что ж... - произнёс Лем. – Спокойной ночи, Ева.

Но прежде чем он успел выйти, Ева окликнула его.

- Подожди!

Лем удивлённо посмотрел на девушку. Та замерла в нерешительности. Непослушные волосы, заплетённые днём в косы, теперь растрепались и каскадом лежали на её плечах. Лем снова отвёл взгляд.

- Пожалуйста, останься, - произнесла, наконец, Ева. – Я хочу тебе кое-что сказать.

Лем замер, ожидая, что будет дальше.

- Прости меня, за то, что не рассказала тебе про свои сны. Это ... - Ева замялась. – Это было несправедливо с моей стороны, по отношению к тебе, - наконец произнесла она. – Понимаешь, я не хотела скрывать от тебя ничего, после всего, что ты для меня сделал. Просто...

- Просто сложно доверять, - закончил за неё Лем. – Не переживай, я понимаю, - ответил он.

- Спасибо, - произнесла Ева.

Они вновь замолчали, на этот раз, смотря друг на друга, не отводя глаз. После некоторых колебаний, Лем опустился на краешек кровати.

- Знаешь, я тут подумал над тем, что нам делать дальше, - Лем чуть улыбнулся, посмотрев на Еву.

Уголки её губ чуть поползли вверх в ответ.

- Наверное, нам нет смысла отправляться к Великим озёрам. Даже если там и была печать, она разрушена. Навряд ли мы сможем найти что-то на её обломках.

Ева кивнула в ответ.

- Думаю, нам нужно найти Огму.

- Огму? Зачем? – удивлённо спросила Ева.

- В этой неразберихе она единственная, кто знает больше остальных. Возможно, она знает и о точном местоположении печатей.

- С чего ты взял?

- Она сказала мне, что живёт уже много лет. По её словам, она застала времена Токилетеша, создателя печатей. Если она видела их создание, знала создателя, наверняка, она знает о них что-то ещё, - подытожил свои мысли Кегелем.

- Но если она что-то знает, то почему не сказала сразу? – спросила Ева. – А что если она знает не больше нашего? Если она действительно хочет сохранить печати, то она должна была сразу сказать тебе всё, раз обратилась к тебе за помощью, - продолжила девушка. – Разве так бы было не проще?

- Разумно, - ответил Лем. – Возможно, я что-то упустил, из того, что она мне рассказала.

- Не ты один, - усмехнулась Ева. – Я вот не помню дословно её пророчество о печатях.

- Ева, есть что-то ещё, что ты хотела бы мне рассказать о своих снах? Может быть что-то, что не сказала Плетко? – он заглянул ей в глаза.

Большие, зелёные, они казались ему бесконечно глубокими. Девушка вздохнула. Он видел борьбу, которая разгоралась внутри неё. Лем потянулся к Еве, взяв её за руку.

- Обещаю, я не дам тебя в обиду, - он легонько провёл пальцами по тыльной стороне её ладони.

Чуть поколебавшись, она легонько сжала его руку в ответ.

- Спасибо.

Ева посмотрела на него, кажется, она искала в нем опору в этот момент, по крайней мере, Лему так показалось. Он ощутил нараставшее внутри него волнение и желание стать для неё этой опорой.

- Я рассказала Плетко всё. Кроме одной детали. Ещё до того, как мы встретились с тобой в замке. Как раз в тот день, когда я встретила Огму, мне впервые приснился один сон. Я видела человека, кажется, это был мужчина, он вырвал моё сердце, - при этих словах Ева вздрогнула.

- Ох... Это был лишь сон, Ева, - он постарался успокоить девушку.

- Ты не понимаешь! – воскликнула Ева, вскочив с кровати. – Я чувствовала, как он вырвал моё сердце! Я видела, как он сжимал его в своей руке, как оно билось. Я чувствовала, как истекаю кровью, как ломаются мои рёбра, прежде чем он смог его достать! Я.. я..

Последние слова Евы так и не нарушили тишины комнаты. Лишь слёзы потекли по щекам девушки. Большими чистыми каплями, они падали на пол. Её затрясло от страха. Что бы ей не приснилось тогда, Лем видел, как страшно ей было сейчас. Он подошёл к ней и прижал к себе. Её слёзы намочили его рубашку где-то чуть ниже плеча. Он был выше Евы больше чем на голову. Теперь, когда она стояла к нему так близко, казалась такой маленькой и беззащитной. Он не замечал этого раньше. Его рука опустилась на голову девушки, легким касанием он пригладил разметавшиеся волосы. Они стояли молча.

***

Спустя некоторое время Ева чуть успокоилась, но всё ещё стояла, опустив голову на грудь Лема. От него исходило тепло и спокойствие, так необходимые ей сейчас. Она подняла глаза, посмотрев на него снизу вверх. Точёные черты его лица были красивы и немного холодны. Но эта холодность больше не пугала её. Синева его глаз заставляла Еву забыть о страшных воспоминаниях последних минут.

Мысль о том, что не стоит этого делать ушла так же быстро, как и появилась. Ева привстала на цыпочки, и прикоснулась губами к губам Лема. Они были мягкими и тёплыми, поддаваясь этому теплу, она прижалась к нему ещё сильнее. Она почувствовала, как Кегелем напрягся, но не оттолкнул её. Он лишь замер, словно ему требовалось время, что бы понять, что происходит. Ева очень боялась, что он оттолкнёт её, но этого не произошло. Однако Кегелем не сделал шага ей на встречу. Когда она отстранилась, он всё так же неподвижно стоял рядом.

- Прости... - прошептала Ева.

Чёрт возьми! Она не хотела извиняться за этот поцелуй! Но других слов у неё просто не нашлось. Если бы он ответил ей, то, возможно, ей и вовсе не пришлось бы ничего говорить.
- Не извиняйся, всё хорошо, - произнёс Лем ровным голосом. – Думаю, нам нужно хорошенько выспаться перед завтрашним днём. Спокойной ночи, Ева.

Он повернулся к ней спиной и потянулся к дверной ручке. На долю секунды он замер перед дверью, а затем скрылся за ней, оставив Еву одну в тёмной комнате, освещаемой лишь лунным светом.