Наследники

Солнце садилось, его последние лучи ласково трепетали на стенах древнего дворца, отбрасывая тень на великого царя. Токилетеш сидел неподвижно, оперевшись на спинку своего огромного трона. Он был задумчив, поглощён мыслями о предстоящем деянии. Хотя ему давно казалось, что всё человеческое в нём исчезло, раздавлено годами, проведёнными под тяжестью короны, глубоко внутри его души зародилось сомнение. Правильно ли он поступает, жертвуя своей единственной дочерью во имя всеобщего блага? Сколько бы он не размышлял, никак не мог найти ответа. Возможно, ответа и вовсе не существовало.

Царь уже не помнил, сколько лет он прожил, сколько лет он правил этим миром. Ему подчинялись люди, ему подчинялись стихии и животные, ему подчинялись демоны. Он был воплощением силы. Но у всего есть своё начало и свой конец. Токилетеш знал, что его конец уже близок. Что станет с миром, когда он покинет его? Сможет ли всё находиться в гармонии? Он знал, что этому не бывать. Стихии будут разрушать дома людей, люди будут убивать зверей, а демоны... Они поглотят этот мир, не оставив в нём ни капли света.

Древний царь хотел, что бы после его смерти солнце вновь взошло и осветило этот мир. Что бы новые поколения людей, зверей и других существ смогли получить шанс на жизнь, ему нужно огородить демонов от этого мира, закрыть, запечатать. К сожалению, цена этого была слишком высока.

Собравшись с силами, он опёрся сухими костлявыми руками на свой трон, силясь приподняться. Пусть тело его было слабо, но голос был так же силён и звонок, как и прежде. Голос, которого никто не мог ослушаться.

Словно раскаты грома, по залам дворца прокатились звуки его голоса:

- Баал! Пеймон! Белет! Пурсон! Асмодей! Вине! Балам! Заган! Белиал! Короли теней, предстаньте перед своим царём!

Последние лучи солнца поглотила тьма, заполнившая древние своды. Девять демонических королей преклонили колено перед ним.

- Ты звал нас, повелитель, и мы пришли, - раздался хор неземных голосов.

Токилетеш властно окинул их взглядом.

- Завтра на рассвете, я хочу видеть вас всех, всех до единого. Всех королей, герцогов и баронов, всех графов, маркизов и генералов. Пусть все ваши несметные легионы явятся на мой зов. Такова моя воля.

Короли теней молча переглянулись. Пусть древний царь и умирал, но пока его сердце билось, они, скованные древней, как мирозданье магией, не могли ослушаться его приказа.

- Твоя воля – наш закон, повелитель!

С этими словами, они исчезли так же внезапно, как и появились. Последний луч заходящего солнца, до этого сдерживаемый непроглядной тьмой, коснулся морщинистого лица царя Токилетеша. Он принял решение, и пусть он обрекает её на вечные страдания, но десятки, сотни и тысячи будут жить. Древний царь, тяжело опустился на свой трон. Осталась лишь ночь, и завтра с восходом солнца всё решится. Последняя печать будет создана, что бы навсегда отгородить этот мир от непроглядной тьмы.

***

Кегелем Акош мало что помнил о своём детстве. Но одно воспоминание въелось ему в память так сильно, что он не смог его забыть, как бы сильно не старался. В своём воспоминании он сидит на лугу перед фамильным домом в пригороде Санкт-Виссы, ему совсем мало лет. Сколько же ему было? Он точно не помнил, но это случилось ещё до рождения Сефи. Вокруг него его семья. Отец и мать, бабушка Юдит и Рита. Все смеются и веселятся, и он нечаянно (Лем искренне верил, что сделал это не специально) ломает любимую куклу Риты. Она злится, плачет и кричит. Мама успокаивает её, обещая привезти из столицы новую куклу, но Рита никак не унимается и только повторяет, что Лем чужой, что он не нужен ей, не нужен им.

В тот вечер, Лем очень много плакал. Так обидно, ему не было ещё никогда за его крохотную жизнь. Вечером, перед сном, к нему зашла Юдит. Её тёплые руки потрепали его по щеке, утирая слёзы. Она попросила его не плакать.

- Бабушка, - всхлипывал маленький Кегелем. - Почему Рита так сказала? Я же её брат! Как я могу быть чужим?

- Ты не чужой, мой мальчик, и никогда им не был. Ты – Акош. Ты часть этой семьи. Не слушай эту противную девчонку, она не ведает, что говорит.

- Правда? – немного успокоившись, спросил Лем.

- Правда, мой дорогой. Ты мой самый любимый внук, и всегда им будешь, несмотря ни на что. А теперь, засыпай скорее, а я расскажу тебе сказку.

- О печатях и демонах? – Лем поглубже закопался в тёплое одеяло.

- Если вам так угодно, господин барон, - улыбнулась Юдит. – Что ж, слушай. Давным-давно, когда всё в мире было единым, и люди говорили на одном языке, не разделённые границами и предрассудками, правил мудрый царь.

- Токилетеш! – радостно воскликнул Лем, высунувшись из под одеяла.

- Да, так его звали. Он был велик, как солнце и необъятен, как океан. Его голосу внимали все, и никто не смел ослушаться. Царь был мудр и любил своих поданных, поэтому, он решил заточить демонов во мрак, что бы те, после его смерти не смогли навредить людям.

- И как он это сделал? – Лем с восторгом смотрел на бабушку. Юдит улыбнулась ему, погладив по волосам.

- Он создал печати, которые словно замки запирают наш мир от мира демонов.

- А эти печати-замки крепкие? – испуганно прошептал Лем.

- Да, они крепки. Прочнее стали и самого твёрдого камня.

- И демоны никогда-никогда их не откроют?

- Нет.

- А ты уверена?

- Мудрый Токилетеш создал семь стражей, по одному на каждую печать. Стражи сильнее любого из людей. Они, не смыкая глаз, следят за печатями, так что тебе нечего бояться. Спи спокойно.

- А если... а если со стражами что-то случится, что тогда? – одна эта мысль пугала маленького Лема до дрожи в коленках. Но он всё же решился спросить бабушку, хоть и боялся услышать ответ.

Вздохнув, она продолжила.

- А если с ними что-то случится, Лем, то ты должен помнить, что ты, прежде всего, человек, и в тебе есть свет. Не дай ему погаснуть, и тогда он проведёт тебя сквозь мрак.

- Я не понимаю, бабушка.

- Однажды, ты поймёшь. Но я надеюсь, что этот день не придёт. А пока, спи, и ни о чём не думай.

С этими словами, Юдит погасила свет в комнате Лема и тихонько затворила дверь.

***

Голос отца вырвал Лема из нахлынувших воспоминаний. Балаж Акош стоял у входа в малый зал приёмов королевского дворца. Сегодня Лему предстояло сопроводить отца на ужин, в качестве наследника семьи Акош. Он бы с удовольствием отказался от этого мероприятия, если бы это было возможно. Но, к большому сожалению Лема, многое в его жизни было решено уже задолго до его рождения.

Малый зал представлял собой относительно небольшую комнату, часто служившую столовой для званых ужинов, рассчитанных на узкий круг лиц. Белые панели стен, украшенные золотом, в свете тусклых ламп казались вовсе не белыми. Комната была в небольшом полумраке. Большой овальный стол был уже накрыт. Десять. Он был накрыт на десятерых, быстро сосчитал Лем.

Отец не сказал ему, по какому поводу была назначена встреча, поэтому Лем не очень представлял, кто будет на ней. Единственное, что отец упомянул, что ужин будет с высокопоставленными людьми. Кажется, он не соврал. Лем окинул взглядом уже присутствовавших в зале гостей. Здесь был хорошо знакомый ему Аргус Корнешев, помощник канцлера по вопросам армии. Рядом с ним стоял высокий пожилой мужчина, первосвященник короля Стефан Клоу, его ряса несколько выделялась на фоне министерских мантий и парадных костюмов.

Неподалёку от Корнешева и Клоу стоял Симон де Мари, помощник канцлера по вопросам внешней политики. Он о чём-то тихо беседовал с Рамиром Ивашом, достаточно молодым, относительно пожилых чиновников и первосвященника, но всё же уже далеко не юношей, протеже главы партаконской армии маршала Кони.

Когда Лем и его отец вошли в зал, все разговоры стихли, и взоры были обращены к ним. Лему показалось, что все с большим любопытством изучают его. Он в свою очередь тоже оценивающе рассматривал собравшихся. Четверо. Вместе с ним и отцом будет шесть. Значит, они ожидали кого-то ещё. Впрочем, ждать пришлось не долго. Двери вновь распахнулись и вошли четверо недостающих гостей.

Азеф Рокош – начальник тайной полиции Партакона, вездесущий младший помощник канцлера Альфонсо Амадеуш, сам канцлер и Петер Адер, отец Андраша. Присутствие последнего удивило Лема больше всего. Князь Адер редко покидал свой дворец, за всё время, что Лем дружил с Андрашем, он видел князя всего раз, да и то мельком.

Петер был красивым мужчиной, очень статным, но отчуждённым. От его взгляда, у Лема по коже пробежал холодок. Они с Андрашем были так не похожи. Наверное, Андраш пошёл в мать. К слову, Лем никогда не видел Ирен Адер.

- Как здорово, что все уже собрались! – Драгош Марен приветственно развёл руки в стороны. – Прошу, вас, друзья, присаживайтесь. А, Балаж, это должно быть ваш сын? – Канцлер впился взглядом в Кегелема.

- Да, ваше сиятельство, это мой сын, Кегелем, будущий седьмой барон Акош.

- Дети – это прекрасно. Наверное, нет ничего удивительнее, чем видеть продолжение себя в ком-то другом, - его лицо исказило некое подобие улыбки.

- Да, вы правы, господин Марен, - Балаж учтиво кивнул ему в ответ.

Гости двинулись к столу, рассаживаясь. Лем оказался зажат между первосвященником и протеже маршала Кони. Его отец и канцлер сели напротив.

После того как подали первое блюдо, за столом послышались непринуждённые разговоры.

- Балаж, если я не ошибаюсь, у вас есть ещё дети, две дочери?

- Да, вы правы, господин канцлер.

- Мне кажется, ваша младшая, Альсефина, верно? Думаю, она могла бы стать прекрасной партией для нашего друга Рамира.

Лема передёрнуло от слов Драгоша Марена. Рамир Иваш был старше Сефи больше чем в два раза. От одной мысли о подобном браке, у Лема замутило в животе. Но Балаж Акош, судя по всему, не разделял чувств своего сына.

- Думаю, мы можем обсудить данный союз, - Балаж учтиво кивнул Рамиру, чуть подняв бокал с вином.

- Отец, как вы можете обсуждать подобные вещи без участия Сефи? – Лему было совершенно плевать, что они не одни.

Балаж Акош смирил его ледяным взглядом.

- Не думаю, что у нас есть возможность обсуждать твоё мнение сейчас, - холодно ответил он.

Внутри Лема всё кипело от злости. Все собравшиеся смотрели на него с некоторой долей насмешки и издёвки. Как же ему претило общество этих высокопоставленных особ, продолжателей рода благородных семей! Он встал из-за стола, не желая оставаться там ни на минуту.

- Сядь! – строго сказал отец.

Лем, повернулся к нему, холод его голубых глаз обрушился на Балажа Акоша, словно проливной дождь зимней ночью.

- Я не могу позволить себе находиться в обществе людей, которые готовы отдать юную девушку в жёны старику. Тем более что она – моя сестра! Этому не бывать.

- Ты пока ещё никто! Пока я жив, барон Акош – я. И я решаю, как и что будет в моей семье, - в голосе Балажа Акоша звучали стальные ноты.

- Неужели вы считаете меня настолько плохой партией для вашей сестры? – Иваш обратился к Лему, усмехнувшись.

Если бы Лем мог, он бы с большим удовольствием убрал эту ухмылку с лица Рамира Иваша, но остатки самообладания твердили ему, что устраивать драку не самый лучший выход. Собрав волю в кулак, Лем направился к выходу. Отец привстал, видимо, хотел перегородить ему путь.

- Оставьте его, Балаж. Пусть пройдётся, развеется, - Рамир выдержал паузу. – А то мало ли что, ему ещё быть свидетелем первой брачной ночи.

Самообладание Лема лопнуло, словно перетянутая струна. Он уже было занёс кулак, но что-то его остановило. Он разглядел на лице Рамира тень страха. Лем ухватился за него, и потянул на себя, вытаскивая наружу, словно покрывало из сундука, окутывая им протеже маршала. На лице Иваша выступили капли пота, глаза забегали из стороны в сторону, ширясь от испуга. Через мгновение он уже трясся от страха, словно перед ним был не стол, полный изысканных яств, а нечто ужасное. Руки военного вцепились в столешницу так, что пальцы побелели от оттока крови.

Лем упивался своей местью. Чем сильнее трясло Рамира Иваша, тем лучше он себя чувствовал. Лем никогда прежде не позволял себе так манипулировать страхами людей, и в этот момент, он готов был поклясться, что это было самое большое упущение в его жизни.

- Восхитительно! – голос Драгоша Марена заставил Лема встрепенуться. 

Осознание того, что он сделал, вид перепуганного до полусмерти Рамира и восторг на лице канцлера, всё это казалось теперь каким-то сюрреализмом. Лем, развернулся, и с силой толкнув дверь, выбежал из зала.

***

Бесконечные коридоры дворца были безмолвными свидетелями многих трагедий и тайн. Сегодня они стали свидетелями тайны Кегелема Акоша. Он брёл, не особо разбирая дороги, изредка узнавая те или иные места дворца. Время от времени ему встречалась дворцовая стража, но никто не обращал на него внимания. Ведь на нём были капитанские погоны армии Партакона, а его лицо – это лицо потомка знатного рода. И то, и другое, открывало перед ним многие двери.

Немного успокоившись, Лем попытался трезво взглянуть на произошедшее. Смогли ли присутствующие на встрече люди догадаться о его способности? Понял ли отец, что произошло? Лем лихорадочно прокручивал в голове образы, застывшие в его памяти. Восхитительно. В его голове, словно эхо от гонга, звучали слова канцлера. Что имел ввиду Драгош Марен? Что ему показалось восхитительным? Стенания Иваша, или тот факт, что это было дело рук Лема? Он не знал, что и думать. Дать волю чувствам – было опрометчивым поступком, с какой стороны не посмотри. Но если бы он просто молча слушал всё то, что они говорили о Сефи, Лем бы никогда себе этого не простил.

Наверное, сейчас было самое время подумать над тем, что сказать отцу и как сделать так, что бы потенциальное родство с Рамиром Ивашом так и осталось, не более чем проектом. Занятый своими мыслями, Кегелем направился в сторону выхода из дворца. Но вдруг ему показалось, что его кто-то окликнул. Он не был уверен, голос был такой тихий, словно доносился из далека. Лем оглянулся, но никого не увидел. Не успел он сделать и пары шагов, как голос вновь позвал его, на этот раз чётче и настойчивее. И в этот раз Лем понял, что голос звучал у него в голове.

Наверное, безрассудно следовать за голосом, внезапно возникшим в твоей голове. Но Кегелем Акош хотел знать ответы на все вопросы, а голос сулили ему именно это. Чем скорее шёл Лем на голос, тем отчетливее он звучал.

Лем толкнул массивную дубовую дверь одной из дальних дворцовых комнат. Глаза не сразу привыкли к полумраку, поэтому Лем поначалу не заметил, что в комнате он был не один. Но стоило фигуре, сидевшей в дальнем углу шевельнуться, как Лем моментально встал в боевую позу, инстинктивно потянувшись за кинжалом, которого не было. Конечно, кто носит оружие на званые ужины! Хотя, впредь определённо стоит это делать.

- Не стоит, - прозвучал уже знакомый голос, но на этот раз всё было наяву, а не в его голове.

Голос принадлежал женщине. Когда глаза привыкли к темноте, Лем смог разглядеть его обладательницу. Высокая фигура, в чёрном облегающем платье, тёмные волосы, каскадом спадали вниз по плечам, а глаза светились желтоватым светом.

- Я не причиню тебе вреда, мальчик, - обратилась к нему загадочная женщина.

Её слова немного задели Лема. Пусть он был ещё достаточно юн, но «мальчик» явно было не подходящим обращением из уст молодой женщины, которая выглядела старше него от силы лет на пять – семь.

- Кто вы?

- Важнее всего, кто ты? – она загадочно улыбнулась и свет её глаз дрогнул.

- Вы звали меня по имени, так что часть с моим представлением можем опустить, - Лем подошёл к женщине чуть ближе, но всё же не слишком близко, что бы иметь пространство для манёвра в случае необходимости.

- Что ж, Кегелем, давай познакомимся. Я – Огма, - наконец-то женщина назвала своё имя.

Огма. Лем повторил имя про себя, где-то он уже его слышал. Ну, конечно! Пророчица, которую видела Ева, сестра Лили! Значит, перед ним селем. И не просто селем, судя по тому, что сказала тогда Акинфия. Лем отличался очень хорошей памятью. Он старался не упускать ничего из того, что могло бы пригодиться в будущем.

- Вижу, ты меня знаешь, - голос Огмы стал мягче.

- С чего вы взяли? – на всякий случай, Лем решил проявить осторожность.

Огма вздохнула.

- Я прожила очень долгую жизнь, Кегелем Акош, и вижу многое из того, что люди пытаются скрыть. Вам кажется, что вы так хорошо умеете скрывать свои эмоции, но это не так. Хотя, должна признать, у тебя получается их скрывать лучше, чем у многих.

- Предположим, я слышал о вас, - Лем отошёл ближе к окну. Бледный лунный свет упал на его лицо. – Что вы хотите от меня?

Огма встала и подошла к нему почти вплотную. Лем не отстранился, выдержав взгляд древней провидицы.

- Я хочу помочь тебе.

- Помочь? С чего вы взяли, что мне нужна ваша помощь?

Она отошла от него, грациозно огибая небольшой столик. Лем заворожено следил за её движениями, Огма была невероятно пластична, она двигалась так мягко и гибко, словно не была человеком. Она и не человек, напомнил себе Лем, как бы стараясь избавиться от наваждения.

- Возможно, ты ещё не понимаешь, частью какой игры ты стал, - Огма обернулась, одарив его полуулыбкой. – Частью какой игры мы все стали, - добавила она.

- О чём вы?

- Скажи, что тебе подвластно?

- Я вас не понимаю, - к слову, Лем говорил искренне.

- Какие тёмные уголки человеческой души тебе подвластны? Что ты видишь, когда смотришь на людей?

Осознание, накатило на Лема словно лавина, Огма говорила о его способностях. Откуда она знает? Возможно, видит их, раз она была селемом. С другой стороны, ни Лили, ни Игнат, ни кто-либо ещё их не увидел. Или дело в том, что Огма провидица?

- Так что это? – два жёлтых глаза не мигая, смотрели на Лема.

- Страх.

- Значит, ты видишь человеческие страхи. Занятно. Пробовал их контролировать? Хм, по глазам вижу, что пробовал, - Огма улыбнулась. – И как ощущения?

- Смешанные, - не стал таить Лем. Возможно, Огма была единственной, кто мог внести ясность в природу его способностей.

- Вы что-то знаете об этом?

- И да, и нет, - туманно ответила она.

- Вы же сказали, что хотите помочь, так помогите! – Лем изо всех сил уцепился за возможность узнать хоть что-то.

- Что ты знаешь о демонах? – Огма вновь смотрела на него, не отрываясь, скользя взглядом по его лицу.

Лем задумался. Ему было известно не много. Легенды, что рассказывала бабушка Юдит, да то, что он сам видел в замке Штрабенштадта.

- Никаких подробностей. Только легенды.

- Легенды уже кое-что, в них всегда есть доля правды, - Огма отстранённо посмотрела на луну. - В ту ночь, луна была такой же полной.

Лем терпеливо ждал, не перебивая провидицу. Но она, как бы видя его немой вопрос, ответила:

- В ту ночь, когда Токилетеш принял решение заточить демонов и создать печати.

- Но ведь это не больше чем легенда! – не выдержав, воскликнул Лем.

- В легендах всегда есть доля правды, не забывай об этом, Кегелем, - Огма вновь отвела от него взгляд.

- Значит, Токилетеш действительно был? И вы его видели? – Лем недоверчиво покосился на Огму.

- Я старше, чем ты думаешь, - засмеялась она. Её звонкий смех, словно лесной ручей, бойко разлился по комнате. – Токилетеш заточил демонов, но они не смирились. Не прошло и дня, что бы они не пытались прорваться в наш мир. К счастью, они не очень преуспели, но всё меняется. Всё больше этих тварей просачивается через завесу.

- Это их я видел в Штрабенштадте?

Огма кивнула.

- Но как они смогли пробраться? – Лем с трудом верил в происходящее, но не верить не мог.

- Есть люди, которые хотят, что бы они вернулись. Они взывают к древней магии, опасной магии, и некоторые из низших демонов смогли прорваться в наш мир.

- Низших?

- У демонов есть чёткая иерархия. Ими управляют девять королей теней. Затем идут герцоги, маркизы, графы, бароны и генералы. А за каждым из них идут легионы низших демонов. Высшие демоны не могут пробраться в наш мир, пока целы печати, но они могут войти в тело человека, если тот призовёт их, правда, ненадолго.

- Зачем кому-то призывать демона и отдавать ему своё тело? – Лем боялся предположить, каков мог быть ответ на его вопрос.

- Богатство? Власть? Мало ли что может двигать людьми? Хотя, чаще всего всё сводится к власти и богатству.

- И демоны могут это дать?

- Иногда да, иногда нет. Призывать демона опасно, если не можешь контролировать его.

- И как всё это связано с моей способностью и с игрой, о которой вы говорили? – пока слова Огмы были набором бессвязных фактов.

- Балаж Акош не твой отец, а Андреа Акош не твоя мать.

Мир немного покосился и завертелся, или же это подкосились ноги Лема? Он не понял. Слова Огмы, словно эхо, звенели у него в ушах. Чем дольше он думал, тем больше воспоминаний проносилось перед его глазами, воспоминаний, в которых он чувствовал себя чужим. Воспоминаний, где между ним и родителями была стена. Неужели, это всё правда? Он не родной? Если так, то это многое объясняло. Но если он не Кегелем Акош, то кто он? Слова Огмы, которыми она встретила его, приобрели новый смысл. Важнее всего, кто ты? Так вот что она имела в виду! Лем пошатнулся, но вовремя уперся рукой в стоявшее неподалёку кресло. Всё это время, Огма внимательно следила за ним, словно пыталась прочитать его мысли.

- Наверное, ты хочешь узнать, кто твои родители? – Огма продолжала блуждать по нему взглядом.

- Вы знаете? – Лем, что есть сил пытался держать себя в руках.

- Я многое знаю, - тяжело вздохнула Огма.

Затем она продолжила:

- Твою мать звали Одетта. Одетта Акош.

Акош? Кегелем досконально знал историю своей семьи. Он готов был поклясться, что среди Акошей не было никого с именем Одетта.

- Не удивительно, что ты её не знаешь. После твоего рождения, её имя было стёрто из истории, - как бы услышав его сомнения, пояснила провидица.

- А кто мой отец? 

- Его имя Агарес, он первый среди герцогов теней.

- Демон? – при воспоминании о чудовищах, что он видел в замке, его замутило.

- Да. Как бы странно это не звучало, но это так. Твой отец герцог демонов, а ты его наследник. Именно поэтому, ты видишь людские страхи.

Лем непонимающе смотрел на Огму. Весь его мир рушился кирпичик за кирпичиком. Ему хотелось бежать, но он стоял, не в силах шелохнуться, и смотрел в большие жёлтые глаза. В какое-то мгновение он подумал, что, возможно, это всё не правда, но эта призрачная надежда рушилась точно так же, кирпичик за кирпичиком, стоило ему вспомнить все странные события своей жизни.

- Но как это возможно? Вы же сказали, что высшие демоны не могут пройти в наш мир.

- Не могут, если кто-то не впустит их в своё тело, - напомнила Огма.

- Значит... Тот демон, Агарес, был в чьём-то теле, когда... когда я был зачат?

- И, наконец, ты начинаешь задавать правильные вопросы, - Огма ободряюще улыбнулась. От этой улыбки Лему стало ещё тоскливее.

- И вы знаете, имя этого человека?

- Да. Драгош Марен.

Если Лем думал, что хуже быть не может, то он глубоко заблуждался. Драгош Марен? Немыслимо! Зачем канцлеру пускать демона в своё тело, что бы тот мог провести ночь с человеком? Всё это казалось бессмыслицей. Ещё большим бредом Лему казалось то, что он верил словам Огмы.

Огма вновь предугадала его вопрос. А может она просто знала его заранее? Это было уже не так важно.

- Ты часть его замысла, Кегелем Акош. Если ты хочешь, что бы этот мир жил, что бы те, кого ты любишь - жили, ты не должен играть по его правилам, - её лицо вдруг стало очень серьёзным, от былой лёгкости, с которой она разговаривала с ними прежде, не осталось и следа.

- Но в чём его замысел?

- Я не знаю. Я не могу увидеть будущее. Я не могу остановить его сама, я даже не могу покинуть свою темницу.

Лем непонимающе посмотрел на неё. Поймав его взгляд, Огма обнажила свои запястья. В лунном свете на них виднелись полупрозрачные символы, они словно браслеты обвивали её.

- Мои оковы, - пояснила она. – Драгош Марен оказался на несколько ходов впереди.

- Но вы ведь тут. И никто вас не держит, - Лем не понимал, как работают эти оковы.

- Я тут, но не физически. И моё время подходит к концу. Слушай меня внимательно, мальчик, - руки Огмы впились ему в плечи с такой силой, что Лем стиснул зубы. – Ева – седьмая печать, последняя печать на пути демонов. Если с ней что-нибудь случится – всё пропало. Защити её любой ценой. Так, и только так, мы сможем выиграть эту войну.

- Но... - Лем хотел было возразить, но не знал, что и сказать.

- Ей нельзя оставаться в этом дворце. Если канцлер найдёт способ разрушить печать и избежать гнева стража, то всё будет потеряно. Помоги ей.

- Но как? Что я могу сделать?

- Ты – наследник. Ты сильнее, чем думаешь. Страх может заставить, кого угодно сделать что угодно.

- Но я не видел страха в демонах. Как это может мне помочь?

Огма усмехнулась.

- Все, кто подчиняется Агаресу, подчинятся и тебе, если, конечно же, твоя воля будет сильна.

В коридоре послышались голоса. Огма встревожено глянула на дверь, наконец, выпустив Лема из своих рук.

- Мне пора. И тебе тоже. Выйдешь через ту дверь, - она кивнула куда-то в сторону.

Лем только что заметил небольшую дверь, в глубине комнаты. И как он не увидел её сразу? Он даже начал сомневаться, что она была там ещё несколько минут назад.

- И помни, - она обернулась напоследок. – Ни при каких обстоятельствах не дай тьме взять верх над тобой. Помни, ты - прежде всего человек.

Огма растаяла в воздухе, будто её и не было. Лем постоял ещё немного, а затем юркнул в маленькую дверь, на которую указала Огма, за мгновение до того, как в комнату кто-то вошёл.