ОКСЭР

Слова автора:
Спасибо, что вы со мной. Эта книга другая, и я понимаю — такой стиль подходит не всем. Но я пишу не ради продаж и не ради правил. Я пишу так, как чувствую.

Что получилось — то получилось.
И я благодарна каждому, кто остаётся и читает.

С теплом,
Ваша Лена.

Кёнмин.

— Что? — мне пришлось переспросить дважды, но мужчина, всё так же сидя за столом с пальцами, сцепленными в замок, лишь покачал головой.

— Такие правила поместья, к сожалению.

— Почему об этом не было сказано в договоре? — процедил я сквозь зубы.

Я стоял с другой стороны его массивного стола, облокотившись на столешницу. Каждый его жест выводил меня из себя — ещё одно живое воплощение спокойствия и «мудрости». Что у них тут за воздух такой? Или все в этом месте пьют какие-то особые чаи, чтобы оставаться такими невозмутимыми?

— Почему не было? — спокойно отозвался кхун. — Было.

— Где? Точно не было. Я бы на такой бред никогда не согласился.

Кхун тяжело вздохнул, встал и неторопливо подошёл к массивному деревянному шкафу. Порывшись внутри, вытащил пухлый том и, обойдя стол, встал рядом со мной. Договор. Больше трёхсот страниц. Он что, собирается вслух его читать?

— Это наш договор, — пояснил он так, будто я полный идиот и сам не мог догадаться. — Вот тут, — он ловко пролистал страницы, явно зная нужное место. — Написано: «Правила проживания в поместье и на территории конюшни устанавливаются владельцем». Ниже — ваша подпись.

Я помнил этот пункт. Но под "правилами проживания" я понимал, ну не знаю... опускать за собой крышку унитаза, не мусорить, быть вежливым. Но чтобы чистить конюшню? Это уже за гранью.

— А что, мне ещё и комнату убирать придётся? — я усмехнулся.

Он вскинул руку, покачал головой:

— Нет, конечно. Но и чистить стойло вас никто не заставляет. Только если хотите кататься.

— А я хочу! — рявкнул я. — Звоните этому вашему кхуну. Я с ним поговорю лично. Он вообще должен быть тут.

Мужчина устало выдохнул, обошёл стол и снова сел. Боже, как же меня тут всё бесит. Эти их вздохи, длинные паузы, вечно спокойные лица и усталые взгляды. Я один тут, видимо, не просветлённый.

— Он искренне извиняется, что не смог встретить вас лично, — сказал управляющий, выдержав паузу. — К сожалению, сейчас я не могу с ним связаться, чтобы передать вашу просьбу. Но я ему напишу.

Ага, конечно. Никому он ничего не напишет. Просто хочет отмахнуться. Ну и ладно. У меня есть контакты юристов, которые оформляли договор — сам с ним свяжусь.

— Вы только не нервничайте, — поспешил добавить он, явно замечая, как перекосилось моё лицо. — Кхун скоро вернётся и всё уладит.

— Когда? А мне до этого чем заниматься?

— Отдыхать, — он развёл руками. — Смотреть сериалы, гулять. У нас отличный лес.

— Чтобы я ещё и в нём заблудился, — огрызнулся я.

Губы управляющего еле заметно дёрнулись. Кажется, он почти улыбнулся.

— Я могу выделить вам сопровождающего, чтобы вы не потерялись.

— Посмотрим, — буркнул я. В целом, может, и можно прогуляться, но я не любитель природы. Только той, где есть комфорт, люди, сервис. Пляж — но ухоженный. Поля — если на лошади. Пешком — спасибо, нет.

— Сообщите, если передумаете.

— Ага, — голос предельно недовольный. — Я так это не оставлю. И ещё... у вас нет бассейна, — я изогнул бровь, глядя на него.

— У нас нет бассейна, — как попугай повторил он, приподняв бровь в ответ и явно чего-то дожидаясь.

Я закатил глаза. Бля, ну что это вообще за место?

— Как может не быть бассейна в таком дорогом поместье? За такие-то деньги!

— К сожалению, вырыть бассейн за три дня у нас не получится, — сдержанно, но почти смеясь, ответил он. — Зато у нас недалеко море. Все там купаются. Доехать на лошади — минут десять, пешком — около получаса.

— На лошади?! — я сжал кулаки. — Вы издеваетесь?

— Просто констатирую факт. Машиной даже дольше — дорога в обход. Но если хотите, могу предоставить вам транспорт.

— Лошадь мне предоставьте! — рявкнул я и, не попрощавшись, резко развернулся и вышел.

Пусть юристы разбираются. Это вообще что за условия? Я? Я должен убирать стойла? Седлать? Меня до сих пор трясло от одной этой мысли.

Вышел из кабинета, зашагал к себе. Надо найти телефоны в документах. Попросить Мина — он же для этого и нужен. Хотя, где он сам? Если сейчас найду его за чашечкой кофе в саду — пусть собирает вещи и идёт пешком обратно в Сеул.

Я уже запомнил дорогу и уверенно поднялся на второй этаж. Сначала — налево, затем длинный коридор, заканчивающийся светлым холлом с высокими окнами в клетку. Старые, как будто из прошлого века — с тонкими витражными переплётами, из которых солнечные лучи ложились на пол золотистыми прямоугольниками.

Сквозь свет, блики, отражения я всё равно заметил движение. Необычное. Завораживающее.

Я замер, и подошёл ближе. Через витражи было видно не всё — лишь очертания, но этого было достаточно. Что-то происходило во дворе. Нет, не что-то. Кто-то.

Я распахнул высокие французские окна и вышел на балкон. Небольшой, кованый, словно из старого фильма — чтобы стоять здесь с бокалом вина и осматривать свои владения. Только это был не мои владения, и я их не осматривал.

Я смотрел на Раяна. На моей лошади.

Во дворе собралось много народу — слуги, ребята с конюшни, даже мои люди. Я заметил их в толпе. Все они стояли, глядя в одну сторону... и я понимал почему.

Но я не злился. Пока. Я смотрел с восхищением.

Раян мчался по круглому загону, на фоне цветов, клумб и экзотических деревьев, высаженных вдоль ограды. Это он был тогда на Стар — теперь я в этом не сомневался. Такая же свобода в движениях, такая же живость в каждом жесте.

Почему Принц его слушает? Он что, профессиональный жокей? Или всё же просто конюх?.. Хотя многие жокеи начинали именно с этого. Но откуда в нём такая лёгкость, такая выученная грация?

Я ведь сначала подумал, что ему место на танцполе. Но, видимо, это и есть его танцпол.

Он скакал, легко брал препятствия. Для Принца — мелочь. Для меня тоже. Барьеры были невысокими, это не турнир, но всё равно... Принц позволил чужому человеку нестись на себе?

Восхищение начало плавиться в досаду, а потом в раздражение. В ревность.

Он мой. И уж точно не этого бледного, щуплого пацан с развевающимися волосами.

Он снял резинку, и волосы теперь метались в воздухе — в такт ветру, в такт скачке, в такт ритму лошади.

Мужчины с длинными волосами — это не красиво?

Чушь. Сейчас он выглядел мужественно, притягательно... сексуально?

Он рассмеялся, замедлил шаг... и поднял голову. Посмотрел прямо на меня.

Все вокруг тоже обернулись в ту же сторону, подняли головы на меня.

Но я видел только его.

И я... горел.

Горел от желания быть на его месте.

Чтобы на меня смотрели с тем же восхищением.

Чтобы я был на этом коне.

Чтобы он — этот Раян, во взгляде которого не осталось ни следа прежней скромности — чистил моё стойло, седлал моего Принца.

Именно он.

Он по-прежнему смотрел на меня. Расстояние было не таким уж большим — я отлично его видел. И он видел меня.

Он поднял руку, легко отсалютовал... и кивнул.

Затем развернул Принца и повёл его прямо к самому высокому препятствию на площадке.

Я прищурился.

Ха. Сейчас не возьмёшь. Принц такие прыжки делает только с жокеем.

Я скрестил руки на груди, уже видя, как его копыта собьют нижнюю планку, как он не успеет...

Но он успел.

Раян успокоил Принца одним движением, слегка натянул вожжи — и тот взмыл.

Легко. Плавно. Чисто.

Пролетел, будто не было ни веса, ни гравитации.

— Бля, — выдохнул я. Все вокруг захлопали, кто-то закричал на тайском.

Я сжал перила и скрипнул зубами.

Раян оглянулся — он был уже далеко, но я знал, что он улыбается.

И уж точно не послушно.

— Да чтоб тебя, кхун, придумавший эти идиотские правила! — бросил я в пустоту, и резко развернулся.

Я почти побежал обратно в комнату.

Надо срочно найти юриста.

Надо всё исправить.

Раз и навсегда.

И доказать этому Раяну — и всем вокруг — что я не просто владелец, а лучший наездник, чем он когда-либо был... и будет.

***

У меня, конечно, ничего не получилось.

Я вызвал Мина, и мы вдвоём почти час искали контакт юриста, потом ещё час пытались с ним говорить. Он был удивлён условиям, но после изучения договора согласился: да, это просто внутренние правила поместья, и никакой юридической силы они не имеют. Мне ведь никто не запрещает видеться с жеребцом, трогать его, кататься — просто они отказываются выполнять свою работу.

— Ну, вы же не их работодатель, — выдал юрист тоном лектора. — А Таиланд — это уже не феодальное общество.

Я сжал кулаки, слушая его.

— Так они и Мэтью не пускают! — вскипел я.

— Имеют право, — в десятый раз устало повторил он. — Конюшня — частная собственность.

— Но там мой конь! — почти закричал я.

— Вы же подписали, что на время случки он под их полным уходом и защитой.

— От вас никакого толку, — процедил я.

Юрист замолчал. Потом осторожно, будто на цыпочках:

— Может, просто... ну... попросите по-хорошему? Это же не закон. Просто правило. Если поулыбаться, сказать «пожалуйста»...

— Поулыбаться? — я почти зарычал. — Это их работа!

— Да, да, — зачастил он, — но когда говоришь "спасибо", "пожалуйста", проявляешь уважение, это помогает...

— Я и так сама дипломатия! — рявкнул я.

Мин закашлял, уставившись в потолок.

— От тебя тоже никакого толку, — кинул я ему сквозь зубы. Он сразу перестал кашлять.

Юрист сделал ещё одну попытку спасти разговор:

— Я бы на вашем месте просто смирился. Подождал бы, пока вернётесь домой, и спокойно катались бы на своих лошадях. А сейчас... у меня совещание. Хорошего вам отдыха.

И отключился. Мать его.

Я со злостью швырнул телефон на кровать.

— Найди мне номер этого кхуна, — бросил я Мину. — Будем звонить ему напрямую.

— А откуда я его возьму? — залепетал тот, уже испуганный. — В документах только юридическое лицо, имени даже нет.

— Тогда узнай у прислуги. У конюхов. Вон, стоял во дворе, хлопал этому Раяну — уже, небось, подружился?

— Я?.. — лицо Мина вытянулось, он явно не знал, что ответить.

Я махнул рукой:

— Надоел. Иди уже. Узнай хотя бы, где этот Раян живёт. И кто он вообще такой. Слишком уж круто ездит для простого конюха, — пробормотал я себе под нос.

Мин поспешно вышел, а я, не переодеваясь, рухнул на кровать.

И что мне теперь делать? Встреча Принца и Стар — только через два дня. Ветеринар, вся команда... Просто осмотр, знакомство. Потом — ждать течки и хорошего настроения. Настоящая принцесса.

А я? Мне опять слоняться по коридорам?

Я выругался, встал, потянулся. Надо хоть в конюшню сходить. Посмотреть на лошадей.

Проветриться.

Это и была моя ошибка.

Потому что мне захотелось... ещё сильнее. Сесть на лошадь. Почувствовать скорость. Управлять. Быть в центре внимания, как Раян на Принце.

И от этой мысли — от злости, от желания, от бессилия — внутри всё будто зачесалось.

Его конюшня была великолепна. Одна лошадь краше другой. Я сразу узнал Нарию — ту самую, что выиграла последнее дерби. Узнал её жокея. Даже на секунду захотел взять автограф.

На ней мне не дадут даже стойло подмести, не то что сесть верхом. На таких не сажают чужих. Как бы я ни просил.

Потом были два жеребца. Настоящие красавцы.

А дальше — Стар.

Я подошёл ближе, уже собирался протянуть руку, как замер.

Он. Снова он. Раян.

Стоял спиной ко мне. Не заметил.

Футболка прилипла к телу — мокрая от жары или от работы.

Волосы убраны в хвост, кепки не было.

Щётка в руке.

Движения по крупу лошади — неторопливые, уверенные, лениво-чёткие.

Он гладил, чистил, будто ласкал.

И что-то напевал. На тайском. Слова мне были непонятны, но голос... Голос звучал мягко, почти как мелодия. Нежно. Гипнотически.

Футболка натягивалась на лопатках каждый раз, когда он поднимал руку. Ткань подчёркивал рельеф мышц.

Это была спина наездника.

Спина, выдрессированная часами в седле — сильная, упругая, подвижная.

Я сглотнул.

В голове вдруг вспыхнул другой образ — он, наездник... но не на лошади. На мне.

Горячее, быстрое, неожиданное наваждение.

Я вздрогнул от собственной мысли. Что за чёрт? Я о ком сейчас думаю?

О каком-то конюхе?

Попятился.

Кажется, наступил на что-то и чуть не потерял равновесие. Шум.

Раян резко обернулся, нахмурился, но почти сразу лицо его вновь стало тем же — вежливым, спокойным, послушным. Почти извиняющимся.

— Добрый вечер, кхун Ли. Вы пришли полюбоваться на Стар? Я её как раз готовлю к встрече  с вашим Принцем. Ну как вам? — он чуть наклонил голову, улыбнулся. — Достаточно красивая для него?

Я сглотнул. Перевёл взгляд на лошадь, будто только сейчас вспомнил, зачем вообще пришёл.

— Да... — выдавил я. — Красивая.

— Хотите попробовать сами? Или с Принца начнём?

Холодный душ. Его голос звучал мягко, даже заботливо. Но за словами ясно слышался намёк. Снова он — о седле, о щётке, о стойле.

— У вас тут нет грумов?! — рявкнул я, отступая и обернувшись.

В соседнем стойле как раз возился парень лет восемнадцати, разгребал сено. Запах — характерный. Но не он раздражал меня, не вонь. А сам факт. Что они хотят, чтобы я этим заниматься.

— Есть, — спокойно ответил Раян. Подошёл ближе, облокотился о деревянный барьер, сложил руки и уронил подбородок на них.

И стал выглядеть ещё хуже. Не в смысле — плохо. В смысле — ещё невиннее. Ещё более несоответствующим всему, что происходило. Мягкий, почти воздушный. И в то же время... слишком живой.

— У Стар уже убрано. И у Принца тоже.

— Ты убирал у Принца, раз катался на нём?

— Вы видели? — его глаза вспыхнули — то ли от удовольствия, то ли от гордости. Улыбнулся. — Да, я.

Он пожал плечами, легко, будто вся эта сцена не имела для него никакого значения.

— Ты обычный конюх? Откуда научился так ездить?

— Я с детства живу в поместье, занимаюсь с лошадьми. Само получилось. — Он говорил просто, как о погоде. — А вы? Вы хорошо ездите?

Он смотрел на меня. Внимательно, с интересом. Прищурился, чуть склонив голову.

— Я отлично езжу, — с гордостью приподнял подбородок. Уверенно, немного вызывающе.

— Я бы очень хотел это увидеть, — протянул он, широко улыбаясь. Почти мечтательно. — Может, всё-таки уговорите кхуна? Или хотя бы попробуете оседлать сами?

— Дай мне телефон этого кхуна — и я уговорю, — тут же нашёлся я. Почему я, чёрт побери, сразу об этом не подумал?

— Что вы... — Раян замахал руками, его лицо помрачнело. — У меня нет его номера. Я же просто работник. Обычный. У Марка есть, но он не даст. Вы спрашивали у управляющего? Или у его секретаря?

— Спрашивал, — отрезал я, глядя прямо на него. Вроде не врёт. Хотя с таким лицом — кто его знает.

— У Марка точно есть, — кивнул он. — Надо же получать сведения о лошадях, когда кхун вне поместья.

Я запомнил. Потом проверю.

Он снова улыбнулся — почти тепло, почти извиняюще.

— Простите, но мне нужно работать, — вежливо поклонился и снова повернулся к лошади.

— Хорошо, — буркнул я, проходя дальше.

Но чем больше я шёл, чем больше смотрел на этих лошадей — на одну, на другую — тем сильнее сжимались зубы. Хотелось сесть. Хотелось ехать. Хотелось показать, что я не просто богатый мальчик с кредиткой и характером.

Я хотел доказать, что лучше его. Лучшe, чем этот вежливый, чистенький конюх, так легко укатавший моего Принца.

Но я не мог. Не мог позволить этим дурацким правилам взять надо мной верх. Не мог позволить Раяну — этому... слишком спокойному типу — победить.

Я развернулся и ушёл.

Мин, найди мне номер этого кхуна. Или пусть он сам вернётся, этот кхун-невидимка.

***

Телефона никто так и не нашёл. Ни Мин, ни секретарь, ни кто-либо из персонала.

Зато я узнал кое-что по-настоящему занятное.

Раян жил в поместье.

Не в пристройке, не в общежитии для персонала, как все остальные. А прямо здесь — в основном здании.

Я сам видел, как он вечером спокойно вошёл в одну из комнат.

Интересно.

Чем ты это заслужил?

Особым талантом? Преданностью?

Или просто... своим слишком красивым личиком?